***
Гукки рос довольно спокойным ребёнком и был наделён крепким здоровьем, чему Пак был несказанно рад. Ходить сынок научился рано, вот тогда и начались проблемы – стоило Чиму отвлечься на работу или домашние дела, маленький альфа ускользал из виду и пытался залезть в самые неожиданные места: сундук или стиральную машинку, тащил в рот игрушки, кубики и прочую мелочь. Хосок в мальчике души не чаял: любил возить их с Чимом в зоопарк или на природу, а также к морю. Отчасти, Чон считал Гукки своим собственным сыном – и даже втайне от Чимина называл мальчика Чоном Чонгуком. Близкие друзья Хосока знали, что это не его ребёнок, а вот знакомые были всерьёз уверены, что они с Чимином пара, а альфа даже не пытался их переубеждать – в глубине души он хотел, чтобы это было правдой. Пак часто рассказывал сыну истории о Юнги, вот только Чонгук пока не шибко понимал. Чим всё ещё тосковал по мужу, хотя чувства немного притупились. Особенно тяжело было в течку – тело требовало Мина, а давно не обновлённая метка горела огнём, но омега стоически терпел боль и подавлял доставшиеся от предков животные инстинкты. Как и обещал, Хосок устроил омегу на работу к своему знакомому. Чимину нравилось всё, кроме, разве что, зарплаты – она была довольно низкая, что неудивительно: Пак работал из дома, вёл небольшую колонку о здоровье омег. Никаких скандалов, интервью или грандиозных разоблачений, но и это было для Чима неплохим началом карьеры в чужой стране. Постепенно страх омеги быть обнаруженным и навлечь на себя гнев Юнги стих. Чимин больше не оглядывался по сторонам, высматривая подозрительных незнакомцев или опасаясь слежки. Он чувствовал себя спокойно и уверенно и любил гулять с Гукки по городу. Сыну, как и папе, нравился парк Гуэль, а Пака особенно восхищали небольшие домики, похожие на прянички. Когда Гук начал лопотать и агукать, Чим твёрдо решил, что помимо испанского обязательно научит сына корейскому языку. Быть может, когда-нибудь они вместе смогут вернуться на Родину… Омега скучал не только по мужу, но и по Тэхену. Намджун наотрез запретил брату лететь к Чимину, боясь слежки. Поэтому единственным способом общения с другом оставалась переписка, звонки и скайп, чего было недостаточно для обоих, разумеется. Тэ всё же умудрялся отсылать разные подарочки для Чонгука, отправляя их почтой на имя Хосока. Своих детей Ким заводить не спешил, поэтому всю свою заботу дарил сыну Чимина. Чонгук рос, а Чим постепенно поднимался по карьерной лестнице. Он смог в совершенстве овладеть языком, и его пригласили на работу в престижную каталонскую газету. Как только маленький альфа пошёл в школу, Пак сменил место работы – его привлекала должность и возможность, наконец, брать у людей интервью и писать большие статьи. Чимин воспитывал сына в строгости. У Чонгука было всё, что необходимо ребёнку, но омега старался сильно его не баловать – Гукки рос без отца, и Чим боялся, что маленькому альфе не хватает отцовского авторитета. Пак даже периодически обращался за советом к Хосоку, которого Гукки уважал и всегда слушался. Чим надеялся, что сможет вырастить настоящего мужчину, который станет хорошим человеком и будет с уважением относиться к омегам. А Хосок смог отпустить свою влюблённость и встретил хорошего омегу – Чимину нравился милый светловолосый Бомгю, хоть Пак и подозревал, что новоиспечённый жених Хосока немного ревнует. У самого Чимина в личной жизни всё было спокойно – на новой работе он встретил приятного мужчину, Сону, но не спешил пока знакомить коллегу с сыном. Хотя Чим снял наложенный самим собой запрет на отношения, он понимал, что так, как с Юнги, больше ни с кем не будет. Даже через столько лет разлуки Пак вспоминал о муже каждый день. Но о своём решении исчезнуть из его жизни не пожалел ни разу. Каждый раз, смотря на то, как Гукки играет с друзьями или рассказывает о занятиях в музыкальной школе, Чим убеждался, что поступил правильно. Останься он с Юнги, Чонгук бы учился искусству держать оружие и разбирать автомат за 30 секунд. Маленький альфа рос смышлёным и активным, внешне он больше походил на Юнги, а вот такие черты характера, как любознательность, уверенность в себе и упрямство явно позаимствовал у Чимина. Несмотря на азиатскую внешность, одноклассники Чонгука не обижали – мальчик не без труда, но смог завоевать авторитет среди сверстников. Так что Пак не беспокоился за сына – тот хорошо учился и на уроках вёл себя прилежно. Поэтому, когда однажды Чимина вызвали к директору, он был несказанно удивлён. Примчавшись в школу, Пак обнаружил Гука понуро сидящим возле кабинета директора. Мальчик держал возле глаза лёд, и на том месте обещал образоваться приличного размера синяк. - Чонгук! Что произошло? – кинулся к сыну Чимин, осматривая припухший глаз. - Давайте зайдём в кабинет и вместе разберёмся, - директор пригласил омегу и Гука войти. В кабинете также находился ещё один мальчик, выше и крупнее Чонгука, и рослый альфа – его отец. Директор кратко пересказал историю произошедшего: по словам Гука, его соперник, Хуан, обижал одного омегу, и Чонгук в свои двенадцать лет посчитал себя достаточно взрослым, чтобы заступиться. В итоге мальчишки подрались, и досталось обоим: Хуан держал лёд на затылке, потому что соперник сильно толкнул его, и тот ударился головой. По мнению самого Хуана он омегу совсем не обижал, а просто с ним шутил: - Он мне нравился, и я приставал к нему, а этот, - показывает парень на Гука, – влез и начал размахивать кулаками. - Я просто попросил тебя оставить его в покое! Ты первый на меня накинулся! – вступился за себя Чонгук. Чимин внимательно выслушал обоих, но поверил, конечно же, своему сыну: тот бы ни за что не полез драться без причины. Всё же омеге пришлось пообещать директору, что он примет определённые меры и поговорит с Гуком, на что директор ответил: - Я думаю, это лучше сделать отцу Чонгука, если такой имеется. Вы знаете, в таком возрасте юные альфы больше прислушиваются к мнению отца-альфы. Боюсь, вы для сына больше не авторитет. - Не учите меня воспитывать моего сына. Двенадцать лет я вполне неплохо справлялся – и дальше смогу. После этого разговора Чим был зол и раздосадован. Они живут вроде бы в прогрессивном обществе, но омег до сих пор считают слабыми и годными лишь вести домашнее хозяйство. Чонгук злость папы чувствовал и осторожно спросил: - Пап, ты злишься? Прости меня, пожалуйста, - подростку было очень стыдно, что папе пришлось оправдываться перед директором и отпрашиваться с работы. - Я злюсь, но вовсе не на тебя, - взгляд Пака смягчился при виде несчастного понурого сына. - Ты правильно сделал, что заступился за того омегу. Но впредь постарайся ввязываться в драку только в крайнем случае. Ты мог серьёзно пострадать! А если бы этот Хуан был не один, а с группой друзей? Обещай мне, что будешь осторожен. — Это был крайний случай, пап. Ты всегда учил меня, что нельзя обижать других, а омег особенно. Хуана же, видимо, папа такому не учил. Услышав рассуждения своего сына, Чим удивился и восхитился его не по годам серьёзным и зрелым мыслям. Омегу охватила гордость, что у него растёт такой честный и отважный ребёнок. Его малыш становится мужчиной. - Пап, ты что, плачешь? – Чимин не заметил, как слёзы стали наворачиваться на глаза. - Прости, что расстроил тебя! - Нет, Гукки, ты не виноват. Я тобой очень горжусь, – омега крепко обнял сына, немного наклонившись и поймав себя на мысли, что через пару лет Чонгук перегонит его в росте. Эти слова Чимин повторял сыну ещё не раз. «Я тобой очень горжусь», - когда в четырнадцать Гук стал победителем песенного конкурса в школе. «Я тобой очень горжусь», - когда юноша устроился на первую работу помощником библиотекаря. «Я тобой очень горжусь», - когда Чонгук ездил в дом престарелых, чтобы скрашивать старикам серые будни. Пак понимал, что справился. За воспитание сына ему можно было поставить «отлично».***
Одним ясным весенним утром Чим сидел в офисе, составляя новую статью о возможном возвращении корриды и о мнении граждан Каталонии по этому поводу. Внезапно поступил звонок от Тэхена, и Пак приложил трубку к уху, не отвлекаясь от текста на экране ноутбука. - Привет, Тэ. Что ты хотел? Я немного занят. — Это срочно. Чимин, послушай меня внимательно. Юнги ранили, он умирает. Чим, он хочет видеть тебя. До Пака с трудом доходит услышанное. Он едва ли не давится сэндвичем. - Что? Тэ, повтори пожалуйста ещё раз. Я, наверное, не так расслышал. - Чим, Юнги словил пулю, когда разбирался с какой-то там очередной бандой. Не знаю как, но он узнал, что ты жив. Он просит, чтобы ты приехал. - О Боже. - Ага. Я сам в шоке. - Ты видел его? Как он? - У него пуля задела спинной мозг. Чимин не в силах был что-то ответить. Омега зажал рот рукой, чтобы подавить всхлипы и не привлекать внимания коллег. - Ему хотят сделать операцию, но Юнги отказался. Сказал, пока тебя не увидит, под нож не ляжет. Чим, он очень серьёзно настроен. У Пака в глазах стояли слёзы. Внешне омега был спокоен, но в душе разразилась буря. Его муж в шаге от смерти, и Чимину безумно страшно. Он столько лет не видел Мина, но знание того, что альфа в порядке, дарило омеге спокойствие. Но теперь это призрачное чувство рассеялось, а на его место пришел неконтролируемый страх. - Тэ, я приеду. Я должен увидеть его. - Ты уверен? – Ким беспокоился, что вся жизнь друга после визита перевернётся вверх дном. - Я не могу поступить иначе. Я уже бросил его однажды, больше так не поступлю. Он этого не заслужил. Омега понял одну вещь: раз Юнги попросил Тэхена передать Паку свою просьбу, значит знал, что муж жив. Тем не менее, Мин не попытался вернуть Чимина, а позволил ему жить в спокойствии. Чим был благодарен альфе за это и теперь обязан вернуть долг. Он выполнит просьбу Юнги и вернётся на Родину. - Ты будешь брать с собой Гукки? - Я не знаю. Думаю, я должен дать ему право выбора. Чонгук уже взрослый мальчик, я расскажу ему всё, как есть. - Сообщи мне номер своего рейса. Я встречу в аэропорту. - Хорошо. - Чим, всё будет в порядке. Пак очень на это надеялся. Быстрее ветра омега отпросился с работы и помчался в школу за Чонгуком. Забрав ничего не понимающего подростка прямо с середины урока, Чимин поехал домой, чтобы захватить необходимые вещи и документы. - Па, что происходит? – поинтересовался обеспокоенный альфа, наблюдая как Пак бешено мечется по квартире, впопыхах пакуя сумки. - Гукки, твой отец попал в большую беду. Его жизнь в опасности, и его единственное желание сейчас – увидеться со мной. Он очень хочет, чтобы я приехал. Ты уже большой мальчик у меня и можешь сам принять решение. Ты хочешь встретиться с отцом? Мне… мне правда очень тяжело об этом говорить, но, возможно, не поехав сейчас, ты можешь никогда его не увидеть. Чонгуку тяжело осознать сказанное, а ещё он не может принять такое решение в столь короткий срок. К тому же альфа не уверен, что Юнги захочет его видеть. Гук немногое знал об отце и не особо стремился к тому: видел, насколько тяжело говорить Чимину о его альфе. Тэхен как-то поделился с Чонгуком секретом: Мин Юнги был не добропорядочным гражданином, он ступил на тёмную дорожку и мечтал, чтобы сын пошёл по его стопам. Это пугало и настораживало юного альфу, поэтому Гук не был уверен, что хочет встретиться с отцом. Но также Чонгук знал, что Чимину сейчас гораздо тяжелее. И не мог оставить папу одного, поэтому ответ не заставил себя долго ждать: - Я поеду с тобой, а дальше разберёмся. Ты не должен проходить через это один, папа. Пак лишь крепко обнял сына, в который раз удивившись его мудрости и зрелости. Пока Пак готовил всё необходимое, Гук забронировал им билеты – им предстояло лететь почти сутки и сделать две пересадки, и после ещё добираться из Сеула в Пусан. Чонгуку всё это казалось невероятным приключением: он никогда не летал на самолёте и не покидал Испанию. Весь полёт Пак был на нервах: время тянулось слишком медленно, омега больше всего на свете боялся опоздать, хотя Тэ и сообщил, что состояние Юнги пока стабильное. Гук же наслаждался видами: ему досталось место у иллюминатора, и подросток не отлипал от окошка, то и дело фотографируя причудливые облака. Приземлившись в Сеуле и пройдя таможенный контроль, Чимин и Чонгук стремглав ринулись к кассам, едва успев купить билет до Пусана. И вот, наконец, они на месте, и Пак бросается в распахнутые объятия Тэхена, крепко обнимая друга через столько лет разлуки. - Неужели я дома, - говорит Чим товарищу, а тот чуть ли не плачет, неспособный осознать, что всё это происходит по-настоящему. Чонгук скромно стоит рядом, и когда Ким обращает внимание на юного альфу, низко кланяется Тэхену в приветствии – как учил его Чимин. - Не нужно формальностей, - Тэ хватает Гука в охапку и тискает. - Какой ты большой и сильный! Боже мой, да ты выше Чимина! Ладно, не будем задерживаться, я отвезу вас в больницу. Вещи оставите в машине, ночевать будете у меня. - Не хочется причинять вашей семье неудобства, может лучше мы остановимся в гостинице, - аккуратно предлагает Пак, заранее зная ответ. - Какие неудобства, Чимини! Мы с тобой семнадцать лет не виделись, ты не можешь от меня сейчас сбежать. Марк в курсе и он не против, так что отказ не принимается. Ким быстро довозит их до больницы и провожает на нужный этаж. Там он сообщает врачу, что Чимин – тот самый посетитель, которого так ждёт Мин Юнги. Пак надевает халат и бахилы, и его соглашаются пустить в палату интенсивной терапии. - Послушай меня внимательно, Чим, - обращается Тэхен к другу, - всё будет хорошо, поверь. Будь спокоен, включи свое обаяние и расскажи ему всю правду, ладно? Если он захотел тебя увидеть, значит, готов и выслушать. Ты, Гукки, пока здесь посиди. Чимина так трясёт от волнения, что он только кивает в ответ. После стольких лет он так и не нашел слова, которые могли бы объяснить его поступок. Но друг заражает его уверенностью, и у омеги появляется надежда, что Мин даст ему шанс. - Я заберу сына со школы и мигом вернусь, хорошо? Одна нога здесь, другая – там, - Тэхен прощается и оставляет Чима и Гука вдвоём. - Иди, пап. Хен прав, всё будет в порядке. Если что, зови, - альфа ободряюще улыбается Паку, и тот снова кивает и открывает заветную дверь, делая шаг в палату. Омега оглядывает светлую комнатку и фигуру на кровати, скрытую одеялом. Мужчина на постели бледный, выглядит изнеможенно. Юнги изменился – на похудевшем лице залегли морщинки. Чимина посещает двоякое чувство: с одной стороны кажется, что с момента разлуки прошла сотня лет, с другой – будто они виделись только вчера. Пак замирает посреди палаты, боясь приблизиться и не отрывая глаз от больного. В ответ на него смотрит пара таких же ярких и выразительных как прежде глаз. - Привет, - тихо здоровается Юнги. - Привет, - вторит ему Чим, и когда Мин пытается приподняться на постели, делает поспешный шаг навстречу и просит: - Не вставай! – подходит ближе и аккуратно кладёт ладонь на плечо альфы, чтобы тот оставался в кровати – иначе может отсоединиться капельница. Юнги кидает быстрый взгляд на руку омеги, аккуратно его касающуюся, но ничего не говорит. Чувствовать Чимина, слышать его, видеть безумно странно. Прошло столько лет, но Мин не позабыл своего мужа, свою единственную любовь. После Пака были другие, но ни один не вызывал и толики тех чувств, которые испытывал альфа к Чимину. - Как ты, Юнги? Что говорят врачи? Тэ сказал, повреждён спинной мозг. - Пуля застряла в спинномозговом канале. Если не достать её, я не смогу ходить. Останусь инвалидом до конца дней. Если же делать операцию – есть большой риск, что я не проснусь. Моё тело странно реагирует на наркоз. - И что ты решил? – Пак со страхом ожидает ответа, хотя может догадаться заранее. Слишком хорошо он знает Юнги. - Я не буду беспомощным калекой. Если мне суждено умереть, так тому и быть. - Юнги, ты не должен это делать. Почему ты подвергаешь себя такому риску? Я могу заботиться о тебе. Прошу, позволь мне. —Ты? Будешь заботиться? –усмехается Мин. - Это моё решение, и ты не можешь на него повлиять. Не после того, как ты ушёл от меня к другому. Мне не нужна твоя жалость – я позвал тебя не за этим. - О чём вообще ты говоришь? И это не жалость, а… - Когда я только узнал, что на самом деле ты не погиб, тебя не похитили, а ты живёшь спокойно в Испании с другим альфой и сыном, я пообещал себе, что перед смертью задам тебе один вопрос. Этот вопрос не давал мне покоя все эти годы. И так как после операции я могу не очнуться, я попросил тебя приехать. Я благодарен тебе за то, что выполнил моё пожелание, и теперь хочу знать. Чимин, почему ты так поступил тогда? Зачем заставил меня поверить в свою смерть и исчез из моей жизни? – Мин смотрит на омегу пронзительным взглядом в ожидании. Пак то поднимает глаза на мужа, то опускает их, заламывает пальцы, пытается выстроить в уме связную, стройную речь. Язык будто распух и не хочет слушаться, но Чим заставляет себя ответить: - Ты всегда знал, как я отношусь к твоей работе. Я уходил от тебя, но возвращался вновь, потому что любил слишком сильно. Тогда, на пятую годовщину нашей свадьбы, мы отдыхали на островах, и ты сказал, что когда у нас родится ребёнок, он пойдёт по твоим стопам и унаследует бизнес. Я боялся этого больше всего на свете. И когда узнал, что забеременел, сбежал – я знал, что ты меня так просто не отпустишь, поэтому и пришлось подстроить как несчастный случай. Прости меня, Юнги. Я знаю, что причинил тебе много боли. Но я сделал это ради Чонгука. Смотря, как наш сын растёт, играет, улыбается и живёт жизнью обычного ребенка, у которого было счастливое детство, я понимаю, что поступил правильно. Альфа долго молчит, пристально глядя на Пака, а потом сквозь зубы говорит: - Знаешь, я думал, что всё-таки заслуживаю правду из твоих уст. Но ты глупец, если считаешь, что я ничего не узнал про тебя и твою жизнь. Я знаю, с кем ты там жил и чей это ребенок. А теперь ты пытаешься повесить его на меня и загладить свою вину?! Спасибо огромное, ты достаточно меня унизил. А теперь прошу, убирайся с глаз долой. - Юнги, пожалуйста, поверь, я говорю правду, - омега понимает, что после совершённого обмана достучаться до мужа будет тяжело. - Уходи, - уже кричит на него Мин, и омега выскакивает из палаты, хватает за руку Гука и портфель с документами и быстро возвращается обратно. Юный альфа впервые видит перед собой своего отца – это бледный худощавый мужчина с острыми чертами лица и необычным разрезом глаз. В детстве Чонгук представлял своего отца-альфу высоким и мускулистым, но человек на кушетке совсем не выглядит таковым. — Это Чонгук, твой сын. Я был на четвёртом месяце, когда сбежал. Гукки родился первого сентября, - Пак достаёт паспорт подростка и показывает Мину, а тот, коротко взглянув, отворачивается. - Вы могли подделать любые документы, может у вас десять экземпляров таких паспортов? Чимин, зачем ты привёл его ко мне? Я не хочу его видеть, -альфе и правда больно было смотреть на ребенка Пака от другого мужчины. - И тебя я видеть больше не хочу. Я надеялся узнать ответ на свой вопрос, но услышал лишь ложь. - Юнги, прошу тебя, не отказывайся от своего сына! Мы можем сделать тест на отцовство, я клянусь тебе, у нас с Хосоком ничего не было! У него своя семья, и Гукки никогда не считал его отцом! - Я уже сказал и повторю в последний раз, - рычит Юнги, приподнимаясь в постели, - твоей лжи я не верю. Мне не нужен ни ты, ни твой ушлёпок. Выметайтесь. - Юнги, - омега собирается предпринять ещё одну попытку, но вдруг его перебивает Чонгук: - Па, не надо. Тебе ясно дали понять, что нам тут не рады. Пойдём отсюда, -он берёт разбитого омегу под руку и медленно выводит из палаты. Не такую встречу с отцом он представлял. Этот человек ему совсем не нравится. Только что Мин своими словами причинил Гуку чудовищную боль: ребёнку, который столько лет воспитывался без отца, сказали прямо в лоб, что он этому самому отцу совершенно не нужен. Но юный альфа уже не в том возрасте, чтобы плакать – с каменным выражением лица и гордо поднятой головой он возвращается в палату, чтобы заглянуть в глаза обидчику: - Я знал, что папа ушёл от вас, чтобы защитить меня, и теперь я вижу, почему. Не волнуйтесь, чувства взаимны: вашему «ушлёпку» вы тоже не нужны! – он захлопывает дверь, не задержавшись ни секунды дольше и не видя гневное выражение лица Юнги. Мин шокирован наглостью мальца, но про себя отмечает, что Чимин воспитал не труса. Пацан напоминает ему самого Пака, когда они только познакомились: такой же острый на язык и стремящийся защищать тех, кто слабее, несдержанный в выражениях. Юн, наоборот, всегда хранил чувства при себе, за исключением, разве что, гнева: когда тот переполнял альфу, остановить взрыв было уже невозможно. Нехотя Мин всё же задумывается о словах мужа и пацана. Есть ли шанс, что Чонгук действительно его родной сын? Но зачем тогда Джексон обманул его? Юнги бы с радостью вызвал помощника на разговор, да вот только тот погиб в перестрелке четыре года назад. Альфа тяжело вздыхает и вызывает медсестру – боль в спине вновь даёт о себе знать. Ощущение беспомощности безумно бесит: Мин не привык, что вокруг него пляшут и подносят всё на блюдечке, но настало время, когда без чужой помощи ему не справиться. Юнги берёт с тумбочки телефон и набирает знакомый номер: - Ёнджун, приезжай в больницу. Надо решить одно дельце. Мин должен знать правду.