Отказ от принципов

Его резко кидают на кровать и нависают сверху, загораживая свет неяркого светильника на стене. Демон движется так медленно, что можно уловить движение каждой его мышцы, что не может не завораживать. Красный пиджак падает на пол, за ним летит и рубашка, когда как галстук перемещается на челюсть паучка. Тот пытается непонимающе взглянуть на Аластора, однако попытка тщетна — он возбужден, и именно это и отражается в его глазах. Одежду с Энджела снять оказалось еще проще, чем казалось на вид. За каких-то пару секунд он, полностью обнаженный с едва раскинутыми в сторону восьмью конечностями, лежал перед глазами радио-демона, который еще недавно считал себя асексуалом. Чертов паук, он наверняка рад тому, что добился своего, в отличии от второго. Но, честно говоря, пусть его не устраивает то, что он идет против своих же принципов, которые строились не год и не два и которым он следовал без единого исключения, ему не хочется останавливаться, потому что уверен, что ему понравится и что он станет зависимым от этого, как от наркотика. Даст слегка извивается под руками демона, облизывает пухлые губы и на ощупь пытается дотянуться до ширинки. Его резко шлепают по рукам, и лапы вновь укладываются на простынь. — Руки при себе, детка, — тихо произносит Аластор, но у Энджела в голове это звучит на полную громкость, словно сказанное в микрофон или громкоговоритель. И ведь не пойдешь против слов этого демона, потому что его голос столь властный, что заставляет дрожать. А если еще и прислушаться, то можно услышать едва сбитое дыхание и радио-помехи. Аластор повел руками от шеи по мягкой грудке, а дальше вниз, к паху, касаясь мягкого пушка. Энджел дернулся навстречу рукам, но его вновь прижали к поверхности. Ему запрещали делать какие-либо действия в сторону радио-демона, что означало передачу за исполнение процесса ему. Нравилось ему или нет, Даст еще не понял, потому что привык участвовать. Привык делать сам, привык ублажать. И совсем не привык, когда ублажают его, особенно тот, кто, вообще-то, таким не увлекается. Демон наклонился, губами проводя по тонкой шее, но вместо поцелуев паучок получает легкие укусы и засосы. Не в его правилах иметь их на своем теле. Даст знал, что его работенка такого не позволяет, но это Аластор, что отказ точно не примет. Потому Даст и не возникал, тем более, что галстук во рту, как имитация кляпа, явно мешал. Аластор спустился ниже, а из-за его спины полезли черные щупальца. Он покусывал кожу на животе, в частности, у тазовых косточек, пока они двигались по телу паучка, оставляя мокрые слезы и ощущение прохлады. Казалось, они повсюду, даже внутри. Такое мерзкое, но одновременно приятное чувство ощущать их всем телом, каждым нервом. Нежности окончены. Даст был грубо перевернут на живот и потянут за талию. Он демон понятливый, бедра поднял выше, подставляя всего себя, вот только зря. Пара щупалец проникнула внутрь, тут же раздвигая стенки, отчего паучок приглушенно вскрикнул. Радио-демон явно не понимал ничего в нежности. Но у Даста это не впервые, он максимально расслабился, чтобы снизить боль, знал же, что полностью от нее не избавишься. Забывшись, он даже не сразу заметил, что не чувствует касаний самого Аластора. Он повернул голову, заметив, что тот находился сзади, но и правда его не касался, лишь наблюдая за картиной. От его серьезного, но одновременно возбужденного вида крыша совсем слетела. — Я хочу твой член внутри, а не их!.. — нервно произнес паучок, вынимая намокший от слюны галстук, но ответом послужило глубокое проникновение щупалец внутрь и их резкое расширение. Одновременно и больно, и приятно, и жарко, и холодно. Внутри было слишком уж мокро и липко, а этот радио-демон просто наблюдал, словно это порнографическая сцена происходит на экране. — Чертов засранец. — Ну-ка повтори, — хитро произнес Аластор, и в этот момент Даст, более менее привыкший к такой заполненности, почувствовал, как стремительно становится пусто, и это не могло не расстроить. — Верни, сука, верни! — с расстроенным стоном сказал Даст и обернулся снова, поднимаясь на локтях. Уж не хочется заканчивать все на этом и оставаться неудовлетворенным. Или даже неудовлетворенными. — Скажи это так, как я хочу услышать, детка, — лишь сказал Аластор, после чего щупальца с громких звуком вышли из чужого тела, опускаясь вниз, по бедрам, поглаживая их. Даст застонал, опуская голову на руки и возвращаясь в свою первоначальную позицию. Словно сдаваясь, он пробормотал: — Аластор, пожалуйста… — Я не слышу, повтори. — Прошу, Ал, я хочу… — Да знаю я, не говори этого, — слишком уж раздраженно он это проговорил, после чего щупальца вновь нашли уже разработанный вход, резко войдя и принимаясь пульсировать. У Даста аж звездочки из глаз полетели, все его тело задрожало в такт от удовольствия. Аластор с улыбкой наблюдал за всем, чувствуя жар всем телом. Он не Даст, он не понимает, почему тот настолько фанатеет от секса, когда как сам считает это не таким уж и интересным занятием, чтобы тратить на это большую часть времени. Щупальца вновь остановились и покинули тело, но прежде чем возмутиться, Даст услышал звук расстегивающейся ширинки. Он облизнулся, отчего его губы заблестели. Паучок не мог оторвать взгляд, пусть и в таком положении было плоховато видно. Тело Аластора, может, и не с обложки журналов, но он сам по себе горяч. Аластор медлить не стал, сразу вогнал член на всю длину, хватаясь длинными пальцами за бедра и двигая на себя. Стоны Даста стали громче и заглушали практически все помехи вокруг. Аластору же было приятно, даже слишком. По телу словно легкие разряды проходились после каждого толчка. Он медленно терял связь с реальностью, постепенно переводя все свои действия в инстинкты. Инстинкт двигаться внутри демона, инстинкт укусить его за загривок, инстинкт сжать до синяков пальцы на его бедра и в этот момент резко натянуть на себя, да так, чтоб до хлопка тела о тело. Щупальца в этот момент, как будто по своей воле, прошлись по выгнутой спине, шее и дотянулись до приоткрытого рта, тут же проникая внутрь. А Даст только рад, покорно провел языком то по одному, то по второму, что только вместились в его рот. Еще одно обвилось вокруг его члена, не давая ему кончить. Он уже захлебывался слюной, но продолжал обсасывать их, словно это два члена. И одновременно чувствовал, как Аластор грубовато его имеет в задницу. Неповторимые ощущения. Чуть позже он все же не выдержал, испачкав простынь под собой спермой. Аластор закончил чуть позже него, сперма стекала по бедрам паучка. Щупальца медленно скрылись за его спиной, так же, как и появились. Даст почувствовал усталость, рухнул на живот, держа ноги раскинутыми. Какая разница, что тело покрыто потом и спермой, какая разница, что по лицу стекает слюна, а губы сильно покраснели, да еще и рот приоткрыт, словно щупальца еще его не покинули, какая разница, что он сорвал себе голос, так, что горло сейчас нещадно болит. — Сейчас бы дури… — только и смог произнести паучок, тут же проваливаясь в сон. Аластор поднял свои рубашку и пиджак, наспех оделся и оставил его одного. *** — Мне, конечно, похуй, но ты выглядишь странно… — заговорил первым Хаск, когда радио-демон сел за барную стойку, и тут же протянул ему сто грамм виски. Стакан был опустошен за секунду. Ответа Хаск так и не дождался, но понял, что тому явно хочется выпить. Конечно, много он не наливал, а после третьего стакана отказался наливать вообще. — Все в порядке, — с легкой улыбкой сказал Аластор, — Просто подумал, что этот отель и правда способен поменять демонов. «Но совсем не в ту сторону, в которую хочет Чарли», — продолжил уже в мыслях демон.