Чудес не бывает

- А! Как мы его!!! Красавчики!!! – Радовался Джеймс, сдернув мантию-невидимку с нашей четвёрки в одном из пустых коридоров. – Филч открыл дверцы шкафа, и мы с Питом тут же двинулись к вам! - Отлично сработано! – Воскликнул я, и от души дал другу пять. - Ой, ребята! Вы пропустили такое!.. – Поттер смеялся так, рассказывая о лицах Филча и Снейпа, что заплакал от смеха не один он. Я и сам видел перекошенное лицо слизеринца, когда тот увидел мой средний палец. Растерянное, злое. Наверное, с таким лицом он убегал, когда надеялся, что я сдохну там, в черном озере. - В Большой зал пойдём? На ужин… - спросил Люпин. – Или снова проберёмся на кухню? - Можно сделать и то, и другое! – Пропел Джеймс. Я кивнул. А почему бы и нет? Давненько как-то не делали вылазок на кухню, не воровали вкусняшки прямо из-под носа эльфов. Шумной компанией мы ввалились в Большой зал на ужин. Почти все ученики не только нашего факультета уже сидели за столами и уплетали за обе щёки куриные ножки, да всякие салаты. Я сел за стол рядом с Ремусом. Пит занял моё привычное место. Мне нужно было видеть Нюниуса, а с места Петтигрю я отлично видел этого слизняка. Жирноголовик настороженно смотрел сначала на Поттера, затем - на меня. И лишь после этого - на Люпина. Пита он явно не воспринимал в серьез, как и все, если вдуматься, и не одарил того своим угрюмым взглядом. Я широко улыбнулся, подмигнув Снейпу. Тот встрепенулся, испуганно подвинулся ближе к Малфою. Словно противный Малфой мог его спасти от нашей четвёрки. «Чего пялишься?» - Спросил я одними губами. Глаза Снейпа на мгновение расширились, затем сузились. Брови сдвинулись к переносице, рот скривился. Видимо, кто-то сильно разозлился. Я махнул под столом палочкой, и галстук Снейпа решил затянуться на шее хозяина посильнее. Слизеринец, всунув между шеей и галстуком палец, с большим трудом сдерживал предмет факультетского отличия от того, чтобы тот его задушил. Снейп вскочил из-за стола, вскрикивая и пыхтя, как закипающий чайник, борясь с галстуком. Но тот и не думал отпускать своего хозяина. Слизеринец споткнулся о лавку и упал на пол. Падая, рефлекторно выставил перед собой руки, забыв на мгновение о галстуке. И тот с радостью впился в его шею. Снейп захрипел, дергаясь на полу в попытках стянуть с себя зелёную удавку. Я улыбнулся. Мне казалось, что всё заслуженно. Поттер обернулся и взглянул на меня. - Ну и придурок же он, - проговорил Джеймс, взяв куриную ножку и впившись в неё зубами. Снейп продолжал хрипеть. Учителя стали сбегаться к слизеринцу, а его факультетские товарищи даже не пытались ему помочь. - Жалкий жирноволосый идиот, - скривился я и снова махнул палочкой. Галстук оставил слизеринца в покое. Снейп перестал хрипеть и шумно задышал, раскинув руки в стороны. Ремус, от греха подальше, отобрал у меня палочку и спрятал в свой карман. - Есть спокойно ты, по ходу, не можешь, - заключил он, кинув мне на тарелку салат из капусты и морковки. Я наблюдал за вознёй вокруг слизеринца скучающим взглядом. Ничего ведь ужасного не произошло. Он ведь не умер. С чего вдруг столько суматохи? Я же, в отличии от него, мог двинуть кони там, под водой. И не известно, когда бы меня нашли. Возможно, рыбы обглодали бы мне лицо, съели бы мои глаза… А тут всего лишь галстук… И Снейп снова оказался в больничном крыле. На ночь. Очень кстати… После ужина Ремус, как один из старост, пошёл проверять коридоры нашего любимого замка. Он, конечно, знал, что мы прокрадемся на кухню за пирожными, поэтому не свернул в нужный нам коридор, отвлекая старосту Когтеврана своими умными разговорами. Хоть мы и были под мантией невидимкой, подставлять друга нам не хотелось. Шли бесшумно. Совсем. Поттер выучил новое заклинание и испробовал на нас. Мы пробрались к нужной нам двери и подождали, пока один из измученных готовкой эльфов выйдет в коридор немного остыть от кухонного жара. Ждать долго не пришлось. Усталый эльф, одетый черти знает во что, вышел освежиться. Он попытался закрыть за собой дверь, но не смог. Наверное, подумал, что сквозняк мешает это сделать, хотя ветра никого не было. Или дверные петли заржавели. На самом же деле, эльф прижал дверью Пита. Мы с Поттером успели проскользнуть на кухню, а Петтигрю, как всегда, замешкался. Хорошо, что мантия-невидимка тянулась во все стороны и прикрывала нашего менее удачливого друга. Я недовольно шикнул, и потянул Пита за руку на себя. В тот же самый момент, эльф с силой хлопнул дверью. Не убери я друга оттуда, получил бы тот прямо по голове. Обходя вспотевших от суеты и работы эльфов, мы добрались до палиц с пирожными. Глаза Пита сверкнули радостным огоньком. Я улыбнулся. Этот малый невероятный сладкоежка. Даже мы с Поттером проиграем ему в поедании сладостей, случись между нами соревнование. Джеймс же, в отличие от меня, Петтигрю не разглядывал. Он сразу же принялся осторожно воровать в пакетик пирожные. Да и Пит последовал его примеру. Только я стоял растерянный, подумав, почему-то, о Снейпе. Наши руки то появлялись из-под мантии, то исчезали под ней с пирожными. Но эльфы этого не замечали. Или делали вид, что не замечали. В любом случае, нас никто не останавливал. Набрали, сколько нашей душе было угодно, и после этого очень аккуратно и тихо ушли прочь. Добравшись до астрономической башни, мы расстелили мантию-невидимку на пол, выложили на неё пакеты с пирожными и с радостным возгласом набросились на награбленное. Ели и дурачились, радостно галдя. Я поймал Пита, который постоянно уворачивался от моей руки, и размазал на его лице крем от одного из пирожных. Было дико смешно, как он вытирался своей маленькой ручкой, которую потом облизывал. Но, не смотря на всеобщее веселье, внутри меня всё переворачивалось. Какая-то непонятная тревога душила меня. Она разрасталась, становясь всё больше. Я доел надкусанное Питом или Джеймсом пирожное и встал с мантии. - Ты куда? – Спросил Поттер. - Пойду посмотрю, где Ремус. А то мы всё съедим, пока он придет. – Я не соврал. Найти Люпина – отличная причина уйти, потому что хотелось прогуляться. Одному. Уходя с астрономической башни, я видел, как последние лучи закатившегося солнца мигнули на тёмном небе красным светом и исчезли. От этого стало ещё тревожнее. Я действительно шёл искать Ремуса. Мне хотелось рассказать ему, что делается у меня внутри. Но неожиданно для самого себя, я свернул в коридор, ведущий в больничное крыло. Даже не понял, как оказался у двери, ведущей в палату. Не помню, как открыл её. Единственное, что врезалось в память – тощая фигура, стоящая на подоконнике распахнутого окна.