Чудес не бывает

Снейп забыл все окончательно. Почти месяц он шарахался от нашей четверки и жался к стенам, чтобы стать как можно незаметнее. И смешно, и грустно, надо сказать… Никто из нас его больше не трогал. Только Пит иногда делал ему мелкие гадости – то рвотное в тыквенный сок подольет, то кнопок канцелярских на стул наложит. Малфой с интересом наблюдал за тем, как на меня реагирует Снейп. Однажды даже подошел ко мне и спросил, что между нами происходит. Я сказал, что мы поссорились. Сказал, что это не повод подкатывать к Снейпу свои яйца, которые я с радостью оторву при первом же удобном случае. Малфой сказал, что я псих. Я лишь посмеялся. Я почти задушил чувства к Снейпу. Пришлось для этого занять свои мысли другими вопросами. Например, куда это Малфой мотается каждый вечер. Однажды мы проследили за ним и выяснили, что он ходит на тайные собрания тех, кто считает себя элитой волшебного мира. Эдакая секта чистокровных волшебников, которые поклоняются одному странному и, как мне кажется, опасному волшебнику с не очень хорошими идеями. Мы с Поттером лишь посмеялись над тем, что подслушали на том собрании. Чистота крови, тьма и хаос… В общем, чушь несусветная. Несколько собраний нам удалось сорвать – мы превратились в животных и напали на присутствующих на собрании магов. Кусали всех подряд, чтоб никому мало не показалось. Когда мы закончили Хогвартс, «тучи начали сгущаться». Все выпускники чувствовали, что назревает что-то нехорошее. Мне некогда было думать о Снейпе. Темный маг, лидер самопровозглашенной элиты, представлял реальную опасность и набирался сил. Поттер женился на Эванс и у них родился сын. И тут началось. Какая-то прорицательница предсказала, что мальчишка Поттер убьет темного мага. Мы спрятали семью Поттеров, но случилось страшное – их убили. Гарри выжил, мой славный крестник. И я забрал бы его на Гримо. Но меня признали виновными в том, что я рассказал темному лорду, где их искать! Правосудие никогда так жестоко не ошибалось!!! Я отсидел неимоверное количество лет в Азкабане!!! Мечтая выбраться на свободу, часто вспоминал Снейпа. Но не так часто, как моих друзей… Я так страдал… И вот, я на свободе. Я сбежал! Сбежал лишь с одной целью – защитить Гарри. Я знал, что этот чертов темный лорд так легко не умрет! Я знал! Я знал, что Петтигрю, эта подлая крыса, жив! Я должен был доказать свою невиновность… О, Мерлин… Спустя столько лет я, наконец, увидел его… Как же ты вырос и возмужал… Снейп… Чувства разом накрыли меня с головой… И только приближающаяся опасность вернула меня на землю. Я видел твои черные глаза, наполненные презрением. Видел. Эти черные омуты… Я просто в них тонул… А потом был орден Феникса… И база была в доме моей сумасшедшей матери, портрет которой я завесил пыльным гобеленом с гербом моей семьи. И ты пришел туда, когда я смотрел на свой выжженный портрет на дереве семьи Блэк. Ты вошел в комнату и взглянул на меня. - Еще никого нет? - Еще нет, - ответил я, не до конца понимая, ты нам друг или враг. Странное дело. Мир волшебников из-за одного ненормального мага с опасными для неокрепших умов идеями разделился на друзей и врагов. – Чаю? Я честно старался быть гостеприимным, потому что на Кричера надежды было мало. Этот ненормальный эльф, служивший всю жизнь моей мамаше, ненавидел всех и каждого, кто не был из семьи чистокровных волшебников. Он разговаривал с портретом моей матери и шипел на приходящих на собрания членов ордена. Кричер не приносил чай тем, кого не считал достойным волшебником. А ты ведь полукровка. - Да, спасибо, - сказал ты. Я проводил тебя на кухню, где лично при тебе заварил чай. Мало ли ты все еще думаешь, что мы враги. - У меня нет печенья, - сказал я, подавая тебе чашку. - Не нужно, - ответил ты и посмотрел на меня. – Хорошо, что мы пока одни. Я удивился. Если ты мне враг, то сейчас самое время напасть на меня и убить. - Чем же? – спросил я насторожено. Ты достал из кармана мантии толстую кожную папку с кучей старых пожелтевших пергаментов. - Посмотри на это, - сказал ты и подтолкнул папку ко мне. Я сел за стол и открыл папку. Твой почерк – я его сразу узнал. Сколько раз я заглядывал тебе через плечо, когда ты писал лекции. «Я сказочный идиот! Он мой враг, а я постоянно поглядываю на его кучерявую голову. И это ноющее ощущение, что я что-то важное забыл, хуже чесотки! Что я забыл? У кого спросить? Это какое-то проклятье? Или кто-то на мне испробовал какое-то заклятье?» «Я очнулся, а он… Он просто… Он… внутри меня! Мерлин! Как такое возможно?! Сказал, что я сам его позвал! Я что, совсем дурак? Кто-то снова пошутил надо мной? Снова какое-то проклятье? Но ведь… я всю ночь вспоминал его взгляд…» «Я забываю его. Забываю. Он сказал, что я ударился головой. Я не верю ему. Это неправда. Он не любит врать, поэтому отворачивается и смотрит в сторону. Он соврал мне. Он знает, кто и что со мной сделал!» «Я сегодня смотрел на иву. Просто стоял и смотрел, а слезы бежали по моим щекам. Что-то важное исчезло, удалилось из моей жизни. Ушло, испарилось, оставив внутри огромную дыру! И тут он… мимо проходит. Дает мне свою мантию. Как будто бы внутри что-то екнуло. Я забыл что-то связанное с ним?» «Я мучаюсь! Где это видано, чтобы я влюбился… в парня! Я слышал, что по нему сохнет не один парень. Но я тут при чем? Я страдаю! Хочу дотронуться до его курчавой головы…» Я отложил папку в сторону, не желая читать дальше. Поджав губы, посмотрел на бывшего слизеринца, который отхлебнул из чашки остывающий чай. - Что скажешь? – спросил ты. Я пожал плечами. Что я должен на это сказать? Что каждое твое слово отзывается в моей душе болью? - Это же ты писал? О ком? – спросил я. Ты улыбнулся, отставил чашку в сторону и сплел пальцы в замок. - Это писал я. И это о тебе. Целая большая папка пергаментов. Нигде нет твоего имени. И до выпуска я понятия не имел, о ком тут идет речь. Когда я стал преподавать в Хогвартсе, мне дали доступ к закрытой библиотеке. И там я узнал, как обратить обливиэйт. Я вздрогнул. - И я обратил его. А ты в это время сидел в тюрьме… - ты потупил взгляд. – Потом ты сбежал. И я увидел тебя в воющей хижине, хотя искал и раньше. Я знал, что ты черный пес, но не мог тебя найти. Мерлин! Как же я хотел тебя найти!!! Я улыбнулся. - Я тоже был рад тебя увидеть… Даже при таких страшных обстоятельствах… - сказал я. Ты встал из-за стола и подошел ко мне. Я не до конца верил тому, что услышал. Ты помнишь, что был влюблен в меня? Правда помнишь? Это чудо какое-то… Ты взял меня за руку и потянул на себя. Я встал из-за стола и оказался в твоих объятиях. - Господин подобрал себе неподходящую компанию для любовных игр, - пробубнел Кричер. - Пошел вон! – гаркнул я, сжимая в объятиях любимейшего из слизеринцев. Я поднял твою мантию, которая прятала от меня твое красивое взрослое тело. – О, Мерлин! Какой ты… Какой ты стал… Я не мог поверить своему счастью. Я снова могу коснуться тебя! И ты смотришь на меня так тепло и нежно. Ты улыбаешься. Ты снова улыбаешься мне. И твои глаза-бусинки… Я так хочу тебя… - Показать тебе мою спальню? – спросил я. - С радостью посмотрю, как ты устроился в этом жутком доме, - отвечаешь ты, и мы идем наверх. Комната с односпальной кроватью тебя не впечатляет. - Если ты будешь сверху или я буду за тобой, вполне поместимся, - говорю я, и ты смеешься. Но побыть вместе нам не удалось. Пришли другие члены ордена. Началось собрание… Мы были счастливы, хоть и не долго. Война есть война. И когда меня не стало, ты плакал. Я знаю это, ведь моему портрету об этом рассказал Гарри. А еще я помню сам, как ты подошел к моему портрету и, ткнувшись в него лбом, прошептал, что чудес не бывает. Может, ты и думаешь, что чудес не бывает. Только вот ты оказался самым большим чудом в моей жизни. За что тебе огромное спасибо. А потом погиб и ты. И твой портрет повесили рядом с моим. И вот я снова могу коснуться тебя. Поговорить, обнять, поцеловать. Говоришь, чудес не бывает? Все еще думаешь, что это так? Мы вместе, разве это не чудо? Даже после смерти, мы вместе!