Проверка

Уж не помню, как мы добрались до постели. Нет, добраться до неё было необходимо. Я ж не дикарь. Сделаем всё цивильненько. Мальчишка к тому моменту не воспринимал, похоже, вообще ничего и был готов слушаться меня безоговорочно. Я откинул с его лица волосы. Точно. Взгляд мутный, рот приоткрыт, его обладатель томно вздыхает... «Натаниэль»,- шепчу и целую. Мальчишка жмётся ко мне сильнее. Думаю, вы уже поняли, зачем я потащил его в кроватку средь бела дня. Но вряд ли поняли, с чего бы это. Я и сам толком не знаю. Всего-то случайная фраза. Любой другой джинн просто разорвал бы Ната на кусочки. Или сожрал бы. Но не я. Сегодня я решил сменить излюбленный облик на что-то другое. И вместо Птолемея в пентакле появился второй Джон Мэндрейк. Правда, моложе первого. Года на два. Видать, мальчишка только сейчас понял, как по-дурацки смотрелся. И решил отыграться на мне: -Что, я тебе так сильно нравлюсь? -Ага. С ума по тебе схожу просто. Видишь, даже облик твой приукрасил.- Подуродовал, вообще-то. Сделал Ната ещё большим дрыщом, чем тот есть на самом деле, лицо у моей версии хозяина более бледное и измождённое, круги под глазами более тёмные… О, и волосы секутся! Видели бы вы, какая ярость перекосила его лицо! -Я далеко не такой худощавый! -Ну мне-то со стороны виднее… Пока Мэндрейк прыгал от злости в своём пентакле, на меня накатывалось понимание того, что первая реплика этого придурка меня задела. Неслыханное дело! Более того, обиженному мне не хотелось причинить вред хозяину. Хотелось его… извините… вы***ть. А что? Раз уж он мне нравится… Сам сказал! Что ж, шанс «отомстить» вскоре представился. Когда мы оба оказались не в пентаклях. Уж не помню, как мы добрались до кровати. Кажется, мне снесло башню покруче, чем Джону Мэндрейку. А тот ведь от переживаний вообще Натаниэлем обратно стал. Короче, ближайшие минут пятнадцать мне было чем заняться. Случайный зритель застал бы любопытнейшую картину: два Джона Мэндрейка (теперь уже абсолютно идентичных) лежат друг на друге голые… Но я заранее позаботился о том, чтобы случайных зрителей тут не оказалось. Ещё чего не хватало. Я справляюсь со своей «задачей» относительно быстро. Мальчишка неопытен, и отвечать нормально у него не получается. Да что там «нормально»! Даже на «сносно» бедняги не хватает. Это чуть не портит мне всё удовольствие. Но, к счастью, Натаниэль очень занятно реагирует на, гм, прикосновения. Это меня распаляет. Ну что, получил своё? И не говори, что тебе не понравилось. По глазам вижу: понравилось, да ещё как. Того и гляди, продолжения банкета захочет. -Бартимеус,- зовёт пацанёнок меня. Ну чего тебе, чего тебе нужно? Меня почему-то всё начинает раздражать. «Что, я тебе так сильно нравлюсь?». -Ты не Птолемей, чтобы нравиться мне. И даже не Китти Джонс, чтобы не вызывать отвращения. Ты Натаниэль – пардон, Джон Мэндрейк – и просто бесишь меня меньше прочих. Иногда ещё забавляешь. Чувствую какую-то неуверенность. Нет, пожалуй, в последнем я перегнул. Малец мне немного нравится. Но не в этом смысле... наверное. -Ты уж прости, Нат,- продолжаю я язвительно,- но я к тебе ничего не испытываю. «Бартимеус,- звучит в голове голос. Чей? Мой? Быть того не может,- старина, ты сам-то в это веришь?». И прав ведь. Ни фига я ему не верю…