на студии.
Посмотрев на Петрова, Володя соблазнительно закусил нижнюю губу, расставив ноги в разные стороны, как батя. На батю он, конечно, был мало похож, скорее на элитную фешн-проститутку в дешевых кроссах и с густыми ахуенными бровями, но, разумеется, Володя об этом даже не подозревал. По истечении двадцати минут записи атмосфера, очевидно, становилась неблагоприятной. Ожидались обильные «осадки» ухоженных кулаков на ехидно ухмыляющееся лицо молодого ххл, но черт, прогадали. Осадки были совсем не от кулаков. Это просто Володя исполнял свои фантазии в реальность, но только в голове, мечтая и благоденствуя, тайные желания становились явью в его приближенном лупой мозге, только там мальчик мог не защищаться глупыми колкостями, «своим мнением» и противоречивостью, вытекающей из его рта рекой коричневой жидкости. Словесный понос — дело каждого, личное, так сказать. Но, когда Петров впервые увидел паренька, он подумал, что малой и впрямь милашка, что вот-вот нормально поговорит с молодой версией Козловского, да еще и деньги за это получит… Халява?.. Ах нет, сегодня день каких-то невезений. Парень и вправду оказался очередным тик-токерским быд… И все-таки милашка. Так и хочется за щечки потискать. Лишь бы рот не открывал без дела. — Тебе со мной сидеть вообще как, приятно? — вскинул правую бровь вверх. Безразличные глазницы с блестящими зелёными тенями на веках сверкали искрами презрения к молодому человеку. — Нет, мне вообще неприятно… — выхаркнул Володя, усмехнувшись столь неожиданному вопросу. А сердце стучало, как бешеное, вырываясь из груди наружу. Было и впрямь страшно, ведь изначально ему казалось, что он прекрасно исполняет свою роль и защищает собственное достоинство от больной правды, но влажный язычок Мужика С Курска выдавал аутические способности своего хозяина, хаотичными вращениями облизывая отсохшие от перевозбуждения полные бледно-розовые губы. — Почему? — Андрей слегка прищурил свои огромные зеленые глазища. Ему было конкретно смешно наблюдать за рассуждением паренька напротив. Как тот кусает губы от волнения, как дрожит голос, и затуманенный взгляд блуждает по всей студии в надежде найти одну точку, чтобы сфокусировать зрение. — Потому что ты гей! — усмехнулся он, замечая, как внимательно за ним наблюдает пара аккуратно накрашенных зеленых глаз. Пульсация в висках билась с сумасшедшей силой, отдаваясь болезненной волной по всему телу. Возможно, Володя уже жалел, что пришел на интервью. Ехидная, высокомерная улыбка защитной реакцией натягивалась на миленькое тик-токерское личико. Сердце билось чаще, когда презрительный взгляд сжимал его горло, заставляя дышать через раз. Андрей пытался понять, в какой момент психика Володи пошла по пизде, накатывая все новые и новые круги водоворота его тупости в природе. Но ответ был в самом парне. Он и вправду защищался. Он думал, что придет на интервью и, сев, как батя учил, выскажет свое мнение, по-детски надеясь, что его воспримут, как должное. Он яро надеялся, что оправдает свое чистое имя, «Лаской» отбелит черную полосу жизни и дальше будет хранить свой латентно-гомосексуальный секретик, пока не окажется в деревянном гробу. Но эти багряные губы уточкой все испортили. — И что? — смотря уже исподлобья на молодое гомофобное нечто, Андрей едва сдерживался, чтобы не прописать ему с локтя за весь свой гейский двор. Но работа — дело социальное, и если уж решился хуякнуть одного с разворота, то ожидай леща в ответ, что могло попортить весь вечерний макияж, который Петров делал с таким усердием, с такой красноречивостью своего богатого матерного запаса, что аж рука не поднималась. Ничего, пусть живет хлопчик, далеко все равно не уедет на своем метро. — Ну, а как такое возможно вообще?! — притворно удивляясь, едва ли не вскрикнул Володя, нагло вцепляясь фиксацией зрачков в поддельно-золотой «ошейник» худощавого гомосапиенса, невольно отмечая его привлекательный кадык и приятный благовонный запах, исходящий от этой прекрасной человеческой особи мужского пола. За окном становилось все темнее, а операторы, уже давно потерявшие дух мотивации в виде записи данного ролика, скучали в сторонке, качественно исполняя свои обязанности. Лишь один молодой сотрудник, словно испепеляя Володю глазами, ждал, когда начнется настоящий контент, мясо, драка. Кажется, натянувшуюся между Володей и Андреем нить неловкости чувствовал только Петров, хотя ему было уже все равно. — Возможно что? — сдерживая своей воспитанностью дикий прорывающийся смешок, Андрей лишь саркастически ухмыльнулся. — Ну, сидеть с геем! — Ты же как-то сидишь… Молодой сотрудник, не сдержав эмоций, едва ли не «перданул» ртом, захихикав на всю студию, отчего Володя моментом зыркнул на парня, не придав данной неловкой ситуации значения, продолжив спорить с человеком, к которому напрямую проявлял негатив, хотя прекрасно понимал, насколько мерзким и лицемерным казался в своих собственных глазах, когда говорил невозмутимое «лучше б ты не рождался, какая польза-то» и думал совершенно о противоположных вещах. Как багряные пухлые губы целуют шею, а потом разворачивают задом кверху. Легкий румянец пронесся на щеках Володи, мгновенно исчезнув. Он никогда не думал, что будет находиться в таком положении… То есть он никогда не думал, что будет так противоречиво высказываться в сторону своего краша, при этом на максималку врубив несуществующее ранее чсв и раздвинув ноги, как питерская шлюшка. Он никогда не думал, что будет любить парней. Володя никогда не думал, что будет таким лицемером. Володя никогда не думал… В принципе.спустя несколько часов после выхода видео.
Сидя на холодном кафеле в ванной комнате, Володя прижимался макушкой к стене, испытывая на себе комментарии разгневанных хейтеров. Сообщения градом посыпались на него, разоблачения и ещё что-то… Он не хотел брать бесконечно вибрирующий телефон в руки, ведь там не было ни одного хорошего отзыва, и он это знал, как никто другой. Резали вдоль сердца, даже не беря в руки нож. Ком обиды разрывал горло. Только сейчас Володя осознал, что не играл свою лживую роль, словно гений киномира. Люди раскусили его, они посчитали данную экранизацию неубедительным биомусором, и Володя отчасти был согласен с ними, но он не мог принять факта, что и вправду проебался. Даже Андрей… После всего, что было… Он слил их переписку, он сломал ему жизнь своим «разоблачением». После всего… Курские Мужики не плачут, поэтому Володя разрыдался уже после пяти минут сеанса самоанализа, что скорее можно было назвать самокопанием и уничтожением собственной нервной системы, но «самоанализ» звучит более-менее мелодично. Хотя бы не как «депрессия тринадцатилетней девочки, которую бросил третий парень за месяц».за пять дней до этого.
— Черт подери, откуда ты знаешь мой адрес?!.. — возмутившись и, если честно, слегка пересравшись, защебетал Петров, поставив ноги на ширине плеч. — Знакомые дали… — бубнило себе под нос что-то неразборчивое затуманенное чудо напротив торжествующе улыбающегося Петрова. — Ты бухой что ли? — весело усмехнулся Андрей, приглашая пьяного недруга в свою теплую уютную квартирку. Едва ли не развалившись какашкой по полу, Володя ввалился внутрь и, сползая по стенке, уселся на теплый плинтус, облокачиваясь на нее руками. Закрыв за собой входную дверь на ключ, Петров прищурился и, прикусив нижнюю губу, легонько пнул тик-токера в бок. Посмотрев на высоченное худощавое тельце исподлобья, Володя нахмурился еще более демонстративно, указывая на свое недовольство, при этом продолжая молчать, как партизан. — Чего тебе, фашист? — Не знал, куда идти… И пришел сюда. — Почему же? — Потому что хочу тебя. — Гомофобка отменяется? — саркастически усмехнулся Андрей, чувствующий сладкий вкус победы, скрестив руки на груди. — Мне то что с этого… — тон мимолетно стал серьезным. Ухоженные ручки потянулись за близлежащим телефоном и, схватив его, длинные ноготочки незамедлительно наклацали на камеру, записывая на видео пьяное безвольное существо, разлагающееся у него на полу. — Какой же ты дурак, Володенька, — нежные руки прикоснулись к мягкой каштановой шевелюре пьяного мальчишки, поглаживая по голове. Невольно начав покусывать губы и, ухмыляясь, тихо постанывать от наслаждения, Володя проебался вдвойне. — Скажи это ещё раз… — Не тяни кота за яйца блять, — выругался Володя и, встав с третьей попытки прямо на ноги, навалился на Андрея, едва не раздавив его своим весом. Петров, долбанувшись спиной о стенку, захохотал в голос, не сдерживая себя, и навел камеру на них обоих, чтобы лучше лицезреть подлинность видео, что все это не фейк и не пранк. — А может тебя потянуть? — прошептал Андрей тому на ухо, демонстративно заглядывая своими зелеными глазищами прямо в камеру. Его лицо казалось еще более привлекательным, когда на коже не было и грамма косметики. Эти едва проявляющиеся реснички, ровный цвет кожи, припухлые от недавнего дрема глазки. Такой домашний, словно котик. Длинные худые руки обвили шею молодого гомосапиенса. — Попробуй, — выдавил из себя Володя, похотливо улыбаясь и краснея на глазах. Затуманенный взгляд парня, похожего на подростка, казался таким жалким, что Андрей даже подумал на секунду лишить мальчика девственности, все-таки жалко, а он так просит, но, не поддавшись соблазну, он затащил его в свою комнату и, повалив на кровать, не переставал снимать все на камеру. Затем, раздвинув ноги пьяного Володи, хотел было дотронуться до промежности своего нового «товарища», но резко вырубил видео, тем самым придавая ему какую-то интрижку. Хотя на этом вся интрига и заканчивалась, ведь далее снимать что-то не казалось нужным. Лишь рассмотрев по-взрослому заботливым взглядом едва живого мальчика, медленно уходящего в бессознательное состояние, и убедившись в целостности его довольно спортивного тела, оставил в покое, даже к нему не прикасаясь. Единственной целью было лишь поставить Володю на место. Показать его истинную сущность. Уебать лицом в говно, которое Володя и наложил. Нужно за собой убирать!утром.
От души проблевавшись, бодренький, как огурчик, Володя выходит к Петрову на балкон, отказываясь от дорогой сижки. Буржуи могут себе позволить «радужное собрание». — Блин… — блинкнул малец, стыдливо закрыв лицо ладонями перед своим крашем. — Как я здесь оказался-то? — Завалился в три часа ночи и просил себя отъебать… — даже не пытаясь пощадить нервную систему латентно-гомосексуальной «гомофобки», Андрей покуривал сижку со вкусом банана и попивал свой утренний латте, глядя на малиново-желтый рассвет, проявляющийся из горизонта, покрывающий московскую атмосферную оболочку своим кровавым полотном. Дух захватывало. — И… Что ты сделал?.. — голос предательски дрожал. — Ну… — он взглянул в испуганные, но по-странному завороженные, глаза. — Отъебал, — заметив распахнувшиеся на максимум глазницы Курского Мужика, Андрей невольно ухмыльнулся, заставляя себя не разрыдаться от накатывающего приступа истерического смеха. — Будешь втирать мне свою дичь про расстрел геев, или тебе сразу въебать? — Завали, нахуй, рот… — изображая брутального мачо, Володя нечаянно долбанулся мизинцем о заграждение балкона, едва ли не откинувшись от боли, но, успев сдержаться от такого соблазна, лишь простоял с каменным пыхтящим лицом секунд пять и, залившись краской, посмотрел на Петрова, излучавшего ультразвуком предсмертный истерический смех. — Я не пожалею пулю, если хоть кому-то что-то пизданешь про то, что я тут был. — Договорились, милый, — он дружелюбно потеребил его мягкие волосы, хлопнув два раза по плечу, пока Володя нагло и притворно показывал свое максимальное презрение к его прикосновениям. — А теперь вали из моей квартиры.настоящее.
— Ты все еще думаешь расстрелять геев? Тогда начни с себя.