Сказания о непредсказуемой куноичи

       — Только не говори мне, что ты только этим и питаешься.        — Это быстро и вкусно. Я не могу ничего с этим поделать, — скрестив руки перед собой и закусив внутреннюю часть щеки.        — Но это же не полезно, — вздохнул парень. — Если ты постоянно будешь так питаться, то не будет никаких сил на миссии и тренировки, — лениво произносит Какаши.        —… Но он о-очень питательный, — бормочет Наруто.        — Ты должна есть больше другой, более полезной еды. Например овощи, рыбу там, а также мясо, для того чтобы оставаться сильной и здоровой, — пытаясь переубедить малышку, говорит ниндзя. — Я не говорю, что тебе нельзя её есть, просто уменьши количество порций. Для начала можно съедать только порцию в день.        — Всего лишь одну?! — воскликнула златовласка.        — Да, — подтверждает Какаши.        — Но это же чертовски мало, — по-детски надув губки. Она выглядит потрясённой после его слов. — Я же этим не наемся.        — Конечно нет, поэтому на протяжении всего дня ты будешь кушать другую еду, — мягко отвечает Хатаке.        — Пмф… Я не умею готовить, — прошептала Наруто. Честно говоря, блондинка не слишком-то и любила проводить время на кухне. Потому что каждый раз, когда она пробовала что-то сварганить из имевшихся у неё продуктов, получалось нечто настолько ужасное, что и словами описать не получится. То ли жидкая, то ли густая субстанция, а запах был настолько отвратительным, что аж глаза начинали слезиться. В неё словно добавили несколько пар грязных носков, около десятка протухших яиц, при этом заправив все это несвежей рыбой. При приготовлении у Узумаки что-то постоянно шло не так: то разольет что-нибудь, бывает пересолит под конец, то сгорит что-то нужное, без чего невозможно сделать полноценное блюдо, или же перепутает важные ингредиенты. И это, кстати говоря, всего лишь незначительные её происшествия. После нескольких таких попыток приготовить что-то стоящее, Наруто перестала верить в свои кулинарные способности и вскоре попросту забила, отдавая свое предпочтение одному лишь рамену.        Узумаки выработала у себя такую привычку как посещать библиотеку минимум три раза в неделю, причём каждый раз выходя из неё вместе с двумя книгами в руках. Наруто очень любит читать. То ли это черта, переданная ей от родителей, то ли нехватка общения, девочка не знала ответа. Она в общем-то и не тянулась это узнать. Тяга к знаниям появилась неожиданно и уже разрослась настолько, что без книг всё вокруг неё словно становится тусклым. Дома девчушка практически не читает, звенящая тишина давит на неё, не давая сосредоточится на тексте, а серые стены будто усиливают эффект. Поэтому златовласка обычно уходит в лес, где располагается под самым высоким деревом, которое она только нашла, чтобы лучи солнца не мешали при чтении. Обязательно беря с собой корзинку с обедом и перекусом, а также термос с горячим ароматным зелёным чаем. Легкий ветерок нежно ласкает блондинистые волосы, звонкое пение птиц, что доносилось из крон деревьев, ничуть не мешало, даже наоборот, заставляло ещё больше погрузится в чтение и свои мысли. Примерно так выглядит один из дней голубоглазой девочки. А началось всё с того, когда златовласка в первый раз попала в книжный город.        Вышло это совершенно случайно. Солнце уже давно опустилось за горизонт, больше не согревая своими лучами, а вот лунный диск, который вышел, чтобы сменить ярило, как назло скрылся за тучами и лишь изредка мог выползать из их оков. Ночь была тёмной и холодной. Наруто, девчонка с блондинистыми, словно золото, волосами, убегала от двух горилл взрослых мужчин, как могла. Бежать становилось труднее; мышцы напряжены до предела, в горле пересохло и саднило, словно его натёрли наждачной бумагой. Пить хотелось неимоверно; голова жутко болела от появившегося адреналина, а в лёгкие будто наложили груду камней.        Завернув направо, спотыкаясь на повороте и чуть не кубарем покатившись, Наруто все же удаётся удержать равновесие и продолжать бежать дальше, не оглядываясь назад. В её глазах застыли соленые слезы, не давая нормально разглядеть дорогу. Зрачки были расширены из-за животного страха, что её могут в любую минуту догнать и поймать, или же просто загонят в угол, откуда она не сможет найти выход. Златовласка уже давно уяснила, что будет, если её поймают. Она вновь почувствует ужасающую боль во всем теле. Целые сутки не сможет вставать с кровати, потому что даже пальцем пошевелить невозможно будет, и несколько дней не будет выходить на улицу, так как вся она в ужасных гематомах. Поэтому единственный способ не попасть в их грязные лапы — бежать. И бежать без остановки, не оглядываясь.        Вновь свернув направо, Наруто уловила своим зорким глазом единственный рабочий, в такое время, магазин, как ей сначала показалось. Небольшой фонарь, освещавший висящую на двери табличку «Открыто», шатавшись из стороны в сторону, то и дело поскрипывал. Громоздкая дверь еле поддалась малышке и с громким стуком закрылась за её спиной, отгородив ребенка от «нежити» по ту сторону.        Тяжело дыша, Наруто замолкла, только чтобы прислушаться и набрать побольше воздуха в лёгкие.        — Где, ха-ах, эт-то шавка, — послышался за дверью грубый и в стельку пьяный мужской голос.        — Какого, ик, хера т-ты вообще н-е уследил-л, ик, за не-ей, — второй голос ничем не отличался от первого, лишь нотки его звучали намного свирепее. Язык мужчины заплетался, отчего понять было сложно, что он именно сказал, но слух у малышки был хорошим, даже, можно сказать, отличным поэтому, только услышав тон второго, мурашки табуном пробежались по телу, а глаза её заметались по всей комнате, в которой она находилась. Света в ней не было, так что рассмотреть ничего не удалось.        — Рез-звая сл-лишком, п-потом-му чт-то, — услышав глухой звук, как будто кто-то кого-то ударил, Нару предположила, что второй дал первому подзатыльник. — Вон-н, гляди, там-м таблич-чка, нап-писан-но «открыт-то», ийк, — закрыв рот рукой, чтобы не издать никакой звук, малышка скатилась по-деревянной двери и осела на холодный пол. Глаза её быстро наполнились горячими слезами, а после скатились по бледному от страха лицу. Она слышала каждый их шаг, из-за этого удары сердца громом отдавались в груди. Дышать было всё тяжелее и тяжелее, а каждый вдох становился болезненным.        — Э-эй, ик, ест-ть кто ж-живой-й, — раздались громкие удары кулака о дверь, нарушая гробовую тишину в комнате. Тело девочки пробило крупной дрожью, ноги не слушались, из-за чего встать, а особенно побежать, было проблематично. — Ч-что-т-то тих-хо.        — Дур-рак-к, от-тойди, — грубым тоном ответил второй мужчина. После чего дверь содрогнулась снова от того, что мужчина ударил в нее три раза. — М-мы заход-дим, ик. Продолжение следует…