Преодолевая Судьбу

- Прости меня, - виновато прошептала Эмма. Она подошла к Реджине и обняла её за талию, притянув к себе, попыталась поцеловать. Но брюнетка с серьёзным видом отстранилась. – Ну… овечка моя? Миллс покачала головой. - Не нравится мне ваш гость. Я чувствую опасность от него. А вдруг он решит войти? - Вряд ли. Он же не хочет скомпрометировать меня, - усмехнулась блондинка, хотя тоже подумала об этом. Но она попыталась успокоить Реджину, впрочем, как и себя. - Даже если ты в комнате. Я замужняя женщина, а мужа нет рядом. Это неприлично. Ты же понимаешь? - Не думаю, что это его может остановить, - покачала головой Миллс. - У него скользкий взгляд. Я почувствовала себя голой, - дрожь отвращения пробежала по телу девушки. Но в следующее мгновение она отвернулась и подойдя к туалетному столику взяла в руки перстенёк. Нолан закусив губу, выжидающе смотрела на любимую. Наденет ли она обратно кольцо или положит обратно? Через какое-то время Реджина вернула его на мизинец и обернувшись, спросила: - Миледи не хочет переодеться к ланчу? - Миледи хочет свою горничную, - прошептала Эмма. Но Миллс предостерегающе покачала головой и Нолан надулась. - Не веди себя как маленькая девочка, которую лишили сладкого, - усмехнулась брюнетка. За обедом Эмма скучала. Ей было вовсе неинтересно слушать истории про приключения Кэссиди в Америке. Про стычки с индейцами, про рабов. Про бескрайние плантации сахарного тростника. - Вы не представляете, как это красиво: бесконечные поля, - задумчиво произнёс Кэссиди, отпивая из бокала красное вино. Было заметно, что он и Нолан приложились к алкоголю ещё в кабинете. И Кэссиди, похоже, больше. Об этом говорили его порозовевшие щёки. - А по вечерам слушать как поют чернокожие. Пить виски, набить трубку лучшим виргинским табаком. Кстати, почему бы вам не купить раба? – вдруг предложил гость. - Это было бы очень экзотично. Что скажешь, Дэвид? Девушка видела чуть недовольный взгляд матери, но она не сказала ни слова упрёка своему мужу. - Капитан Джонс подарил Эмме рабыню, - ответил Нолан. И в голосе отца она уловила намёк на хвастовство. Неужели тот спокойно относился к рабству? Но почему она удивляется. Несмотря на то, что она любила своего отца, несмотря на то, что тот хорошо относился к своим слугам и имел мягкий для мужчины характер, неужели только поэтому он должен был быть против рабов? Он белый благородный мужчина, джентльмен. Негры для таких – всего лишь имущество, не более того. Кэссиди с удивлением наклонил голову, посмотрел на девушку и снова отпил вина. - Рабство унизительно, - с вызовом вдруг сказала блондинка, в упор посмотрев на гостя. – Каждый человек рождается свободным! - Не смеши меня, Эмма, - рассмеялся Нил. – Негры созданы самим Господом, чтобы быть у нас в услужении. «Проклят Ханаан; раб рабов будет он у братьев своих», - процитировал мужчина Библию. (Прим. Потомками Ханаана, согласно Ветхому Завету считались египтяне и африканцы). Эти обезьяны должны быть благодарны нам, что мы вывезли их из Африки. А юной девушке не стоит забивать свою светлую голову всякой чушью о свободе. - Вот правильно, дочка, - вставила Мэри, намазывая на маленькое круглое печенье малиновый джем. – Я давно уже говорила тебе перестать читать своих философов. Может быть вы, мистер Кэссиди убедите Эмму, что это всё глупо? - Мама! – Нолан поставила фарфоровую чашку на блюдце и промокнула губы салфеткой. – Ты не можешь мне запретить! - Захочу и запрещу! - Тихо-тихо, мои родные, - встрял Дэвид. Он не хотел, чтобы жена и дочь ссорились при его друге. – Давайте сменим тему? Лучше расскажи, - Нолан посмотрел на Кэссиди, - про свою невесту. Где вы планируете свадьбу? Эмме совершенно не интересно было слушать пустую болтовню о предстоящей свадьбе. И Нолан не слышала особой любви в голосе гостя, вернее, она слышала его любовь к деньгам своей будущей жены. Если бы её воля, то она ни за что бы не вышла замуж за Джонса. Хотя с первого взгляда она тоже выглядела не лучше Кэссиди, выйдя замуж за капитана и его деньги. Но если она была вынуждена была стать миссис Джонс против своей воли, то леди Элла казалась ей глупой и несчастной женщиной, раз приняла предложение барона. Ведь с первого взгляда было видно, каким неприятным и скользким типом он был. Но с другой стороны, ведь даже её отец не замечал этого, значит он мог запудрить мозги и женщине. Тем более женщине, одинокой и несчастной вдове, которой хотелось, наверное, любви и тепла. И надёжного плеча. Ей хотелось уйти, но пока ланч не закончился, она не могла встать из-за стола. Поэтому приходилось сидеть и слушать родителей и гостя. После ланча мужчины решили прокатиться верхом, миссис Нолан как пошла в свою спальню. Обычно в это время она дремала или занималась вышивкой. Эмме хотелось побыть с Реджиной наедине, чтобы их никто ненароком не побеспокоил. Девушка не стучась вошла в комнату Миллс и Эну. Рабыня полулежала в кровати с одной стороны, а Реджина сидела с другой стороны, оперевшись локтем о заднюю стенку. В руке брюнетки была книга Вольтера, но она её не читала. Эмме на мгновение показалось, что другая рука любимой была на щиколотке рабыни. Но при виде неё Реджина встала и улыбнулась, отложив книгу. А Эну вскочила, оправляя платье, ведь при хозяйке она не могла позволить находиться в кровати. Нолан заметила на прикроватном столике глиняную бутыль, в котором был либо виски, либо эль. Девушка взяла в руки бутылку понюхала жидкость. Она оказалась права: в бутылке был виски. Но блондинка знала, что Миллс редко пила, особенно в такое время. Это она порой могла себе позволить пропустить стаканчик другой. И если бы родители об этом вдруг узнали, то разразился бы страшный скандал с лекциями, что благовоспитанная девушка, а теперь замужняя дама такое себе не может позволить. - Что это? - строго спросила она, переведя взгляд с брюнетки на рабыню. - Простите, госпожа, - пробормотала Эну. – Я виновата. Я попросила Реджину купить мне виски, ведь мне не позволено выходить и у меня нет собственных денег. - Вам следовало бы платить девушке жалование, миледи, - чуть заметная усмешка появилась на пухлых красивых губах. Почему Реджина позволяла себя этот лёгкий сарказм в отношении её в присутствии рабыни? Значит, она была уверена, что рабыня ничего никому не говорила. – И разрешать ей иногда покидать замок. Если не одной, то хотя бы со мной. С остальными слугами она не общается из-за своего положения. Вернее, они смотрят на неё слишком свысока. - Я подумаю, - кивнула Эмма. – Но с одним условием, - она посмотрела на Эну. – Ты не будешь днём пить. Если об этом узнает мой отец или, тем более мать, они не будут настолько снисходительны к тебе, как я. Поняла? - Да госпожа. Простите госпожа, - девушка склонила голову. - Реджина, ты мне нужна, - кивнула Нолан и вышла из комнаты. В комнате Миллс помогла Эмме снять платье, и девушка переоделась в костюм брата. Поцеловав Реджине ладошку, девушка кивнула в сторону двери и прошептала: - Пойдём. Кэссиди вдруг показалось, что он увидел призрак. Призрак Эмерсона. Юноша шёл, держа за руку служанку. Нил тряхнул головой, отгоняя наваждение, а когда открыл глаза, то увидел удаляющиеся спины. Молодые люди поднимались куда-то наверх, где, насколько помнил мужчина, не было жилых комнат. Но теперь он понял, что это был вовсе не призрак сына Дэвида. Это была его дочь: за спиной девушки была коса с вплетённой в неё чёрной шёлковой лентой. Волосы блондинки отросли за это время и спускались чуть ниже лопаток. На губах мужчины возникла недобрая ухмылка. Значит о том, о чём шептались служанки было правдой. И как только Ноланы до сих пор ни о чём не догадались? Если даже слуги были в курсе происходящего. А Эмма выросла в настоящую красавицу. Она привлекала его ещё будучи угловатым подростком. Теперь же, когда той скоро исполнится восемнадцать, девушка бередила в нём его мужские желания. Он жаждал её красивого тела. Ему нужно добавить жену капитана Джонса в список своих побед. Женщины никогда ему не отказывали: будь то простая служанка в таверне или эта престарелая графиня, его невеста. Не будь де Вилль богата, он бы не обратил на неё внимания. Но граф оставил женщине огромное состояние, которое даже при всём желании, он не смог бы промотать в карты. Девушки поднялись на чердак, в комнату бабушки Беатрис и Эмма закрыла дверь на засов. Сюда вряд ли бы кто поднялся, но перестраховаться стоило. Она поставила котелок с углями на пол и, подойдя к шкафу, достала оттуда трубку. Реджина, не говоря ни слова, опустилась на колени перед камином, начала его растапливать. Нолан оперлась о стену, раскуривая трубку. Она улыбалась. Всё было как-то по-домашнему. Хотелось забыть о том, что они находятся в родительском замке. Хотелось думать, что они уехали из Англии. Подальше от Лондона, подальше ото всех. Купили небольшой домик. Они только вдвоём. Вдвоём на всём белом свете. Эмма раскурила трубку и выпустила дым. - В шкафу осталось немного виски, - сказала девушка, когда Реджина поднялась с колен. Миллс сидела на кровати, а Эмма всё также стояла у стены. Между девушками висела тишина. Но ни ту, ни другую она не напрягала. Им было уютно в этой тишине. Маленькая комната быстро нагревалась, и брюнетка уже не поводила зябко плечами. Эмма зачем-то посмотрела в окно и увидела, как по дороге от замка на лошадях скачут отец и их гость. Неожиданно Кэссиди поднял голову и увидев в окне блондинку и поприветствовав её кивком, приложил руку к широкополой шляпе. Нолан резко отпрянула от узкого окна. Она подошла к камину и вытряхнула трубку. - Что случилось? – спросила Реджина, поднимаясь с кровати, чтобы поставить кружку. - Мистер Кэссиди. Он увидел меня. Чтоб он сломал шею, - девушка почувствовала, как нежные руки обнимают её за талию. Брюнетка положила подбородок на плечо Нолан, заставив её улыбнуться. – Я люблю тебя, моя маленькая невинная овечка, - прошептала она. - Я тебя тоже, Свон. Эмма развернулась и поймав пухлые губы любимой, начала целовать. Руки Реджины переместились выше и обняли блондинку за шею. А Нолан стала проворно освобождать брюнетку от одежды. Когда та осталась в одной нательной сорочке, подвела к кровати и откинув покрывало с одеялом заставила лечь. Её руки приподняли сорочку и начали ласкать красивый плоский живот. А губы целовали набухший сосок. Но когда руки Реджины попытались снять камзол с блондинки, та вдруг напряглась, и Миллс с недоумением посмотрела в зелёные глаза. - Что такое, Эмма? Девушка отстранилась, напрягшись и пробормотала: - Прости, не знаю, что со мной. Эмма, сев на кровати, зажала ладони между коленями и посмотрела в пол. Реджина села и придвинувшись к блондинке, приобняла её за плечи. - Ты можешь мне сказать. Обещаю, что постараюсь понять. Нолан поднялась и подошла к окну. Мужчин уже не было в зоне видимости. Девушка оперлась руками по обе стороны окна и посмотрела вниз. Что с ней такое на самом деле? Почему она вдруг повела себя так, как обычно вела себя с другими девушками? Она не позволяла им к себе прикасаться. Но с Реджиной сразу всё было иначе. Что же случилось вдруг? Почему она не хочет? Или боится? Но чего? Блондинка сама себя не могла понять. - Я не знаю, - прошептала она. И это была правда. Она не знала. Эмма снова почувствовала тёплые руки, обнявшие её и вдруг всхлипнула. – Прости меня. Давай просто посидим? - Хорошо, - согласилась брюнетка. Эмма подняла с пола одежду любимой и с нежностью помогла ей одеться. Потом они сидели на кровати. Эмма пригубила ещё немного виски. Девушки сидели и строили планы своего будущего. Хотя обе знали, что эти планы могут и не воплотиться в жизнь. Но об этом сейчас не хотелось думать. Хотелось просто помечтать. Лишь когда камин уже почти потух, они решили спуститься вниз. Тем более по надвигающимся сумеркам было понятно, что скоро будет время чаепития. Реджина помогла Эмме переодеться и перед тем, как уйти, легонько поцеловала её в губы. Блондинка с виноватым видом посмотрела на любимую, но та улыбнулась. - Всё будет хорошо, Свон. Я люблю тебя. - Ты самая лучшая девушка на свете, Реджи, - она провела пальчиками по щеке любимой. - Смотри, не забывай об этом, - прошептала брюнетка, заставив блондинку скорчить рожицу, которая говорила о том, как она сожалеет о своей ревности. Ей не хотелось расставаться с Миллс и идти к родителям и гостю. Ей не хотелось видеть холёное и наглое лицо Кэссиди, но иного выбора у неё не было. Нил осмотрел себя в зеркало. После прогулки с Дэвидом он приказал приготовить себе ванну. Служанка вымыла его, а потом он её просто повалил на кровать. Девушка даже не сопротивлялась и выполнила все его прихоти, за что получила пару шиллингов. Одежда сидела на нём как никогда прекрасно. На ногах сейчас были не сапоги, мужчина надел туфли с серебряными пряжками. Он улыбнулся себе в зеркало. Он был уверен, что Эмма ни за что не сможет ему противостоять.