7
what am i now? what am i now? what if i’m someone i don’t want around? i’m falling again, i’m falling again, i’m falling
— Мам, ну еще раз, пожалуйста! Джим прыгает на кровати в пижаме с рисунком из планет и звезд, уворачиваясь от рук матери, пока она не сдается и не соглашается. — Ты же уже миллион раз слышал эту историю, — Вайнона качает головой, а Джим мгновенно оказывается под одеялом и готовится слушать. — Однажды на большом-большом корабле… — Космическом корабле! — Джим вскрикивает и так заразительно радуется, что Вайнона просто не может сдержать улыбку. Джим — словно солнышко, греющее и яркое, и она надеется, что этот радостный ребенок станет таким же счастливым взрослым. Джим обожает сказки. Обожает, потому что в них всегда все оказываются счастливы, и даже плохие люди исправляются, и по итогу все всегда хорошо. Любые трудности преодолеваются, и те, кому суждено быть вместе, даже в самой дальней части вселенной находятся, и никто никогда не умирает. Идеальный мир, в котором Джим хотел бы жить. Он обожает сказку про звездолет, которую рассказывает мама. Про космические путешествия и планеты, про отважных исследователей, с которыми постоянно что-то случается, и Джим особенно любит историю про капитана корабля, который отдал жизнь, чтобы спасти свою команду. Он был капитаном всего двенадцать минут, но спас несколько сотен человек, включая своих жену и ребенка. Но это не конец! На самом деле отважный капитан в самый последний момент успел спастись с корабля и, преодолев ряд препятствий, все-таки вернулся к семье. — Все, ложись спать, Джим, — Вайнона поправляет одеяло и собирается выключить свет, а Джим улыбается, прикрыв глаза, потому что хочет быть таким же, как этот капитан: смелым, и добрым, и ловким, ускользающим в последний момент из рук темноты и забвения — настоящим космическим героем… В одиннадцать лет Джим угоняет автомобиль и едва не падает с обрыва, заливаясь слезами над планшетом, где открыта биография отца. Сказок не бывает. Джордж Кирк не сумел спастись.19
i’m hopeless, broken so u wait for me in the sky
Джим аккуратно вставляет обратно потрепанные страницы, едва не унесенные ветром и все еще пытающиеся за ним последовать, и кладет книгу рядом, на капот машины, уже разваливающейся, но родной, и опускает на нее ладонь, опираясь и иногда проводя пальцами по старой, выцветшей обложке. Он словно в ускоренной съемке смотрит на угасающий закат, сменяемый звездной ночью, на приветственно мигающие звезды где-то вдалеке, на черные дыры и сверхновые, которых он не видит, но которые — он знает — где-то там. Где-то там, вдалеке, где огромные корабли плывут по космическому океану, словно сделанные из металлов киты, где пространство переливается цветами, какие Джим и не представляет, и где сосуществуют виды, о которых Джим никогда не слышал. И где все еще живут люди, помнящие его отца. Джим много думает о нем в последнее время. Он всю жизнь без Джорджа провел, чтобы другим не пришлось оплакивать свою семью, и Джим даже толком злиться на него не может: он его понимает на самом деле. И хотел бы умереть также — не в холоде палаты, метаясь на больничной койке, подчиняясь болезни или старости, а рядом с людьми, которых он любит, цепляясь за последние вздохи, лишь бы они успели спастись. Джим хочет, чтобы его смерть что-то значила, хочет сделать мир лучше, даже если сейчас не знает как и не уверен, что вообще на что-то способен. Что он вообще существует. Джиму нужны удары, скорость, алкоголь, ощущение, что его жизнь может оборваться в любой момент, чтобы почувствовать себя живым. Джим жаждет опасности, боли — так, чтобы тело покрывали раны и шрамы, чтобы кровь стекала по лицу и костяшкам, чтобы ветер трепал волосы и леденил кожу, унося с собой все, кроме пустых пьяных разговоров с самим собой или незнакомцами в баре. Джим убирает в сторону так и неначатую бутылку и закутанный в рассветные лучи обращается к книге.«Это была моя любимая книга в детстве. Я просто хочу, чтобы ты знал, что я люблю тебя, Джим. Джордж»
Джим просто хотел бы быть счастливым.27
i guess if i’m breathing this is not the end
Пальцы Спока аккуратно касаются ладоней Ухуры, которыми она обхватывает его лицо. Они неотрывно смотрят друг на друга, словно застывшие, и Джиму как-то неловко становится. Он заставляет себя отвернуться и вновь продумать все детали их со Споком миссии, но мысли то и дело возвращаются в сейчас, к двум стоящим рядом с ним людям, к их мягким касаниям и поцелую на прощание и полному беспокойства взгляду Ухуры, когда она вынуждена уйти с платформы транспортера. Как бы Джим ни пытался ранее с Ухурой флиртовать, как бы он Споком ни интересовался, он не завидует конкретно кому-то из них и никого из них не ревнует. Он завидует им обоим одновременно, им вместе, потому что они друг у друга есть. Джим завидует их поцелуям и взглядам, их касаниям, улыбке Ухуры, когда Спок обращается к ней на мостике, когда они перебрасываются фразами, понятными им двоим, и Спок становится человечнее. Джим завидует теплу, которое они разделяют, потому что ему подарить свое некому. Он почти готов его просто так отдать, не прося ничего взамен, лишь бы его кто-то принял, но нет. Вселенная Джиму Кирку не улыбается. Ему рада разве что пустота космоса, его каюты и жизни. Космос действительно прекрасен — гораздо красивее, чем Джим себе представлял — и он действительно смотрит на звезды и черные дыры, тонущие в бесконечном море, по которому Джим ведет свой корабль, и он действительно встречается с существами и ступает на планеты, которые себе даже представить не мог. Вся красота вселенной перед ним открывается, улыбаясь и распахивая руки, и Джим шагает навстречу, завороженный миром. Он принимает все, что вселенная может ему предложить, отчаянно бросается в любую раскрывшуюся перед ним бездну, чтобы защитить всех, кто в этом нуждается, и даже умудряется умереть ради тех, кто ему дорог. Он прикладывает руку к стеклу, зная, что до Спока ему все равно не дотянуться, но отчаянно пытаясь, и где-то внутри радуется тому, что Спок и его друзья будут жить, даже если Джима с ними не будет. А потом его возвращают, и он вновь оказывается с теми, кого любит и кто его любит. У Джима практически впервые есть семья — Боунз, Скотти, Хикару Сулу и Паша Чехов, Ухура и Спок, да и вообще весь Энтерпрайз — Джим за каждого из них будет бороться до последнего. Они вместе едят, тренируются, смотрят в свободное время фильмы или играют, празднуют и страдают вместе, полагаются друг на друга во всем и знают, что никто из них никогда друг друга не бросит, и сейчас Джим практически счастлив. Вот только вид Спока и Ухуры и других членов экипажа, любящих друг друга больше, чем просто коллег, заставляет Джима отворачиваться и обращаться взглядом к космосу. Джим практически счастлив — ему не хватает лишь одного: кого-то близкого, родного, с кем бы он мог разделить жизнь. Хочется верить, что где-то среди звезд найдётся его человек, и Джим больше не будет один.30
those nights when u crave someone to be there at dawn to wake with, ‘cause aren’t we all just looking for a little bit of hope these days?
Джим прикрывает глаза и в миллионный за эту ночь раз пытается заснуть. Он слишком много думает в последнее время, и сон упорно не идет, позволяя мыслям, словно морю, накрыть его, лишить воздуха и на глубину утянуть. Он один. Рука безнадежно пытается зацепиться за простыни, за кого-то, но рядом никого нет. Последние несколько лет Джим всегда засыпает и просыпается один, потому что устал от чужаков в своей постели и устал быть таким для других. Он потихоньку ненавидит себя, потому что у него есть практически все (его команда и корабль, его друзья, его семья), но все равно где-то внутри кусочка не хватает. Ему бы радоваться тому, что у него уже есть, благодарить вселенную за то, что он больше не один, но это не так просто. Он знает, что есть люди куда более несчастные, чем он, но что ему сделать, если ему плохо? Ему ужасно одиноко, даже когда он окружен друзьями, и он выпивает с Боунзом, чтобы отвлечься, и чувствует умиротворение только в сердце опасности и с открытым перед Споком сердцем. (Джим обожает с ним говорить.) Вот только он не знает, как попросить помощи, как объяснить, как вообще заговорить о том, что, пусть ему и нравится иногда проводить время в компании себя самого, одиночества он ужасно боится. Джим полон любви, которую ему некуда выплеснуть. Если бы он мог выбрать качество, по которому ему хотелось бы, чтобы его запомнили, — это была бы любовь. Капитан Джеймс Т. Кирк Любящий. Любящий свою команду, свою семью. Любящий мир и добрый ко всем существам, его населяющим. Завороженный вселенной с детства и оберегающий это качество всю жизнь.31
i get so lost inside ur eyes
i’d walk through fire for u just let me adore u
— Нийота, ты уверена? — голос Спока ровный, как всегда, но Джим все равно улавливает в нем взволнованные нотки и не спешит заходить в комнату. — Так будет лучше. Разве ты не чувствуешь то же самое? Что мы… — ее голос непривычно дрожит, и Джим хочет исчезнуть, потому что не должен был это слышать, — не вместе, даже когда находимся рядом. Потому что… я знаю, что ты не чувствуешь ко мне то, что раньше чувствовал. А может, и никогда не чувствовал, Спок. Просто не нужно больше пытаться дать мне то, что ты не можешь дать. Это бессмысленно, и лучше закончить все сейчас. И… пусть пока что мне больно, но в итоге я буду в порядке. Джим едва успевает скрыться в ближайшей комнате, прежде чем Ухура вылетает в коридор, утирая рукой слезы и сдерживая всхлипы. Спок так не выходит. Джим не уверен, стоит ли ему зайти, словно ни в чем не бывало, словно случайно, но в итоге так и не набирается храбрости. Джим думает о Споке, прогоняет в памяти их знакомство, взгляд Спока, когда Джим говорил об Аманде, чтобы вызвать его гнев, их совместные высадки, шахматы, Хана и свою смерть, руки, разделенные стеклом, и взгляд Спока — прекрасные глаза, захваченные страхом и сияющие радостью после, когда Джим пришел в себя, их бесконечные разговоры и шутки, то, как Спок забавно реагирует на все его, Джима, касания, и, черт, в груди одновременно теплеет и щемит, потому что спустя почти пять лет знакомства Джим позволяет себе понять то, что прятал глубоко внутри и отказывался признать. Он действительно поначалу завидовал любви Спока и Ухуры, потому что тоже хотел быть любимым, но с каждым мгновением на протяжении этих пяти лет его человек — человек, который тоже ищет его по всей вселенной — во всех джимовых фантазиях постепенно принимал знакомые очертания. Темную макушку и острые уши, редко подаренную улыбку и бархатный голос, высокий рост и спортивное тело, длинные пальцы, сжимающие шахматную фигурку или джимово плечо. Всегда рядом, но невероятно далеко, потому что Джим не мог себе даже позволить подумать о Споке так: он уважает Ухуру и ни за что бы не стал на нечто подобное Споку намекать. Но теперь. Теперь, получается, можно? Джим старается вести себя как обычно. Ухура и Спок, видимо, тоже, и Джим терпеливо ждет, пока Спок сам захочет поговорить. Если. — Капитан? Спок подходит к Джиму, едва заметно взволнованный и расстроенный, поправляющий форму и не знающий, куда деть ладони. Джим сидит на берегу неизвестной планеты, позволяя холодным волнам укутывать его ноги, а рукам тонуть в песке. Перед ним безграничный и жестокий океан, так и грозящий утянуть в бесконечную темноту, но согреваемый просыпающимся солнцем. Спок оставляет ботинки подальше от океана и садится на песок с Джимом так, что они друг друга касаются. Спок говорит мало, но откровенно, и Джим смотрит на него, на отражение рассвета в его глазах и волосах, на длинные пальцы, касающиеся ледяной воды и дрожащие, и утешает, как может. — Мне непривычно больно. Я… я действительно любил ее, — Спок задумчиво смотрит куда-то в небо, а Джим позволяет себе продолжать рассматривать Спока. — Я не уверен, что любил ее в том смысле, в каком она этого хотела. Но все равно по-своему любил, Джим. И сейчас мне грустно, потому что я знаю, что ей грустно. Джим кладет свою руку поверх ладошки Спока в знак поддержки и ищет его взгляд. Он уверяет, что все будет хорошо, что Ухура сильная и со всем справится и что без искренних чувств отношения не построишь, и Спок кивает, потому что это логично и он сам это прекрасно понимает. Они сидят так ещё немного, и Джиму безумно хочется Споку рассказать, как медленно влюблялся в него на протяжении пяти лет, но сейчас абсолютно не время, и Джим слова и чувства внутри себя прячет. Он обязательно все скажет. Просто не сейчас.32
baby, u r the end of june i want ur belly and that summer feeling getting washed away in u
Джим любит секс, любит физическую близость, горячие касания, рваные поцелуи, когда его резко толкают на кровать или когда ее вообще нет и он кружит с партнером по комнате, Джим любит доминировать, любит, когда над ним доминируют, любит женщин, мужчин, тех, кто относит себя к другим гендерам, да и обитателей других планет, которых нельзя подогнать под рамки человеческих полов, тоже. Джим абсолютно открыт и любит то, что любит. И сейчас он неприкрыто пялится на Спока, пьющего воду и затем убирающего спадающие на лицо влажные прядки, пытаясь отдышаться, потому что любит. Они оба растрепанные и потные, и Джим лежит на матах, смотря на Спока снизу вверх, и, черт возьми, лучше бы он этого не делал. Он отворачивается, потому что слишком горячо, но образ Спока все также остается перед глазами, сохраненный в памяти, как если бы Джим был компьютером. С того разговора уже почти полгода прошло, и Спок, кажется, Ухуру отпустил: они спокойно разговаривают, словно обычные друзья обсуждают новейшие достижения в науке, и Джим практически готов Споку открыться. — Весьма неплохо, мистер Спок, — Джим, ухмыляется и хватается за протянутую руку, чтобы подняться, получая легкую улыбку и приподнятую бровь в ответ. — Вы радуетесь тому, что проиграли, капитан? — Кто знает?.. — Джим пожимает плечами, ловя взгляд Спока и все так же ехидно улыбаясь, и, не сумев сдержаться, подмигивает. Спок выглядит удивленным, Джиму откровенно весело, потому что Спок рядом и они невероятно сблизились за последнее время, у них обоих прекрасное настроение, Энтерпрайз давно не находился в смертельной опасности, и вселенная, кажется, продолжает им улыбаться. Они завтракают вместе, и Джим слушает доклад Спока о планете, куда они планируют высадиться, чтобы собрать образцы фауны, и пользуется моментом, чтобы бессовестно Спока рассматривать, совершенно забыв про еду. — Джим? — Спок, закончив, кладет планшет на стол и вновь посвящает все свое внимание капитану. — Да? — Сыграем? Джим кивает. Его не нужно дважды просить урвать лишние минуты со Споком, пока их присутствие не требуется на мостике. Спок расставляет фигуры на доске, пока Джим знакомится с отчётами команды, сидя на кровати Спока, закинув ногу на ногу. Джим чувствует на себе взгляд, но вида особого не подает: отчеты сами себя не прочтут. Тем более он заканчивает уже через пару минут, как раз когда Спок последнюю фигурку на доску ставит. — Начнем, капитан? Джим кивает. Они почти не разговаривают — концентрируются на игре, перебрасываясь лишь короткими фразами, а потом внезапно Джим понимает, что все это время падал в ловушку и… проиграл. Он поднимает голову, лишь чтобы увидеть, что лицо Спока подозрительно ничего не выражает, словно у ребенка, старательно делающего вид, что он ничего не разбивал. — Что-то не так, капитан? — Спок интересуется как будто бы невинно, но Джим его насквозь видит: Спок собой абсолютно доволен и светится, едва подавляя ухмылку — совершенно очаровательное зрелище. — Черт, как же я тебя люблю… Джим даже не думает о том, что говорит, оно вырывается само, словно единственная разумная реакция на действия Спока, которую его мозг мог сгенирировать. — Это взаимно, Джим. Разумеется. Разумеется, черт возьми, взаимно. О Вселенная. Джим тянется к Споку и мягко касается его пальцев своими. И Спок смотрит на него невероятно тепло, словно тонет, очарованный, в его лазурных глазах, и Джим от всего этого становится слишком мягким. Человек, к которому он все это время стремился, и сам давно тянулся к нему в ответ.37
i’ve fallen in love for the first time and this time i know it’s for real
Джим любит. Джим любит Спока (взаимно) и наконец-то полностью любит себя (тоже взаимно), и впервые чувствует свободу от одиночества. Спок понимает его. По-настоящему. И принимает таким, какой Джим есть, и все их недостающие кусочки оказываются там, где должны быть, потому что они вместе их подбирают и склеивают. Они дрались, ссорились, мирились и спасали друг друга бесчисленное количество раз, они были врагами, союзниками, друзьями, семьей — и всегда рядом. С того самого момента, как в академии познакомились. И сейчас они по-прежнему остаются союзниками, друзьями и семьей — просто любят друг друга по-иному. Бесконечно и по-теплому. Идеально дополняя друг друга, словно друг для друга Вселенной созданные. И у Сарека чуть сердце не отказывает, когда Джим сообщает, что обязательно Споку предложение сделает — когда подходящий момент наступит. Джим давно уже в сказки не верит. Но сейчас он сжимает ладошку Спока в своей и думает о том, что когда-то он все-таки, сбежав от смерти, к Споку вернулся. (Пускай это и не была, в общем-то, его заслуга.) Джим сумел вернуться и наконец-то сквозь разрушенное стекло до Спока дотянулся.