Кто кого совратит?

－Дня доброго, Азирафаэль! Ты готов к нашей дуэли?－Господин Майлз был готов, как никогда, поскольку желание отомстить наглому ангелу превышало все желания. －Привет... Да, готов. Начнем,－ Азирафаэль волновался, поскольку он боялся, что проиграет сегодня Майлзу, но он был готов ко всем, а поэтому решил объявить тему дуэли,－ и так... Любовь. Тема любви каждому из них была знакома по своему, но дело было в том, что стихи нужно сочинять на ходу. Магия разрешена при этом, но ангел надеется, что Метланд не сумеет ее использовать. －Тогда я начну,－ Майлз имел в своем запасе несколько хороших стихов об любви, которые давно сочинил, а поэтому решил их прочесть, благо, что ангел не все его стихи читал,－И так.... Этот стих о любви, собаке и расставании... Ангелу стала холодно, поскольку такого он от друга не ожидал.. －Как дверца дома открывалась, Раздавался звонкий лай, К порогу собаченка мчалась, И лилось счастье через край. Она бежит, язык повесив, Хвостом виляя взад, вперед, А хозяин его встретив, К себе ласково завет. -Подойди ко мне щеночек, -Тебе гостинец я несу, -Идем, отдам тебе кусочек -И еще завтра принесу, Бежит тот к миске спотыкаясь, Неуклюж совсем щенок И десерта дожидаясь, Сидит, с восторгом озираясь, Ждет свой обещанный кусок, И вот заветный тот гостинец, Попадает к псу на пир, Наш счастливый далматинец, С точностью, как ювелир, Мясо с косточки снимая, Ест кусочек за куском, И объевшийся до края, Вперевалку идет в дом, В то время женушка готовит И ужин мужу подает, Его косые взгляды ловит, И ждет пока доест, уйдет, Как свою трапезу закончил, Сказал спасибо, встал, ушел, На диване день окончил, Вскоре щенок к нему пришел. Хвостом машет, искрят глазки, Шерсть золотой дает отлив, Песик будто был из сказки, Неуклюж, мал и красив, И так серо дни тянулись: Работа, дом, жена и пес, В суете быта разминулись И все катилось под откос, Подъем пораньше, на прогулку, В любимый парк,ведет дружок, Пройдясь по леса закоулкам, Совершив большой кружок, Нагулявшись, наш пятнистый, Идет спокойно вместе с ним, Хоть он еще чутка игристый, Не пристает уже к другим. Снова дом, снова все то же , Только взгляд еще темней, Не бегут уже по коже, Мурашки самых лучших дней, За день сказать могут два слова, И то это " пока , привет " Нет новостей, нет разговора, В семейных узах гаснет свет. Подарок на полу сидит, Ему уже четвертый год, С ним хозяин говорит, А он ему лапу подает, Она, подумав про себя, -зачем исполнила мечту, Нет больше время на меня, Нет слов, цветов, все в пустоту. Она Его не замечает, Он платит тем же ей в ответ, Обоих это удручает, А разговоров так же нет. Домой приходит он с работы, Ужин есть, а дом пустой, Она решила все заботы, Ушла гулять по мостовой. Шли все так же дни недели: В доме молчание царит, Спокойно будто в колыбели, Никто ни с кем не говорит, Даже пес лежит, молчит. Жена все чаще пропадала, По вечерам и до ночей, Гуляла в мраке, танцевала, Была уже почти ничьей, Он время проводил с пятнистым, Играл, гулял и говорил, Часто мыл, чтобы был чистым И любовь ему дарил. Все реже в доме улыбались, Он превращался тихо в склеп, Они там изредка встречались И то при встречах каждый слеп, Каждый думал друг на друга, Что виноват именно он, Не та была цикличность круга, Вина была у двух сторон. И вот однажды не вернулась, Записка на столе лежит, -Прости, но я от сна очнулась, Сердце больше не дрожит. Я ухожу, затух запал, Ты заменил меня щенком, Уж ты бы лучше не мечтал, О том подарочке живом. Он прочитал, глазами впившись, Сел на пол разок вздохнул. -не верил, что так закрутившись, Ее он все же проморгнул. Сидит об стенку уперевшись, На хладном каменном полу, А рядом пес, скулит пригревшись, Толкаясь мордой в голову. Его пытался отодвинуть, А он обратно приползал, Ему хотелось просто сгинуть, А он его лицо лизал, -Смотрю тебе в глаза цветные, полны, что чистой доброты, Вспомнив те годы заводные, Когда еще малыш был ты, Помню счастья тот прилив, Когда дарив тебя с душой, Хотела, чтоб я был счастлив Отдав кусок ее с тобой. И вспомнил все: первую встречу, Наш первый поцелуй и взгляд, Как летели мы навстречу, К друг другу не смотря назад, Но вот все то, что тут осталось: Твой образ, эхо, часть души, Мне кажется такая малость, Ведь раньше здесь смеялась ты... Я понял, кто тут виноватый, Не я, она, точно не пес, Мы оба рушили лопатой, Фундамент, что нас раньше нёс, Своим молчанием и взглядом, С каждым днем сильней вредив, Отравленные были ядом, Друг другу мыслей не излив. Туман сей долго слишком длился, Нам не найти домой путей, Я б лучше раньше спохватился, И было больше бы идей. Да, что идей, в начале ссоры Всего лишь раз поговорить, И, чтобы были разговоры, А не взглядами судить. И обиду не держите, Случилось, что-то- обсуди, Иначе кем вы дорожите, Могут, увы, от вас уйти. Люди собаками не станут, Преданность вам сохранив, И вряд ли времена настанут, Когда все ценности убив, Что были раньше в человеке, Оставив лишь чуток всего И для счастья, что б хватило Человека одного..... Ангел прослезился. －Это хорошо... Но не совсем к месту... Теперь моя очередь.... －Начинай уже, беленький,－ первый дуэлянт сел и стал отдыхать, чтобы увидеть поражение соперника.... －И так... Не убегайте от своей любви… Не разрушайте маленькое счастье, Не говорите тихо: " Уходи ", Когда душа разорвана на части. Не убегайте от своей любви ! Не стройте стен, они вам не спасенье. Себе не лгите, что свободны вы, Кто любит — обречен на заточенье. Не убегайте от своей любви, Дарите счастье тем, кто рядом с вами. Не позволяйте зависти и лжи Овладевать вдруг вашими сердцами. Не убегайте от своей любви ! И никогда её не оставляйте ! И даже если стерты все следы, Любите, верьте, только не теряйте ! Не убегайте от своей любви ! Сквозь боль и слезы напролом идите ! Не говорите тихо: " Уходи ", А просто все забудьте и простите. Не убегайте от своей любви ! Ведь это лучшее, что есть у вас отныне ! Храните чувства светлые свои, Хоть это тяжело в жестоком мире. В такую погоду, желательно жить вместе: Ходить по квартире в носках и пушистых халатах, На кухне готовить пирог и испачкаться в тесте, В него добавляя орехи, изюм и цукаты... В такую погоду желательно стать проще: Принять теплый душ, вместе встав под горячую воду, Забыть о диете и вечном желаньи быть тощей, И в чай себе смело добавить немножечко меда! В такую погоду желательно быть дома! (Хозяин на улицу даже собаку свою не отпустит) Добавить в пирог для пикантности капельку рома, Добавь в любовь для пикантности капельку грусти... В такую погоду желательно жить вместе! И пусть за окном целый день вновь бушует ненастье, Но этой погоде назло, вроде, в качестве мести, Вдруг просто принять этот день как огромное счастье! Я тебя отвоюю у всех земель, у всех небес, Оттого что лес - моя колыбель, и могила - лес, Оттого что я на земле стою - лишь одной ногой, Оттого что я тебе спою - как никто другой. Я тебя отвоюю у всех времён, у всех ночей, У всех золотых знамён, у всех мечей, Я ключи закину и псов прогоню с крыльца - Оттого что в земной ночи я вернее пса. Я тебя отвоюю у всех других - у той, одной, Ты не будешь ничей жених, я - ничьей женой, И в последнем споре возьму тебя - замолчи! - У того, с которым Иаков стоял в ночи. Но пока тебе не скрещу на груди персты - О проклятие! - у тебя остаешься - ты: Два крыла твои, нацеленные в эфир, - Оттого что мир - твоя колыбель, и могила - мир! Как хорошо быть чьей-то навсегда. И знать, что это не слова пустые. Как хлеб делить и душу и года. Глядеть в глаза безмерно дорогие. Как хорошо быть чьей-то навсегда. И знать, что не оставит, не обманет. И вытащит из под любого льда. И никогда любить не перестанет... Я люблю тебя, как море любит солнечный восход, Как нарцисс, к волне склоненный,- блеск и холод сонных вод. Я люблю тебя, как звезды любят месяц золотой, Как поэт - свое созданье, вознесенное мечтой. Я люблю тебя, как пламя - однодневки-мотыльки, От любви изнемогая, изнывая от тоски. Я люблю тебя, как любит звонкий ветер камыши, Я люблю тебя всей волей, всеми струнами души. Я люблю тебя, как любят неразгаданные сны: Больше солнца, больше счастья, больше жизни и весны. Откуда ты взялась такая… Себя в тебя я окунаю, В твое тепло и обаянье, В твои лучи, в твое сиянье. Твой облик вбит в меня навечно, Не по земному человечный, Таинственный, инопланетный И с юных лет такой заветный. С твоею фоткою в кармане Иду по улицам, как пьяный, Качаюсь я, как в море лодка, Под музыку твоей походки. Ее я слышу сквозь границы, А мысли вертятся, как спицы, Вокруг того, что приключилось, Что осенила божья милость. Пусть удивленно смотрят люди, Иду с расправленною грудью, С детьми, как мальчуган, играюсь. И непрерывно улыбаюсь. Не знаю я, что будет завтра На сцене этого театра, Где бред, и вымысел, и правду Мешает в пьесе вечный автор. Но есть великое сегодня, Где с настроеньим новогодним Купаюсь с головою в чуде- Пусть удивленно смотрят люди. Азирафаэль поправил одежду и сел в кресло, чтобы отдышаться. Майлз был шокирован тем, что друг подготовил столько стихов.. －Ты хитрец, но я хитрее... Мой ход теперь,－Мейтланд встал и подготовился, после чего начал читать свои произведения. －И так.... "СВОБОДНАЯ ЛЮБОВЬ" Слова и улыбки ее, как птицы, Привыкли, чирикая беззаботно, При встречах кокетничать и кружиться, Незримо на плечи парней садиться И сколько, и где, и когда угодно! Нарядно, но с вызовом разодета. А ласки раздаривать не считая Ей проще, чем, скажем, сложить газету, Вынуть из сумочки сигарету Иль хлопнуть коктейль коньяка с «Токаем». Мораль только злит ее: — Души куцые! Пещерные люди! Сказать смешно! Даешь сексуальную революцию, А ханжество — к дьяволу за окно!— Ох, диво вы дивное, чудо вы чудное! Ужель вам и впрямь не понять вовек, Что «секс-революция» ваша шумная Как раз ведь и есть тот «пещерный век»! Когда ни души, ни ума не трогая, В подкорке и импульсах тех людей Царила одна только зоология На уровне кошек или моржей. Но человечество вырастало, Ведь те, кто мечтает, всегда правы. И вот большинству уже стало мало Того, что довольно таким, как вы. И люди узнали, согреты новью, Какой бы инстинкт ни взыграл в крови, О том, что один поцелуй с любовью Дороже, чем тысяча без любви! И вы поспешили-то, в общем, зря Шуметь про «сверхновые отношения», Всегда на земле и при всех поколениях Были и лужицы и моря. Были везде и когда угодно И глупые куры и соловьи, Кошачья вон страсть и теперь «свободна», Но есть в ней хоть что-нибудь от любви?! Кто вас оциничивал — я не знаю. И все же я трону одну струну: Неужто вам нравится, дорогая, Вот так, по-копеечному порхая, Быть вроде закуски порой к вину? С чего вы так — с глупости или холода? На вечер игрушка, живой «сюрприз», Ведь спрос на вас только пока вы молоды, А дальше, поверьте, как с горки вниз! Конечно, смешно только вас винить. Но кто и на что вас принудить может? Ведь в том, что позволить иль запретить, Последнее слово за вами все же. Любовь не минутный хмельной угар. Эх, если бы вам да всерьез влюбиться! Ведь это такой высочайший дар, Такой красоты и огней пожар, Какой пошляку и во сне не снится! Рванитесь же с гневом от всякой мрази, Твердя себе с верою вновь и вновь, Что только одна, но зато любовь Дороже, чем тысяча жалких связей! Она ушла от него, А он остался один. Она не любит его, А он не видит причин... Разбито сердце его, Её осталось пустым... Ну, что случилось с ним? Ну, что случилось с ним С женским сердцем её? Видно много мужчин Не вместило оно...! Если в сердце твоём То один, то другой, Тебе остаться одной... Да, однажды придется Остаться одной: Ты ни чьею не станешь Любимой женой! Ну, а если и станешь Кому-то женой, То он уйдет к другой... Он уйдет к другой, Кто его одного Будет нежно любить, Не оставит его... Сохраните же сердце Своё для того, Кто полюбит его! Я буду ждать тебя мучительно, Я буду ждать тебя года, Ты манишь сладко-исключительно, Ты обещаешь навсегда. Ты вся — безмолвие несчастия, Случайный свет во мгле земной, Неизъясненность сладострастия, Еще не познанного мной. Своей усмешкой вечно-кроткою, Лицом, всегда склоненным ниц, Своей неровною походкою Крылатых, но не ходких птиц, Ты будишь чувства тайно-спящие, И знаю, не затмит слеза Твои куда-то прочь глядящие, Твои неверные глаза. Не знаю, хочешь ли ты радости, Уста к устам, прильнуть ко мне, Но я не знаю высшей сладости, Как быть с тобой наедине. Не знаю, смерть ли ты нежданная Иль нерожденная звезда, Но буду ждать тебя, желанная, Я буду ждать тебя всегда. Я, верно, был упрямей всех. Не слушал клеветы И не считал по пальцам тех, Кто звал тебя на «ты». Я, верно, был честней других, Моложе, может быть, Я не хотел грехов твоих Прощать или судить. Я девочкой тебя не звал, Не рвал с тобой цветы, В твоих глазах я не искал Девичьей чистоты. Я не жалел, что ты во сне Годами не ждала, Что ты не девочкой ко мне, А женщиной пришла. Я знал, честней бесстыдных снов, Лукавых слов честней Нас приютивший на ночь кров, Прямой язык страстей. И если будет суждено Тебя мне удержать, Не потому, что не дано Тебе других узнать. Не потому, что я — пока, А лучше — не нашлось, Не потому, что ты робка, И так уж повелось… Нет, если будет суждено Тебя мне удержать, Тебя не буду все равно Я девочкою звать. И встречусь я в твоих глазах Не с голубой, пустой, А с женской, в горе и страстях Рожденной чистотой. Не с чистотой закрытых глаз, Неведеньем детей, А с чистотою женских ласк, Бессонницей ночей… Будь хоть бедой в моей судьбе, Но кто б нас ни судил, Я сам пожизненно к тебе Себя приговорил. Азирафаэль побелел, поскольку настолько прекрасных стихов он давно не слышал. Соперник продолжил... －Поздний вечер. Тишина… Душа полная огня. Горит она, я вместе с ней, А рядом та, что всех нежней. Иду с ней прочь, рукой обняв. Она вцепившись в мой рукав Влюблёно смотрит на меня, Глаз красотой своих маня. Душа моя давно горит, Но ей сказать не торопит: О том, как я её люблю О том, что стих ей этот шлю. Пройдут недели и года, Но не забуду никогда Осенних тёплых дней красу И жёлто-красную листву. Те дни, когда гуляли мы. Хоть не дарил тебе цветы Любил тебя, сейчас люблю! И без тебя я не смогу… Вечер. Мы идём вдвоём. Горит любовь в сердце моём. Горит она, я вместе с ней, А рядом та, что всех нужней… Прости, что не сумел понравиться тебе. Печально признавать своё безвластье. Моя судьба всегда была в твоей руке, А без тебя ей не видать и сроду счастья. Твои глаза подобны блеску водной глади. И не найти скромнее на земле твой души. Моя звезда, сопутствующая вечной моей жизни, Всё дальше улетает от судьбы моей. Тебя нельзя назвать всего лишь прошлым, Не станешь ты воспоминаниями мне. Переплетенье судеб — вот, что только нужно, И вечное страданье по тебе. Искал твою печаль буквально в каждой, В течение всего тернистого пути. Прошел я через лживые, мнимые фразы, Которыми раскидывался всем. Наш миг, который мы три года ждали, Не оправдал наложенных надежд. В конце пути, в финале нашей книги, Упал я замертво, не испытав чудес. Та ночь ,безлунная, у Финского залива, Навечно ляжет в памяти моей. Секунды счастья, стоящие жизни, На веки будут в памяти моей! Я написал бы тебе тысячу стихов, Пронзающих и самых черствых до мурашек, Признался тебе сотнями различных слов, Чтобы сказать, каков твой мир прекрасен! Сочинил бы кучу романтичных серенад, Чьих красота не уступает даже птицам. Прошел легко не мало б тягостных дорог, Чтобы прийти, и только твоим взглядом насладиться. Пускай судьба не хочет быстрого развитья, И снова, снова разлучает нас. Но это не сюжет одной из грустных книжек, Мы встретимся и поругаемся еще не один раз. Меня не испугает ни одна беда. К тебе буду идти, хоть я и безразличен. Надеяться, не унывать и достигать тебя, Другого не придумать — финал здесь фееричен! А , пока, желаю тебе счастья, Но твоё счастье — это только я. Тебя не отпущу моё ненастье, Моё берег, мой ориентир, моя стезя! Живет одна дама, нескажу как зовут, можно сказать как сладенький фрукт, других таких мало, а может их нет, поближе узнаешь, от судьбы привет. Внешне красива, душою чиста, её просто увидел, и в душе ляпота, и в ней все прекрасно, как никогда, хочется рядом быть с ней всегда. Раньше вот думал, все об одном, серая, мрачная тупость во всём, но мне тут удача повернулась лицом, познакомишься с ней, и ты поймешь я о чём... Что же мне делать полюбил я её, остальное стало не важное всё, во всех моих мыслях является мне, а если усну, то приходит во сне. И почему же незнаю меня к ней так тянет, и знаю что день любви не настанет, я все понимаю, слишком разные мы, и кинуься некуда средь черной души. Такая вот жизнь, она полная боли, отравил свою душу этой любовью, никак не пойму любовь куда деть, и решился её на замок запереть. Он ею бредил наяву. Он ею бредил наяву: Она мерещилась в прохожих, Скакало сердце на ветру, От черт лишь издали похожих. В беседах, именем её, Других он нарекал случайно, На миг, впадая в забытьё: Рассудком раскрывалась тайна. В пути не замечал скандал, И то, что кто-то был неловок, Он годы с нею проживал, Проехав, десять остановок. При ней он телом каменел, И лава слов, в нём застывала, И бегством он спастись хотел, От той, что так околдовала. И, проживая затем дни Как узник, ждущий приговора, Срывал боязней кандалы, Для встречи с ней и разговора. Открыла дверь ему – лишь Тень, Той, что безумством его стала, Он опоздал… и ощутил: Финал рассказа «После бала». Но разум не желал принять, То, что мечта его угасла, Шептали губы слово: «Кать...» И жизнь его была прекрасна! Азирафаль встал и стал хлопать. Так он отдал должное гению. －Что ж.. Уже видно, кто побеждает, но я еще поборюсь...－Ангел стал читать свои стихи. －И так.... －Every Time We Say Goodbye Теперь, когда я знаю, что ты уходишь, твои поцелуи нежнее, смелей и слаще. Я бы сказала, что они непредсказуемы, как наша жизнь, но мой рот занят тобой. Они такие разные, твои поцелуи, они откуда-то знают, где я их жду, и попадают точно в середину желания. Я волнуюсь, вспоминая всё, что с нами было. Я люблю даже то, что не сбылось. Я скучаю по тебе. Я так скучаю по тебе. Особенно теперь, когда знаю, что ты уходишь. This is Always Что будет дальше? Слова станут просто словами? Без скрытых смыслов и тайных ассоциаций? Без всех историй, накопленных нами за годы? Море окажется тёплой солёной водою, кофе — напитком, а кот потеряет дар речи, куртку, диплом, и фамилию даже утратит. Тихо сопьётся от скуки, но позже смирится, курсы окончит и станет работать сушистом — к рыбе поближе, и всё-тки с людьми веселее. Что будет с музыкой, мне даже страшно представить — звуки полны всех оттенков любви и страданий. Я лишь надеюсь на скорый маразм и Альцгеймер: пусть перепутают ноты любимых мелодий, выкинут к чёрту бемоли, диезы, бекары, следом придут тишина и спокойная старость… Нет! Не хочу! Не хочу тишины и покоя! Видимо, надо придумывать что-то другое. Может, на курсы пойти, пропустив все «утратил» и «спился»? Пол поменять, на хостессе случайно жениться? «Клуб одиноких сердец» запилить на заброшенном складе, крикнуть «люблю!» на концерте во время Скарлатти… Остановиться сейчас, не придумывать новых героев, долго молчать и придумывать что-то другое. Буквы и ноты. я хотела целовать твои буквы я хотела целовать твои ноты я в отчаяньи шептала: послушай а потом я закричала: ну что ты ты молчаньем бесил я осталась без сил всё бы сделала что попросил и простила противо- речивую песнь где презренье упрёки и пошлая спесь покрывают как плесенью тихий пейзаж берег моря где в волнах полощется джаз где великий трубач выдувает слезу и за музыкой словно во сне я бреду ты небрежно толкаешь меня на бегу … жизнь закончилась в сказке теперь я живу Я помню чудное мгновенье: Передо мной явилась ты, Как мимолетное виденье, Как гений чистой красоты. В томленьях грусти безнадежной В тревогах шумной суеты, Звучал мне долго голос нежный И снились милые черты. Шли годы. Бурь порыв мятежный Рассеял прежние мечты, И я забыл твой голос нежный, Твои небесные черты. В глуши, во мраке заточенья Тянулись тихо дни мои Без божества, без вдохновенья, Без слез, без жизни, без любви. Душе настало пробужденье: И вот опять явилась ты, Как мимолетное виденье, Как гений чистой красоты. И сердце бьется в упоенье, И для него воскресли вновь И божество, и вдохновенье, И жизнь, и слезы, и любовь. 2 Таких как ты на свете мало, Тебе подобных не сыскать, Это мне сердце подсказало, Хочу тебя к себе прижать! Ты лилия на всей поляне, Ты солнышко средь сотни туч, Ты остров в тихом океане, Ты среди ночи светлый луч! Твой голос словно пенье птицы, Твои слова — душе милей, Твои стихи в моей странице, Их я храню в душе своей! Дари ты мне свои улыбки, И словом брата утешай, Прости же все мои ошибки, Лишь доброе все замечай! Люблю тебя я, дорогая, Пишу что сердце мне твердит, Ты для меня совсем родная, Ведь как маяк душа горит! Хочу отдать все что имею, Хочу дарить тепло и свет, Тобою очень я лелею, Не скрою от тебя секрет! 3 Не первый день дышу тобой, В тебе, как будто растворяюсь, И слепо за своей судьбой Скольжу у пропасти по краю – Твоей поддержки я не жду, Когда вдруг соскользну с уступа, Тебе ж и в радость и в беду Готова руку дать. Так глупо Любить, когда и дела нет Тебе до чувства без ответа! Я ж в твоей жизни вижу свет, Хотела б быть я этим светом, Свернусь котеночком у ног, Согрею ласково и нежно, Пробраться б только за порог Души твоей морозно-снежной. Ты знаешь, мне вдвойне теплей В метели, стужу, непогоду, Когда тепло в душе твоей. В тебе я обрела свободу! В тебе я обрела любовь, В которой просто утопаю, И для меня за счастье вновь Идти у пропасти, по краю. 4 Дай мне руку! Я в нее Положу сердечко И приятное на ушко Прошепчу словечко! Я люблю тебя. Дороже Слов на свете нет, В них скрывается огромный, Но простой секрет, В них скрывается надежда, Тайна бытия, В них живет частичка рая И любовь моя! Нет тебя на свете лучше И надежней нет, Ты мне даришь лучик солнца, Радужный рассвет! Лишь с тобой приобретаю Радость и тепло, Лишь с тобой в душе и сердце Лето расцвело! Не страшны мне перемены, Трудности и страх, В доверительных, надежных Я теперь руках! Если вдруг мы расстаемся, - Долго я в тоске, Жизнь находится на самом Тонком волоске! Но когда со мной ты рядом, - Я желаю жить, Нет на свете больше счастья Чем тебя любить! 5 Любовь – нежданная награда, Она приходит ниоткуда, И не успеть сказать: не надо! И не спасти себя от чуда. Ее пронзительно касанье, Ее атака безрассудна, Она врывается в дыханье, Да так, что выдох сделать трудно. А сердце – раненая птица, К взыванью разума глухое, Ведь одному нет смысла биться, Ведь есть еще одно такое! И мир меняется мгновенно, Где все вокруг необъяснимо, И лишь она одна – бесценна, И лишь она одна – любима... Здесь разговаривают взглядом, Здесь, в пальцах, музыка влеченья, И смысл в одном – быть с ним рядом, И все в нем – свет, без исключенья. Щитом от чувства не прикрыться, Любовь срывает все забрала, А слабость – повод ли стыдиться, Когда любовь – всему начало? Она – вселенское прощенье, Ведь в жизни нет страшнее муки, Чем от любимого отлученье, И горький плен немой разлуки... 6 Я в глазах твоих звезды вижу - Ярче их нет на небесах, А если взглянуть в них поближе, То утонешь в этих глазах. Я возьму твое лицо в ладони И увижу звезд лучистый свет - Этот миг навсегда я запомню, Даже если пройдут сотни лет. Я с тобой обо всем забываю, Растворяясь в звездных огнях. От восторга я вновь замираю, Отражаясь в твоих глазах. Если будет тебе одиноко, Если сердце захочет любви, Я приду к тебе солнцем с востока - Только словом меня позови. Я примчусь свежим ветром из поля, Подарив ароматы цветов, А захочешь - я добрым троллем Появлюсь из сказочных снов. И у нас с тобой вырастут крылья - Мы тогда, отыскав неба край, Отряхнувшись от будничной пыли, Обретем потерянный рай. 7 На острове моем необитаемом — ни пальмы, ни березы, ни куста — сырой песок, седой гранит, не тающий в распадке снег, на сопке — два креста. Конечно, очень туго дело с топливом: уходит уйма времени на то, чтоб выловить в волнах обломок тополя и думать о полезности крестов. Когда южак особенно пронзителен, солярой дышит печь до тошноты, я злобно обзываю паразитами огромные никчемные кресты. Когда и кто поставил их — неведомо, могилы это или створный знак? Седые, обкогтенные медведями, стоят они.Зачем мне больше знать? Последний шторм четыре дня свирепствовал. Потом прибило к берегу волной подарок, неожиданный и редкостный, — огромное дубовое бревно. То утро было очень даже ласковым, и океан астматиком сипел. Мальчишеское, мелко-хулиганское занятие придумал я себе. О смерти и бессмертии не думая (хоть поводов и времени — вагон), полмесяца тесал свой крест из дуба я, а стружками кормил живой огонь. …Вот, сам себе произнеся напутствие и уподобясь рыжему Христу, понес я крест, кряхтя и богохульствуя, на небольшую хоть, но высоту. На полдороге охнул: а не бросить ли? Кому он нужен, этот мой кураж? Ну, подивятся, скажем, люди взрослые: какой дурак корячил крест на кряж?…- но дотащил. И водрузил. Ни слова я, мил топлива лимит, а я — дурак. Но три креста, огромные, суровые,- нет, в этом что-то есть… Да будет так! 8 Женский праздник ждут мужчины, С нетерпением большим. Есть на то свои причины, Чтоб нарушить свой режим. Женщин, на 8-е Марта, Всех поздравить не спеша. А потом, как ляжет«карта», И раскроется душа. Главное, что в каждом доме, Для любимых есть цветы. Гости, за столом, в истоме, Водку пьют без суеты. Пожеланий, дамам, много, Говорится в этот день. И они не смотрят строго, На мужскую, нашу лень. Пусть 8-е Марта длится, Целый месяц или год. Женщин, искренне стремится, Поздравлять, мужской весь род. Так что будьте дорогие, Вы красивыми всегда. Праздники нужны такие, Всем мужчинам иногда. 9 Когда-то я стану бабушкой, Седой и корявой старушкой В засаленном старом фартушке, С привязанной к попе подушкой. И, ползая неуверенно, cебе помогая клюшкой... Нет, нет, я совсем не уверена, Что буду такой старушкой. С зажатой в зубах сигареткой, С блестящей сережкой в ухе Я буду старой кокеткой На зависть другим старухам. Я буду внучке подружкой, А внуку - партнершей в танце. Я буду смотреть порнушку И сочинять романсы. Я расскажу своим внукам, Пока им еще не известно, Что жизнь - занятная штука, Что жить так интересно. Я их научу смеяться В голос, а не украдкой, Я их научу держаться За жизнь эту мертвой хваткой. И как-то снежной зимою, Свой коньячок попивая, Устало глаза прикрою, Скажу: «Неплохо жила я». И сложатся в холмик камушки, Травой зарастет пригорок... Когда-то я стану бабушкой, Но, думаю, очень нескоро. 10 Не жалейте время на детей, Разглядите взрослых в них людей, Перестаньте ссориться и злиться, Попытайтесь с ними подружиться. Постарайтесь их не упрекать, Вовремя послушать и понять, Обогрейте их своим теплом, Крепостью для них пусть станет дом. Вместе с ними пробуйте, ищите, Обо всем на свете говорите, И всегда незримо направляйте. И во всех делах им помогайте. Научитесь детям доверять - Каждый шаг не нужно проверять, Мненье и совет их уважайте, Дети – мудрецы, не забывайте И всегда надейтесь на детей, И любите их душою всей Так, как невозможно описать. Вам тогда детей не потерять. Ты мой, а прочее не важно, Ни расстоянья, ни года. Все потому, что мы однажды Случайно встретились тогда, На перекрестке двух столетий, На перехлесте двух миров. И ты один такой на свете, Пусть даже ты пришел из снов. Пусть ты далек, но разве это Любви помехой может быть? Езжай, родной, хоть на край света, И там смогу тебя любить. И разве важно, что не вижу Тебя уже я столько лет? Я расстоянья ненавижу, Тебя забыть, желанья нет. «Ты мой, а прочее не важно»- Я не устану повторять. Любить тебя совсем не страшно, Пусть что угодно говорят. А я молву не стану слушать, Пускай не стелется зазря. Ведь я, конечно, знаю лучше Какой ты есть – такой как я. Ты мой. И горестно и сладко Опять об этом говорить. Но вот могла б я без оглядки Твоей единственною быть... Хотя, зачем такие муки? Ты жил, одну меня любя, А остальное все со скуки Всего лишь было у тебя. Ты мой, беда моя и счастье, Ты мой бесценный человек. Я полюбила в одночасье, А разлюбить не в силах век. Я все придумала? Пустое! Я не смогла б так сочинять. Ты мой. Поверь мне, остальное Уже неважно для меня. 2 Одесский дождь Ни тёплый ни холодный Невидимый Как тусклый серый свет Плащей – зонтов – накидок Нет Сыреют спички мокнут крыши Покрылось влагою лицо И пыль воды В объёме городском Всё оседает Тихо и неслышно Сонливость дня одолевает Потеют стёкла Мокр асфальт А дождь и не подозревает Что он идёт Сквозь неба шаль И в сущности подобен сну То пропадёт то исчезает То ощущается то тает По капле брызг за сто секунд И настроение витает Такой же смутной кисеёй Как призрак лета где-то в мае Манит светлеющей водой Как может литься что не льётся Неощутимое почти Идти без тела без пути Украдкой пряча облик солнца Минутой долгою ползти Коснуться холодом руки Чем? Разобрать не удаётся По этой мокроте простой Без ливня струй по мостовой Без луж и пелены косой Мы говорим что дождь идёт В Одессе Уж который год… 3 Сильная женщина слёз не роняет, Сильная женщина прямо идёт. Сильная женщина сна не желает, Если желаемого не найдет. Сильная женщин знает, что ищет. Ей не страшны все преграды в пути. Встретив их, лишь молодецки засвищет, Топнет ногой, закричит: «Отойди!» Часто груба и всегда не тактична, Любит себя похвалить, но отнюдь Не сентиментальна и не истерична, Не снисходительна ни на чуть-чуть. Сильная женщина верит не мужу – Сильная женщина верит в себя! …Сильная женщина вечером, в стужу Мчится к НЕМУ, безответно любя… 4 Прости меня, что я без разрешенья Тебя целую иногда в мечтах. Ты ведь не слышишь губ прикосновенья, Не видишь свет в моих глазах. Прости меня, что иногда без права, Кладу я голову тебе на грудь. И что порой,пригладив волосы твои, В глаза твои пытаюсь заглянуть. Прости меня, что права не имея, Тебя к своим мечтам зову. Прости, что прикоснуться не умею От этих слов, виденье на яву. В моих мечтах, ты лучше всех на свете, И сколько мне по жизни не идти, Как ты, второго мне не встретить, Как ты, второго не найти! 5 Смешно живет людская боль. В глазах тускнеет за минуты, И непонятно. Что с тобой? Ты помешал, мой друг, кому-то. Не избежать сей тошноты. Живя одной надеждой тщетной, Кому-то не по нраву ты. И кто-то жив обидой медной. Плевать на грозные слова, Смеясь в лицо, ты будь собою. Померкший свет не виноват, Что ты живешь одной любовью. И молний полон небосклон И миром правит вдохновенье Но ты не Бог. И даже он Не в силах предсказать мгновенье А для мгновенья важен сон Важны слова твои простые Ты кто? Адольф? Наполеон? Так почему ты быстро стынешь И жаждешь власти точно так Как света жаждут все святые Последний месяц для атак. В святыне. 6 А откат платить с чаво ? Производство-то мертво... Покупателей не стало - Прям как будто колдовство. Волокуш уже штук сто - Не хотит их брать никто. То цена великовата, То им качество не то ! Волокуша - что мосток, Два бревна и пять досОк Ну а что гнилые доски - То терпимый косячок. Из-за моря-окияна Навезли от басурмана Кэбов, бричек и карет. Вот такой вот винегрет... Демпингует басурман, И залазит к нам в карман, Грабит прямо на ходу ! Вот принес же чорт беду... Я придумал, как нам быть - Импорт надо бы прикрыть ! За ценУ пяти колясок Волокушу не купить... 7 Эт ты дело говоришь - Можешь ведь, когда хотишь ! Я им покажу конструктор ! Понавыдумали, ишь ! Я им дам, япономать ! Нех от пошлин убегать ! Вот теперь свои кареты Перестанут разбирать ! С полной пошлиной карет Не наввозишься уж, нет ! А родная волокуша СтОит, как кабриолет. И потянется народ В волокушечный завод, Чтоб купить свое, родное... Енто - гениальный ход ! 8 Эт ты дело говоришь - Можешь ведь, когда хотишь ! Я им покажу конструктор ! Понавыдумали, ишь ! Я им дам, япономать ! Нех от пошлин убегать ! Вот теперь свои кареты Перестанут разбирать ! С полной пошлиной карет Не наввозишься уж, нет ! А родная волокуша СтОит, как кабриолет. И потянется народ В волокушечный завод, Чтоб купить свое, родное... Енто - гениальный ход ! 9 Эт ты дело говоришь - Можешь ведь, когда хотишь ! Я им покажу конструктор ! Понавыдумали, ишь ! Я им дам, япономать ! Нех от пошлин убегать ! Вот теперь свои кареты Перестанут разбирать ! С полной пошлиной карет Не наввозишься уж, нет ! А родная волокуша СтОит, как кабриолет. И потянется народ В волокушечный завод, Чтоб купить свое, родное... Енто - гениальный ход ! 10 Она плакала. Сквозь ресницы, Сквозь подушку, потёкшую тушь, Поцелуи, забытые лица И Луну в отражениях луж. Отрицает сердце разбитое Эту горькую правду и ложь, Чашу бед, до конца не испитую… Любишь? Нет? Не любишь?.. Ну что ж… Что же делать девчонке обиженной? Ведь ещё далеко до утра… Позабыта. Любовью унижена. И на грани зла и добра. Мысли чёрным демоном бесятся, Прогоняя целительный сон: Наглотаться чего-то?.. Повеситься?.. Или просто - шагнуть за балкон?.. Скоро высохнет то, что на крапало, И исчезнет вся боль от обид, А пока - она просто плакала, Она просто рыдала навзрыд… Ты далеко сегодня от меня И пишешь о любви своей бездонной И о тоске-разлучнице бессонной, Точь-в-точь все то же, что пишу и я. Ах, как мы часто слышим разговоры, Что без разлуки счастья не сберечь. Не будь разлук, так не было б и встреч, А были б только споры да раздоры. Конечно, это мудро, может статься. И все-таки, не знаю почему, Мне хочется, наперекор всему, Сказать тебе: — Давай не разлучаться! Я думаю, что ты меня поймешь: К плечу плечо — и ни тоски, ни стужи! А если и поссоримся — ну что ж, Разлука все равно намного хуже! 2 Пусть дни бегут, годам не зная счета! Пускай душа и сердце в лоскуты! Мне быть с тобой любимая охота, Ты стала сном, мечтою стала ты… Пускай на миг. Хотя мне мига мало. Знай! Я тебя навечно украду, Чтоб знала ты, как сильно не хватало, Мне твоих яблок в райском том саду. Достать звезду, тебе не обещаю И сказку сделать былью не клянусь. Я просто чувства искренне вмещаю В твои объятья, в них же окунусь… Всегда вернусь к тебе моя родная И даже если ты решишь уйти… Я буду жить с улыбкой вспоминая, То как сошлись две жизни, два пути. 3 Дай мне руку! Я в нее Положу сердечко И приятное на ушко Прошепчу словечко! Я люблю тебя. Дороже Слов на свете нет, В них скрывается огромный, Но простой секрет, В них скрывается надежда, Тайна бытия, В них живет частичка рая И любовь моя! Нет тебя на свете лучше И надежней нет, Ты мне даришь лучик солнца, Радужный рассвет! Лишь с тобой приобретаю Радость и тепло, Лишь с тобой в душе и сердце Лето расцвело! Не страшны мне перемены, Трудности и страх, В доверительных, надежных Я теперь руках! Если вдруг мы расстаемся, - Долго я в тоске, Жизнь находится на самом Тонком волоске! Но когда со мной ты рядом, - Я желаю жить, Нет на свете больше счастья Чем тебя любить! 4 Любовь как жизнь: то весело, то грустно. Порой смешна. А иногда — мудра. Любовь, любовь — загадочное чувство — К тому приходит, чья душа добра. Любовь давно поэтами воспета, Но в песне каждый повторяет вновь: Земля, земля теплом любви согрета. Прекрасный этот мир спасёт любовь! Стране любви неведомы границы. Лети в неё, как птица, окрылён. Любовь, любовь — незримые страницы Великой сказки — сказки всех времён. 5 Мы с тобой бестолковые люди: Что минута, то вспышка готова! Облегченье взволнованной груди, Неразумное, резкое слово. Говори же, когда ты сердита, Все, что душу волнует и мучит! Будем, друг мой, сердиться открыто: Легче мир — и скорее наскучит. Если проза в любви неизбежна, Так возьмем и с нее долю счастья: После ссоры так полно, так нежно Возвращенье любви и участья… 6 Когда так много вязкой тишины, что не уплыть в другую половину. Когда снега под снегом не видны, морозом заколоченные в глину, а до капели, черт возьми, дожить так хочется, вцепившись мертвой хваткой в неровный край, пока еще дрожит кленовый лист — простуженный и ватный — на нитке потайной. Когда саднит молчанием надорванное горло, и немота беспамятству сродни, и все твои приметы утро стерло с ладони января, и не прочесть на память ни строки. Когда намека не вымолить на радостную весть и эта боль (дремавшая до срока), коснувшись, не оставила следа твоей улыбки детской, а минуты остры, как бритвы. Наконец, когда свет перемешан пополам с мазутом, и время, как ослепшая пчела, в висок незряче бьется, чтоб начаться, но нечем: даль вечерне отцвела и вроде бы пора уже прощаться… Мне ангел вдруг слетает на плечо и тихо шепчет: «Поживем еще». 7 От ничего срываешься в ответ позёмкой из холодных слов и звуков, но солнце медяком обола руку вдруг обожжёт, и вновь капельный бред разбередит застуженную нежность. Подснежником из луковки души проклюнется, распустится, грешить стихом заставит. Сквозь валежник, промёрзших дней закаменевший наст, пушистым и душистым сокотоком на вербное. Людимыми настолько возможно ль быть? В простом прищуре глаз угадывать желанье и тревогу, еще необъяснимую пока? Смотреть в тебя, как будто в облака прокладывать прозрачную дорогу. Придумывать влюблённость, и дышать внезапным залпом одного апреля. И кажется, что жизнь и в самом деле, почти до неприличья хороша, и как ребёнок жмурится в постели… 8 Давай сейчас не будем ежиться, Ты можешь прямо, гордо сесть. Прими на веру всё, что сложится В моих стихах. Это не лесть. Начну с того, что ты отчаянный В любви, которую даешь. Ты можешь приобнять нечаянно, А у меня по телу дрожь. Бывает так, что я слезливая, — Боюсь, что лучше ты найдешь. Ты скажешь мне, что лань пугливая, Что дурочка и верю в ложь. Когда в моем ты поле зрения, Мне хочется тебя обнять. Влюбленно я гляжу с волнением На мужество твое и стать. Ты так умеешь ободрить меня, Когда нахлынет вдруг печаль, И шуткой теплой рассмешить, и я Начну сиять, словно хрусталь. А знаешь, милый, что в душе моей Растет, как будто снежный ком, То ручейком журчит вдруг маленьким, Гремит в тиши, как майский гром? И кто всё это чувство может так В груди зажечь, кроме тебя? Поверь, никто. И даже в мрачный день Всё светится внутри, любя. Умен, логичен, очень мудрый ты. С таким мужчиной тает лед. С тобой сияет утро солнечно, Ты эликсир от всех невзгод. Не надо мне ни культуристов, Ни мачо, ни больших качков, Ни бриллианта, что искрится, И ни манхеттенских мостов. Такой мужчина — это редкость, В глазах — ну море доброты. Рядом с тобой взлетает резко Шкала любви, где все мечты. Любимой быть тобой — подарок. Взаимно это, слов не счесть. И, как поется в песнях старых, Любовь на свете, правда, есть. Мне нужен только ты, и точка. Я без тебя как без воды. Такой как есть, без заморочек, Ты дорог мне... Мы — две звезды 9 Жили-были — не тужили. Чётко к коммунизму шли! Все республики дружили необъятнейшей Страны! За железной занавеской, без соблазнов и свобод, Секса, не было, конечно — размножался так народ! Не поверите — рожали! Без доплаты за детей. Даже мысль, о «капитале», не терзала матерей! На рублёвую зарплату, подсчитав затраты все, Люди на море мечтали поваляться на песке. Уходя из дома, строго, ключ ложили под порогом: Вдруг свояк или сестра забредут на чай когда! Соли нет — идёшь к соседу. Он, за спичками к тебе. Приглашает отобедать всей семьёй тебя к себе! Не было богатых, нищих, попрошаек у метро. Где ж сейчас такое сыщешь? Словно сон… Давным-давно… 10 В подвале среди барахла и картонок, У серенькой кошки родился котёнок. Беспомощно тычась в пушистую шкурку, Беспечно сосал он счастливую Мурку, И кошка, к сыночку прижавшись бочком, Ласкала шершавым своим языком. Негромкую песню ему напевала И всё целовала его, целовала … А где-то смеялись и плакали люди, А где-то из страшных палили орудий, Политики земли делили на части, И кто-то мечтал о богатстве и власти. И только в подвале, под старой доской Царили гармония и покой. Майлз улыбнулся, а затем встал и пожал руку другу. －Азирафаэль, ты гений, однако я буду бороться до конца... Майлз принялся читать свои... －Значит так.... Сейча, дорогой мой ангел, ты услишишь ряд стихов, от которых ты будешь в шоке. Хоть они и коротки, но это не главное.... Откуда ты взялась такая… Себя в тебя я окунаю, В твое тепло и обаянье, В твои лучи, в твое сиянье. Твой облик вбит в меня навечно, Не по земному человечный, Таинственный, инопланетный И с юных лет такой заветный. С твоею фоткою в кармане Иду по улицам, как пьяный, Качаюсь я, как в море лодка, Под музыку твоей походки. Ее я слышу сквозь границы, А мысли вертятся, как спицы, Вокруг того, что приключилось, Что осенила божья милость. Пусть удивленно смотрят люди, Иду с расправленною грудью, С детьми, как мальчуган, играюсь. И непрерывно улыбаюсь. Не знаю я, что будет завтра На сцене этого театра, Где бред, и вымысел, и правду Мешает в пьесе вечный автор. Но есть великое сегодня, Где с настроеньим новогодним Купаюсь с головою в чуде- Пусть удивленно смотрят люди. Не привыкай ко мне, не привыкай, Привычкой каждый словно цепью скован, И взглядом радостным меня встречай, И каждый день твой взгляд пусть будет новым. Какие новые на небе облака, И солнце новое нам дарит утро! Не привыкай ко мне, не привыкай, Не отдавай меня кому-то… Конечно, трудно много, много, много лет Спешить домой как будто на свиданье, Но только знай, что за привычкой вслед Придет покой, а следом расставанье. Пусть жизнь бурлит, как горная река, Наш дом-корабль пускай кренится круто. Не привыкай ко мне, не привыкай, Не отдавай меня кому-то. Но верю я, что хватит нам огня, Пускай судьба бросает нас по свету. И ты глядишь все так же на меня, И я шепчу: «За что мне чудо это?» Какие новые на небе облака, И солнце новое нам дарит утро! Не привыкай ко мне, не привыкай, Не отдавай меня кому-то… Не отдавай, Не отдавай, Не отдавай меня кому-то… Дорога, машина, движенье, Оставлен родимый порог, За нами ведёт наблюденье Сокрытый смотритель дорог. Какие нас ждут повороты Расскажут нам знаки в пути, Помогут ли юности льготы Запреты в пути обойти? Спешим, финиш, сделав мечтою, Сегодняшним днём не живя, Считая версту за верстою, Судьбу обмануть норовя. Рискуя, друг другу мешая, Мы гоним в неведомый рай, Дорожный устав нарушая, Нежданно выходим за край. Рассветы любви не встречая, Забыв поэтичный закат, Куражимся, не замечая, Что нам восклицает плакат: “Не жми на педаль до отказу, Ненужным авто не грузи, Умей иногда поддать газу, И в нужный момент тормози”. Вот город в дали замаячил, А ты почему-то не рад, Сам путь для тебя что-то значил, Неважен теперь результат?! Пройдя полосу искушений, Достигнув заветный чертог, За каждое из нарушений С нас спросит Смотритель дорог. Однажды утром теплым, но дождливым, Сквозь дымку снов, подъехал вдруг ко мне, Стуча по мостовой неторопливо Прекрасный принц на сказочном коне. И невозможно им не любоваться – Красив, умен и весел был, как сон… Так захотелось всей ему отдаться! Пленить любую мог, конечно, он. Его улыбка, взгляд, глаза и плечи… Еще и царство целое в придачу, О, Боже мой, какие вел он речи! Какая вдруг мне выпала удача! Он обещал меня счастливей сделать, Спокойным шагом следуя за мной… Он звал меня куда-то пообедать, И предлагал мне стать его женой. Как отказаться от такого шанса? Кто не мечтает королевой быть? Кто не мечтал кружиться с принцем в танце? Кто о проблемах не мечтал забыть? И, посадив меня на лошадь рядом, Повез в страну, где солнца греет свет. Мы любовались дивным, чистым садом, Мы там встречали золотой рассвет. Мы ели виноград и пели песни, Гуляли в дождь и спали под луной. И в целом мире места нет чудесней, Где добрый принц гулял тогда со мной. И невозможно было не влюбиться- Он был умен и ангельски красив. Такая жизнь во сне могла лишь сниться, И не забыть ее, хотя бы раз вкусив. И это чувство очень мне знакомо, Да только где-то, глубоко в душе, Я помнила, что там, в забытом доме Все ждет меня мой милый в шалаше. И где сейчас меня на свете носит, И с кем сейчас – совсем не знает он. Когда вернусь — он ни о чем не спросит, Уж слишком сильно он в меня влюблен. Он сам бы мне желал такого рая, Но мне милей его простой вигвам. Меня не бросит он и умирая… Так неужели я его продам?! Нет, королевой быть я не готова… И обручального не надо мне кольца… Да, принц хорош… Но я люблю другого! И тихо в ночь уеду из дворца. И, обмакнув перо в златую краску, Собравшись снова из последних сил, Я расскажу единственную сказку, В которой добрый принц не победил. Приди ко мне, ты мой герой! Ты будь со мной, и пой со мной! Мы вместе будем так дышать, Чтоб жизни новой не мешать! Мы вместе будем так хотеть, Чтоб в вечность вместе полететь! Мы вместе будем так шагать, Чтоб к небесам прийти опять. Мы вместе будем делать то, Что так хотели мы давно. Мы вместе будем делать так, Как нам мечталось в наших снах. Мы вместе выдержим всю боль, Чтоб стать сияющей Звездой. Что нам так светит с высока, Чтоб быть с тобою навека. Мы вместе за руку с тобой, Чтоб на корабль попасть, где Ной. Мы вместе будем так чисты, Как свадебные белые цветы. Мы вместе будем так играть, Что и Шекспиру не понять. Мы вместе будем на краю, — Но лучше всё-таки в раю. Мы вместе будем высоко, Где нам с тобою так легко. Мы вместе будем так стонать, Чтоб всех соседей распугать. Должны друг-другу мы с тобой, Не жизнь, не две, а целый рой. С тобой мы далеко пойдём, Хоть не легки мы на подъём. Мы вместе будем дорожить, Чтоб жизнь всю целостно прожить. Мы вместе будем так мечтать, Чтоб утро новое встречать. Мы вместе будем так молчать, Чтоб шорох листьев различать. Мы вместе будем говорить, О том как Чувства сохранить. Мы вместе будем ночевать, Чтоб друг по другу не скучать. Мы вместе будем познавать, Весь мир вокруг,- чтобы понять. Мы вместе будем танцевать, Чтоб розы стали расцветать. Мы вместе будем так любить, Чтоб никогда друг-друга не забыть! Ей было двенадцать, тринадцать — ему. Им бы дружить всегда. Но люди понять не могли: почему Такая у них вражда?! Он звал ее Бомбою и весной Обстреливал снегом талым. Она в ответ его Сатаной, Скелетом и Зубоскалом. Когда он стекло мячом разбивал, Она его уличала. А он ей на косы жуков сажал, Совал ей лягушек и хохотал, Когда она верещала. Ей было пятнадцать, шестнадцать — ему, Но он не менялся никак. И все уже знали давно, почему Он ей не сосед, а враг. Он Бомбой ее по-прежнему звал, Вгонял насмешками в дрожь. И только снегом уже не швырял И диких не корчил рож. Выйдет порой из подъезда она, Привычно глянет на крышу, Где свист, где турманов кружит волна, И даже сморщится:- У, Сатана! Как я тебя ненавижу! А если праздник приходит в дом, Она нет-нет и шепнет за столом: — Ах, как это славно, право, что он К нам в гости не приглашен! И мама, ставя на стол пироги, Скажет дочке своей: — Конечно! Ведь мы приглашаем друзей, Зачем нам твои враги?! Ей девятнадцать. Двадцать — ему. Они студенты уже. Но тот же холод на их этаже, Недругам мир ни к чему. Теперь он Бомбой ее не звал, Не корчил, как в детстве, рожи, А тетей Химией величал, И тетей Колбою тоже. Она же, гневом своим полна, Привычкам не изменяла: И так же сердилась:- У, Сатана! — И так же его презирала. Был вечер, и пахло в садах весной. Дрожала звезда, мигая… Шел паренек с девчонкой одной, Домой ее провожая. Он не был с ней даже знаком почти, Просто шумел карнавал, Просто было им по пути, Девчонка боялась домой идти, И он ее провожал. Потом, когда в полночь взошла луна, Свистя, возвращался назад. И вдруг возле дома:- Стой, Сатана! Стой, тебе говорят! Все ясно, все ясно! Так вот ты какой? Значит, встречаешься с ней?! С какой-то фитюлькой, пустой, дрянной! Не смей! Ты слышишь? Не смей! Даже не спрашивай почему! — Сердито шагнула ближе И вдруг, заплакав, прижалась к нему: — Мой! Не отдам, не отдам никому! Как я тебя ненавижу! Никогда я не был на Босфоре, Ты меня не спрашивай о нем. Я в твоих глазах увидел море, Полыхающее голубым огнем. Не ходил в Багдад я с караваном, Не возил я шелк туда и хну. Наклонись своим красивым станом, На коленях дай мне отдохнуть. Или снова, сколько ни проси я, Для тебя навеки дела нет, Что в далеком имени — Россия — Я известный, признанный поэт. У меня в душе звенит тальянка, При луне собачий слышу лай. Разве ты не хочешь, персиянка, Увидать далекий синий край? Я сюда приехал не от скуки — Ты меня, незримая, звала. И меня твои лебяжьи руки Обвивали, словно два крыла. Я давно ищу в судьбе покоя, И хоть прошлой жизни не кляну, Расскажи мне что-нибудь такое Про твою веселую страну. Заглуши в душе тоску тальянки, Напои дыханьем свежих чар, Чтобы я о дальней северянке Не вздыхал, не думал, не скучал. И хотя я не был на Босфоре — Я тебе придумаю о нем. Все равно — глаза твои, как море, Голубым колышутся огнем. О, как убийственно мы любим, Как в буйной слепоте страстей Мы то всего вернее губим, Что сердцу нашему милей! Давно ль, гордясь своей победой, Ты говорил: она моя… Год не прошел — спроси и сведай, Что уцелело от нея? Куда ланит девались розы, Улыбка уст и блеск очей? Все опалили, выжгли слезы Горючей влагою своей. Ты помнишь ли, при вашей встрече, При первой встрече роковой, Ее волшебный взор, и речи, И смех младенчески живой? И что ж теперь? И где все это? И долговечен ли был сон? Увы, как северное лето, Был мимолетным гостем он! Судьбы ужасным приговором Твоя любовь для ней была, И незаслуженным позором На жизнь ее она легла! Жизнь отреченья, жизнь страданья! В ее душевной глубине Ей оставались вспоминанья… Но изменили и оне. И на земле ей дико стало, Очарование ушло… Толпа, нахлынув, в грязь втоптала То, что в душе ее цвело. И что ж от долгого мученья Как пепл, сберечь ей удалось? Боль, злую боль ожесточенья, Боль без отрады и без слез! О, как убийственно мы любим, Как в буйной слепоте страстей Мы то всего вернее губим, Что сердцу нашему милей! Как во всех добрых сказках, она родилась — Ни печали, ни горя не знала И с мальчишками в детстве нередко дралась, И с девчонками в куклы играла, Время быстро летит, и она подросла Были детские игры забыты, Она стала частенько сидеть у стола – В дневнике все желания скрыты, А в желаниях – рай, принц на белом коне, Ну, о чем еще девочке думать? Не о сказочном ли замке в прекрасной стране, О балах и прекрасных костюмах? Время девичьих грез тоже быстро прошло, Лет в семнадцать она полюбила, Стала бабочкой. Только со стертым крылом, Или, может быть, даже бескрылой – В фильмах, песнях, и сказках чудесны всегда И любовь, и прекрасные принцы, В жизни время течет, как сквозь пальцы вода, У него для любви есть свой принцип: Не всегда мы влюбляемся в нужных людей, Да, порою, мы любим напрасно, Слишком мало здесь принцев и белых коней. Но любовь, разве ты не прекрасна? Хоть ты можешь от рая на землю кидать Так жестоко и неосторожно, Но ведь только с тобой сердце может летать, И с подбитым крылом тоже можно! Дай мне руку — и пойдем мы в поле, Друг души задумчивой моей… Наша жизнь сегодня в нашей воле — Дорожишь ты жизнию своей? Если нет, мы этот день погубим, Этот день мы вычеркнем шутя. Все, о чем томились мы, что любим — Позабудем до другого дня… Пусть над жизнью пестрой и тревожной Этот день, не возвращаясь вновь, Пролетит, как над толпой безбожной Детская, смиренная любовь… Светлый пар клубится над рекою, И заря торжественно зажглась. Ах, сойтись хотел бы я с тобою Как сошлись с тобой мы в первый раз. ‘Но к чему, не снова ли былое Повторять?’ — мне отвечаешь ты. Позабудь все тяжкое, все злое, Позабудь, что расставались мы. Верь: смущен и тронут я глубоко, И к тебе стремиться вся душа Жадно так, как никогда потока В озеро не просится волна… Посмотри… как небо дивно блещет, Наглядись, а там кругом взгляни, Ничего напрасно не трепещет, Благодать покоя и любви… И в себе присутствие святыни Признаю, хоть недостоин ей. Нет стыда, ни страха, ни гордыни, Даже грусти нет в душе моей… о, пойдем — и будем ли безмолвны, Говорить ли станем мы с тобой, Зашумят ли страсти, словно волны, Иль уснут, как тучи под луной, — Знаю я, великие мгновенья, Вечные с тобою мы проживем. Этот день, быть может, день спасенья, Может быть, друг друга мы поймем. В напрасных поисках за ней Я исследил земные тропы От Гималайских ступеней До древних пристаней Европы. Она забытый сон веков, В ней несвершенные надежды. Я шорох знал ее шагов И шелест чувствовал одежды. Тревожа древний сон могил, Я поднимал киркою плиты… Ее искал, ее любил В чертах Микенской Афродиты. Пред нею падал я во прах, Целуя пламенные ризы Царевны Солнца — Таиах И покрывало Монны Лизы. Под шум молитв и дальний звон Склонялся в сладостном бессилье Пред ликом восковых Мадонн На знойных улицах Севильи. И я читал ее судьбу В улыбке внутренней зачатья, В улыбке девушек в гробу, В улыбке женщин в миг объятья. Порой в чертах случайных лиц Ее улыбки пламя тлело, И кто-то звал со дна темниц. Из бездны призрачного тела. Но неизменная не та Она скользит за тканью зыбкой, И тихо светятся уста Неотвратимою улыбкой. Приснилось что я у весеннего сада, Любовь повстречал на цветущем лугу, Как замер в блаженстве волшебного взгляда, Так взглядом её отпустить не могу, Чарующий лик,- идеал обаяния, Как солнечный лучик, спустилась с небес, Вся в ауре нежной, овита сияньем, Милейшая сущность,- творения венец, Она безмятежностью, стати прелестной, Обителью ласки, красой колдовской, Меня заманила в уют поднебесный, Пленила мой разум, украла покой, Поник без остатка, в сей образ чудесный, Застыл, притаился, стою чуть дыша, Я в чарах сгораю, не сдвинуться с места, До боли душевной она хороша, Проплыв предо мною как райская птица, Над зеленью трав, словно гладью речной, Растаяла в дымке, не дав, насладиться, Таинственным взглядом красы неземной, Проснулся я в грёзах,- нелепая сила, Тревогою дух обжигала мне вновь, Сознание ушло,- и меня уносила, Мечта, окрылённая чувством любовь, Душевная боль, вожделение гложет, И вот наяву в этот сад я пришёл, Но нет лишь её, и ни что не поможет, Ведь это всё сон, ну а он, уж прошёл. Простишь ли мне ревнивые мечты, Моей любви безумное волненье? Ты мне верна: зачем же любишь ты Всегда пугать мое воображенье? Окружена поклонников толпой, Зачем для всех казаться хочешь милой, И всех дарит надеждою пустой Твой чудный взор, то нежный, то унылый? Мной овладев, мне разум омрачив, Уверена в любви моей несчастной, Не видишь ты, когда, в толпе их страстной, Беседы чужд, один и молчалив, Терзаюсь я досадой одинокой; Ни слова мне, ни взгляда… Друг жестокий! Хочу ль бежать,- с боязнью и мольбой Твои глаза не следуют за мной. Заводит ли красавица другая Двусмысленный со мною разговор,- Спокойна ты; веселый твой укор Меня мертвит, любви не выражая. Скажи еще: соперник вечный мой, Наедине застав меня с тобой, Зачем тебя приветствует лукаво?.. Что ж он тебе? Скажи, какое право Имеет он бледнеть и ревновать?.. В нескромный час меж вечера и света, Без матери, одна, полуодета, Зачем его должна ты принимать?.. Но я любим… Наедине со мною Ты так нежна! Лобзания твои Так пламенны! Слова твоей любви Так искренно полны твоей душою! Тебе смешны мучения мои; Но я любим, тебя я понимаю. Мой милый друг, не мучь меня, молю: Не знаешь ты, как сильно я люблю, Не знаешь ты, как тяжко я страдаю. Вчера еще в глаза глядел, А нынче — все косится в сторону! Вчера еще до птиц сидел, — Все жаворонки нынче — вороны! Я глупая, а ты умен, Живой, а я остолбенелая. О вопль женщин всех времен: ‘Мой милый, что тебе я сделала?!’ И слезы ей — вода, и кровь — Вода, — в крови, в слезах умылася! Не мать, а мачеха — Любовь: Не ждите ни суда, ни милости. Увозят милых корабли, Уводит их дорога белая… И стон стоит вдоль всей земли: ‘Мой милый, что тебе я сделала?’ Вчера еще в ногах лежал! Равнял с Китайскою державою! Враз обе рученьки разжал, — Жизнь выпала — копейкой ржавою! Детоубийцей на суду Стою — немилая, несмелая. Я и аду тебе скажу: ‘Мой милый, что тебе я сделала?’ Спрошу я стул, спрошу кровать: ‘За что, за что терплю и бедствую?’ ‘Отцеловал — колесовать: Другую целовать’, — ответствуют. Жить приучил в самом огне, Сам бросил — в степь заледенелую! Вот, что ты, милый, сделал мне! Мой милый, что тебе — я сделала? Все ведаю — не прекословь! Вновь зрячая — уж не любовница! Где отступается Любовь, Там подступает Смерть-садовница. Само — что дерево трясти! — В срок яблоко спадает спелое… — За все, за все меня прости, Мой милый, — что тебе я сделала! Таких как ты на свете мало, Тебе подобных не сыскать, Это мне сердце подсказало, Хочу тебя к себе прижать! Ты лилия на всей поляне, Ты солнышко средь сотни туч, Ты остров в тихом океане, Ты среди ночи светлый луч! Твой голос словно пенье птицы, Твои слова — душе милей, Твои стихи в моей странице, Их я храню в душе своей! Дари ты мне свои улыбки, И словом брата утешай, Прости же все мои ошибки, Лишь доброе все замечай! Люблю тебя я, дорогая, Пишу что сердце мне твердит, Ты для меня совсем родная, Ведь как маяк душа горит! Хочу отдать все что имею, Хочу дарить тепло и свет, Тобою очень я лелею, Не скрою от тебя секрет! Люблю тебя сейчас Не тайно — напоказ. Не ‘после’ и не ‘до’ в лучах твоих сгораю. Навзрыд или смеясь, Но я люблю сейчас, А в прошлом — не хочу, а в будущем — не знаю. В прошедшем ‘я любил’ — Печальнее могил, — Все нежное во мне бескрылит и стреножит, Хотя поэт поэтов говорил: ‘Я вас любил, любовь еще, быть может…’ Так говорят о брошенном, отцветшем — И в этом жалость есть и снисходительность, Как к свергнутому с трона королю. Есть в этом сожаленье об ушедшем Стремленьи, где утеряна стремительность, И как бы недоверье к ‘я люблю’. Люблю тебя теперь Без мер и без потерь, Мой век стоит сейчас — Я вен не перережу! Во время, в продолжение, теперь Я прошлым не дышу и будущим не брежу. Приду и вброд, и вплавь К тебе — хоть обезглавь! — С цепями на ногах и с гирями по пуду. Ты только по ошибке не заставь, Чтоб после ‘я люблю’ добавил я, что ‘буду’. Есть горечь в этом ‘буду’, как ни странно, Подделанная подпись, червоточина И лаз для отступленья, про запас, Бесцветный яд на самом дне стакана. И словно настоящему пощечина — Сомненье в том, что ‘я люблю’ — сейчас. Смотрю французский сон С обилием времен, Где в будущем — не так, и в прошлом — по-другому. К позорному столбу я пригвожден, К барьеру вызван я языковому. Ах, разность в языках! Не положенье — крах. Но выход мы вдвоем поищем и обрящем. Люблю тебя и в сложных временах — И в будущем, и в прошлом настоящем!.. Метелица, как медведица, Весь вечер буянит зло, То воет внизу под лестницей, То лапой скребет стекло. Дома под ветром сутулятся, Плывут в молоке огоньки, Стоят постовые на улицах, Как белые снеговики. Сугробы выгнули спины, Пушистые, как из ваты, И жмутся к домам машины, Как зябнущие щенята. Кружится ветер белый, Посвистывает на бегу… Мне нужно заняться делом, А я никак не могу. Приемник бурчит бессвязно, В доме прохладней к ночи, Чайник мурлычет важно, А закипать не хочет. Все в мире сейчас загадочно, Все будто летит куда-то, Метельно, красиво, сказочно… А сказкам я верю свято. Сказка… мечта-полуночница… Но где ее взять? Откуда? А сердцу так чуда хочется, Пусть маленького, но чуда! До боли хочется верить, Что сбудутся вдруг мечты, Сквозь вьюгу звонок у двери — И вот на пороге ты! Трепетная, смущенная, Снится или не снится?! Снегом запорошенная, Звездочки на ресницах… — Не ждал меня? Скажешь, дурочка? А я вот явилась… Можно? — Сказка моя! Снегурочка! Чудо мое невозможное! Нет больше зимней ночи! Сердцу хмельно и ярко! Весело чай клокочет, В доме, как в пекле, жарко… Довольно! Хватит! Не буду! Полночь… гудят провода… Гаснут огни повсюду. Я знаю: сбывается чудо, Да только вот не всегда… Метелица как медведица, Косматая голова. А сердцу все-таки верится В несбыточные слова: — Не ждал меня? Скажешь, дурочка? Полночь гудит тревожная… Где ты, моя Снегурочка, Сказка моя невозможная?.. Слово о любви Любить — это прежде всего отдавать. Любить — значит чувства свои, как реку, С весенней щедростью расплескать На радость близкому человеку. Любить — это только глаза открыть И сразу подумать еще с зарею: Ну чем бы порадовать, одарить Того, кого любишь ты всей душою?! Любить — значит страстно вести бои За верность и словом, и каждым взглядом, Чтоб были сердца до конца свои И в горе и в радости вечно рядом. А ждет ли любовь? Ну конечно, ждет! И нежности ждет и тепла, но только Подсчетов бухгалтерских не ведет: Отдано столько-то, взято столько. Любовь не копилка в зашкафной мгле. Песне не свойственно замыкаться. Любить — это с радостью откликаться На все хорошее на земле! Любить — это видеть любой предмет, Чувствуя рядом родную душу: Вот книга — читал он ее или нет? Груша... А как ему эта груша? Пустяк? Отчего? Почему пустяк?! Порой ведь и каплею жизнь спасают. Любовь — это счастья вишневый стяг, А в счастье пустячного не бывает! Любовь — не сплошной фейерверк страстей. Любовь — это верные в жизни руки, Она не страшится ни черных дней, Ни обольщений и ни разлуки. Любить — значит истину защищать, Даже восстав против всей вселенной. Любить — это в горе уметь прощать Все, кроме подлости и измены. Любить — значит сколько угодно раз С гордостью выдержать все лишенья, Но никогда, даже в смертный час, Не соглашаться на униженья! Любовь — не веселый бездумный бант И не упреки, что бьют под ребра. Любить — это значит иметь талант, Может быть, самый большой и добрый. И к черту жалкие рассужденья, Все чувства уйдут, как в песок вода. Временны только лишь увлеченья. Любовь же, как солнце, живет всегда! И мне наплевать на циничный смех Того, кому звездных высот не мерить. Ведь эти стихи мои лишь для тех, Кто сердцем способен любить и верить! Всё начинается с любви... Твердят: «Вначале было слово...» А я провозглашаю снова: Всё начинается с любви!.. Всё начинается с любви: и озаренье, и работа, глаза цветов, глаза ребёнка – всё начинается с любви. Всё начинается с любви. С любви! Я это точно знаю. Всё, даже ненависть – родная и вечная сестра любви. Всё начинается с любви: мечта и страх, вино и порох. Трагедия, тоска и подвиг – всё начинается с любви... Весна шепнёт тебе: «Живи...» И ты от шёпота качнёшься. И выпрямишься. И начнёшься. Всё начинается с любви! В далекую эру родной земли, Когда наши древние прародители Ходили в нарядах пещерных жителей, То дальше инстинктов они не шли, А мир красотой полыхал такою, Что было немыслимо совместить Дикое варварство с красотою, Кто-то должен был победить. И вот, когда буйствовала весна И в небо взвивалась заря крылатая, К берегу тихо пришла она — Статная, смуглая и косматая. И так клокотала земля вокруг В щебете, в радостной невесомости, Что дева склонилась к воде и вдруг Смутилась собственной обнаженности. Шкуру медвежью с плеча сняла, Кроила, мучилась, примеряла, Тут припустила, там забрала, Надела, взглянула и замерла: Ну, словно бы сразу другою стала! Волосы взбила над головой. На шею повесила, как игрушку, Большую радужную ракушку И чисто умылась в воде речной. И тут, волосат и могуч, как лев, Парень шагнул из глуши зеленой, Увидел подругу и, онемев, Даже зажмурился, потрясенный. Она же, взглянув на него несмело, Не рявкнула весело в тишине И даже не треснула по спине, А, нежно потупившись, покраснела... Что-то неясное совершалось... Он мозг неподатливый напрягал, Затылок поскребывал и не знал, Что это женственность зарождалась! Но вот в ослепительном озаренье Он быстро вскарабкался на курган, Сорвал золотой, как рассвет, тюльпан И положил на ее колени! И, что-то теряя привычно-злое, Не бросился к ней без тепла сердец, Как сделали б дед его и отец, А мягко погладил ее рукою. Затем, что-то ласковое ворча, Впервые не дик и совсем не груб, Коснулся губами ее плеча И в изумленье раскрытых губ... Она пораженно взволновалась, Заплакала, радостно засмеялась, Прижалась к нему и не знала, смеясь, Что это на свете любовь родилась! Любовь — неразумный ребенок — За нею ухаживать надо И лет до восьми от пеленок Оставить нельзя без пригляда. От ссоры пасти и от брани И няню брать с толком, без спешки. А чтоб не украли цыгане, Возить за собою в тележке! Выкармливать грудью с рожденья, А спать класть у самого сердца, На стол без предупрежденья Не ставить горчицы и перца! А то может так получиться, Что вымажет ручки и платье И жизнь вся пропахнет горчицей, А с горечью что ж за объятья! И вот за хорошим уходом Поднимется дочь иль сынишка — И брови крутые с разводом, И щеки как свежие пышки! Но так, знать, положено нам уж, Что счастью не вечно же длиться: И дочь может выскочить замуж, И может сынок отделиться! Ребенок же слабый и хилый, Во всем обойденный судьбою, С тобой доживет до могилы И ляжет в могилу с тобою! С ним только вот, кроме пеленок, Другой не увидишь отрады: Любовь — неразумный ребенок, Смотреть да смотреть за ней надо! Жила девчонка. И любви ждала. Не это ли и значит, что – жила? Она ждала любви, ломала пальцы, она читала в книжках про любовь, про то, как любят страстные испанцы, про то, что это – щит, опора, панцирь, безумный миг, восстание рабов! Но вот пришел он, тот, кого ждала. Сначала закусила удила. Потом пошла – и было больно, свято. Но то, что свято, почему-то смято. О, книжный червь, чтоб не сойти с ума, сожри все эти лживые тома! Жила на свете женщина одна. Она любила, сидя у окна, забыв, что муж пьянчужка и зануда, листать страницы, ожидая чуда. Но вот он, чудотворец, тут как тут. Он знает хорошо, чего здесь ждут. Хотите чуда? Вот вам два мазка: духи "Москва" и ресторан "Москва"... А на ресницах черная слеза. Подешевели что-то чудеса! Живет, весьма не юная уже, старушка на девятом этаже. Она качает внука и в больницу все ходит, навещает старика. И за здоровье старика боится. А уж могуч-то был! До сорока. Старик был добр? Любил ее? Ну да. Довольна внуком, и детьми, и домом. Но отчего, склонясь над книжным томом, вздыхает, что уже не молода... Прошло? Ушло? Да было ль вообще?! Вотще! Скажи, любовь, так где же ты, бродяжка? Одна, а предназначена двоим... Тебе морочить голову не тяжко нам, детям неприкаянным твоим? А может, нет тебя, и ни к чему все эти перебранки, пересуды и этот колокольный звон посуды, вся эта блажь – ни сердцу, ни уму?! Но в переулке девочка живет. Она живет, не просто хлеб жует. По вечерам, когда ей темнота мохнатую кладет на плечи лапу, она садится и включает лампу. Она великим делом занята, она читает в книгах про любовь и ждет любви, как обещает книга: великого, ликующего мига, который – как восстание рабов... Где ты, ЛЮБОВЬ? Пусть — безответно, Только бы любить, Только б не бесследно По земле ходить. Трав густым настоем Дышать в шалаше, Только бы простоев Не знать душе. Небом или сушей За любимой вслед — То же, что в грядущее Взять билет. Скрытно жить, в немилости. Но в любой миг Из-под ног вырасти На ее вскрик. Для меня не горе Судьба бобыля, Пахло б морем — море, И землей — земля. Буду жить, как птица, Петь, как ручей. Только б не лишиться Бессонных ночей. Пусть безответная, Пусть, пусть! Как-нибудь и с этою Ношей примирюсь. Ни на что не сетую, Только бы любить. Давай безответную — Так тому и быть. Впрочем, что ж охотно На костер лезть? Мы еще посмотрим, Время есть! Я помню день, Когда, томим недугом, Я весь горел И тяжело дышал. Ты подошла И положила руку На лоб — И головная боль прошла. Я был готов Принять любую мУку, Отдать, что мне Подвластно на Земле, Лишь только б ты Вот так держала руку Всю мою жизнь На огненном челе. Но ты ушла И больше не вернулась И унесла Волос кудрявый дым. Любовь прошла Нежданно, как проснулась... А может быть, И не было любви. Она была, Я это точно знаю, По крайней мере, Я тебя любил, Да и люблю, Хоть от других скрываю Свой сердца стук И свой душевный пыл. Я буду долго Гнать велосипед. В глухих лесах его остановлю. Нарву цветов. И подарю букет Той девушке, которую люблю. Я ей скажу: — С другим наедине О наших встречах позабыла ты, И потому на память обо мне Возьми вот эти Скромные цветы! — Она возьмёт. Но снова в поздний час, Когда туман сгущается и грусть, Она пройдёт, Не поднимая глаз, Не улыбнувшись даже... Ну и пусть. Я буду долго Гнать велосипед. В глухих лугах его остановлю. Я лишь хочу, Чтобы взяла букет Та девушка, которую люблю... Что было, то было: закат заалел... Сама полюбила — никто не велел. Подруг не ругаю, родных не корю. В тепле замерзаю, а в стужу горю. Что было, то было... Скрывать не могла. Я гордость забыла — при всех подошла. А он мне ответил: — Не плачь, не велю. Не ты виновата, другую люблю... Что было, то было! И — нет ничего. Люблю, как любила, его одного. Я плакать — не плачу: мне он не велит. А горе — не море. Пройдёт. Отболит. Для этой женщины я – друг, Лишь друг, не боле. Далёкий леса полукруг Венчает поле. На солнце храма купола Горят, как свечи. Спасибо, что судьба дала Мне эту встречу! Прохладный ветер холодит И гладит кожу. Сказать, что будет впереди, Мы оба можем. У нас не будет ни черта, Я знаю точно! Моя любовь к тебе чиста И непорочна. В осеннем небе облака Плывут неспешно. И голова моя легка И так безгрешна... Увы, не тот я, кто судьбой Тебе предсказан! Так пусть же буду я с тобой Лишь дружбой связан! А птица хищная парит В потоке света. И равноденствие царит Над всей планетой. И время хочет отдохнуть, Уйти в дремоту, И продолжает вечный путь К солнцевороту. Всё пройдёт. Мы встретимся когда-то Как простые добрые друзья. Разве ты, Танюша, виновата, Что ходил в тебя влюблённый я? И что сердце билось, словно птица – Это тоже не твоя вина. Потому что как же не влюбиться, Если ты красива и умна? Как же не влюбиться в эти брови? В ласковую грусть красивых глаз? В умный разговор без пустословья, Покорён которым был не раз? В голос твой, чьи звуки мне так любы? В чёлочку окрашенных волос? А ещё, конечно, в эти губы, Что поцеловать не довелось. В лёгкую задумчивость улыбки. Нежных скул томительный изгиб. От которых чуть не впал в ошибку, От которых чуть я не погиб! В юмора нежданную перчинку, Что друзей порою так смешит. И в малюсенькую чертовщинку, Спрятанную в глубине души. А ещё немножко виновата Тоненькая талия твоя... Всё пройдёт. Мы встретимся когда-то Как простые добрые друзья. Этой осенью, этой осенью Журавли летят, криком звеня. И глаза твои карие с прозеленью Стали вдруг тревожить меня. Мы приятельствовали доверчиво, Но внезапно я ощутил: Дружба между мужчиной и женщиной Поопаснее, чем тротил. Не гляди на меня встревоженно. Я останусь другом и впредь. Но поэту, видно, положено В безответной любви гореть. И не верь мне ни на мгновение, Коль скажу: любовь не нужна! Ведь страданье за вдохновение Небольшая, в общем, цена! Этой осенью, тихой осенью Журавли летят, криком звеня. И глаза твои карие с прозеленью Стали вдруг тревожить меня. Соперник другой встал и подошел к другом. Оба пожали руки. －Друг, загадывай желание, поскольку ты победил,－с легкой улыбкой проговорил ангел. －Я хочу тебя и твою задницу, Азирафаэль!－Майзл накинулся на ангела и стал его раздевать, Азирафаэль стал сопротивляться, однако у него не выходило. －Прошу, Майлз, не делай этого. Это ужасный грех!－Ангел стукнул бывлего друга по голове, но тот не остановился, а стал снимать штаны с ангела. Майзл нацепил на голову Азирафаэля его же штаны, а затем снял быстрым движением с себя штаны и стал входить своим возбужденным членом в девственную забницу соперника, о которой он очень долго мечтал. Минут десять шла их такая сцена, которая происходила под музыку криков, где беднягу ангела насиловал гаденыш. А затем уже не соперник, а любовник вытащил свое орудие и стал гонять лысого, после чего "он" плюнул белой жижей на заднию часть Азирафаэля. Майлз быстро оделся и поцеловал в щеку рыдающего англа. －До следующей дуэли, милый! После этоф фразы Майлз исчез.....