50 shades of you, kim seungmin

— Ты издеваешься? — первый вопрос, который спросил младший, после просьбы второго. А они ведь только пришли к себе в комнату; Сынмин так много состроил планов на свой свободный день, а тут привалило. — Ну пожалуйста, один раз! — Феликс виснет на нём и по-кошачьи строит глазки. — Я прошу тебя о чём-то не так часто! — Так я могу сказать про себя, а ты просишь меня о чём-то каждый день, — Сынмин закатывает глаза и пытается отцепить от себя этого надоедливого австралийца, с которым уже пожалел, что решил подружиться тогда, как только он перевёлся к нему. — Я планировал провести этот день с удовольствием, а не ездить по твоим интервью для студенческой газеты из-за того, что кто-то любит одеваться не по погоде и заболевать, — Ким раздражённо фыркает — ну когда ему ещё выпадет свободный день? — Я тебя тоже подменю когда захочешь, ну Минни! — Феликс дует губы. Шах и мат, это действие никогда не бывает игнорируемым. Сынмин ещё недолго колеблется и в конце концов думает, что воспользуется предложением Феликса когда-нибудь — Ладно-ладно, я согласен, только отлепись — иначе и меня заразишь, — в этот момент старший отстраняется и пластом уваливается на кровать, начиная выкашливаться. Понятное дело, Сынмин поможет, разве он когда-то отказывал излюбленному Ёнбоку? — Сынмин-а, не сердись! Я так долго уговаривал его дать интервью и чтобы он нашёл для меня время в своём плотном графике. И ещё больше буду просить о переносе. К тому времени мы оба окончим университет. Как редактор, я не могу упустить такой шанс, ты сам понимаешь, — он еле находил в себе силы чтобы выговорить все эти слова, такое слушать просто стало жалко. И как ему это удаётся? Он даже в больном виде, с высокой температурой, красными щеками и слезящимися глазами выглядит безупречно, что даже без слов можно согласиться на всё, о чём он только подумает — стоит только взглянуть на это произведение искусства, созданное ёнбоковыми родителями. Больной как увидел, что Сынмин полностью смирился со своей участью, сразу засуетился по всей комнате собирая разные вещи, а потом вручает Киму. — Вот это вопросы, — он пихает ему парочку листов с внушительным количеством текста на нём, а после листов в карман поместилось что-то ещё. — А это портативный диктофон, не забудь включить его как только начнёшь опрос, а всё, что ты запишешь — я сам расшифрую, — после делает небольшую паузу, удостоверяясь, что Сынмин всё услышал и обработал. Хотя, ждать много не пришлось, ведь младший очень смышлёный — Феликс даже мог не говорить ему ничего, но тот сделал бы всё так, как нужно. Перфекционизм и отдача делу в перемешку с ответственностью, все нравится, а самому Сынмину осточертело. — Спасибо, ты, как всегда, мой спаситель, Минни, — снова удушающе обнимает, а Ким только кряхтит. — Ложись уже, надоел, — одной рукой держа листы, а другой уже затолкал Феликса в кровать, накрывая одеялом и удостоверяясь в том, что все необходимые лекарства стоят рядом ему не придётся вставать. Ли кричит что-то вроде «Пока и удачи», но Сынмин будучи погружён своим приступом паники не был уверен в том, что услышал всё верно, а просто ради приличия помахал рукой на прощание. — Я ведь ничего о нём не знаю, и в журналистике не соображаю… Как мне быть? — парень спрашивает у самого себя, берёт сумку и выходит за дверь. Даже садясь в машину Сынмин не мог понять, как Ёнбоку удалось это сделать, и не мог поверить в то, что позволил себя уговорить. И так ведь всегда, со всеми. Стоит тем немного подавить на жалость — особенно Феликсу, ведь этот человек может даже мёртвого заставить согласиться на какую-либо его глупую аферу. Ким зажимает педаль газа настолько, что казалось продавит ступнёй дыру и случайно коснётся асфальта, а километры пролетают так незаметно, что парень не успевает настроиться, хотя вся надежда взять себя в руки была именно на время, пока он едет. Сынмин заходит в холл большого и угрожающего здания штаб-квартиры (двадцатиэтажного здания с множеством офисов) Хвана и в голове в очередной раз прогоняет всю свою речь, и для того, чтобы она звучала лучше меняет слова местами вместе с интонацией. А предчувствие того, что весь его «профессионализм», на который он настроился, полетит к чертям как только отворится дверь — вовсе не думало покидать парня. Ким смотрит на время на часах и облегчённо выдыхает тому, что он не опаздывает (и может даже останется время для того, чтобы посидеть и снова проводить монолог с самим собой). Он подходит к столу, из-за которого на него смотрит привлекательный блондин в строгом чёрном пиджаке с такими-же брюками и улыбается приветливо; волосы идеально уложены, не пропуская никакую лишнюю волосинку — что навеивает настораживающие мысли, вдруг владелец не любит беспорядок, а Сынмин… Он просто пришёл в своей уличной одежде, которая смотрелась стильно, но не для этого места. В этот момент он жалеет, что не одолжил у Феликса более или менее официальную одежду, ибо у него самого из такого только униформа университетская, и явись он в ней — чувствовал бы себя ребёнком, отчего ещё более неловко. Смотря на всех работниц, работников и охранников парень только и успевает, что поправлять свои временами лохматившиеся волосы. Не хотелось бы вызвать раздражение своим видом у господина Хвана. — У меня назначена встреча… с мистером Хваном, — тот таки решает начать говорить, вспомнив о том, что по жизни тоже является серьёзной личностью. — Ким Сынмин вместо Ли Ёнбока. — Подождите секундочку, — парень начал рыться в бумагах, а после подтверждает. — Да, встреча назначена, можете расписаться тут, — и протягивает какой-то документ, в который Ким сильно вчитываться не стал (эта плохая привычка когда-нибудь погубит его — всегда восклицал об этом Феликс), а просто взял и подписал. — Следуйте за мной, — дежурная улыбка не спадала с лица блондина, но Сынмин не обостряет на этом своё внимание и послушно проходит за ним, преодолевая коридоры и этажи. — Прошу, мистер Хван вас ожидает, — на финише путеводитель указывает на большие, массивные и резные двери тёмно-коричневого цвета. — Вам принести кофе, чаю или воды? — Ким отрицательно кивает, после чего работник сразу же исчезает из вида. Сынмин момент не оттягивает — сразу же открывает дверь и успешно портит первое впечатление, спотыкаясь о собственные шнурки на кедах, и валясь на пол из белого мрамора. Из сумки вылетело половина его личных вещей, из рук бумаги разлетелись по всему полу (также, как и его надежды не опозориться), ручка укатилась, благо хоть диктофон в кармане уцелел и не выпал. Киму стыдно, очень. Он боится пошевелиться и поднять взгляд, поэтому провожает взглядом укатывающуюся ручку, концом пути которой стала нога никого иного, как самого Хёнджина. — Вы в порядке? — тот смотрит в недоумении, пару секунд не понимая, что делать, но после как истинный джентльмен не обратив внимания на ручку быстро подходит к Сынмину, протягивая ему свою ладонь. — Да, простите… — Сынмин резко вспомнил, как разговаривать и сразу же схватился за ладонь, будто за спасательный круг, и поднялся, отряхиваясь. — Ничего страшного, — Хван смеётся с неуклюжести Кима и нагибается, поднимая упавшую ручку, протягивая после парню. — Не нужно, я сам всё соберу, — Сынмин берёт ручку и дрожащей рукой кладёт её на место, садясь на корточки и быстро собирая выпавшие листы бумаги. — Да что вы, всё в порядке, — Хёнджин собирает пару листков и кладёт младшему в руки, когда тот поднимается. — Ли Ёнбок? — Ким Сынмин, — Хёнджин непонимающе смотрит, а тот решает продолжить: — Я вместо него, он заболел. — Во всяком случае, — тот снова стал холоднее, серьёзнее, той насмешливой улыбки больше нет на лице. — У вас десять минут, не забывайте, — он проходит дальше и садится за кресло, кивая в сторону кресла напротив и призывая Сынмина сесть поскорее. Тот как можно быстро садится, укладывает бумаги с вопросами на коленях, кое-как включает диктофон, ставит его рядом и судорожно вздыхает. Весь воздух из лёгких будто куда-то пропал — ни слова вымолвить не может, а чего боится — не знает. — Не волнуйтесь, читайте, — Хёнджин замечает это, конечно же. Он усаживается на кресле поудобнее, закинув ногу на ногу, а локти умостив на подлокотниках, и смотрит так, пронизывающе, словно ветер, когда ты надел лёгкую футболку. От этого и становилось холодно, но Сынмин снова вздыхает и начинает читать: — Вы очень молоды, но уже имеете свою империю, чему вы… — Чему я обязан своему успеху? Вы серьёзно? — Хёнджин всем своим видом показывает, что такого рода вопросы ему надоели. — Да… простите, тут так написано, — Ким быстро мысленно перечитывает вопрос. — Хорошо, — Хван вздыхает. — Я очень хорошо разбираюсь в людях, я понимаю, что им нужно и чего они хотят, а ещё я могу этим пользоваться и обыгрывать в свою пользу. Следующий. — Вы помогаете бездомным и малоимущим, делаете это из-за своей доброты? — Не совсем, это просто выгодный бизнес, разве нет? — Хёнджин усмехается. — Мне кажется, что вы скрываете своё доброе сердце за деньгами и алчностью… — Сынмин уже пожалел, что сказал это, поэтому отводит взгляд в сторону. — Многие считают, что у меня вовсе нет сердца, — он меняет своё положение на кресле, приближаясь к парню. — Следующий. — Эм… — Сынмин нервно кашляет, а после без задней мысли озвучивает следующий вопрос: — Вы гей? — через пару секунд до него доходит весь смысл этого вопроса и он стал робеть. — Тут так написано… Извините, Ёнбок бывает таким… — Бестактным. — Любопытным, — легко выдыхает Ким, закусывая ручку зубами, на что старший невольно залип. — Да, мистер Ким, я гей, есть ещё вопросы? «Теперь понятно, почему у вас работники только красивые парни», — сразу же пронеслось в голове у Сынмина. Хотя, по правде, он даже обрадовался такому ответу, хоть и давно знал, что все или большинство красивых, идеальных мальчиков — или геи, или мертвы, или звёзды, или далеко от тебя, или не существуют вовсе, будучи твоей выдумкой или персонажем какой-нибудь манги. — Эм… Нет, вопросов больше нет, я могу уходить? — скорее хотелось покинуть помещение потому что статность Хвана давила на Сынмина и сжимала его внутренности, не давая расслабиться. — Подожди, а что интересует лично тебя? — Хёнджин говорит это совсем неожиданно и непонятно зачем. — Вы сказали… Что многие считают, что у вас нет сердца. Кто эти «многие»? — у Сынмина тоже язык подвешен, поэтому не растерялся. — Те, кто хорошо меня знают. Внезапно заглядывает один из красавчиков-работников Хвана со словами: — Мистер Хван, у вас встреча… — Отмени, мы не закончили. Сразу же после этих слов работник исчез, а Сынмин с непониманием посмотрел на Хёнджина. — Вы не должны отменять встречи из-за меня, мне лучше уйти, — Ким уже поднялся с кресла, как цепкая хватка старшего усадила его на место, а первый больше не стал противиться. — Что насчёт тебя, можешь что-то рассказать о себе? — О себе? — Сынмин ловит на себе крайне заинтересованный взгляд и понять ничего не может, только на дрожь пробивает. Почему? Зачем? Хёнджин красивый, состоявшийся, всеми обожаемый, чего не скажешь о Киме; ему и правда нечего рассказать о себе. Смотря на Хвана сразу возникало желание подчиниться, сделать всё, что тот только захочет, а смотря на Сынмина хочется его просто накормить, да в щёчку поцеловать. — Я вполне обычный, во мне нет ничего особенного, это же очевидно, — парень отводит взгляд вниз и неловко мнёт губы. — Мне нет.

***

Ким наконец-то вышел (выбежал) из этого ужасного здания, которое вызывало бурю странных эмоций, прямо под самый дождик, но ему даже нравится (Феликс говорил же взять зонтик, теперь главное самому не заболеть) — помогает освежиться, расслабиться и позабыть о том, что произошло при встрече с Хваном, который в свою очередь наблюдает за ним, стоя у панорамного окна своего офиса и сложив руки за спиной.