Мой лучший друг

Хару методично перебирает лепестки герани, находит и аккуратно отрывает сухие. Ее мордочка выглядит такой довольной и умиротворенной в этот момент. Вот бы мне самому найти дело, которые приносило бы столько же покоя. Она тихо напевает под нос незамысловатую мелодию, пока я перетаскиваю горшки с цветами на воздух под солнечные лучи. – Легоси? – весело зовет крольчиха, и я поднимаю уши. – Ммм? – А у тебя был кто-нибудь до меня? От такого вопроса я на миг замираю и неловко чешу загривок. Хвост задумчиво жмется к бедру от противоречивых чувств. – До тебя? Нет, я ни с кем… ну… – Так ты был девственником, – буднично заключает Хару, ничуть не меняясь в выражении. – Ага. Типа того, – бормочу я, ощущая, как пылают от смущения уши. – Это так мило, – Хару протягивает руку и хватает кончик моего хвоста. – Спасибо, что доверил мне эту информацию. Я буду нема как могила. – Хех. Когда она касается моего хвоста, все внутри замирает в сладкой истоме. Солнечный свет льется на порожек ее маленького склада, я смотрю, как ветер мягко ерошит лепестки ее многочисленных растений, и думаю… Думаю о том, что некоторые секреты так нелепы, что лучше держать их в тайне. Легче соврать, что я девственник, чем признаться, что однажды я… провел ночь со своим лучшим другом. Перед поступлением в Черритон родители закатили для Джека небольшую вечеринку. Учитывая, что у него никогда не было настоящих друзей кроме меня, то и на праздник пришли всего несколько зверей из числа его товарищей по разным техническим кружкам. Отец лабрадора сделал пунш и накрыл стол, в целом всё прошло весело и сумбурно. К ночи всех потянуло в сон, так что ребята разъехались по домам. Я был рад остаться на ночь в его спальне – перспектива ехать домой в легком хмеле мне совсем не улыбалась. Пока Джек помогал матери спрятать недоеденные яства в холодильник, я умылся, снял всё кроме майки и семейников, и забрался в его просторную кровать. Сон быстро утянул меня в свое мягкое царство, но длилось это недолго – затворив дверь, Джек с разбегу нырнул под одеяло и сгреб меня в объятия. Что было дальше, я помню смутно из-за сонливости и еще не прошедшего опьянения – шуточная борьба, его безобидные дружеские укусы, тихий рык. Мы давно не дурачились так беззаботно как щенята. Пунш явно придал ему уверенности в себе и азарта. Мы катались по постели, осторожно заламывая друг другу лапы, кусались и пихались. – Я победил? – лабрадор навис сверху, уведя лапы мне за голову, его добродушная морда выглядела как никогда счастливой. – Может быть, – я прищурился, тяжело выдыхая и прикидывая свои шансы к бегству. Я был заметно сильнее физически, но иногда поддавался, чтобы его порадовать. – Легоси, – его светлая мордочка вдруг стала серьезной, большие глаза сверкнули чем-то новым, необычным. – Хмм? – Ты знаешь, что ты – мой лучший друг? У меня никогда не было никого ближе. – Знаю, Джек. – Я очень-очень тебя… Люблю. Я сглотнул от того, как странно прозвучало это слово, но улыбнулся. Всё-таки он был пьян, да и устал, наверное, после подготовки вечера. – И я тебя люблю, Джек. – Не хочу вступать в Черрингтон девственником, – вдруг произнес он грустно, и уложил мордаху мне на плечо. – Оу… Я уверен, это не самое важное в жизни, – только и промямлил я, неловко погладив его кремовый загривок. Горячее дыхание друга ерошило шерсть на щеке, а его хвост метелил меня в районе поясницы. – Я хочу… поблагодарить тебя… за все, что ты для меня делал, – прошептал он, поглаживая мое брюхо. – И хочу перестать бояться близости. Это так эгоистично, да? Сделать два дела, одновременно. – О чем ты? – в тот момент мои мысли напоминали страницы доклада, пропущенного через шредер. – Вот об этом, – его лапа без предупреждения скользнула мне в трусы и легонько сжала за верхушку члена, отчего я шумно выдохнул, и сжался под его телом. – Ты что… – Ух. Тебе ведь понравилось, да? – он поднял мордаху, и я увидел его широкую улыбку и блестящие глаза. – Ты так сладко пахнешь… Как колбаска с плавленым сыром. И твой милый волчий меч уже выглянул из ножен. – Урф, – непроизвольный сопящий рык вырвался из груди, когда он погладил подушечкой пальца кончик моего члена. Пока мы боролись, тело предательски отреагировало на трение, все эти обнимашки и укусы. Я ощущал тепло и силу внизу живота, и скрыть удовольствие было невозможно. – Ты даже слегка вспотел, да? – хихикнул лабрадор, поглаживая мою луковицу от кончика до основания, и чем плотнее он сжимал лапу, тем больше освобождался мой влажный ствол. – Я хочу сделать тебе приятное. Я не знал, как его остановить. И если честно не очень хотел этого. Лапы будто приросли к кровати, хвост медленно вилял из стороны в сторону, а член охотно реагировал на нежные прикосновения лабрадора. – Ты согласен! – он так обрадовался, будто получил высший балл по математике. Хоп – и одеяло отлетело в сторону, оставив меня, застывшего с нелепо-торчащим из семейников пенисом в его пальцах. Джек с улыбкой уселся на мои колени, обхватил алую луковицу и принялся мягко водить вверх-вниз. – Если бы ты был самочкой, собачкой, я бы вылизывал тебя как сахарную косточку, – пробормотал лабрадор, одновременно массируя мой член и поглаживая второй рукой брюхо под задранной майкой. – Ага… – протянул я, закатывая глаза и крепко сомкнув клыки от горячего стыда и еще более раскаленного удовольствия. – Но раз ты не самочка… – он фыркнул и обхватил островерхую маслянистую головку ртом. То, как я выглядел – это был бы лучший кадр в фильме под названием «жизнь». Я в ужасе приподнялся над подушкой, широко открыв глаза и вскинув уши, нос сморщился. Не знаю, что больше порвало меня на части – горячее и тесное ощущение его пасти, или тот факт… что это была ЕГО пасть. Друга. Моего друга Джека. Все запутанные мысли на тему отношений, геев, любви и всего такого клубком запутались в голове. Я уже готов был остановить его, перевернуться и убежать в ванную, если бы не… выражение его мордахи. Каким счастливым он выглядел. Сосредоточенность на его лице уступала блаженству, мягкий розовый язык скользил по стволу моего напрягшегося члена, головка то и дело пропадала в темных губах Джека. Я заворожено наблюдал, как его светлый хвостик маятником падает то в одну сторону то в другую, и любовался той нежностью, с какой он слегка сжимал мою серую мошонку, вынуждая член заголиться до толстого округлого основания. С моей головки уже сочилась прозрачная влага прекума, она тянулась за его языком, блестела на светлых пальцах лабрадора. Иногда в голову закрадывались нелепые фантазии, я представлял, как его отец открывает дверь, и видит эту картину в лунном свете: счастливый лабрадор облизывает член своего друга. Но все страхи терялись за ощущением полного восторга и сладкой истомы, стянувшей низ живота. Внутри будто готовился к извержению вулкан, и с каждым хлюпающим звуком, каждым новым прикосновениям мягкого собачьего языка к пульсирующей алой головке, вулкан готов был вот-вот взорваться… – Джек… Джек… я сейчас… Лабрадор поднял блестящие глаза на мою мордаху, явно понял, о чем идет речь, но даже не подумал отдалиться. Его широкая самодовольная улыбка была первым залпом в фейерверке моих чувств. Я глухо зарычал, и струя спермы наполнила рот Джека. Его глаза на миг широко открылись, видимо не ожидая такого потока, но затем он принялся медленно глотать, морща нос, пока последние капли семени не исчезли в его горячей пасти. Я лежал на спине, нелепо вцепившись когтями в его мягкие плоские уши, никак не мог перевести дыхание. Он не спешил вызволить член из плена своей горячей пасти, и сделал это, только когда я поворочался и мягко пошлепал его по щеке. Без лишних слов он улегся рядом, уткнулся влажным носом мне в шею. Столько противоречивых чувств наполняли меня при взгляде на его довольную морду в лунном свете. Я не хотел думать об этом, пытаться анализировать то, что только что случилось. Но в одном я был уверен… – Эээ… ты вовсе не обязан, – он хихикнул и протестующе уперся ладонями мне в грудь. – Я хочу, чтобы тебе тоже было хорошо, – промолвил я, пугаясь собственной храбрости. Застежка его штанов поддалась не сразу, а с трусами я справился быстро. – Ты самый лучший друг, Легоси, – пробормотал он, сверкая от радости, и развел светлые бедра по сторонам, руки прижал к груди, будто демонстрируя свою полную беззащитность. Глупый клубок меха… на что же ты меня подтолкнул. Первый раз коснувшись головки его розоватого члена языком, я от смущения прижал уши. Этот сильный мускусный аромат возбужденного самца, блеск его влаги на остром кончике… Такое странное ощущение, но пути назад уже не было. Я обхватил рукой его кремовые ножны, и собачий пенис вышел больше чем наполовину. Он оказался большим, заметно крупнее моего. Джек тихо постанывал на спине, оглаживая мой загривок. От удовольствия он высунул язык и тяжело дышал. Я сжал кончик его члена губами и стал водить вверх-вниз, мне казалось, что так ему будет приятнее всего. Одной лапой я начал играть с его яичками, это было так дико… я никогда бы не подумал, что когда-то коснусь чужих. Его член слегка вздрагивал в моей пасти, иногда задевая клыки. Должно быть, я слишком усердствовал, потому что порой на мордахе Джека застывало сосредоточенное, почти испуганное выражение, он слегка сжимал руку на моем ухе. Позже я вошел в ритм, посасывания стали методичными – я погружал его член насколько мог, а затем медленно вел губами вверх. – Фырх… – его хвост метелил мою морду, так что пришлось слегка придавить его лапой. Пес начал потявкивать и слегка двигать тазом, почти насаживая меня на свою крупную бугристую луковицу. Я не знал, как поступить с его спермой – глотать нечто такое, что никогда не пробовал, казалось мне совсем диким, но его тело решило за меня. Глухо выдохнув, Джек ощутимо прижал меня за макушку к пояснице и его член выстрелил густой струей прямо мне в горло. Я переборол сиюминутный испуг и просто дождался, пока последние скользкие струйки брызнут мне в нёбо. Джек глубоко выдыхал, руки его расслабились, а тело устало вытянулось. Я осторожно выпустил его член изо рта, наблюдая, чтобы не капнуть ничего лишнего на простыню. От этого странного вяжущего вкуса хотелось прополоскать пасть, и я уже собирался кинуться в уборную, как лабрадор притянул меня к себе, и с улыбкой вжался мордахой в мою грудь. – Легоси… – Мхм? – Ты такой вкусный. – И ты тоже, – соврал я, морща нос и облизывая губы. – Я похож на вкусную колбаску? – Скорее… на растаявший холодец. – ЧТООО?! Мы рассмеялись и снова подрались – но совсем чуть-чуть, ведь оба ощущали неимоверную сладкую усталость после всего случившегося. С тех пор прошел почти год, но порой я до сих пор ловлю какой-то… любопытный игривый контекст в его взгляде. В том, как он ехидно улыбается, или по-дружески шлепает меня в районе хвоста. Такие смущающие воспоминания часто приносят боль. Но это – точно не одно из них. В конце концов, он – мой лучший друг. Мой верный Джек. И если отношения двух парней могут быть нечто большим чем просто дружба – то мы уже ступили на эту территорию.