Ventus florem

Кроули радуется новой партии тюльпанов так, как умеет только она — с искренним блеском в глазах. Капельки влаги из пульверизатора осыпают её мягкие рыжие волосы мириадами водяных пылинок, которые красиво переливаются в лампах дневного света, что они вместе выбирали недавно. "Помяни черта" — думает Кроули и оборачивается на звякнувший дверной колоколец, пряча пульверизатор от греха подальше. Зира влетает — врывается — так, как умеет только она: с громким шумом улицы, запахом кофе и дорогого коньяка и горящими глазами. Она хватает Кроули за руку и кружит под ей одной слышимую мелодию, пока первая пытается слишком сильно не улыбаться, предчувствуя подвох. — Кроули, сердце моё, у меня безумные новости! Кроули пытается не сбить кадки с рододендроном, потому что, Господи, этого красавца им привезли только вчера и она не готова с ним так скоропостижно расставаться. — Что-то произошло, Фэль? В ответ её с визгом подхватывают на руки. — Помнишь, я говорила тебе про тех придурков, которые забрали у моих девочек крупный заказ на поставку марихуаны? Так вот, мы наконец поймали этих гадов! Поехали, посмотришь? Кроули вместо этого смотрит на саму Азирафаэль. Сильные руки с тонкими пальцами, которые не должны были держать ничего тяжелее шариковой ручки, но Кроули прекрасно знает, как лаконично в этих ладонях смотрится любимый магнум её девушки. Знает, хотя и не одобряет, разумеется. Как и многие её идеи. — Фэль, милая, давай мы лучше поужинаем вместе? На лице напротив появляется практически детское выражение обиды на весь мир, и Кроули быстро добавляет: — Я пожарю тебе креветки так, как нам обеим нравится! Фэль наконец улыбается, обнимая Кроули: — Я принесу тебе твоё любимое шампанское, родная! — И будем смотреть Дисней! Улыбка чёртёнка напротив сносит Кроули крышу. — Рататуй? — Рататуй. — Отлично, обожаю того критика, он похож на одного моего конкурента... — Родная. — Всё-всё, молчу. Фэль целует — бесконечно мягко, но ноги Кроули определенно берут перерыв — и убегает, уточнив время. Кроули остаётся стоять с глупой улыбкой на губах и бабочками в животе, потому что её девушка — это чёрт в юбке, ходячее недоразумение, знающее тысячу и один способ пытать человека и относящееся к самой Кроули бесконечно бережно. "Иногда в руках человека, способного с лёгкостью убить, можно чувствовать себя самой нежной в мире лилией" Когда они впервые познакомились, Фэль лежала в крови в тёмном переулке возле Темзы, матеря всё, всех и предателей из картеля, устроивших ловушку вместо переговоров и испортивших её любимую блузку отвратительным ножевым. Спасибо хоть нож не смазали мышьяком, придурки. Кроули возвращалась домой после очередного неудачного собеседования на работу — у неё снова отобрали деньги, назвав это грамотным вложением в своё будущее и выставив под дождь. Капли давно отстучали своё, но пальто промокло насквозь, а на душе слишком тоскливо, чтобы идти домой. Она шла к берегу, чтобы покормить уток своим неудавшимся обедом, когда услышала чертыхания и шипение из подворотни. Кроули никогда не приносила домой бродячих животных, но тут не смогла пройти мимо. Лежащая на мостовой девушка с ножевым на плече смотрела глазами облезлого кота. Злого кота. — Ты кто такая? Щербатый послал добить? Пошла вон! — Эй, у тебя кровь! Подожди, у меня есть платок, я сейчас. — Да ты ненормальная, что ли? — Кроули сильно и больно схватили за запястье. — Пошла отсюда, если жить не надоело. — Я не оставлю тебя здесь умирать, понятно? Помолчи. Лежащая на земле гулко выдохнула, явно готовясь что-то сказать, а потом вдруг осела на землю, потеряв сознание и смешно подложив под голову ладошку. Если Кроули скажет, что в её жизни были ночи похуже, она соврёт. Видит Бог, она чуть с ума не сошла в той подворотне, глядя на всю_эту_кровь и утирая слёзы. Как она донесла девушку домой, сегодня сказать не мог никто. Она помнит лишь то, как пугалась каждой тени, ожидая страшного Щербатого, и только запах духов незнакомки помог не сойти с ума. Она смогла, потом позвала старушку-хозяйку, которой доверяла, как матери, чтобы вместе промыть раны, а потом четыре ночи сидела со своим незваным "бродячим котом" и меняла повязки. Она узнала в полубреду только имя — Азирафаэль. Когда жар спал до нормального состояния, Кроули встала, покачнувшись, чтобы открыть шторы. Лучи мазнули по постели, запутавшись в волосах цвета луны, а Кроули поняла, что пропала. Пропала в этих светлых ресницах, ямочках на щеках и мягких губах. Как же она жалела об этом тогда. Влюбиться в гетеросексуальную девушку, сбежавшую из притона? Прекрасно, Кроули, просто чудесно. Девушка очнулась к вечеру. — Ну и кто ты? — Не слишком вежливый вопрос, учитывая твоё наличие в моей постели уже пятый день подряд. Фэль тогда жёстко усмехнулась, а потом практически выплюнула едкое: — Милочка, в свою постель меня пытались затащить дамы и получше. Кроули всегда была добрым человеком, но никогда не позволяла с собой так обращаться. — Меня зовут Алистер Кроули. Вы можете остаться тут до момента, когда сможете твёрдо стоять на ногах, а потом прошу вас выметаться из моего дома. Кроули встала — слишком резко. Потолок качнулся вниз, и она начала заваливаться вбок, что её совсем не радовало, ибо острый угол стола смотрел ровно в висок. Кроули зажмурилась, ожидая боли, но вместо этого услышала шёпот у уха: — Ну что же ты так остро реагируешь, леди, я ведь могла и не успеть. Кроули открыла глаза, чтобы снова закрыть — шатало слишком сильно. — Тихо-тихо, сейчас мы аккуратненько... Её усадили в кресло и дали стакан воды, который, вообще-то, предназначался гостье. Кроули открыла глаза, чтобы увидеть хмурое лицо девушки напротив. — Пять ночей, говоришь? Леди, только не говори, что ты всё это время сидела рядом со мной. Кроули потупила глаза, потому что, в общем-то, да. Сидела. — С ума сойти, леди, ты ещё более ненормальная, чем я. Здоровая рука девушки прикоснулась к ладони Кроули, мягко пройдясь по костяшкам. — Прости меня. — У меня просто, как бы сказать, весьма необычная жизнь, так что, когда встречаешься с чем-то слишком хорошим, это выглядит, мягко говоря, подозрительно. Меня, кстати, зовут Азирафаэль. Кроули чуть было не сказала, что уже в курсе. Обезоруживающая улыбка на лице Фэль удивила и подарила... надежду? Ей понравилось жить так, как они жили, пока плечо Фэль заживало. По утрам они вместе готовили завтрак: Кроули варила кашу, добавляя в неё новые фрукты, Фэль пыталась не сжечь тосты, но каждый день смущённо чесала макушку и признавалась, что каша и без них вкусная, выкидывая угли. Они рассказывали друг другу стихи, и Кроули была искренне восхищена способностью своей гостьи читать книги русских писателей. Смотрели на звёзды сквозь дыры в чердаке и разговаривали обо всём на свете, засыпая на плечах друг друга. Всё закончилось резко. Когда Фэль ушла, Кроули попыталась забыть. Забыть смех, искры в глазах, запах приключений, витавший возле Фэль постоянно, шёлк волос и хриплое: "Утречка, леди" по пробуждению. Попыталась, но не смогла, ловя себя на том, что в шестой раз перемывает чужую тарелку. А через неделю она сама вбежала к ней — как будто выходила за хлебом — со знакомыми искрами в глазах и криками. — Кроули, я такое придумала, ты будешь в восторге, пошли сейчас же! Она только и успела, что накинуть пальто, а потом уже стояла возле прозрачных витрин, вдыхая аромат только что привезённой лаванды. — Это твой магазин, все бумаги уже подписаны. Тебе нравится? Фэль смотрела с радостью, а ещё — на самом дне зрачков — прятался страх того, что она неправильно угадала, напрасно подняла эту тему и зря вернулась- — Он просто... великолепен. Я могу зайти, правда? Кроули смотрела так, как смотрят дети на яркий леденец, не веря, что это не сон. Сон вместе с любимой девушкой рядом. С тех пор прошёл год. И сегодня на их руках незаметно блестят платиновые колечки, а сердца заняты — прочно навеки. Ведь демон нашёл своего ангела — и уже никогда не отпустит.