Только один капитан

С тех пор как звание капитана негласно перешло к нему, Логан так и не обследовал все каюты, палубы и отсеки корабля-призрака, несколько из которых были закрыты даже для него. Каждую ночь, если их можно как-нибудь обозначить в холодном космосе, он совершал длинную прогулку по темным коридорам, и, хотя ему нравился стрекот шестерней и механизмов, гул турбин, завывание сквозняка в трубах, дрожь тяжелых переборок и трепет статики, стены этого дома казались ему чужими. Корабль в самом деле был живым — теперь, зная это, он ненароком ловил себя на мысли, что кто-то постоянно наблюдает за ним; беспристрастно созерцает его отчаянный, но усталый вид и, кажется, даже знает все его мысли. От этого становилось не по себе. В недрах «Аркадии» спрятано много секретов. Однажды он стал случайным свидетелем тайны, которую предпочел бы никогда не раскрывать.

***

Сегодня он решает свернуть и пойти более коротким путем до своей каюты, прямиком через центр корабля, где располагается сердце «Аркадии» — машинный отсек с рядами серверов и головным компьютером посередине. Ему не нравится ходить этой дорогой: леденящие душу механические звуки и длинные сигналы вперемежку с коротким писком смешиваются в настоящую какофонию, которая вынуждает соседние стены ходить ходуном. Кажется, весь экипаж недолюбливает это место. Но сегодня «Аркадия» подозрительно безмолвна. Любопытство и доля беспокойства вынуждает Логана, как главнокомандующего, посетить этот отсек корабля. Линкор великодушно пропускает его внутрь, с тихим шипением закрывая за ним дверь. Логан не спеша идет вдоль высоких серверов, осматривая горящие индикаторы на панелях, хоть и мало что в них понимая. Продолжая осмотр, он слышит голос из недр зала, который невозможно спутать ни с одним другим, и по привычке прижимается к одной из стенок, стараясь незаметно подкрасться ближе. Харлок. Он не удивлен. Бывший капитан часто навещает своего «друга», сидя подле громадной машины и о чем-то тихо переговариваясь с ней. Логан на всякий случай смотрит по сторонам, но следов Миимэ нигде нет. Что ж, возможно, он поступает неправильно и низко, подслушивая чужой разговор, но Харлок до сих пор оставался главной загадкой этого места, непостижимой тайной. — Да, друг, я знаю. Мы должны были продолжить начатое, но, может, был и другой путь… — с сожалением произносит мужчина и опускает ладонь на одну из горящих панелей. Компьютер отзывается короткими низкими сигналами. — Я так долго был заложником собственных ошибок, что теперь боюсь совершить новые. Или того, что по моей вине погибнет кто-то еще, как погиб ты… Цепенею от этих мыслей. Харлок роняет голову на грудь, и его сгорбленная фигура, полностью скрытая черным плащом, словно каменеет под тяжестью этого признания. В следующее мгновение  — Логан не верит своему глазу — тонкий кабель, поднимаясь откуда-то снизу, ложится Харлоку на плечи и сразу после с неохотой сваливается. Логан вздрагивает от неожиданности и едва успевает зажать себе рот, когда что-то касается его лодыжки. Внизу не спеша вьется один кабель, а затем к нему добавляется еще один и еще. Они бегут по полу, переплетаясь друг с другом, и все вместе в итоге тянутся к Харлоку. Логан хочет окликнуть его, предупредить об угрозе, но вместо этого лишь открывает рот, не проронив ни звука. Корабль ни за что не навредил бы своему капитану. Пол под Харлоком начинается двигаться — толстые кабели ползут вверх, полностью оплетая его тело, но затем отпускают, снова спадая, и Логану, наверное, мерещится этот невыносимо тяжелый вздох, который кто-нибудь другой мог бы принять за настоящий стон. Но вот красно-черный плащ падает с плеч Харлока, а по его спине бегут тонкие провода, поддерживая шею, вплетаясь между волос. Они извиваются и заползают даже под воротник, отчего Харлок дергается и сдавливает пальцами кабели под собой. Его кожаные перчатки громко скрипят от такого сильного натяжения, и Харлок срывает их, с ненавистью отбрасывая в сторону, а затем кладет уже голые ладони на прежние места. Здесь сейчас что-то происходит — то, чего ему не дано понять; то, что Логан никогда не должен был увидеть на борту этого корабля. Но почему-то он не может заставить себя развернуться и уйти. Он остается наблюдать, даже когда — глаз не обманывает его — молния мундира расходится на груди у Харлока и плечи того оголяются, а по спине, украшенной рваными рубцами, змеятся провода, хорошо различимые на бледно-серой коже. Они подлезают под руки, закручиваются вокруг них, бегут вдоль позвоночника и прижимаются к шее — Харлок запрокидывает голову. Логан теперь может разглядеть его лицо с уродливым шрамом, не скрытое копной русых, вечно встрепанных волос; он жмурится и кривит губы, крепко сжимая челюсти — от боли, от омерзения, от чего-то еще? Его единственная пара век плотно сжата, а темные брови строго — нет, измученно сведены у переносицы. Почему-то именно сейчас на этом лице отражается его истинный возраст. В машинном зале постепенно нарастает гул и то и дело скачет напряжение. Логан прижимает ко рту ладонь, чувствуя пальцами стыдливый жар на щеках. Что он здесь делает? Почему продолжает наблюдать? Возможно потому, что ноги примагнитились к полу вместе с потяжелевшим телом, стоило вновь услышать уже отчетливый и совершенно очевидный, наполненный тем же страданием вздох, к концу переросший в рык. Харлок вытягивает руку, словно пытаясь ухватиться за воздух, и плечо, предплечье и кисть сразу же поглощают юркие провода, а те, что вьются под ним, скручиваются и толкают его наполовину обнаженное тело вверх, зависая невысоко, поддерживая его над полом. Самые тонкие снова вплетаются в волосы, дерзко срывая черную повязку, и та теряется где-то внизу. Теперь под ней пустота, очередное уродство — месиво из кожи и мяса, но ожившим шнурам нет до внешности никакого дела. Они трутся о его щеки, веки и виски, оголенными кончиками едва касаются губ, скользят по подбородку и челюсти. Одновременно с ними, внизу, другие стекают по его ногам и заботливо стягивают высокие сапоги; те, что чуть выше, прижимаются к его груди и обворачиваются вокруг живота, беспрепятственно пробираясь ниже. Провода коротит со слабым потрескиванием, и на человеческую кожу летят мягкие покалывания-разряды. Харлок вздрагивает и порыкивает, как зверь, попавший в западню, куда его привели собственные ноги, пока неожиданно его тело резко не сгибается пополам, что выбивает из груди Логана весь воздух, и застывает так — неподвижно и бесшумно, создавая вокруг абсолютную пустоту. Но вскоре оно слабеет, и Харлока, беззвучно падающего на спину, бережно подхватывает ворох кабелей. Корабль лениво выпускает Харлока из своих объятий. Звук машин вновь стихает. И без того тусклое освещение зала приглушается, оставляя капитана лежать во мраке, на кроваво-красном плаще. Логан тяжело сглатывает. Его сердце бешено бьется о ребра, и ему нестерпимо хочется как можно скорее оказаться в своей каюте. Он делает усилие, перемещая дрожащие ноги, чтоб не издать ни звука, ни одного шороха от сапог, пока наконец не достигает выхода. Пневматика свободно выпускает его наружу, позволяя уйти с тем, что он здесь нашел. Забавно: эта часть корабля будто не подчинилась главной системе, отпустив его с подобным секретом. Логану кажется, что он слышит за спиной пронесшееся по стенам эхо чужого голоса. Может, это обыкновенный машинный гул, провожающий его? А может, случившееся было просто иллюзией?.. Впрочем, ему все равно невыносимо хочется зажать ладонями уши, чтобы не слышать больше ничего. «Аркадия» хранит множество тайн, но большая их часть не спешит открываться ему — быть может, откроется со временем, — даже несмотря на то что он теперь стоит за штурвалом. Но кого он обманывает. У «Аркадии» только один капитан.