fool's gold

Так не должно было произойти. Черт возьми, она бы никогда не позволила такому произойти. Ну, во всяком случае, в здравом уме. Но это было после ссоры. Юная девушка кричит на него за то, что он такой незрелый и безответственный, умоляет его прекратить свои ночные пьяные выходки, ради его же собственной безопасности. Бэкхен был пьян, что частенько происходило в ночь пятницы каждой недели, каждого месяца, и он кричал что-то в ответ, практически невнятное, но все равно глубоко полоснувшее в области сердца. Что у него, по крайней мере, есть социальная жизнь, друзья, с которыми можно было тусоваться, девушки, с которыми всегда можно было переспать. Что он, в отличие от нее, не был неопытной занудой. — Знаешь, что тебе нужно, чтобы расслабиться? — невнятно промолвил парень, подходя к девушке ближе, да так, словно несколько минут ранее он не был вусмерть пьяным. — Ты должна знать, каково это — немного повеселиться. Просто нужно, чтобы кто-то показал тебе, каково это. — Нет. — Сглотнув ком, предательски застрявший в горле, девушка попятилась назад, как только почувствовала наступление друга, который крался к ней, словно хищник, завидевший добычу. Следом она услышала лишь смешок, который сорвался с его губ, по которым быстро проскользнул язык, тут же вобрав остатки дорогого алкоголя, разлитого в хрустальную бутылку ручной работы, которая расположилась на журнальном столике и из которой еще не так давно Бен поглощал алкогольный напиток, словно он забревший в пустыню путник, который наконец отыскал водный источник. Что-что, но вот вкус в алкоголе у парня был отменным, чего не скажешь о его подруге — Мин Лиен — которая могла позволить себе выпить лишь по праздникам и лишь малую долю из того, что обычно приносил с собой Бэкхен на каждое празднование или обычную вечеринку. — Я сделаю это. Я покажу тебе, что такое веселье. Покажу тебе, что такое удовольствие. Лиен хотела было что-то сказать, но его губы в ту же секунду оказались на ее губах, а холодные руки скользнули под ее домашнюю футболку, что заставило девушку тут же покрыться гусиной кожей: то ли от прикосновений холодных пальцев, то ли от нахлынувшего удовольствия. Мин тут же отпрянула, потрясенная действиями лучшего друга, но когда она увидела откровенное желание в его глазах, которое легко можно было бы принять за беснующихся чертят, окруженных адским пламенем, то здравое мышление покинуло ее тело. И вот она окончательно сдалась, хотя даже не пыталась сопротивляться, позволила ему показать себе, что он имел в виду под удовольствием. Почти не веря, что она переспала со своим лучшим другом. Бэкхен и Лиен дружили уже около трех лет, что всем казалось странным, потому как они были как лед и пламя — абсолютно разными. Он был завсегдатаем вечеринок, плейбоем и его совершенно не заботили ни занятия, ни обязанности. Что же касается Лиен, то она выходила куда-то только в том случае, если кто-то насильно выталкивал ее из собственного «убежища», называемым комнатой в общежитии. Чаще всего этим кто-то являлся не кто иной, как Бэкхен. Она не любила шумные вечеринки и большую часть времени держалась подальше от парней. Да и с Бэкхеном она поладила только потому, что однажды они впервые столкнулись на лекции по философии, на которой Лиен чуть ли не засыпала от скуки подачи материала стареньким преподавателем и от самого содержания лекции. Он рассмешил ее, и таким образом, в последующие недели, они уже стали невероятно близки, смея называть себя не иначе как «закадычными друзьями», которым посчастливилось встретить друг друга. И вот в какой ситуации они оказались спустя три года. Лиен даже не знала как вообще назвать такого рода отношения, хотя знала, что, как правило, другие называют это «друзья с привилегиями» или просто «секс по дружбе». Это должна была быть только одна ночь, являющаяся огромной ошибкой, по причине пьяного Бэкхена, разум которого был затуманен алкоголем, и Лиен, разум которой был затуманен из-за прикосновений холодных пальцев, которые, на удивление, обжигали ее фарфоровую кожу, заставляя мозг отключиться, словно по щелчку пальцев. По щелчку его длинных и утонченных пальцев, которые детально изучали ее тело. Но каким-то образом Лиен позволила этому стать закономерностью, и она не знала, как это остановить. Дело в том, что это был просто секс. Ни больше, ни меньше. Они продолжали ходить каждый день как ни в чем не бывало, и все еще были лучшими друзьями: Бэкхен по-прежнему рассказывал о своих похождениях своей подруге, как делал это и раньше, красочно расписывая события, произошедшие прошлой ночью на очередной сомнительной вечеринке с огромным содержанием алкоголя и готовых на все девчонок (скорее всего, этот пункт вытекал из первого, так как алкоголь здоровски развязывал им язык, заставляя изредка самостоятельно подходить к Бену, раз сам парень пока что не клюнул на них, чтобы предложить ему остаться на одну ночь или даже начать встречаться, чего, само собой, Бэкхен не делал, так как считал, что он тот самый тип людей, который просто не создан для серьезных отношений, и такие хлопоты просто ни к чему); они по-прежнему могли собираться у него дома, чтобы поиграть в приставку или посмотреть нудный фильм, просмотр которого с недавних пор заканчивался всегда одинаково — сексом. Никаких чувств вообще не было. Просто случайные связи, когда кому-то из них хотелось этого. Мин до сих пор не знает, как такое могло произойти. Лиен понимала, что должна была сразу оборвать такого рода связи, но Бэкхен действовал на нее, словно наркотик, которым нельзя было все никак сполна насытиться. Иногда Лиен, конечно, решала, что непременно когда-то скажет ему, что с нее хватит и что это должно прекратиться, так как ни к чему хорошему не приведет, но это «когда-то» все никак не наступало и ожидание тянулось мучительно долго, но однажды ночью она пообещала себе, что сделает это, откажет ему и прекратит весь этот беспорядок, который творился в ее «личной жизни». Только вот, когда Бен наведался к ней в общежитие, его руки сразу же скользнули по изгибам ее тела, пухлые губы накрыли участок нежной кожи на шее, обдавая ее горячим дыханием, и она тут же начала плавиться в его руках, словно воск, а жар, как ток, пронзал ее тело. — Ты так нужна мне прямо сейчас, — прошептал он девушке на ухо, слегка зацепив губами мочку уха, и Лиен тут же поняла, что никогда не сможет его отвергнуть. Потому что где-то глубоко внутри она не хотела отвергать его вовсе. Потому что, будучи с ним все это время, она чувствовала, будто доходила до вершины удовольствия, с которой будет очень больно падать, если она вот так просто откажет ему однажды. Осознание того, что Мин влюбилась в своего друга, Бэкхена, заняло около нескольких месяцев. Она понимала, что однажды такое должно было случиться, и отчасти, возможно, поэтому она хотела как можно быстрее оборвать эти беспорядочные связи. С тех пор, как она полностью отдалась ему и спала с ним снова и снова, чувства естественно расцветали, словно сакура с бамбуком в лучах солнца и, возможно, засияла бы, как драгоценный камень, будь ее чувства хоть капельку взаимными, чему не сужденно было сбыться, так как Бэкхен неоднократно повторял каждой из девушек, которая хотела стать его «той самой», что не является примерным семьянином и не создан для серьезных отношений, которые базируются на конфетно-букетном периоде, когда парочки ходят на свидания, боятся расстаться даже на минуту, все время с нежностью глядят в глаза друг другу, обмениваются множеством прикосновений, хотят везде быть друг с другом, мечтают о том, чтобы прожить вместе долгую жизнь и «только смерть разлучит их». Бэкхена же воротило от одного лишь слова «любовь». Парень видел в ней лишь свою лучшую подругу, с которой он мог периодически спать, когда этого хотел. И вот тогда Лиен поняла, как жалко было влюбиться в такого человека, как он. Она влюбилась в фальшивый блеск. И единственный человек, которого можно было винить в сложившейся ситуации, это она сама. Не помогало и то, что Бэкхен с каждым днем становился все более черствым и нуждающимся рядом со своей подругой, даже когда они встречались друг с другом для непринужденной беседы или чтобы Лиен помогла ему с работой, Бен ясно давал ей понять, что у него на уме только одно. — Я солгал, что мне нужна помощь с поручением, — промолвил Бен, проведя ладонью по светлым волосам и пожимая плечами. От безразличного взгляда его шоколадного цвета глаз по спине пробежали мурашки. — Я знал, что иначе ты бы не пришла. — Он лениво проскользил рукой по бедру Мин, из-за чего вдоль позвоночника пробежала очередная толпа мурашек, заставляя поежится. — Слушай, Бэк, ты должен завершить написание этого эссе, иначе, в противном случае, ты провалишься на занятиях, — попыталась сказать девушка, сбрасывая его руку, которая все это время продолжала блуждать по ее бедру. — Ты же знаешь, что я пришел сюда не за… не за этим. — Но Бэкхен был невозмутим, впрочем, как и всегда, отодвигая бумаги и протягивая руку, чтобы забрать ручку из тонких пальцев Лиен и отложить ее на деревянную поверхность письменного стола, за которым они сидели уже битый час, так как Лиен пыталась вытащить из головы Бэкхена хоть что-то, что могло бы ему помочь завершить это чертово эссе, в то время как сам Бен беспорядочно блуждал пальцами по разным участкам тела своей подруги, прерываясь разве что тогда, когда Мин собственноручно пресекала его действия на корню. — Пойдем, — мягко произнес он. — Ты ведь тоже хочешь этого, — завершил светловолосый, прильнув своими губами к пухлым губам Мин, которая на секунду даже опешила от действий парня, словно это был первый поцелуй в ее жизни. Поцелуй не был нежным и трепетным, как это описывало большинство женских романов, которые любила читать мать Лиен, а соответственно и сама Мин периодически заглядывала, о чем идет речь на пожелтевших со временем страницах скучного, по мнению Лиен, чтива. Поцелуй Бена был настойчивым и безрассудным, а пальцы уже тянулись к мелким пуговицам белоснежной рубашки девушки, чтобы тут же расстегнуть ее и избавиться от лишнего материала, который препятствовал тому, чтобы Бэкхен мог сполна насладиться теплом тела Мин, ведь он чувствовал, что своими прикосновениями оставляет невидимые следы на ее коже. Впервые Мин почувствовала, как внутри нее что-то с треском оборвалось, а в грудь ударила леденящая волна негодования, обиды и горечи. И это заставило ее оттолкнуть его, в то время как лицо Лиен уже все раскраснелось от гнева, казалось, только пар из ее ушей не шел, как в какой-либо мультипликационной картине. — Что-то не так? — удивленно произнес парень, уставившись на подругу. — Все. — Девушка вскочила на ноги, сжав свои руки в кулаки, досадуя на себя. — Все не так. Я… я не должна была позволить случиться этому. Я не должна была позволять тебе использовать меня так, словно я какая-то игрушка, — сказала Лиен, пытаясь держаться как можно увереннее, но ее голос все равно предательски дрогнул, что не укрылось от чувствительного слуха Бэкхена. — Я думал, ты хочешь этого, — ответил парень, вскинув густые брови в немом вежливом вопросе, в то время как его губы сжались в тоненькую бесцветную полоску, а на скулах заходили желваки. — Да, возможно, раньше этого и хотела, но я не думаю, что теперь хочу, — решительно произнесла Мин, намереваясь закончить то, что началось несколько месяцев назад и все это время не давало ей покоя. — Все кончено, Бэк. Все должно прекратиться здесь и сейчас. Либо мы друзья, либо мы нечто большее, но все не должно быть так, как происходит сейчас, понимаешь? Это так не работает. Казалось, еще чуть-чуть, и челюсть Бэкхена встретится с полом, но он в ту же секунду пришел в себя, и его желваки снова заходили в танце на его лице, которое приняло напряженно-сосредоточенное выражение. — Значит, все кончено? Хорошо, как пожелаешь. Давай снова станем скучными лучшими друзьями. — Его голос звучал как никогда холодно, что совершенно не вязалось с юным и привлекательным лицом, почти равнодушно, так что Лиен казалось, что ему и вовсе нет до всего этого никакого дела. Мин развернулась на каблуках и вышла из комнаты, не удостоив его больше ни единым взглядом, возможно, она просто не хотела на него смотреть, а может, просто боялась, что вновь сдастся из-за чарующего взгляда его шоколадных глаз и в ту же секунду заберет свои слова обратно, продолжая ненавидеть себя за то, что вновь не смогла совладать со своим телом и эмоциями. Она продолжала твердить себе то, что поступила абсолютно правильно, но почему же она не чувствовала, что это действительно так? Неудивительно, что после этого дня все пошло по наклонной. Бэкхён был холоден по отношению к своей подруге, игнорируя ее звонки, а в окружении других делал вид, что они и вовсе незнакомцы, которые просто учатся в одном учебном заведении, но не больше. Было больно. В тех редких случаях, когда Лиен оказывалась на какой-то вечеринке в честь дня рождения не знакомого ей человека, куда ее могли притащить однокурсницы, которые видели как Мин страдала, а по ее взгляду нельзя было что-либо прочитать, так как он был таким же пустым, как и у бездушной куклы, но только вот на подобных «мероприятиях» ей становилось только хуже, а пустота, ежедневно раздирающая изнутри, начинала поглощать с новой силой, а все потому что Бэкхен не находился рядом, как это было обычно. Заметив старого знакомого, который продолжал в упор игнорировать ее, в другом конце комнаты в окружении очередной вьющейся возле него весь вечер пассии женского пола, которая уже повисла на его плече, а парень, в свою очередь, запустил пальцы в копну ее длинных темных волос с отчетливым рыжим оттенком, Лиен тут же отвела взгляд. Он пошло ухмылялся ей, наклонившись до такой степени близко, чтобы во время того, пока он будет шептать ей на ухо, вероятно, очередные пошлости или место встречи этой ночью, где они могли бы продолжить свое «радушное знакомство», его губы чуть ли не касались мочки ее уха, а по нежной коже шеи скользило его теплое дыхание, смешанное с нотками недавно выпитого виски. Мин прекрасно понимала, что Бэкхен хотел, чтобы она заметила это, чтобы заставить ее понять, что та совершила ошибку, разорвав с ним «дружеские» связи, потому что он несколько раз сталкивался пристальным и немигающим взглядом с ее глазами. «Это могла бы быть ты», — вероятно, именно это хотел он сказать, что и читалось в его пронзительном взгляде. «До тех пор, пока ты не решилась отказаться от всего этого. Дура». Лиен старалась не обращать внимания на медленно разгорающийся внутри огонек ревности, больно покалывающий в области груди. Она ненавидела это, ненавидела то, во что превратились их отношения, и не знала, кого в этом винить, ведь Бэкхен никогда не подразумевал ничего серьезного, лишь секс без всяких обязательств в виде свиданий и слов «Я люблю тебя», которые должны заставить сердце любой девушки биться с удвоенной силой, будто намереваясь рассечь грудную клетку слишком интенсивными ударами и тут же выпрыгнуть из тела его обладательницы. Мин следовало бы осознать это хотя бы капельку раньше. И все же, она не могла не винить его за то, как жестоко по отношению к ней он вел себя, будучи искусным мастером в области пыток. Вероятно, для людей в средние века, в пору расцвета изощренных пыток и приспособлений для причинения ужасной боли, Бен Бэкхен стал бы самым настоящим открытием, ведь Лиен признала, что палач из него вышел бы куда лучше, чем журналист, на которого они вместе учились уже несколько лет. Почему он вдруг начал так сильно презирать ее? Только потому, что она отказалась спать с ним? И это все, что она для него значила: тело, которым можно легко воспользоваться, когда этого хочется, обычной игрушкой и ничего больше? Эти три года дружбы являлись пустым местом и теперь абсолютно не имели никакого значения для Бена, неужели все это время, пока они вместе срывали уроки, засиживались допоздна в квартире Бэкхена, чтобы насладиться комедией или устроить драку подушками, так как один из них был не шибко рад своему проигрышу в очередном раунде Mortal Kombat, пошло насмарку? Лиен почувствовала, как в ушах гулко запульсировала кровь, а к горлу подкатил ком, перекрывая доступ дыхательным путям, когда она увидела, что Бэкхен прикоснулся пальцами к подбородку своей пассии на одну ночь, впившись своими пухлыми губами в ее. Ее взгляд тут же устремился в пол, словно рассматривать настил было до жути познавательно и ничего интереснее она в жизни не видела, даже когда до ее слуха донеслись радостные и поддерживающие возгласы друзей Бена, когда они увидели, что тот вытащил девушку за руку из скучной вечеринки, ведя, вероятно, в свою комнату и намекая, что продолжение, которое за ней последует, будет куда интереснее, чем просто напиться до беспамятства и уснуть на полу вместе с кучкой других таких же пьяных молодых людей. Мысль о том, что он переспит с ней, внезапно стала настолько невыносимой, что Лиен сильно прикусила внутреннюю сторону щеки, поморщившись от вязкого металлического привкуса крови, заполняющего рот. Она потеряла его, и, скорее всего, никогда уже не сможет вернуть обратно. И она постепенно смирилась с этим. Если Бэкхен больше не хочет иметь с ней ничего общего, тогда так тому и быть. Лиен не собиралась унижаться ради него, позволяя все еще присутствующей в ее чертах характера гордости взять доминантную позицию в этой ситуации и дать команду телу Мин отступить и просто не ввязываться, так как хуже сделает только себе, ведь Бену плевать с высокой колокольни. Но отрицать то, что Лиен безумно по нему скучала, было глупо, как и то, что она сильно хотела, чтобы все вернулось на круги своя. И вот однажды ночью, когда девушка уже лежала в постели, измотанная после долгого дня, насыщенного грузным материалом лекций и подработкой, куда Лиен ходит, чтобы перестать быть зависимой от денег родителей, которые и так сделали слишком многое для Мин, оплачивая учебу, счета и скидывая деньги на виртуальный кошелек с ласковой подписью «Для нашей малышки, чтобы ни в чем не нуждалась», ее глаза медленно закрывались, суля освобождение от деловых забот и долгожданный отдых. Довольно скоро Мин уже спала, видя десятый сон, который был весьма странным: она и Бэкхен, спящие бок о бок — действительно нечто странное, что находится на грани фантастики. Лиен даже почти чувствовала его руку, которая покоилась на ее талии, и его сбивчивое дыхание на своих волосах, из-за чего и вовсе не хотелось просыпаться, так как с пробуждением мир, который выстроило ее подсознание, бесследно рухнет, и нельзя знать наверняка, найдутся ли «специалисты», которые смогут «отреставрировать» утерю. Но когда Лиен разлепила веки из-за манящего солнца, пустившего свои лучи прямо в комнату Мин, которые пробрались сквозь щель не до конца зашторенного окна, исполняя причудливый танец на шелковом постельном белье легкого кремового цвета, она повернула голову в сторону второй половины кровати, завидев, что она, как и ожидалось, пустует, а все то, что Лиен ошибочно принимала за реальность, оказалось дурацким сном. Мин лишь закусила губу от досады. Ей стоило бы пить меньше кофе, который, по всей видимости, так пагубно влияет на ее психику, в противном случае, такие галлюцинациии будут наведываться все чаще и чаще, передавая ей привет все более изощренными способами. Через две ночи ситуация повторилась, только вот одна загвоздка: она не спала. Бэкхен смотрел на нее сверху вниз, его взгляд был как никогда мягким, а губы были соблазнительно приоткрыты, позволяя воздуху пробираться через небольшую щель прямо в легкие. Его тонкие длинные пальцы нежно убрали пару прядей иссиня-черных волос, рассыпавшихся на лбу Лиен, и девушка издала приглушенный звук. А затем парень просто прилег рядом, повторяя концепцию недавнего сна Мин. Но опять же, как только она проснулась, рядом уже никого не было (или его изначально не было рядом, и девушку просто продолжали мучить галлюцинации?). Потому что как такое вообще могло произойти? Лиен отчаянно сбросила с себя одеяло и, ежась от холода, прошмыгнула в ванную, чтобы умыться, так как она начинала чувствовать, как постепенно теряет способность здраво мыслить. Ей нужно перестать думать о нем. Он буквально сводил ее с ума. Так продолжалось больше двух недель, эти сны не переставали покидать ее, и Мин уже отчаянно заклеймила себя сумасшедшей, мир которой крутится вокруг одного паренька, которому плевать на нее и ее глупые чувства. Всякий раз она просыпалась чуть ли не в холодном поту, продолжая ощущать на себе невидимые следы, трепетно оставляемые теплыми подушечками пальцев этой ночью, но рядом никого не оказывалось — все такая же пустующая кровать. Но ощущение, что это вовсе не сны, не покидало затуманенный разум Лиен, особенно после того, как она постепенно начала осознавать, что ее подушка начала пахнуть любимым одеколоном Бэкхена. И поэтому на этих выходных Мин поставила себе четкую цель не ложиться спать вовсе, цепляясь пальцами за беспомощную нить надежды, что это действительно был он, а не плод ее безумного воображения. Что он не ненавидел ее. Закончив все порученные ей задания как по учебе, так и по работе, Лиен влила в себя около шести чашек кофе, рассчитывая на помощь своего неразлучного «друга» среди напитков, и включила свой любимый сериал на Нетфликсе, чтобы наверняка не закемарить, увлекшись интересным сюжетом телесериала. Было уже более двух часов ночи, когда глаза Лиен начали предательски закрываться, но та лишь в очередной раз одернула себя, заставляя глаза тут же распахнуться в целях продолжения «эксперимента», который помог бы юной особе подтвердить свои подозрения. Мин чуть ли не рассмеялась из-за нелепости ситуации, да и чего греха таить, от того, насколько она сама выглядит нелепо. Неужели она настолько отчаялась? С чего бы ее некогда лучшему другу пробираться в ее комнатку общежития лишь для того, чтобы ночь за ночью проводить в компании с таким сомнительным субъектом, как Лиен, с которой он даже не резговаривал уже несколько недель должным образом. Они ведь не походили даже на малознакомых людей, а о статусе лучших друзей вообще говорить не стоит, ведь теперь язык не поворачивался назвать такие отношения дружбой. Они просто однажды были любовниками, не более. Неужели она настолько безумно погрязла в такой пучине, как «любовь», что теперь ей даже мерещится присутствие объекта воздыхания? Устав от многочисленных вопросов, которые витали в ее собственной голове, которая, между прочим, уже медленно начинала опускаться, свидетельствуя о том, что Лиен уже целиком и полностью готова заснуть в эту же секунду, Мин снова тяжело опустила веки. Как же сильно хотелось свернуться калачиком и просто заснуть, а не думать о гребанном Бэкхене, который мерещился ей в течение такого долгого времени. Но полностью провалиться в сон девушке не позволил звук медленно поворачивающегося в замочной скважине ключа, который ни с чем нельзя было спутать. Мин тут же резко выпрямилась, яростно протирая глаза, когда входная дверь ее комнаты в общежитии распахнулась настежь, и ей явилось до боли знакомое лицо, после чего усталость как рукой сняло. — Т-ты. — недоверчиво пробормотала Лиен, словно все еще не до конца проснулась, принимая Бена за очередную ночную галлюцинацию. Бэкхен смотрел на нее, как олень, пойманный в свете фар, когда он закрывал за собой дверь. — Почему ты все еще не спишь? — произнес Бен, и тут же, кажется, пожалел об этом. — Что ты здесь делаешь? — задала главный вопрос Мин, изо всех сил стараясь заставить свой голос звучать максимально ровно, дабы дрожь в нем не выдала волнение девушки с потрохами. Бэкхен лишь потер затылок, будто у него защемило нерв, опустив глаза в пол. — Я... я не мог уснуть. Вот я и приехал сюда. У меня все еще есть запасной ключ, — неловко произнес он, привычным жестом поправив волосы, чуть наклонив голову. — Т-ты уже давно этим занимаешься, не так ли? Я думала, что ты мне снишься. — Девушка прерывисто вздохнула, давно наплевав на то, что ее голос все-таки дрожал во время разговора со «старым знакомым». Бэкхен явно чувствовал себя некомфортно, что вводило Мин в еще больший ступор, так как та привыкла видеть его любым: жестоким, похотливым, агрессивным, безразличным, забавным, наглым, эгоистичным, упрямым, но робеющего Бэкхена она видела впервые. — Я знаю твой любимый одеколон, Бэк, — устало произнесла Лиен. — И как долго ты собирался продолжать в том же духе? — Без понятия, — признался парень. — Но я просто не знал, как иначе смотреть тебе в глаза. Я так проебался. — Что правда, то правда. — Девушка с трудом заставила свои губы и язык шевелиться, отчего голос звучал тихо, затем взглянула в сторону парня, который все еще стоял возле входной двери, не смея сделать хотя бы один шаг в сторону Мин. — Кстати, спасибо, что вел себя, как уебок, по отношению ко мне. Здоровское у тебя понимание фразы «лучшие друзья». — Девушка многозначительно хмыкнула. Бэкхен лишь прикрыл глаза, с трудом сглотнув вязкий ком, вставший поперек горла, из-за чего его адамово яблоко совершило несколько судорожных подёргиваний вверх, и у неё потеплело в животе, и она явственно почувствовала, как там запорхали какие-то хрупкие насекомые. — Прости. Ты меня ненавидишь теперь, не так ли? — хмыкнув, ответил Бен, осознавая, что этот вопрос можно было бы не задавать, так как он сам прекрасно понимал, какой ответ донесется до его слуха. Понимая, что девушка не собирается ничего отвечать, парень решил продолжить. — Это повлияло на меня даже больше, чем я мог вообще предположить. Когда ты закончила наше… соглашение, сначала я думал, что просто соскучился по сексу, но со временем я осознал, что это было нечто большее. — Мин лишь отвела от него взгляд. — Я просто испугался. Испугался, как мальчишка, Лиен. Я боюсь посвятить себя чему-то, в чем чувствую себя таким беспомощным. Ты заставляешь меня чувствовать себя таким образом. Мои чувства к тебе будто делают меня уязвимым. И я ненавижу это, — на одном дыхании закончил Бэкхен, вновь растерянно проведя пятерней по своим густым светлым волосам, как будто хотел стряхнуть что-то невидимое, а она, уловив это движение, обратила свой взор на него, и их глаза встретились. Девушка резко вздохнула, словно это могло ей помочь собраться с мыслями и силами. — Я никогда не просила отвечать на мои чувства, Бэк, — тихо начала Лиен, — я просто хотела, чтобы мой лучший друг вернулся без всего этого дерьма. Я никогда не просила тебя чувствовать ко мне то же, что и я к тебе. — Я знаю, что ты не просила этого. — Взгляд парня в ту же секунду смягчился. — Я тебя не виню. Я ничего не могу поделать с тем, что люблю тебя. Влюбленность в тебя заставила меня принять несколько глупых решений, и я признаюсь в этом. Секс по-пьяни с тобой и превращение этого в привычку было хуевым поступком, и я сильно сожалею об этом. — Почему ты просто не поговорил со мной? — Ее голос по-прежнему звучал вкрадчиво и тихо, словно она боялась или просто не могла повысить громкость. Может быть, поэтому ее злость неожиданно сменилась абсолютным покоем. — К чему все это безразличие и попытки вызвать у меня ревность? Это чертовски больно, Бэк. Бэкхен все же решился подойти к своей собеседнице, взяв ее за руку, отчего по фарфоровой коже Мин тут же проскользнула легкая дрожь, смешанная с еле-еле чувствуемым покалыванием. Она хотела заставить себя хоть секунду взглянуть в его глаза, проскользнуть взглядом по его острым чертам лица, заново изучая то, как выглядел этот парень, который однажды сумел похитить ее сердце, со временем начав вонзать в него иголки, причиняя немыслимую боль его обладательнице. — Я дурак, и ты прекрасно знаешь это, Лиен. Как ты думаешь, почему я прихожу сюда почти каждую ночь, чтобы просто побыть с тобой ничтожно малое количество времени? Это потому, что все мои мысли, которые были заняты тобой и тем дерьмом, которое я сделал с тобой, не давали мне сомкнуть глаз. Только видя тебя и находясь рядом с тобой, я смог заснуть. Я был слишком напуган, чтобы смотреть тебе в глаза, когда проснусь, поэтому тут же уходил, чтобы ты не заметила меня, — сказал он, тяжело опустив голову, будто прокручивая всё ранее случившееся в своей черепной коробке. — Ты ведь понимаешь, как жалко это звучит, правда? — сказала Мин, качая головой, всем своим видом выражая сострадание и понимание, отчего Бэкхен закусил губу, вновь окунувшись в то черное отчаяние, которое владело им всего несколько дней назад. — Дай мне второй шанс, прошу. Мы могли бы начать все с самого начала. На этот раз мы можем сделать все правильно. Я хочу все исправить. — Его голос звучал до ужаса отчаянно, словно это говорил вовсе не самовлюбленный Бэкхен, которого Лиен знала все это долгое время, который ни разу не позволял кому-то видеть себя в таком плачевном положении, когда он на грани того, чтобы сорваться с места и начать крушить все вокруг: разбивать фаянсовую посуду, покрытую вековой пылью, и вообще вести себя безобразно; варварски изувечивать все, что попадется под горячую руку, начиная от белоснежных листов бумаги с эссе, которые ему помогала писать его Лиен, и заканчивая яростным крушением мебели. Мин думала, что мгновение — и он вот-вот пустит слезу, но все, что чувствовал парень в тот момент, это только ненависть к самому себе, смешанную с бурлящим в жилах гневом, сожалением о случившемся и толикой надежды на лучшее. Мин опустила взгляд карих глаз, столкнувшись им с пальцами Бэкхена, которые все это время продолжали держать ее руку до такой степени невесомо, что складывалось впечатление, будто это не рука злого на себя парня, а легкая прозрачная сетчатая ткань, скользящая по коже Лиен из-за порывов ветра, доносящихся из приоткрытого окна. Она никогда не могла отказать ему, не так ли? — Хорошо. — Девушка с наслаждением вдохнула чудесный запах парфюма Бена. Иногда казалось, что запах «Kingdom of Dreams» въелся в его кожу, настолько привычным был этот агрессивно-волнующий аромат. — Хорошо, — более уверенно повторила Лиен, посмев заглянуть в глаза Бэкхена, так как в этот миг она испытывала настоятельную потребность вновь окунуться в этот омут, позволив опьянению души полностью завладеть ее телом. Тяжесть в ее груди мгновенно рассеялась, когда Бэкхен улыбнулся так, как до этого ни разу не улыбался никому: мягко, лучезарно, радушно, показав все свои тридцать два, а его лицо тут же озарилось радостью, и он поднес руку Лиен к своим устам и, едва прикасаясь ими к ладони, оставил легкий поцелуй на ее тыльной стороне. Мин чуть было не пискнула от удивления, когда Бен притянул ее к себе, руками обвивая талию девушки, а носом зарываясь в ее иссиня-черных волосах, вдыхая аромат серебристых бутонов. Она медленно растворялась в его объятиях, плавясь под воздействием его легких прикосновений и поцелуев, которыми он осыпал все ее лицо. Может быть, она все еще оставалась в дураках, веря ему, его словам. Может быть, он тоже был дураком. Но если они собирались быть двумя влюбленными дураками, возможно, так тому и суждено случиться.