Его жизнь. Его бессмертие.

«А я точно этого хочу? Ну наверное… Не согласился бы ведь просто так» Низкорослый брюнет направился в подвал, попутно забрав ключи у Эрвина почти из-под носа. Он медленно и тихо пробирался к подземелью, уже представляя, как Эрен будет открывать ему новые формы удовольствия. Аккерман стыдится своих мыслей и если бы не было ночной прохлады, можно было бы просто сгореть от жары, исходящего от смущенного капрала. Подойдя к решетке, он стал подбирать ключ. Все — таки, освещение было ужасное и не видно было ничего, кроме фигуры. Омега пропустил мимо ушей издевки Йегера и потом холодно и равнодушно пооизнес: — Я выполнил твоё условие. Завтра ты выполнишь своё. Он провел альфу на крышу и сел на камень. — Эрен. Я хочу больше, чем просто уважения солдат. Я хочу большего, намного большего. Скажи, ты сможешь выполнить мою просьбу? Он повернул голову и посмотрел на парня уже не равнодушными, а добрыми и полными тепла, как бы то странно ни было, глазами. Равнодушие было его маской и спасением от смерти, но вечно так продолжаться не могло. А когда Эрвин убедил главнокамандующего и тот разрешил взять Эрена в Разведку, так еще и под его, Ривая, ответственность, так его счастью не было предела. Мужчина покраснел, когда альфа спокойно посадил его себе на колени. — Ну и что ты делаешь? Где-то в грудине, глубоко под костями трепыхалось сердце, словно раненный зверь, готовясь вот-вот остановиться и прекратить страдать. Но Йегер не животное, он не может сдаться вот так просто. Он должен сделать то, что задумал, а не распускать сопли. Он — мужчина. Война это доказала, как бы то ни было. — М. — с уст слелает тихий смешок и шатен чувствует облегчение где-то под грудной клеткой. Невольно он засмотрелся на Аккермана, изучая жилистую фигуру взглядом, но пока не позволяя себе чего-то большего. Эрен потянулся, стоило двери его клетки неприятно звякнуть и открыться. Вот так просто. Он послушно проследовал за тем, кого считали хладнокровным убийцей, человеком без сердца, но. Видимо, у него есть этот гребаный мышечный мешок, циркулирующий кровь. Удивительно, титан его дери. — Смогу ли я выполнить своё обещание? — молчит, взвешивая что-то в своей дурной башке и через время кивает, усаживая на свои колени командира. В нос ударил запах мыла, того самого запретного, но такого приятного. — Сижу. У меня вот вопрос назрел. А если я трахну тебя во время течки? Тебе понравится даже больше, правда, — шатен зарывается кончиком носа в бледную шею, выдыхая потоки горячего воздуха и едва ощутимо касаясь зубами, боясь оставить на столь прекрасном изделии плотского искусства хоть какой-то след. Он не может позволить себе такую роскошь, не может вот так просто делать то, что вздумается. Но он может спокойно перевести глаза к небу, наблюдая за уходящим солнцем и окрашенным в багровый горизонт. Слишком много плохого произошло там, за чертой. Даже гребаные стены не могут защитить от титанов. Никто не может. Это просто инстинкт самосохранения. Никто не хочет умирать, все хватаются за свои жизни, словно за чертовски тоненькую соломинку. Но часто соломинки ломаются, и это нормально. Жизни тоже ломаются, и это тоже в порядке вещей. Так нужно, так решил кто-то, кому выгодны страдания других. — Закат, — Эрен переводит взгляд изумрудных глаз на бледное лицо, а затем снова на небо, тяжело вздыхая, — Раньше я никогда не видел ни одного заката. Но я действительно многое потерял, ведь это, в самом деле, единственная радость здесь. Чем же спасается, тот, чье сердце покрылось коркой льда, капитан? — Эрен. Хватит. Он встал и по привычке вытер шею ладонью. — Не люблю, когда меня трогают без моего разрешения. Тепло в глазах мгновенно исчезло, оставив лишь ледяной взгляд, не выражающий эмоций. — И я не дам тебе сделать это во время течки. Он с болью посмотрел на закат, понимая, что возможно это был последний раз, кола они были наедине в такое волшебное время, и покинул крышу, оставив парню ключ от подвала. Он не любил, когда его трогают, но прикосновения Йегеру были ему приятны. Он не мог позволить себе дать слабину и раскрыть весь свой внутренний мир человеку, которого он даже толком не знал, но и закрываться от Йегера ему было сложно. В коридоре он наткнулся на Эрвина, тот нигде не мог найти ключи и Леви, незаметно засунув их ему в карман, поспешил удалиться. Эту ночь он уже не спал. Вылазок пока что не было, потому что на улице было слишком холодно и существовала вероятность того, что тросы лопнут. Он просто лежал и смотрел в потолок, заведя одну руку себе за голову. «Ты меня скоро с ума сведешь…» Леви наконец то смог снять с себя ремни и верхнюю одежду. На теле были видны следы от ремней и креплений, так уже вышло, что он всегда затягивает все слишком сильно. Под утро он наконец то смог заснуть, благо, был выходной и они могли не только поспать, но и в город попасть, купить продуктов и чего-нибудь полезного. Проснулся Аккерман ближе к одиннадцати часам утра и, поднявшись, не спешил одеваться. Леви планировал провести этот день вдали от всех и просто почитать. Тонкие пальцы пробежались по корешкам книг и он взял книгу «Здравый смысл и его понимание». Это была его любимая книга. Заварив себе чай, он спокойно натянул рубашку и штаны, идеально чистые и выглаженные, взяв книгу, он лег и погрузился в чтение, иногда попивая чай. Молча соглашается, запихивая свою гордость и взрывной характер куда подальше. Он не может вести себя слишком вызывающе и так, как хочет. Это армия, здесь всем плевать хотелось, кто ты и что из себя представляешь. Главная задача — убивать титанов, если не можешь — очутись в его пасти и умри. — Так точно, — вытянувшись по струнке, шатен отдал честь, прижав кулак к сердцу. В глазах, все же, промелькнула какая-то искра смешливости. Хочет казаться сильным, холодным, но выглядит крайне жалко. Это глупо. — Доброй ночи, капитан, — провожает взглядом тёмную макушку и расслабляется, вновь устремляя взгляд к небосводу, огорченно отмечая про себя смену заката на звезды. Больше здесь делать нечего, потому сплюнув на землю, кадет отправился вниз, в свой корпус, дабы отдохнуть. Не то, чтобы в клетке он не мог спать, но там было слишком холодно и сырой, потому Йегер нахмурился, влезая прямо через окно, ибо он не помнил, кто сегодня дежурный, а значит, что может наткнуться на кого-то не того. Лишний шум никому не нужен, а Аккерману не нужны проблемы в виде здорового Эрвина. — Тц. — Эрен медленно подошёл к своей кровати и аккуратно лёг, дабы никто ничего не услышал. Сон был более спокойным, потому посреди ночи шатен проснулся всего пару раз, и то от того, что казалось, будто сейчас зайдет командир и отправит на вылазку. Спал мальчишка как убитый, потому все ушли без него по делам, оставив наедине со своими мыслями и грёзами. И они были, но не такие красочные и яркие, как когда-то давно. Более серые, хмурые, словно тот самый милый коротышка-капитан. — Кстати, о коротышках, — задумчиво шепчет под нос и прикрывает глаза, сев на постели. Вдох, выдох и сердце не бьётся так сильно и его вовсе не слышно в ушах. Все нормально, он дышит. Словно на автомате поднимается, заправляет кровать и отправляется в кабинет к капитану, на самом деле не понимая, зачем он это делает. Ну да плевать. — Разрешите? — Заходи. Тот отложил книгу и посмотрел на вошедшего. — Зачем пришел? Он внимательно вглядывался в глаза парня, пытаясь понять, что карету от него нужно. — Мог бы и полезнее время провести. В город сходить. Леви поставил чай на стол и подошел к Йегеру. Запах кружил ему голову, а от вчерашних прикрсновений шея все еще горела. — Кстати, я больше не буду делать все за ласки. Ключ я тебе отдал, поэтому ты сможешь выходить тогда, когда сам этого захочешь. Леви холодно смотрел ему, а глаза, но в них на мгновение промелькнуло что-то теплое и нежное, видимо, омеге было трудно сдерживаться. А ведь у него скоро течка, а значит, еще больше проблем. Подавителей нет, а запах и так уже сильный. — Если не пошёл, значит, не мог, — пожав плечами, одарил старшего по званию снисходительным взглядом, едва удержавшись от того, чтобы растрепать тёмные волосы. Он не может позволить себе такую вольность, попросту не имеет на это права. Холодный взгляд начальника уже давно перестал быть страшным и таким холодным, как поначалу. Сейчас все можно было обосновать и объяснить. Данное поведение капитана означало только то, что он боится. Он действительно жутко боится потерять кого-то ещё из близких, как произошло это когда-то. За маской строгости и холодной пассивной агрессии, он скрывает нечто, что хочет тепла и ласки, такой запретной и нужной. А Йегер может это дать, Йегер ведь не дурак. — Знаешь, ты бы мог перестать сдерживаться и показать все, что скрываешь глубоко внутри. Это не будет плохо, тем более, что видеть буду только я и никто больше. Тебе ведь тяжело, — кадет протягивает руку к Аккерману, едва удержавшись, чтобы не отдернуть обратно. Мягко касается бледной щеки и поглаживает большим пальцем, аккуратно заключая в мягкие объятия и шепча на ухо всего одно слово: «Можно?» Леви не успел даже сообразить, что произошло, как внезапно по телу пробежало тепло и спокойствие. — Да. Аккерман и не помнил, когда вот так позволял кому-то трогать себя, но сил сдерживаться больше не было. Брюнет уткнулся лицом в плечо курсанта и уже сам прижался к нему, дрожа.  — Эрен… Спасибо огромное… У него невольно потекли слезы и он спрятал их в плече альфы. Каждая мышца его тела было до ужаса напряжена. Но Леви не мог иначе. Он боялся, что кто-то увидит, да и потом по всей разведке разнесется. Он не спешил отстраняться, ему было уютно в этих объятьях и в сильных руках.       Все так же молча юноша прижимает к себе тело капитана, поглаживая руками спину и зарываясь в волосы на затылке, касаясь мягких прядей губами на макушке и вдыхая столь приятный аромат. Разве заменит страсть и секс то, что происходит сейчас? Куда приятнее прижимать к себе живого человека, который не стесняется себя и может показать всю бурю эмоций, которую испытывает. Йенеру нравятся такие люди, но ещё больше ему нравятся те, которых нужно завоевать, доверие которых не валяется сплошь и рядом, а которое хранят под семью замками, словно самую огромную и страшную тайну. Аккерман был из таких, поэтому интерес пробуждался от одного только вида этих холодных глаз. А сейчас. Сейчас он прижимает к себе и чувствует ту боль, которую смог надёжно запереть мужчина где-то глубоко в себе. И радовало то, что плакал он в плечо не Эрвину, а именно ему, мальчишке с зелёными глазами. — Тише, все хорошо. Расслабься, я рядом, — шатен аккуратно, словно Ривай является хрустальной вазой, которую можно разбить, бросив один неправильный взор, поднял на руки и усадил на диван, прямиком на свои колени. Он продолжил обнимать брюнета, прижимая к своей груди и поглаживая. Мама так всегда делала и это, чёрт возьми, действительно помогало. И сейчас должно помочь, тем более, что Леви это нужно так, как никому другому в этом мире. — Ты не обязан держать всё в себе, терпеть и разрушаться вот здесь, — кончиком указательного пальца касается обиянутого кожей места на грудине, где должно быть сердце. У Ривая оно, несомненно, было. И очень большое. — Ты и без того слишком много пережил и перетерпел. Хоть сейчас не будь чертовой куклой. Можешь кричать, кусать. Да делай, титан дери, что хочешь. Только бы стало легче. Я всегда рядом, всегда. — Я… Я не уверен… Аккерман вздрогнул от прикрсновения к груди и волосам, но ему это нравилось       Леви дрожал, силы уже были на исходе. Он боялся откровеничать с Йегером, но его слова так… Успокаивали…       Не выдержав, он смог все-таки выразить всю бурю эмоций в несколько минут.       Его рыдания, казалось, пронизывает каждый кирпич замка, благо, в это время никого не было.       Он прижимался к Эрену, рыжая и дрожа, уже не в силах сдержать себя.       Он чувствовал, как на сердце становится легче. Оно колотилось в бешеном ритме, но Аккерман наконец то смог раскрыть себя перед почти незнакомым человеком. Леви почувствовал себя по настоящему живым и нужным. — Все хорошо, — повторяет как мантру, но успокаивает эти себя. Глупо, конечно, но так становится легче и проще. Ему так комфртнее, его все устраивает. И слёзы командора его устраивают, и его крики тоже вполне устраивают. Но больше, несомненно, нравилось прижимать его к себе и понимать, более того, даже чувствовать, что этот айсберг в простонародье ему доверился. — И больше не смей прятать все в себе, ясно? — шатен наклонился к самому ушку, опалив его горячим дыханием и погладив мужчину по голове, чувствуя звон собственного сердца где-то в ушах.       Он действительно не понимал, что послужило этому причиной, ведь сам давно не боялся, а тут на тебе. Но с этим потом, сейчас Эрен ткнулся носом в бледную шею и крепко обнял худое тело Ривая, прижимая к себе так, словно никогда отпускать и не собирался. Аккерман вскоре успокоился и, слегка покраснев, посмотрел в глаза парню. Ему впервые за все годы служения, а разведке не было так спокойно. Эрен стал частью его жизни только их за этих нескольких минут. Раньше никто не думал о его внутреннем мире, а вот Йегер как будто видел его насквозь. Он уже сделал выбор, ему нужен только этот альфа. И мужчина даже не сомневался в своём титане, он знал, что Эрен не придаст огласки произошедшему. Посмотрев Эрену в глаза, он прошептал: — Ты будешь моим альфой? Леви с любовью смотрел на него и аккуратно огладил его грудную клетку, положив руку ему на сердце. — Ты волнуешься? Слишком быстро бьётся. Война с титанами уничтожила миллиарды жизней, но Аккерман был уверен, что Эрен останется жить. Леви не даст любимому умереть и он чётко определил для себя, чего он хочет от жизни. Любви. Настоящей любви. Нежной и трепетной, с «розовыми соплями», но такой необходимой. Хоть Леви и был уже взрослый мужчиной, он никому не отдавался, ждал, пока найдётся его единственный и истинный альфа. В крепких объятьях ему было хорошо, и уже потом мужчине пришлось высвободиться из них, потому, что вернулись все остальные и в любой момент мог зайти или Эрвина, или Ханджи, а он не хотел этого. — Тебе пора, не хочу, чтобы кто-то знал о нас… — Я приду завтра после тренировки. Обещаю.       Парень ушел, заранее нежно обняв Аккермана. Леви судорожно вздохнул, когда Эрен вышел из комнаты. В груди так неприятно все сжалось, хотелось вернуть альфу и никогда не отпускать. Но так не может быть. Они разведчики, для них не должно существовать чувств, любви и счастья. Их задача — защищать стены и всё человечество. Эта ночь была для Ривая самой сложной — хотелось рыдать и кричать, без Эрена было холодно и одиноко. Капитан понимал, что спать в любом случае нужно поспать, иначе, завтра он подведет отряд. Эрен тоже был без сна. Сердце болело от понимания, что Леви не может открыться ему полностью, и сейчас омеге явно плохо. Не выдержав, парень поднялся и направился в комнату любимого омеги. — Ривай?       Пару раз стукнув по двери, он зашел и сел рядом с его кроватью. Теперь спокойнее, любимый спит, а значит, все в порядке. Леви все же смог заснуть, разве что на бледных щеках остались следы от слез. «Ты достоин большего. Достоин спокойной жизни, счастья, любви. Зачем же ты ломаешь себе жизнь, мой милый? " Аккерман открыл глаза, он почувствовал альфу рядом и волнение тут же испарилось. — Эрен… Ты мои мысли читаешь?.. Голос омеги немного хрипел и было понятно — ему снова нужна эта забота. Ласковый и нежный, необыкновенно желанный, Леви никому не показывал себя с этой стороны. Ему нужен был сильный альфа рядом и он наконец-то нашел свое счастье. Эрен — его жизнь. Эрен — его бессмертие.