темные пластинки под бренди и облачное небо

бесконечно долго бродил по улицам, пербирая свои мысли в голове, как страницы из книги. на миг забыл, как выглядит твое лицо, из головы вышло то, как ты утром любила перебирать свои пряди волос, выискивая там седые локоны, которых никогда не будет. твоя молодость для меня как искупление или лекарство. я всегда верю, что мое спасение в тебе., но ты далеко и одновременно так близко, что я даже не знаю сон это или явь. ты как только что зажженная сигарета, как францyзский поцелуй под проливной дождь. до сих пор напоминаю себе о том, что каждую субботу ты покупаешь себе цветы, чтобы опять помечтать о том, как они заново расцветают внутри твоей грудной клетки. ты была самым сильным романтиком, самой сильной зависимостью моей. никогда не назову себя поэтом. каждый раз мой длинный карандаш вычерчивает только лишь твое лицо, нежно проводят по кончику твоего носа, по изгибу шеи. подушечки моих пальцев все также сходят с ума по твоим гладким, теплым рукам, а я до сих пор схожу с ума по тебе опять же, вычерчивая на обоях в квартире только твое имя. пять букв пять звуков. ухожу в запой, вечно, точнее ежедневно выкупая весь местный алкоголь. ставлю бутылки около кровати, не притрагиваясь. лишь помню, как твои губы обхватывали бокал, выпивая стакан красного полусладкого. заблокировали друг друга, но не в соц сетях, а еще хуже в жизни, а я даже не знаю, где ты и с кем хотя это кажется уже неважным, я просто брожу по одиноким питерским улицам их мрачность и величественность напоминает мне твою походку или то, как нежно и неспеша твои ноги касались зеленой травы, в тот год мы выехали туда, где я жил раньше. до тебя еще мечтал лишь о карьере и о своей первой книге. по итогу понял, что книга будет ненаписанной. разумеется, я знаю истину. прекрасно понимаю, что ты никогда не была моей. ведь смесь тебя и меня это лишь вне этой галактики. ведь ты — это яркие гирлянды, сладкое кофе, запах лаванды, засушенные апельсины и то ощущение, когда наполняешь легкие воздухом. я же это старое потертое пальто, черные очки, в мозолистых руках от гитары ношу книгу про архитектуру. какие-то белые наушники, неподстриженные локоны, а главное, потухший взгляд взгляд человека, который уже сгорел. и не хочет больше возвращаться. знаешь ли, жизнь это не работа над ошибками о ш и б к и неисправимы. вот какова моя истина, которая почему-то сковывает все мое тело. дышу как в последний раз, все также храню портрет внутри своего кулона. там ты как раз рядом с сердцем. смахиваю в своей брежневки все картины, которые ты рисовала. все вазы и фигурки фарфоровые, что ты дарила я благополучно убил и разбил маяковский был футуристом, а я простым смертным. никогда не учил либералов, не знал о консерваторах, даже никогда понятия не имел об романтиках. играла на моих нервах, как на струнах арфы, ведь ничего нет лучше чем быть разбитым тобой. всегда когда вижу тебя, забываю слова, все становится таким незначительным. может я уже когда-нибудь перестану быть таким жалким. словно забыт даже теми, кто меня породил я думал, что исключение из правил и новшества и какие-то новые технологии это все про меня. благополучно тонул в цифрах умолял себя решать и измерять, самовнушая и саморазрушая все то, что ты во мне создала сажусь на табуретку, провожу пальцами по твоим синим венам, по ним течет твоя алая кровь, готовая в любой момент нарисовать что-то неудержимое. ведь ты же как прыжок с обрыва. прощание. или просто отсрочка. расставаться друг с другом пора нам. купил тебе твое любимое. с вишневым джемом. круассаны вместе с кофе, пока на столе стоял открытый бренди. твои черные пластинки, я дарил их, тратил все последнее. только лишь, чтобы это все было нашим совместным. по нелепой ошибке, думал, что ты во мне нуждаешься, но ты так совершена, что ни один человек рядом с тобой не почувствует себя превосходным. судьба сыграла злую шутку. соединила огонь и воду, кислоту с водой, простоту с искусством. я уже смирился с этим. очередное фиаско. закрыл глаза, уже сжег все, что связано с тобой кроме сердца, разумеется. целый миг я был счастлив с тобой. делаю последнюю зарисовку, где твоя рука свисает с маленького дивана, одеяло открывает твою левую лодыжку, длинные волосы разбросаны по всей подушке. даже мадонна не была так великолепна. не могу отвести от тебя взгляд так не хочется спугнуть момент, уговариваю себя в последний раз не целовать твою ладонь, есть риск остаться как черт к ангелу, придвигаюсь ближе. это безмятежное выражение, которое мне напоминает о том, что «я дома». уже встаю, чтобы уйти ни с чем, оставя всего себя здесь. меня обхватывает теплое прикосновение, словно в медленной съемке падаю в твои сонные объятия. что-то шептала мне на ухо, опять романтичное, не жестокое, не злое, а я улыбался потому что нужен тебе