take a deep breath

глубокий вдох. у питера паркера пожизненная подписка на нетфликс, дисней плюс и проблемы со сном в довесок. на самом деле, питер не жалуется на свою жизнь, просто не привык. всегда есть те, кому хуже, те, кого вчера он оттолкнул от несущейся машины на скорости за сто двадцать или те, кого вовсе не сумел спасти. он сидит до четырёх утра в лаборатории, лениво переговаривается с искином, проливает на любимую футболку флюид паутины, вливает в себя энергетик, разбавленный с кофеином, и швыряет веб-шутер в стену. (эй, карен, не оформишь в ближайшую лечебницу? ага, целую, ты лучшая. и лучше возьми бронь на маунт-хеборн, мне туда совсем скоро, мама с папой будут рады). питер обводит пальцем трещины на спусковом механизме устройства шутера, бьется затылком о стену и садится на пол, рвано хватая воздух. он начинает дышать ровно только когда на спину опускается тяжелая рука и плечи медленно расслабляются в загрубевших пальцах. питер тянется ближе к тёплому телу, плавится и превращается в лужу из тревожности и страхов, когда джеймс гладит между лопаток, надавливает на позвонки и скользит пальцами в каштановые волосы. (питер каждый грёбанный раз смущался и краснел, как пятнадцатилетняя девчонка на первом свидании (не то чтобы он далеко ушёл в свои-то семнадцать, и не то чтобы у него было хоть одно настоящее свидание в жизни), когда баки глухо смеялся где-то сбоку, называл его забавным, а затем тянулся к уху и хрипло бросал что-то о том, какой же он, чёрт дери, невозможно очаровательный со своими кудряшками). — ты будешь в порядке, пацан, мы будем в порядке, понял? питер цепляется пальцами за чужую футболку, сминает в кулаке ткань и кивает — трется носом о висок, нервно тычется губами куда-то рядом и почти забирается на колени джеймса, пока тот не останавливает его, мягко, но уверенно: — питер. (вообще-то, они так и поцеловались впервые. питер, — в слезах, измазанный грязью и пылью, словив пару крепких ударов по лицу от очередного плохого парня, — задыхаясь, дрожащими руками хватался за предплечья джеймса, а следом — пробел в памяти, ощущение горячих губ и странный привкус из-за крови во рту). вдохнуть и задержать дыхание. облажаться. снова повторить. — пойдем спать, ладно? (и конечно же, его накрывает в очередной раз посреди ночи). питер мечется по кровати, хнычет в полусне, едва ли не задыхается — ещё немного, пожалуйста, ему нужно ещё немного времени, он успеет, он схватит её за руку— он никогда не успевает. мэй — чаще всего она, иногда баки, нэд и даже старк — проваливается в пустоту с оглушающим криком и питер просыпается с заходящимся сердцем, головокружением и нарастающим чувством животного страха. паучье чутье молчит, словно пытается успокоить, эй, дружище, мы в порядке, слышишь, но стены давят всё сильнее, кислород заканчивается и комната внезапно превращается в гроб на глубине шести футов. джеймс словно ощущает это шестым чувством. когда питер приходит к нему, тот никогда не спит, молча треплет по волосам, пускает в свою комнату, позволяет забраться в свою постель, в свое личное пространство. и питер не говорит ни слова, придвигается вплотную, мажет губами по подбородку, жмется лбом к груди и наконец-то дышит свободно.