Последний чародей

Люди верят своему эгоизму, а не истине. Королевская карета Реинкора тряслась в направлении Гринверской губернии. По официальным данным, принц Джонатан ехал на конференцию вместо своего отца, однако у него и его спутника, Эрика Миддла, были планы, которые лучше не знать посторонним. Несмотря на их неприязнь друг к другу, было выгоднее всего работать сообща: светловолосый претендент на престол, хоть и был капризным и брезгливым, также был переводчиком савийского. Именно на этом языке был написан легендарный свиток с обрядом воскрешения. Шатен же обладал острым чутьём на духовные нити. - Ты уверен, что сильнейший чародей живёт в этой деревне? Думаешь, я не помню, что ты родом из этих мест? Принц поморщился, говоря это. Эрик сделал вид, что не заметил подобного пренебрежения. Они были знакомы уже пятнадцать лет, и успели друг друга изучить. - Разумеется. Такое скопление энергии может излучать лишь дьявольское око. Чародеи рождаются с пятном в виде глаза на шее, которое исчезает со временем. От чародеев, рождённых в солнечное затмение отворачивается Бог, как говорят в деревне Миддла. Карета остановилась. В окнах деревни не было видно, поэтому путешественники засуетились. - Эй, в чём дело? - крикнул Джонатан кучеру, отпившему воды из склянки. Самое неприятное в его работе, как он считал, были многочасовые поездки в дождь или в жару. Без сна и еды. В такие моменты он завидовал лошадям, которые менялись на станциях. - Дерево повалило. Деревню придётся объехать. Прости уж, Эрик. Эрик тоскливо посмотрел на рощу, которая за пятнадцать лет стала меньше, но всё-таки навевала воспоминания о детстве. Может, она не изменилась, а сам Эрик вырос? Джонатан подскочил с бархатного сиденья, зазвенели цепочки с амулетами. - О чём ты говоришь?! Нам необходимо попасть туда! Кучер сплюнул. Ему что, придётся объехать весь этот лес, а потом получить нагоняй за опоздание? И почему возмущался принц, а не Эрик, которого насильно увезли из родного дома из-за его дара? - Неужели Вы хотите пойти туда пешком, по всей той грязи, и испортить свою обувь перед конференцией? Принц снова скорчил недовольную рожицу и посмотрел на свои туфли. Он начал догадываться, что задумал Эрик, но всё же спросил: - И что же ты предлагаешь? - Я мог бы отправиться один. Джонатан не любил Эрика за его коварство, недомолвки и ум. Раньше он был под охраной, поэтому у него не было ни возможности, ни попыток побега. Как будто его отпустят просто так. - Сбежать хочешь? Мы ведь можем вернуться и после конференции. Миддл рассчитывал на то, что принц сразу придёт к выводу о невозможности побега, ведь он никогда не был любителем тратить время на размышления. - Не забывайте, что я могу умереть или лишиться дара в любой момент. Тогда Вам придётся искать нового ведуна. И для Рональда лучше будет, если я попрошу в деревне убрать дерево с дороги. Так звали кучера, который ждал указаний. Джонатан провёл рукой по щетине. На него смотрели беспощадно, словно пытались убить, раздавить взглядом. - Ты ведь понимаешь, что тебя найдут? Разве можно на это ответить «нет»? - Разумеется. Эрик думал над тем, есть ли в деревне переводчики с савийского. Библиотека была гораздо меньше королевского архива, а в сельской школе не преподавали этого языка, но это не значит, что никто не интересовался им. К примеру, Элизабет обучалась в Кроинелли, столице Реинкора. Джонатан махнул рукой. - Ладно, иди! И не смотри на меня так больше! Сейчас Эрик ощущал свободу пса, спущенного с поводка. Впервые за несколько недель он улыбнулся искренне, выпрыгнув из кареты, игнорируя ступени. - До свидания, Ваше высочество. Он поклонился. Джонатану впервые этот жест показался издёвкой. И неспроста. Эрик хотел сказать «Прощайте», но это слово так и осталось всего лишь мыслью. - Рон! Можешь ехать! Свидемся ещё! - Глаза б мои тебя не видели! Они оба понимали, что эти слова не были оскорблением. Рональд был рад своей работе, когда сравнивал её с доносами Эрика. Да, основной его задачей во дворце было находить потенциальных изменников. Несмотря на то, что сдавал он далеко не всех, груз вины это не уменьшало, а проклятья в его адрес были его вечной колыбельной.

***

На окраине деревни стояла хижина, казавшаяся на первый взгляд заброшенной: из-за разбитых окон и двора, заваленного мусором. Однако дверь робко скрипнула, и за ней показалась темноволосая голова двенадцатилетней девочки. Она снова скрылась в прихожей, поняв, что хулиганы ушли. Урахара подошла к осколкам, мысленно досчитала до десяти, и, когда в голове не осталось посторонних мыслей, её зрачки засветились белым, а осколки, вместе с раскрытой ладонью, поднялись в воздух и со взмахом заняли свои законные места. Если бы она могла говорить, давно поставила бы барьер. Если бы. Она бы переубивала всех. Покончив с так называемой уборкой, Урахара надела пояс с метательными ножами и верёвкой и вышла на улицу. Нет, она не собиралась убивать местных жителей, как вы могли подумать. Как обычно, она кивком поздоровалась с соседками. Улыбаясь, они ответили ей тем же. - Её мать ведь месяц назад умерла? Почему никто не взял себе? Девчонка-то хозяйственная. Всё то же фальшивое сочувствие. Местным достаточно того, что она дьявольское око. Неважно ни то, что она сделала когда-то, ни то, что собиралась совершить. - А сама-то? Разве ни разу не видела, как мальчишки закидывают её дом камнями да всяким хламом? Дети не понимают, что это может за собой повлечь. Этой девчонке ничего не стоит убить. Каждый день приносит Грэгу новое мясо да мех. Совсем недавно диких кроликов принесла. Семь туш! Не пожалела ведь. По крайней мере, она не оправдывала свою жестокость. Даже если бы и не была нема, ни за что не стала бы такой лицемерной, как они. - А п..ав..у... А вы..ыву. «Я справлюсь. Я выживу»... Сколько раз она слышала это по ночам от матери? Не счесть. Но где же она теперь? Почему оставила единственную дочь в окружении... Нет, не людей... Своры собак! Урахара приземлилась на колени, когда оказалась в лесу, коснулась земли руками, чтобы ощутить то самое полотно, сплетёное из миллиардов духовных нитей. Это была одна из главных особенностей её охоты, позволяющая ей всегда возвращаться с добычей. Несмотря на то, что живых существ даже в этом лесу было бесчисленное множество, для неё каждая нить имела собственный цвет бесконечного спектра. Урахара удивилась, когда заметила, что её нить связана с чьей-то бесцветной. Её ищут. Но почему? Абсолютно точно, это был чародей, достаточно талантливый, чтобы скрыть свою силу, и наверняка обученный, натренированный. В отличие от неё. Хоть она и была дьявольским оком, не в её силах справиться даже с магом уровня би, что же говорить о прирождённых волшебниках? Она надеялась, что ей не придётся сражаться. Должна ли она скрыться? Возможно. Но она не может убегать вечно. Урахара сжала рукоятку ножа и побежала навстречу владельцу нити. Передвигалась она практически бесшумно, лишь мимолётное касаясь чёрным хвостом деревьев. Вылетев на дорогу, она собиралась ударить Эрика в солнечное сплетение ногой, которая была схвачена, из-за чего девочка упала. - С каких пор селяне так агрессивно встречают гостей? Не помню, чтобы мы были с Вами знакомы... Постой! Ты... Он понял, что нить, по которой он шёл, оканчивается перед ним. Зрачки Урахары засветились так быстро, что удивило её саму, она провела рукой по обочине, и дорожная пыль поднялась в воздух. Она образовала слова. «Что Вам от меня нужно?» - Так ты... Не можешь говорить? Эрик отпустил ногу Урахары и присел на корточки. - Для меня это даже лучше: не придётся делить тебя с Джонатаном. «Делить?» - Именно. Твой дар. Твоё проклятие - единственное, что способно воскрешать. Ты ведь дьявольское... Эрик не успел договорить,так как его схватили за грудки. «Как?» Мама может вернуться? Будут ли её руки такими же тонкими и тёплыми? Что должна сделать для этого Урахара? - Для того, чтобы это выяснить, мне и нужен переводчик. Эрик разжал её кулаки. «Я переведу. Пожалуста, только помогите вернуть маму». Захочет ли её мать вернуться в этот мир, где все кругом отвернулись от неё только потому, что она родила не в тот день? Её это не волновало. Она была такой же эгоисткой, как и все, поэтому не задумывалась о таких мелочах, как чужой выбор. Она никогда не оправдывала ни свой эгоизм, ни жестокость. За свою истину нужно бороться.