Прикоснуться к чувству

Говорят, когда самураи сражались друг с другом, то по ударам клинка они могли понять намерения противника. Я не знаю так это или нет, но если и да, то, кажется, сегодня я ощутил нечто подобное. Честно, не самый приятный опыт. - Ссориться нехорошо! Вы должны поговорить друг с другом! Малышка Попура, конечно, добрая и отзывчивая девочка, но как же забавно наблюдать за её попытками. И как же мило выглядят "поссорившиеся", я едва сдерживаюсь, чтобы не рассмеяться в голос. Никто не понимает моих увлечений, но я убежден, нет ничего приятнее наблюдения за людьми, за их эмоциями. Вот и Таканаси косится на меня неодобрительно. А ведь я, в отличие от него, всего лишь честно выражаю свою заинтересованность. Сам же подглядывает, так же как и я, но нет, он добропорядочный, а я... как он там меня назвал? Интриган! И всего-то за одну фотографию. Вспомнив изображение на ней, я снова умилился, надо же, каким очаровательным малышом он был, ну вылитая девочка! - А-а-а... У меня не получилось! - Попура выходит в коридор, чуть не плача. Бедняга. Люди бывают очень жестоки и равнодушны к окружающим. Взять хотя бы вот эту ситуацию. Тодороки не видит ничего кроме своей Кёко-сан, в упор не замечая того, что давно поняли все остальные. Даже Инами, которая на парней и смотреть-то боится, и то подозревает. - Ничего страшного, семпай, - Таканаси, размахивая руками, пытается придумать ложь во спасение. - Свести их вместе - уже достижение. Молодец! Подействовало! Всё же хороший он человек. И не такой безнадёжный, каким кажется, потому что, отправив Попуру работать, остался со мной подслушивать дальше. Из этого парня определенно в будущем выйдет толк. А вот Сато же никак не может быть честен с самим собой и решиться на откровенный разговор. Возможно, то, что Ямада высказала напрямую, сыграло бы, наконец, в его пользу, но увы. Вместо того, чтобы подтвердить её слова, Сато сидит и треплется про привидение, которое якобы преследует Тодороки. Глупее ложь придумать сложно, но он почти и не старается. Видимо, надеется, что Тодороки сама поймет, что он врёт, сама сделает выводы. Зря. - Вот как. Привидение! Я всё поняла не так! Прости меня... Сато-Сато, сам ведь знаешь, какая она дурочка. Влюбленные не замечают ран, которые наносят тем, кто рядом. Вот и Тодороки каждым словом вгоняет Сато в тоску, но ей кажется, что теперь всё хорошо, недоразумение разъяснилось, и можно снова бежать делать парфе для менеджера, а потом рассказывать об этом шеф-повару. - Ты очень хороший человек, Сато-кун. Самый лучший из всех парней!.. Всё в порядке? - Да, - отмахивается от неё поперхнувшийся дымом Сато. - Тогда, я пошла работать, - и, окрыленная, она выбегает из комнаты отдыха. А мы с Таканаси входим. - Ты лучший из всех, разве не здорово? - я понимаю, что это худшее, что могла сказать ему Тодороки, но надо же его хоть как-то подбодрить, после того, как он сам упустил свой единственный шанс. - Всё закончилось хорошо, Сато-сан. - Таканаси изо всех сил пытается сделать вид, что всё действительно хорошо, будто не видит, что тому сейчас хреновее некуда, что Сато прикурил вторую сигарету подряд, не докурив первую. - Постарайтесь на работе, как обычно. А может, и правда, не видит, молод ещё, к тому же, человеку с лоликонскими замашками обычной любви не понять. - Я сейчас иду домой. - Сато встаёт и открывает дверь. - Хорошо поработали сегодня, - на автомате отзывается Таканаси. Дверь закрывается... И до меня доходит, что я опять остаюсь один! Я же вчера весь вечер отпахал за двоих! Я и так устал, как собака! - Эй, Сато-кун! Опять?!! Подожди, Сато-кун! Сато-кун! А вот сейчас уже я веду себя, как законченный эгоист, но мне всё равно! Два вечера подряд для меня - mission impossible. Да, я такой же равнодушный и чёрствый, как и все остальные, мне нет дела до чужих переживаний, если при этом страдаю я сам! К тому же я предпочту посмотреть на его лицо, когда мимо будет пробегать Тодороки, чем возиться с кучей заказов. - Сато-кун!!! - я почти отбиваю кулаки о дверь раздевалки, когда она неожиданно открывается, едва не ударив меня по лицу. Я даже толком испугаться не успеваю, как меня за руку втаскивают в полутёмную комнатушку. Больно ударившись спиной о дверцы шкафчиков, я замираю. Видно только силуэт Сато, освещаемый уличным фонарём через маленькое окошко под потолком, и немного его лицо в свете огоньков двух сигарет. - Что она сказала? - тихо спрашивает он, стоя совсем рядом, опустив голову так, что чёлка почти касается моего плеча. Я всегда знаю, что хотят услышать люди, а что нет. Это интуиция, наверное, и она не раз меня выручала. Сейчас я чувствую, Сато хочет услышать слова Тодороки от неё самой, не от меня. Услышать, чтобы что-то сделать, может, попытаться всё исправить. Для меня же это реальный шанс увидеть настоящие чувства Сато! И реальный шанс быть потом им же покалеченным. Ах, если бы только моя интуиция подсказывала погромче, может я и услышал бы предупреждение об ещё одной опасности. - Ты самый лучший из всех па... Губы у него мягкие, но поцелуй напористый, словно Сато боится отказа и пытается успеть взять всё, что можно. Напрасно торопится. Я же не сопротивляюсь. Не могу. Сато в очередной раз демонстрирует, как мало люди понимают в чувствах друг друга, абсолютно игнорируя мои желания. А меня вдруг накрыло. Никогда раньше я не осознавал с такой ясностью, как сейчас, что чувствует человек рядом со мной. Он не меня целует, а её. Хочет, чтобы она поняла его, чтобы приняла его любовь и осталась с ним. Последнее желание не такое яркое, как другие, оно почти исчезло из его души, он почти смирился с невозможностью этого. Сато раздражает слепота Тодороки, но он принимает её такой, какая она есть: с дурной привычкой носить катану, со сталкерством, с потаканием менеджеру, с бесконечно долгими рассказами о своей любви к другому... другой. Сато принял её всю, без исключений, но сейчас, когда он сам отпустил её, ему хотелось хоть на секунду поверить, что всё ещё можно отыграть обратно, раскрыть ей свои настоящие чувства, объяснить, показать, заставить принять. Почти невесомыми прикосновениями рук, мягкими касаниями губ и языка, он уговаривает не уходить, не отталкивать, быть с ним, обещает взамен заботу, ласку, внимание, безмерное обожание и ещё много такого, отчего в груди становится тяжело... Я всхлипываю в его объятиях. Я тону в этой любви, её слишком много для меня, слишком много для одного человека! Как он только выдерживает?! Но теперь я хотя бы понимаю, почему он стремится разделить это чувство. Ему тоже невыносимо. Словно опомнившись, он отпускает меня. Отворачивается и снова затягивается обеими сигаретами сразу. Я стою, прижав ладонь к губам и часто моргая. Так много всего в одном поцелуе. Мне почти физически больно от испытанного потрясения. - Прости, - глухо произносит Сато. - Извини меня за это, - он неловко машет сигаретами в воздухе. Я не знаю, что ему сказать. Теперь, как никогда, я понимаю, что от этого ему будет только хуже. - Извини, - ещё раз кается он. - Имеешь полное право обвинить меня, - подхватывает куртку и выходит. У самых дверей раздевалки я его отталкиваю и выбегаю первым. Добравшись до туалета, сполоснув лицо и с силой проведя по нему несколько раз, я постепенно успокаиваюсь. - Сома-сан, что случилось? - заглядывает встревоженный Таканаси. - Сато-сан ушёл. Он выглядел очень плохо. Вы с ним поругались? Смотрю на него в зеркало и молча отрицательно мотаю головой. Как мне объяснить хоть кому-нибудь то, что чувствую даже не я? Да и надо ли? Одно я знаю точно, воспользоваться этим пониманием я не смогу. Как ни странно прозвучит для тех, кто считает меня подлым типом, но я не могу дать настоящему чувству пропасть из-за того, что кто-то будет трепать его по углам. Чёртов Сато! Теперь мне будет так же больно, как и ему. Ну, то есть не так, конечно, я же всего лишь на мгновение прикоснулся к его чувству, но мне хватило. - Сома-сан! - явно не в первый раз окликает меня Таканаси. - Да что с вами всеми сегодня? - Прости-прости, - выдавливаю из себя привычную улыбку. - Сейчас иду. Такое маленькое кафе и так много людей в нём. Узнать их чувства, понять, что стоит за их смехом и слезами. - У нас много клиентов сейчас, - извиняющимся тоном добавляет Таканаси и уходит. Я смотрю на себя в зеркало и уже искренне улыбаюсь. Да, работы будет много. Очень много. Но ведь от этого только интереснее, не так ли?