Грешник в Городе Грехов

      Мир изменился. В очередной раз.       Проклятье, он снова где-то облажался. Это был всего лишь защитный ритуал, и подобные побочные эффекты в нём определённо не были предусмотрены… но есть Джон, есть магический круг, в котором он сидит – и есть комната, очень напоминающая дешёвый мотель, а вовсе не старый гараж, где волшебник находился буквально секунду назад. И, к сожалению, это не банальная телепортация, а полноценный переход в другое измерение.       Джон беззвучно матерится и в изнеможении закрывает глаза. Со стороны может показаться, что он пытается обмануть сам себя, что, мол, это всё бред, галлюцинации… Вот только волшебник слишком хорошо знает, что это на самом деле, а таким образом он просто даёт себе привыкнуть к окружению.       Это-то он определять научился. Чего Джон Константин не знает — сумеет ли вернуться обратно в свою реальность или навсегда застрял в этой. Откровенно говоря, он вообще не у

верен, что после всех тех игр с пространством, временем и вероятностными линиями вообще знает, возвращался ли домой хоть раз. Или откат времени вообще невозможен, и каждый раз, вместо исправления ошибок Джон перемещался в новый мир, где временной поток немножко отставал от предыдущего.       Смеющийся Волшебник одновременно и хочет выяснить это наверняка, и боится до потери пульса. Ведь во втором варианте он получается куда худшим монстром, чем все знакомые ему демоны и чудовища — на его совести окажутся смерти не нескольких дюжин (сотен? Джон давно уже бросил считать) человек, а нескольких параллельных миров с миллиардами обитателей. И его родной мир, тот, в котором всё ещё жила его семья и Чез давным-давно — прах и пепел, а он каждый раз возвращается всё к новым и новым их двойникам…       Но это вряд ли. Константин, конечно, чертовский везучий сукин сын, но пережить гибель нескольких параллельных реальностей даже для него было бы слишком. Да и есть одна верная примета, по которой он всегда определяет, находится ли в родном мире или где-то ещё. Неприятная, но куда более надёжная, чем та же смерть. Кому как не ему знать об этом?       Призраки друзей. «Призрачный патруль», как Джон иногда мысленно их называет. Почти вся старая команда, бывшая с ним в Ньюкасле. Только Чеза не хватает. Тьфу-тьфу-тьфу. От последней мысли Джон передёргивается и сплёвывает через левое плечо. Нет уж, пускай хотя бы у него будет всё хорошо, и старина Чез отдаст концы в свой срок, в своей постели. Он это заслужил куда больше, чем сам Джон.       Они приходят днём и ночью, в любом месте и в любую погоду. Не каждый божий день, конечно, но не реже, чем раз в лунный месяц Константин видит их. Тех, кто доверял ему… а он погубил их. Всех до последнего. Особенно тяжело смотреть в мёртвые глаза Гэри Лестера. Гэри считал его учителем, примером для подражания, последней надеждой. Только Константин не оправдал эту надежду. Не нашёл выход, не спас, не прикрыл, не смог. И даже не смог смотреть как Гэри заживо пожирает неосторожно освобождённый им же самим Мнемот. Эх, верно Миднайт тогда смеялся над ним… Светлый маг…       «Призрачный патруль» — знак того, что Джон дома. Так сказать, в материнской реальности, своей родной. В альтернативных мирах почему-то они не приходили никогда. Ни разу. Хотя… Джон боялся в это верить, но, возможно, там им повезло куда больше. И в самом идеальном варианте никто из них даже не был с ним знаком. Ни Ричи, ни Эмма, ни Фрэнк, ни Анна-Мария… Да, так было бы лучше для них. Времени проверять не было никогда.       В любом случае, на какое-то время Джон может остаться наедине с самим собой. И не сказать, чтобы это ему совершенно не нравилось. Но у него совершенно нет уверенности в том, что он сможет отдохнуть. Скорее наоборот. Каждый раз посещение параллельной реальности было связано с куда большими проблемами, чем стандартные ежемесячные (а то и еженедельные) в которые встревал Джон. Только обычно он догадывался об этом далеко не сразу.       А ведь самое интересное — судя по специфической вони, ритуал всё-таки сработал. И кое-какая защита у Джона сейчас есть. Сверхъестественного толка, правда. Впрочем, сварганить возвратный амулет проблемой не будет… наверное. Если он всё ещё в какой-то вариации Земли. Сомнительно, чтобы в том же Средиземье водились нужные ему компоненты. Хотя он и представить себе не может, чтобы в мире Толкиена водились дешёвые мотели. Они с эльфами, гномами и прочими хоббитами как-то слабо сочетаются.       Глаза открываются медленно, неохотно и бегло осматривают обстановку. Да, похоже, что первое впечатление было верным — более всего эта комната напоминает номер в мотеле, и явно не класса «люкс». Константин так и стоит в сложном магическом круге, но не в центре номера, как можно было бы подумать, а практически в углу, возле окна, прикрытого лёгкими шторами. Судя по тому, что форточка открыта, а солнечные лучи, стоит подставить под них руку, едва ли не обжигают, здесь нынче лето. Ориентировочно. А окно, кстати, чистенькое.       Неброские однотонные обои, линолеум на полу, с потолка свисает простенькая люстра с единственной лампочкой, естественно, не горящей. Зачем, среди белого дня? У стены напротив окна — аккуратно застеленная кровать. Рядом — стол и стул. Странный факт — пепельница на столе отсутствует, и Константин недовольно хмурится, касаясь в кармане плаща початой пачки «Мальборо». Открытый встроенный шкаф — пустой. Две двери — одна, похоже, ведёт в туалет, а вторая — наружу.       И всё. Ни следа пребывания здесь кого-либо. Что ж, это довольно удобно. Будь здесь горяченькая блондинка только что из душа — было бы неплохо, но и визгу было бы… Нет, положительно, Джону очень даже повезло, что здесь в данный момент никто не живёт.       Один шаг за пределы круга — и тот с лёгким шипением начинает пропадать, словно растворяется в старом сером линолеуме. Константин раздражённо прищёлкивает языком и задумчиво чешет щетину на подбородке. Приличные магические начертания такого обыкновения не имеют, ему ли не знать. Во всяком случае, всё, что до этого дня выходило из-под его рук после дезактивации не исчезало. Ну, только если к этому не были причастны разные существа. А вот никакого постороннего участия в данном ритуале вообще быть не должно… вроде бы?       Минуту, а откуда он вообще выкопал эту ерунду, и почему вообще решил ей воспользоваться?       Джон снова щёлкает языком и напрягает память. Хмурится. Проверяет замысловатый брелок на связке ключей в кармане и одну из своих татуировок. Прикрывает глаза и шепчет несколько заклинаний — как классических, найденных им когда-то в оккультной литературе, так и собственного сочинения.       — Мать твою… — произносит Константин вполголоса — шуметь отчего-то не хочется — мало ли что или кто там за дверью. — Знатно меня поимели…       Волшебник только что обнаружил следы ментального вмешательства — но только следы. И это ему очень не нравится. Джон Константин — не наивный деревенский дурачок, и давно позаботился о том, чтобы ему в голову нельзя было влезть… по крайней мере — незаметно от него самого. Вот только неизвестный (или неизвестные) сработал на очень тонком уровне. Не ищи Джон специально — он ничего и не обнаружил бы — настолько искусно его обработали. Внушили непреодолимое желание провести ритуал строго по схеме, убедили в его полезности и безопасности.       Воздействие было одновременно очень сильным (частично защита его всё-таки блокировала, и вопросы у Джона всё-таки возникли) и очень тонким — несмотря на весь свой опыт Джон так ничего и не заподозрил ДО ритуала. А сейчас… Проклятье, сейчас он толком-то и вспомнить не может, что и как делал!       «Дерьмо. За каким-то хреном я кому-то нужен тут. Причём нужен добровольно — иначе не было бы смысла выдрючиваться с ментальными манипуляциями. Значит, добровольно я бы сюда не сунулся без должного стимула. А раз пошли на церебральный секс — нихера они его не смогли обеспечить. Хотя бы банальными угрозами жизни и здоровью. С помощью семьи не давили — значит, не знают. Уже хорошо. Дальше будем разбираться по ситуации».       Джон осторожно подходит к окну и выглядывает из-за шторы. Да, это точно не Лондон. И, кажется, вообще, не Англия. Архитектура не та. И на бразильские фавелы тоже непохоже. Несколько более прилично. Не откровенные трущобы, но и не центр города — вон, вдалеке виднеются небоскрёбы. Не Америка ли? А сам волшебник, если судить по окружающим домам, находится на третьем этаже.       Несколько уличных вывесок — на английском. Хорошо. А вот парочка явно вольготно чувствующих себя негров, забивающих косяк в соседней подворотне — уже не очень. «Бремя белого человека» на плечи Константина не давит, но негр плюс наркота равняется неприятностям. Повезло заметить это достаточно быстро — когда он выйдет на улицу, эту подворотню надо будет обойти. А то ещё прицепятся… Больших расистов, чем негры, он никогда не встречал. Ну их, от греха подальше.       Волшебник подходит к той двери, что он определил, как входную и дёргает ручку. Как и ожидалось, заперто. Впрочем… Джон склоняется над замком и удовлетворённо улыбается. Да, «заперто». Такой замок он бы и в десять лет вскрыл бы безо всякой магии, а уж теперь-то… Правильно говорят, что защищаются от честных людей. Секунд десять — и он окажется на свободе. Условно. Но это позже. В самом крайнем случае, можно будет попробовать и вовсе выломать запор — дверь не выглядит монументальной.       Хотя Джон и не уверен, что хочет выходить традиционными методами. А что если… Он снова возвращается к окну, приоткрывает его и осматривает наружную стену. Ага! Футах в трёх от окна проходит водосточная труба, кажущаяся достаточно прочной, чтобы выдержать поджарого экзорциста в течение того короткого времени, которое ему потребуется для спуска на грешную землю.       Вот, скажем, после заката можно будет и спуститься. Люди почему-то отрицательно относятся к тем, кто вылезает в окна днём и склонны вызывать копов. А у Джона при себе никаких документов нету. В очередной раз ждёт восстановления. Последний его паспорт вместе с изрядным куском старого плаща сожрала какая-то неидентифицированная тварь, и он искренне надеется, что документ вызвал у неё изжогу. А то она возникала только у него и представителей власти при общении. Вкупе со взаимной аллергией.       Джон прикрывает окно и решительно направляется в сторону туалета. И восхищённо присвистывает, когда находит там не только унитаз, но и душевую кабинку, и раковину с зеркалом и настенным шкафчиком. Более того — в санузле находятся чистые полотенца, одноразовые станки, крем для бритья и лосьон после бритья, мыло, шампунь, туалетная бумага, зубная щётка с пастой и упаковка пластыря. Всё, что необходимо для приведения себя в порядок.       Везением это назвать невозможно — это ясное доказательство того, что Джона тут ждут.       Вот только максимум, что он сейчас сделает — соскоблит трёхдневную щетину и почистит зубы. Хоть и жарко, но не настолько, чтобы он воспринимал возможность принять душ как дар небес. В жизни от них никаких даров он не видел. К тому же, буквально на днях попалась ему в руки одна книжка — там колдун тоже пошёл в душ перед свиданием — а на него демон напал. Пришлось махаться в костюме Адама. Так что сейчас с гигиеной по минимуму. На всякий случай.       И через четверть часа Константин уже критически проверяет, насколько хорошо он побрился. Получилось практически идеально, и даже выглядеть стал несколько моложе. Совершенно не критично, но самому приятно. Напившись воды из-под крана, Джон отправляет в карманы плаща пластырь и туалетную бумагу. Мало ли…       Судя по высоте солнца, у него есть ещё несколько часов до темноты, и их Константин проводит, валясь на кровати и пытаясь магией и медитативными техниками восстановить в памяти хотя бы начертание магического круга, с помощью которого он сюда угодил. Получается отвратительно, периодически волшебник встаёт попить воды и выглянуть в окно. Стул он приставляет ко входной двери, чтобы при попытке кого-то снаружи отворить её, у него в запасе была лишняя секунда.       А ещё хочется есть. И курить. Но пепельница так нигде и не отыскалась, поэтому Джон разок всё-таки рискует подымить прямо в окно. Туда же потом отправляется и окурок. Но вот, наконец и долгожданная темнота. За всё это время никто так и не сделал попытки проникнуть в номер, хотя время от времени Джон слышит в коридоре чьи-то шаги — по меньшей мере трёх разных людей — и фоновый шум, сопровождающий человека повсюду. Но как будто никто не осведомлён о том, что Джон здесь.       Последний раз оглядывает улицу перед тем, как выбраться из окна. О, а один из тех негров до сих пор валяется там же, где и днём. Интересно, сколько уже косяков он успел забить? В голове Константина мелькает шальная мысль — а что если немного расспросить аборигена, о том, куда его занесло? Он резво спускается по трубе (надо же таких фокусов ему не приходилось откалывать уже… лет семь? А навык совершенно не растерял) и с дружелюбной улыбкой приближается к сидящему на корточках чернокожему парню, лет двадцати на вид.       Джон принюхивается к дыму от сигареты, торчащей между пальцев негра. Конечно, как он и думал, травка, причём отборная. Парень если и не в нирване, то точно в неадеквате. Не самое лучшее состояние для того, чтобы применять на нём ментальную магию в полный рост — сейчас годится только простейшее внушение. Для повышения доверия. Впрочем, и с этим нет уверенности, что торчок ответит достаточно внятно для того, чтобы понять.       — Как называется этот город, приятель?       — Бэйсин-сити, — промычал парень. — На картах и табличках пишут. А все зовут Городом Грехов*.       — Каких грехов? — интересуется Джон, внутренне напрягаясь. Уж больно говорящее название. И ясно только то, что ничего хорошего ждать не следует. И он очень хорошо знает, что в Бэйсин-сити он не был никогда прежде.       — Любых, чувак. Чё найдёшь — всё твоё.       — Очень хорошо. А куда нас занесло-то? — делает попытку Джон узнать хотя бы примерный адрес. И неожиданно получает ответ:       — А, на задворках Рэйнбон-роуд, за «Сатурном», — наркоман неловко машет рукой в сторону только что покинутого Джоном здания и не то теряет сознание, не то просто засыпает. Константину нет до этого никакого дела, но всё же он устраивает парня поудобнее, попутно слегка облегчив его карманы (доллары ему тут пригодятся больше, чем фунты), и спокойно выходит из подворотни.       — Город Грехов, значит? — задумчиво бормочет себе под нос Смеющийся Волшебник и закуривает. — Ну, думаю, пока что ещё одного грешника он выдержать должен…       И он направляется по Рэйнбон-роуд в сторону высоток, оставляя за спиной мотель «Сатурн». Кто бы ни планировал, чтобы Константин его там дождался, Джон не собирается играть по его правилам.