***
Мои руки были покрыты в алой жидкости, пахнущая металлом — кровь. Возле меня лежит хрупкое тельце моего жалкого вальта. Его волосы были растрёпаны, худое тело было покрыто синяками, а очки лежали на полу, по ним пошла трещина. Глаза были закрыты, а по щекам текли слёзы. Да, у Вару текли солёные и холодные слёзы. На его лице все так же сияла это бешеная улыбка, а сам он истерически смеялся. Это нездорово. Он лежал на полу, скрутившись в комок от боли, и не двигался — ему страшно. Вся его одежда была помята и покрыта алыми пятнами. К сожалению, он никогда не сможет отстирать этот бедный свитер, потрёпанный временем. Опять он со своими розыгрышами. Они уже так сильно достали, их невозможно терпеть. Каждый день одно и тоже, одно и тоже. Почему? Разве так сложно хотя бы один день не обижать Зонтика, не раскидываться шуточками и не обливать никого ведром зелёной краски? Так зачем все это делать, какая на то причина? Сейчас спрашивать все эти вопросы бесполезно, он сейчас не в состоянии. Ещё раз кинув на него свой взгляд, в котором явно не было сожаления, печали или того же добра, я повернулся на 180 градусов и ушёл. На часах было 22:12, а за окном тьма, тёмная и жуткая тьма, такое ощущение, что она мгновенно поглотит тебя, не успеешь и глазом моргнуть, а ты будешь падать в пустоту и смотреть, как перед тобой гаснет свет. Я не хотел спать в комнате, что отдана пиковой масти. Не хочу сейчас делить одну комнату с этим отбросом. Сегодня посплю на диване. Я сегодня устал, поэтому быстро вырубился.***
За окном ярко горела заря. На часах восемь утра. Мой час, забавно. Спустя какие-то пятнадцать минут, я уже сидел на кухне и попивал чай. Вару уже не было в коридоре, там, где я его избил. Осталась только лужа крови. Хоть бы смыл её. Хотя, это же Вару. Он не будет этого делать. Постепенно стали просыпаться и другие клоны: на кухне уже вовсю с улыбкой до ушей скакал оптимист, Зонтик со страхом того, что разольёт чай да и вообще уронит чайник пускал сопли, Ромео пытался помочь Зонтику, Габриэль просто тихо в сторонке и завтракал, Данте опять разбрасывался своими фразочками, а Куромаку пытался почитать, попивая кофе, что не особо получалось. Вот только Вару все не было. Никто про него и слова не сказал. В смысле, никто не нажаловался на его утренний розыгрыш, никто не пришёл с зелёной или мокрой головой, у всех было хорошее настроение. Такое ощущение, что про него все забыли, как будто его никогда и не было, будто это моя паранойя. Фу, что за бред? Несмотря на то, что это было всего утро и весь день ещё впереди, это было уже чудом, что Вару даже носу не показал. Неужели испугался? На него это не похоже. Не спеша все доели свой завтрак и занялись своими делами: кто-то ушёл в свою комнату, кто-то пошёл на улицу, кто-то разговаривал с другими и играл в настольные игры. А Вару всё не выходил. Время шло, яркое солнце ослепительно светило в окна квартиры, а часы показывали час дня. Все, сами того не замечая собрались в зале и разговаривали, только Габриэль сидел и не понимал, о чем идёт речь и, наверное, пытаясь хоть как-то влезть в разговор, спросил: — А где Вару? — вдруг все затихли. Такое ощущение, будто они только сейчас о нём вспомнили. И правда, уже не время чтобы спать, а зная его он не может сидеть на месте так долго. — Может, он просто спит и восстанавливает силы после побоев? Давайте не будем ему мешать, пусть поспит как следует! А ты, Пик, должен задуматься, до чего доводят твои действия! — с нотками злости и укорения сказал Феликс. И вправду, может он отдыхает от вчерашнего. В этом нет ничего такого. — Но так же, его не мешало бы проверить, — как всегда, спокойно предложил трефовый король, и все с ним поспешно согласились. И он тоже был прав, мало чего там у него происходит. Не долго думая, мы подошли к нужной двери. Она была выполнена в черном цвете, а на ней красовалась наклейка пиковой масти. Я медленно и открыл дверь, на удивление она даже не заскрипела. Показалась довольно темная комната. Шторы не давали солнечным лучам пройти в комнату. Феликс, не долго думая, раздвинул шторы и открыл форточку, чтобы проходил свежий воздух в душную. Теперь комната стала светлее. В глаза сразу бросились яркие обои, они были в полоску. Одни полосы были фиолетовые, а другие зелёные. Напротив двери находилось окно. Слева от окна стоял шкаф с вещами и «игрушками» Вару. Даже туда он умудрился их запихнуть. Справа от окна находилась двухэтажная кровать. На первом спал я, а на втором, как не трудно догадаться, — Вару. Но сейчас Вару спал не на своём этаже, а на моём. Кажется, он просто физически не мог подняться на свою койку. Он с головой укутался в одеяло. Мы все стояли возле него и смотрели. Спит, и вправду спит. Он тихо посапывал, грудь то поднималась, то опускалась в такт дыханию. Версия Феликса была верна, он просто восстанавливает силы. — Хей, Вару, а почему ты спишь? — вдруг задал вопрос Габриэль и стал толкать Вару в плечо. Тот, нехотя и видимо, через огромный труд, открыл тяжёлые веки. — А что, уже утро, балбесы? — с просони тихо спросил Вару. — Уже 13:17, ты проспал на пять часов больше чем мы все, завтрак уже давно прошёл, — строго отрезал Куромаку, поправляя съехавшие с переносицы очки. — И тебе тоже тоже доброе утро, Кура с маком, — ответил ему Вару и попытался принять сидячее положение. Но неожиданно, его всего перекосило, он упал опять на кровать и стал задыхаться. Он застонал от боли и взялся руками за грудь. Все растерялись и не знали, что делать. Данте побежал звонить в скорую, а все остальные пытались помочь Вару. — Слушай, Пикачу, я так понимаю мой конец уже настал, хе-хе… Я хотел… тебе сказать напоследок. Ты помог нам всем выбраться в реальность. По большому счёту, это твоя заслуга. И я хочу сказать тебе… спасибо, что ли? И чтобы тебе там не говорили, что бы ты не сделал, ты навсегда останешься моим лидером, понял? — с хриплой усмешкой тяжело проговорил Вару и больше не проронил ничего. — Сейчас не самый лучший момент распинаться, идиот!***
Белые стены этой душной больницы давили на нас, заставляя нервничать ещё сильнее. Мы все стояли и ждали, когда выйдет врач и скажет, как всё прошло. Зонтик рыдал навзрыд, Феликс пытался его успокоить, хотя сам несколько раз проронил слезу. Габриэль сидел и не мог задать никакого вопроса: ком застрял в горле. Ромео сидел и плакал в платочек. Данте сидел с каменным лицом не зная, что сказать. Куромаку пытался сохранять спокойствие, но скорее всего, скоро в ход пойдёт валерьянка. Я же сидел на скамейке в немом шоке. Выходит врач в белом халате и сняв маску стал объяснять ситуацию: — К сожалению, нам не удалось его спасти, мы сделали всё, что могли, — после этой фразы у всех глаза на лоб полезли. — У него оказались сломаны несколько рёбер, и одно из них перекрыло проход к кислороду. Нам очень жаль, — позже он удалился с нашего поле зрения обратно в палату. — Нет, нет, нет! Это ведь всего лишь моё воображение, этого быть не может! Это всё не правда! Это всего лишь его очередная шутка!***
Неожиданно я открыл глаза и быстро принял сидячее положени, тяжело дыша. Я лежу на своей койке. Всё такая же комната. И, стоп. Это сопение? — В-вару? Вару. Вару! — я пытался услышать хоть какие-то признаки жизни. — Да чего ты орёшь? Спать не даёшь, идиот, — сонливо ответил этот придурок.Ты всегда будешь моим лидером…