* * *
— Всё совершенно не так! — девушка с заплетёнными в хвост шоколадного цвета волосами широкими шагами пересекала коридоры студии. От неё пахло ранними пионами и кисловатой земляникой, губы чуть блестели от жидкой помады кораллового цвета, что потом слезет от частого прикусывания уст. Она была бы воистину хорошенькой, но ярость всегда искажала лица людей, а поэтому многие просто шарахались от главной танцовщицы студии. — Сонми, сонбэ, да погодите же вы! Все поездки переиграть можно, зачем сразу идти к директору и выяснять то, что от него не зависит? — девушка в строгой деловой одежде, никак не поспевая за широким шагом танцовщицы, поправляла очки и пыталась достучаться до девушки чуть старше её. — Пожалуйста, погодите и послушайте! Сонми не могла успокоиться. На тот день, в который по расписанию назначили поездку в Чаншу, она запланировала сделать сюрприз матери и наконец-таки съездить с ней в Пусан, выбраться из душного Иксана, но никак не выступать с каким-то новеньким парнем в команде, который прилетел на днях из Франции. Ли уже чувствовала, что этот французик ей не понравится с первого взгляда — терпеть она не могла, когда в идеальный коллектив вписывался кто-то ещё. Они же всё отрепетировали, и новое лицо будет очень сильно мешать. Секретарша не ответила ничего вразумительного на просьбу девушки позвать директора Хо. Она лишь разводила руками и просила Сонми успокоиться и перестать смотреть на неё своим фирменным тяжёлым взглядом. Ли, поняв, что ничего не добьётся, самостоятельно прошла в кабинет главного и закрыла дверь, оставив двух девушек за ней. — Сынгё, я вроде не разрешал приходить ко мне, — директор пафосно обернулся в своём кресле, а потом икнул, заметив грозный взгляд девушки перед собой. — Госпожа Ли? Что такое? Требовалось успокоиться и предельно срочно. Сонми вроде никогда не была такой вспыльчивой ни в детстве, ни в подростковом возрасте, почему же именно во взрослой жизни, когда работа более-менее стабильна, отношения с коллегами тоже, а в личной жизни полный штиль, она стала такой раздражительной? А ответ прост. Она сутками пропадала на работе: то учила детей, то занималась сама, то готовилась ко всяким выездным выступлениям, а тут, когда с мамой спланировали совместную поездку, всё накрылось медным тазом. Ли Сонми с детства ждала человека, посланного снежинками, ведь мама столько рассказывала о нём, но, кажется, пора расставаться с детскими мечтами, а уж тем более с мечтами о банальном отдыхе, который был вполне заслуженным. А ведь она так хотела этому человеку пожаловаться на отсутствие отдыха! — Мне нужен отдых, директор Хо, если бы вы не встряли со своей поездкой в Чаншу, я бы смогла хорошо отдохнуть с мамой, — Сонми сжала руки в кулаки и сдула мешающую прядь со лба. — Пожалуйста, прошу вас пересмотреть важность этой поездки. Директор смотрел на хрупкую девушку, что предстала перед ним разъярённой. Весьма и весьма, кстати. Её требовалось срочно успокоить, это во-первых, а во-вторых, рассказать, что не от него зависят все поездки. Тем более эта, зависящая непосредственно от того парня, что, как снег на голову, приехал к ним. Директор Хо уже видел этого парня, который был чуть младше Сонми, и его предстояло ещё представить танцовщице, с которой он будет вынужден выступать. — Давайте лучше я проведу вас в студию, наш новенький там, вы с ним познакомитесь, всё обсудите и решите, точно ли важна эта поездка, хорошо? Госпожа Ли, от меня ничего не зависит, — мужчина встал с кресла и посмотрел в немного обозлённые глаза Сонми. — Ну же, соглашайтесь. Дело явно не требует отлагательств, так ведь? Скрипя зубами, Сонми кивнула, и первая удалилась из кабинета, слыша чуть сорванный хрип за спиной. Да, когда злилась, она банально всех пугала. Девушка была красивой на редкость, и наблюдать за тем, как хорошенькие черты искажались, было страшно. Коридоры здания, в котором располагалась студия танцев, были узкими и длинными, будто змея притаилась, позволяя людишкам беспрепятственно ходить по её пищеводу. Танцевальный зал располагался буквально в нескольких метрах от кабинета главного директора Хо (из-за чего мужчина часто жаловался на головные боли, что вызывала особо громкая и резкая музыка), но казалось, что они шли целую вечность. Двойные двери, когда-то поставленные здесь для красоты, не служили входом для помещения, в котором благородные юноши вальсировали с такими же скромными девушками. За ними скрывался святая-святых студии: огромный хорошо освещённый зал, с трёх стен которого висели зеркала. Все танцоры любили этот зал и возвращались туда с хорошим расположением духа. Сейчас, правда, в помещении был ажиотаж: девушки заинтересованно смотрели в сторону окна, сидя на матах, и перешёптывались между собой. Парни же будто специально обступили место, где стоял светловолосый незнакомец, повёрнутый к входу спиной, и что-то ему рассказывали. Незнакомая спина привлекла Сонми. Этот парень был одет так же, как и остальные: прямые штаны со стрелками, белая рубашка с закатанными до локтей рукавами, с подтяжками и шляпой, которую джентльмены надевали в сороковых годах в Америке. Он выглядел стройным, подтянутым, и это было пока единственное, на что обратила внимание вошедшая. Он был одет как все на репетиции, но каким-то странным образом выделялся среди других. «Иностранец явно», — с пренебрежением подумала главная танцовщица, стремительно вместе с директором Хо подходя к группке парней. Они расступились. А светловолосый медленно, будто в каком-то фильме играя, обернулся. Его глаза были чёрными, будто оникс, а улыбка тёплой, как солнце после затяжной плохой погоды. В первую секунду рот девушки раскрылся от удивления, но затем ей удалось сдержаться. Этот танцор выглядел волшебно, и на минуту Сонми почувствовала себя маленькой девочкой, которая увидела поистине нечто удивительное. Опустив глаза, а затем снова их подняв, девушка всматривалась в мягкие черты парня, который оказался корейцем. Даже странно, что не иностранец. — Итак, дорогой гость, позволь мне представить тебе нашу главную танцовщицу и тренера младшей группы — Ли Сонми. Она твоя сонбэ, так что веди себя с ней подобающе. Сонми не помнила, в какой именно момент парень переместился к ней, галантно беря руку и целуя тыльную сторону ладони. Танцовщицы из команды ахнули: мало того, что кто-то так дотронулся до их главной, так ещё и хотелось понаблюдать за взаимоотношениями этих двоих. Они нетерпеливо ждали реакции главной: ударит? А может, ничего не сделает? — Меня зовут Ли Тэмин, — голос у него был молодым, не хриплым, и Сонми опустилась с небес на землю. Парень был достаточно высоким, внушал лёгкие мысли о том, что с ним надо быть осторожнее, и при этом было в нём что-то, что притягивало. Что-то, будто шепчущее, что этот парень как-то с ней связан. — С этого дня, нуна, я буду танцевать с тобой в паре. Нуна… И никогда ещё Сонми не чувствовала себя такой старой.* * *
Ли Тэмин, на самом деле, стал ночным кошмаром Ли Сонми. Он с маниакальным упорством тренировался, порой оставаясь после того, как Сонми, уже переодетая в уличную одежду, планировала закрывать зал. Она как-то раз стояла перед ним в сапогах, в расстёгнутой куртке, с сумкой в руках и говорила, что ей пора закрывать зал. Как он отреагировал! Просто вырвал ключи и сказал нуне уходить. Этот парень говорил, что у него нет таланта, его не существует, всего он добивался своим непосильным трудом. Девушка с каждым проведённым в его обществе часом убеждалась в этом. Поездку с мамой пришлось немного отложить, буквально на месяц, но и это было достаточно долгим сроком — Тэмину удалось убедить девушку в важности мероприятия. Старшая Ли спокойно приняла это, видя, какое было настроение у дочери. Конечно же, мама сказала ей, что работа — это первостепенное, ведь отдохнуть они всегда успеют. Поэтому девушке приходилось оставаться в компании Ли Тэмина часто. Они же танцевали в паре. Он вроде как был неплохим парнем, но одновременно было в нём что-то, от чего хотелось убежать. С ним было неловко танцевать, даже простые движения заставляли Сонми отдёргиваться от парня, уходить в сторону и слишком часто просить передышку. Зеркала в зале создавали зеркальный коридор, в который, в принципе, было интересно всматриваться. Миллионы Тэминов отрабатывали плавные движения руками. Миллионы Сонми смотрели на это великолепие, чуть расширив глаза и приоткрыв рот. Жаль, девушка не умела следить за эмоциями. А вот Тэмин был слишком наблюдательным. — Нуна, нельзя филонить вечно, — парень не был обижен, скорее, ему хотелось уже потренироваться в чисто парном танце. — Выступление на носу, без тренировки ты не сможешь правильно всё сделать. Девушка усмехнулась. Устала ведь уже. И он устал. Только вот Тэмин продолжал тренироваться, а Сонми нет. Так продолжалось изо дня в день, вплоть до той самой даты, на которую был назначен вылет. Госпожа Ли провожала Сонми, которая в достаточно прескверном расположении духа улетала в Китай. Господин директор давал последние наставления перед вылетом, танцоры допивали воду и выкидывали бутылки в урны. Мама в последний раз поцеловала Сонми в лоб и отпустила. — Желаю удачи, — дочь поклонилась, поправила волосы и забрала собственный загранпаспорт, который на время прощания с матерью отдала Тэмину. На самом деле, за то время, что они танцевали вместе, выжимали из себя все соки, они успели даже немного… подружиться? По крайней мере, Сонми была близка с ним, шутила, поучала, а Ли называл её стандартно «нуна», возвращал ей все улыбки. А ещё порой говорил с ней о снеге, который хоть и нечасто, но выпадал зимой. Посадка была объявлена, и организованная группа устремилась регистрироваться на полёт. Все шли строго по очереди: Сонми, как лидер группы, была первой, остальные шли за ней. Тэмин ловил на себе взгляды девушек из танцевальной группы, а когда смотрел на них в ответ, они смущались, краснели, отводили глаза. То, что парень был красивым и от него шло нечто особое, никто не отрицал. Даже Сонми, которая хоть и не принимала участия в обсуждении парня, мысленно всё же поддакивала этим девочкам. Соглашалась. Но вслух ничего не говорила. Места Сонми, Тэмина и Кибома, парня из команды, располагались рядом. Девушка села у иллюминатора, Кибом у прохода, а Тэмин уселся между ними, похлопывая себя по карманам, будто ища телефон или что-то ещё. На самом деле, он искал пачку жвачки и, когда нашёл её, по доброте душевной раздал её соседям, но Ки отказался. Мята взорвалась во рту. Хоть Ли и предпочитала что-то более сладкое, мятная пластинка показалась намного слаще, чем была на самом деле. Кибом заснул буквально сразу же, как самолёт набрал высоту. В его ушах были наушники, в которых ничего не играло, а сам он забавно наклонился к проходу. Тэмину пришлось потянуть парня на себя, чтобы не мешать стюардессам, что свободно говорили на трёх языках. Сонми в это время тихо смеялась, наблюдая за этой странной картиной, и когда Ли всё же устроил товарища в кресле, отвернулась, глядя на небо, но на губах всё равно была улыбка. — Я знаю, что ты смеёшься, нуна, — рука опустилась на запястье, и Сонми обернулась. Лицо её тонсэна было слишком близко, но это никак не поколебало спокойствия девушки. — Ну так наслаждайся моим смехом, — она часто так произносила в последнее время, вроде бы подтрунивая. Но Тэмин был из другого теста сделан. — А я и наслаждаюсь. Полёт прошёл в тишине, лишь Сонми на несколько минут задремала на плече Тэмина. Он в тот момент сфотографировал девушку со спокойным выражением лица и улыбнулся, поправляя её чёлку. Сонми была милой. Особенно она показывала эту сторону, когда сопела в углу студии или же просто сидела, ничем не занимаясь. Как руководитель, она была в меру жёсткой, в меру справедливой, хотя и не отрицала, что любила филонить. Чистосердечно же призналась в этом! Когда самолёт приземлился, Сонми пришлось будить, а ведь она столь сладко дремала, что не хотелось поднимать её на ноги, выводить из салона и вести куда-то. Закинув на себя ещё и её рюкзак, Тэмин повёл девушку за плечи к переходу, что соединял самолёт и зал аэропорта. Шли долго. — А ты веришь в легенду о людях, что были посланы снежинками? — Сонми сонно потирала глаза ладонями, пытаясь сбросить с себя кокон сонливости. Ли посмотрел на неё искоса, будто сомневаясь в её нормальности. — Мне мама рассказывала в детстве сказку, что есть люди, которые посылаются специально для исполнения желаний, а потом они… они рассыпаются на снежинки, — девушка посмотрела в маленькое окошко, остановившись, передёрнула плечами от холода. За окном шёл мелкий-мелкий снег. — Мама говорила, что папа… папа выполнил её желание и рассыпался в снежинки. При воспоминании об отце слёзы навернулись на глаза. Многим позже Сонми поняла, что отец уехал куда-то в Китай умирать. Отринул помощь жены, буквально бросил ребёнка. А всё, казалось бы, из-за болезни, которая оказалась смертельной. Да, мама девушки знала, что её муж мёртв, но не выдавала, в каком городе он похоронен. Даже не навещала его. Слишком тяжело, слишком больно. — А что за желание было у твоей мамы? — Тэмин за локоть повёл девушку дальше. Она настолько погрязла в своих мыслях, что не слышала парня, а потом, поняв вопрос, улыбнулась. Но улыбка вышла какой-то странной: немного тоскливой. — Вырастить меня и воспитать. — Кажется, твой папа не до конца выполнил желание? — чуть погодя, девушка кивнула. — Как… звали твоего отца? — Ли Сонэ, — сказала девушка, застёгивая куртку. — Давай закончим на этом наш разговор, хорошо? — Хорошо, нуна. И знаешь, нуна… я могу быть твоим исполнителем желаний, которого послали снежинки, — Сонми улыбнулась, конечно же, но вместе с этим почему-то появились мысли, будоражащие кровь. А если этот блондин, что шёл с её рюкзаком, рассыпется на маленькие кристаллики льда?..* * *
Некоторые танцовщицы нервничали, поправляя фирменные шляпы или оттягивая подтяжки, что держали чёрные штаны. Все, кроме главной пары — Тэмина и Сонми, — были одеты одинаково. Все были в чёрно-белом, когда обоих Ли отличали красные рубашки. Девушка чувствовала себя неуютно в ней, ведь верхнюю одежду заменили буквально в последний момент перед выступлением, потому что две белые рубашки были потеряны, оставались только две красные — запасные. Почему именно красными оказались запасные, никто не знал. Мистика какая-то. — Наверно, это какой-то знак, — Тэмин расхохотался, и команда из-за этого чуть не пропустила объявление их номера. Адреналин играл в крови танцоров, большинство даже не помнили, в какой момент оказалось, что они сделали последний элемент группового танца. Все тяжело дышали, осознавая, что то, ради чего они зад и мышцы буквально рвали, прошло. Оставалось только награждение, которое произойдёт через пару дней, а пока, после завершения части танцев, где присутствовала южнокорейская команда, можно вернуться в отель и поспать. Тэмин снял шляпу, пригладил волосы, щедро залитые лаком, и тронул спину Сонми, которая совещалась с танцорами относительно ужина. Она будто чувствовала, что обед излишен, — скоро все повалятся спать, от нервов забудутся глубоким сном, и только Ли будет бодрствовать, не спать. Но чем заняться?.. — Нуна, ты должна будешь поехать со мной, только тепло оденься, — произнёс парень, как старшая обернулась. — Я обязан тебе кое-что показать, только отреагируй спокойно, хорошо? Танцовщицы засмеялись, переглядывались, и Сонми кивнула, произнося, что им обоим стоит переодеться и тогда уже отправиться. Красная рубашка слетела за дверями с плеч быстро, так же девушка быстро оделась, а потом выскочила из гримёрки, всучивая собственную одежду другим танцовщицам и становясь напротив Тэмина, что тоже весьма быстро переоделся. — Ты быстрая, — «старалась» произнесла немного язвительно, но при этом гордость за себя в словах девушки чувствовалась. — Тогда пошли. На выходе из здания Тэмина ждал неизвестный девушке парень, что беспрекословно отдал свой мотоцикл. Сонми непонимающе посмотрела на него, и байкер кивнул, будто доверяя парочке. Казалось, это какой-то знакомый Тэмина. В принципе, так и было. Только Ли ничего не сказал спутнице. Они мчались по дороге, освещённой фонарями, и Сонми чувствовала — доверяла. Она доверилась парню, хотя вполне себе понимала, что он мог привезти её в непонятное место, сделать с ней что-то, но всё же шестое чувство подсказывало: «доверься, он не сделает тебе ничего плохого». Всего лишь привезёт куда-то, покажет что-то, а потом… возвратит обратно?.. Надпись «колумбарий» на английском показалась перед глазами неожиданно. Сонми кинула вопросительный взгляд на Тэмина, но тот упорно шёл к дверям явно тёплого помещения. Покачав головой, девушка направилась за ним следом, запахивая куртку. — Зачем ты меня сюда привёл? — как только они оказались непосредственно в закрытом помещении, Ли поёжилась. Она не любила вещи, связанные со смертью, а кладбища и колумбарии старалась обходить. Тэмин обернулся к ней, с серьёзностью в тёмных глазах смотря. Девушка отвела глаза, натыкаясь на неизвестные китайские иероглифы и фотографию улыбчивой полноватой женщины. Она, возможно, была чьей-то соседкой, пекла детям или внукам пирожки с рисом, у неё был заботливый муж и верная собака. Но она умерла. И о её прахе очень хорошо позаботились. — Ты хотела увидеть своего папу, — Тэмин нахмурился и чуть подошёл к девушке. — Ты говорила, что это твоё желание, так ведь? — Ли кивнула, а потом почувствовала тёплые руки парня на своих. — Поверни голову направо, пожалуйста, только не пугайся. Вы с ним очень похожи. Дрожа, Сонми повернула голову. На неё смотрел с фотографии отец. Её рот раскрылся, на глазах появились слёзы. Она помнила, как мама передавала каким-то незнакомым людям фотографии отца, плакала, говорила что-то на тогда незнакомом языке. Сейчас Ли понимала, что это был китайский. Конечно же, мама знала, где похоронен муж. Знала всё, но не говорила об этом дочери. Даже не встречалась с другими мужчинами — боялась их потерять так же, как мужа. Этот страх был подсознательным, тем, что глодал изнутри, добирался до черепной коробки и пускал мурашки по коже. И в тот самый момент, вглядываясь в незнакомые иероглифы и такое родное, но одновременно далёкое лицо, Сонми плакала, чувствовала то же самое, что когда-то чувствовала её мама. Она бы упала на колени, только вот Тэмин подскочил, прижал к себе, утыкаясь лицом прямо в макушку, а его нуна бесстыдно плакала, отвернувшись от фотографии отца. Сонми осознала — этот мужчина, её отец, не был послан снежинками для мамы, чтобы выполнить её желание. Папа был человеком. Обычным человеком из плоти и крови, чей прах хранился в закрытом колумбарии в Китае. — Прости, я не знал, что ты так отреагируешь, — холодный морозный воздух обжёг щёки, и Сонми вздохнула, приходя в себя. На самом деле, сама от себя такого не ожидала. — Ты… ты хотела увидеть папу, и я вот навёл справки. Прости, пожалуйста, я… Сонми вновь кинулась на парня, уже безоговорочно доверяя ему. Сердце билось сильно, так, будто сейчас выпрыгнет из грудной клетки, щёки покраснели, а слёзы вновь подступили к глазам. Вместе с этим Ли чувствовала благодарность, самую что ни на есть настоящую благодарность. Её желание было выполнено. — Тэмин… спасибо тебе, — снегопад будто пошёл с удвоенной силой, и Сонми поняла, что начало происходить нечто странное. Парень улыбался. Улыбался, но казалось, что он становился как-то белее, как-то тусклее, и оттого девушка испугалась, немного отскочила, но он не выпустил её из кольца своих рук. Она не понимала, что с ним или с её зрением происходило, но хотелось верить, что всё хорошо, всё нормально. Но… нет. Для неё то, что произойдёт скоро, будет ненормальным. А для Тэмина это привычно. — Ты же слышала сказку о людях, что посланы снежинками, — тон его голоса звучал спокойно, даже как-то нежно, а оттого сердце заходилось в бешеном ритме. Тэмин смотрел на неё спокойно, улыбался, а потом опустил голову и коротко поцеловал в лоб. — Я был послан для того, чтобы исполнить твоё детское желание, Ли Сонми. И в тот момент, когда тёплый поцелуй отпечатался на холодной коже, девушка вспомнила. Вспомнила тот вечер, когда говорила маме, что хочет увидеть папу. Вспомнила всё в один миг, будто сняли все блоки, и Сонми закачала головой, не хотела отпускать Тэмина, но пришлось. Пришлось в последний раз ощутить завитки светлых волос на своём лбу, пришлось в последний раз заглянуть в ониксовые глаза. И ощутить впервые лёгкий поцелуй на губах, что уже замёрзли. Тэмин привязался к девушке. Он бы хотел остаться с ней подольше, да долг звал, грудь ныла — ему не хватало кислорода. — Вода всё помнит, Ли Сонми, и я помню, как таял на твоём маленьком детском носике и скатывался ниже, — новый мягкий поцелуй, и Тэмин всё же взял девушку за руки. — Я целовал тебя очень часто, а ты не замечала этого. Обещаю, я буду слезами на твоих щеках, водой в чашке, из которой ты будешь пить, снегом зимой. Я буду приглядывать за тобой. Обещаю. «Я буду рядом», — застыло паром в воздухе, когда парень в последний раз шепнул «нуна» и исчез, растворяясь в зимних ранних сумерках и рассыпаясь маленькими кристалликами льда на одежде, волосах и лице девушки. Ресницы слиплись от слёз. Глаза закрылись, а губы ощутили привкус поцелуя от человека, что был послан снежинками. Порой хочется, чтобы желания не исполнялись. Чтобы они хранились у нас где-то глубоко внутри, погребённые под мыслями и чувствами. Некоторым мечтам не суждено сбыться — они остаются с нами навсегда. Люди никогда не перестают мечтать. Из-за них они могут потерять родных, друзей, а вот Ли Сонми потеряла Тэмина, отношения с которым налаживались, но закончились смято, непонятно. Она была благодарна ему за то, что он исполнил её желание. За то, что показал место, где похоронен отец. Она понадеялась, что не забудет ничего: те несколько поцелуев, те совместные тренировки, его глаза цвета ночи. Но она забудет. Люди, посланные снежинками, забываются на следующий день после исполнения желания. И уже завтра Ли Сонми проснётся в номере отеля замёрзшей, со слипшимися от слёз ресницами, не помня Ли Тэмина, а пока она шла по снегу к мотоциклу и замёрзшими руками утирала слёзы, будто превращающиеся в ледяные кристаллы на лице.