Faith

В тусклом свете барных ламп на изящном пальце блестит золотое кольцо. Своими блёклыми, уставшими от созерцания тьмы глазами он ловит этот блеск. И это меняет всё. Имс давно обещает себе, что отправится в отпуск. Сменит ужасный - стильный, но приевшийся - тёмный костюм на какую-нибудь вырвиглазного цвета рубашку с короткими рукавами и загорит так, как не загорал ещё во времена Древнего Египта, выползая из подземелий прямо под палящее солнце, подставляя морду его испепеляющим лучам. Да только каждый раз вместо песчаных островов он отправляется в бары, где иногда, напившись до беспамятства, люди устраивают драки, порой заканчивающиеся летальным исходом. Даже закрыв глаза и продолжая поглощать алкоголь, он может видеть, что происходит в такие моменты. И эта картина уже успела намозолить ему глаза. - Как мне называть тебя? Имс поворачивает голову и видит, что кольца есть чуть ли не на каждом пальце, все слишком блестящие и красивые, слишком яркие, но при этом кажущиеся вполне себе к месту. Иногда они сталкиваются друг с другом, когда пальцы шевелятся, и в воздухе разносится какой-то мягкий звон, совсем не такой, какой должен быть в таких случаях. Это мелодичный колокольчик, а не что-то банальное, затёртое, обыденное. И голос этот - он тоже как мелодия. Тягучая, приятная, ласкающая слух. В интонациях есть что-то игривое, насмешливое. "Какое имя ты назовёшь? Удиви меня". Имс чувствует искру жизни внутри себя, искру любопытства, и почему-то ему нравится представлять чужое лицо, ещё даже не взглянув на него. Трепетное предвкушение созерцания совершенства. Он знает, что это кто-то из богов, таких же забытых людьми и временем, как и он сам. И, наверное, ему даже не хочется знать, кто именно. По крайней мере, не сразу. Пусть вкус загадки ещё ненадолго останется на языке. - Зови меня "Имс". Ну а ты, золотой мальчик? Бог рядом смешно фырчит, как кот, и отвечает: - Сейчас я хочу быть Артуром. Он тянет гласные довольно, но это не кажется манерным, с перебором. Незнакомцу с волшебными украшениями очень даже идёт. Имс поднимает взгляд и пропадает. У Имса в просторной квартире широкие подоконники, на которых Артур любит лежать нагишом, встречая рассвет. Он подставляет себя солнцу в течение всего дня, завтракая там тостами и запивая их кофе, читая книги, проверяя почту на современном телефоне. Его тёмный хвост свешивается вниз и постоянно находится в движении, то заинтересованно изгибаясь, то лениво покачиваясь, то скручиваясь в какие-то немыслимые фигуры. Артур и сам похож на рассвет, который встречаешь на крыше небоскрёба. Весь мир у его ног, и он освещает его собой, в ответ получая желанные внимание и восхищение. И он их достоин, в этом Имс не сомневается ни секунды. Когда Имсу нужно уехать, Артур - гибкий, изящный Артур - обвивает его собой со спины и говорит, что едет с ним. Это не просьба, не вопрос, не ожидание позволения. Это факт. Всеми своими четырьмя лапами он танцует по грани, зная, что не имеет права приказывать, но ещё прекрасно зная, что Имс ему не откажет. В зеркале радужка его глаз вспыхивает тёплым янтарным цветом, и он довольно облизывается, собирая послевкусие собственной власти над богом мёртвых со своих уст. Невероятный, восхитительный засранец. Имс должен чувствовать раздражение, но вместо этого переполнен только восхищением и желанием завладеть миром, который ему никогда не достанется. Миром, сосредоточенном в этом идеале. Имс привозит его в жаркую страну, в такой дальний уголок, куда раньше заходили только репортёры, делавшие сюжет о племени. Имс объясняет, что у этих людей особый взгляд на смерть. Задолго до того, как Пи-Джей Хоган вложил в уста летающего мальчика слова "Смерть - это ещё одно приключение", его изобрело это племя. Они не оплакивали умерших, они устраивали в честь них праздник. Потому что смерть - это переход на новый уровень, это ещё одна жизнь. И, разумеется, они верили, что возлюбленные, родственники, близкие - все они однажды снова встретятся и соединятся на этом уровне. Они не знали, как именно это произойдёт, потому что с того уровня назад никто не возвращался, чтобы поделиться мудростью, но они не отступали из-за этого от своих убеждений. Артур смотрит внимательным, почти немигающим взглядом, наблюдая за людьми и за тем, как пляшут языки костра. Он перебирает пальцами, и мелодичный звон его колец вплетается в эту особую атмосферу. Имс провожает его взглядом, когда тот исчезает среди деревьев, но ничего не спрашивает, не бежит следом. А потом... потом он, как заколдованный, смотрит на него в танце. Артур присоединяется к племени, окружившему костёр. Теперь из одежды на нём только схенти*, обвязанная золотистым поясом. На шее его ускх** с широкими золотыми и узкими синими полосками, а руки и ноги украшены яркими браслетами в дополнение к уже сверкающим на пальцах кольцам. Артур похож на божество ещё больше, чем раньше. Он сияет среди остальных людей, и языки пламени играют на всех его атрибутах, заставляя практически слепнуть. Имс чувствует, как пересыхает у него в горле, облизывается и сглатывает. Исходящий от Артура свет проникает под кожу, пронизывает каждую клетку тела, и становится так жарко и хорошо, и кажется, что можно покорить не только любую гору, но и любую вселенную, сколько бы их там ни было. Вся его сущность, ранее сотканная исключительно из тьмы и смерти, меняется, поддаваясь этому напористому, яркому и неудержимому, у которого нет названия, нет ярлыка. Никакое слово не способно вместить это в свои жалкие маленькие буквы. Артур бросает на него взгляд, и Имс понимает, что больше не прикован к одному месту. Потому что так захотел его личный бог. Сопротивляться этому зову невозможно, и крупицами той магии, что осталась в нём самом, он так же меняет своё одеяние, а ноги сами несут его к бесконечно льющемуся свету. - Я танцую во имя бога мёртвых, - жарко шепчет Артур, прильнув к нему всем своим гибким разгорячённым телом, прежде чем возобновить движения, продолжить бренчать золотыми браслетами. Каждый его шаг - уверенный удар в землю, каждый его жест - посвящённая конкретному божеству строчка молитвы. И Имс понимает, что важна не вера людей, за которую боги цеплялись все эти столетия. Самое главное - что Артур верит в него. Искренне, чисто, со всей своей отдачей. Он не просто возродил эту веру из пепла магией и какими-то манипуляциями, он создал новую одними только своими словами. И теперь она переполняет Имса с головы до пят, покалывает в кончиках пальцев, вырывается с каждым выдохом искрами. И он, бог мёртвых, наконец-то чувствует себя живым. *набедренная повязка у мужчин **ожерелье-воротник