***
Каменная крошка больно впилась в колени сквозь ткань спортивных штанов, и Роб поморщился, стараясь как можно быстрее, но бесшумнее слезть с подоконника. Чуть не грохнувшись лбом об грязный пол, он все же перелез через разбитое мародерами арочное окно и оказался внутри заброшенного замка. Он был маленьким, если сравнивать с другими многочисленными и намного более популярными замками и крепостями Трансельвании, и довольно заурядным, поэтому ни одна эксурсия не посещала его. Но если вдруг какой-то турист, жадный до приключений и разгадок тайн в стиле Скуби-Ду и его друзей, захочет поискать неизведанного, то величественные в своей простоте ворота замка, стоящего на холме близ высохшей речушки, всегда открыты для посетителей. Роб, конечно, этого не знал. Он, будучи накормленным легендами и сказками всевозможных форм и красок, решил, словно расхититель гробниц (или воришка садовых гномов), лезть через заднее окно, чтобы на входе не встретиться с грозными горгульями-превратниками. Ведь Роб по своей наивной глупости и одновременно необычайной смекалке знал, что отгадать их загадку он не сможет, пусть ему будет отведено хоть сотня, хоть тысяча лет. Так вот, сейчас Роб стоял в пустом, темном зале безымянного замка и, чихая, отряхивался от пыли и сажи, поднявшейся со всех поверхностей, когда он спрыгнул с окна. Обернувшись, парень с ужасом увидел, что окно находилось в два раза выше над полом, чем оно было снаружи. Видимо за долгие столетия стены ушли в землю. Он последний раз судорожно раскрыл рот, щуря глаза, но вовремя успел зажать нос, чтобы очередной чих не поднял новую порцию пыли и шума. Воображение живо нарисовало картинку, как на древних дубовых столах лежат пожелтевшие и опаленные яростным огнем бумаги, прижатые такими же костями с черными язвами и дырками. А прах уже разложившихся останков перемешался с вездесущей пылью, которой успел сполна надышаться Роберт. Парня передернуло от восхищенного ужаса, и он, не медля более, двинулся в глубины крепости, освещаемых обычным фонариком телефона. Та часть мозга, отвечающая за поиски приключений на задницу владельца, а по совместительству и за зудящее чувство романтики в древних, набитых призраками замках, сейчас с досадой шептала Робу о том, что такая вульгарная вещь, как телефон, нарушает всю атмосферу этого таинственного места, и заместо него надо было брать факел или в конце концов фонарик на батарейках с цилиндрической ручкой и расширяющимся концом, как в мультиках. Роб лишь отмахнулся от мыслей, не желая пропустить ничего интересного, но жалобы вскоре сами пропали, когда полчаса блужданий по коридорам не принесли искателю ни одной ценной находки. Всюду были, кроме пыли и вековой грязи, лишь оборванные ткани, ржавые погнутые столовые приборы, аккуратные ряды книжных обложек без листов и остатки каких-то деревянных предметов, которые по воле времени было уже невозможно опознать. В остальном же тут было куча и куча пустующего пространства. Роб скучающе оглянулся. Совсем не этого он ожидал от своей ночной вылазки. Плечи поникли, в глазах засела вселенская тоска и обида. Безымянный замок в одночасье превратился из мистического дворца для средневековых королей и королев, в стариный потрепанный и обглоданный ворами и временем кукольный домик. Высокие каменные стены, возможно, хранившие в себе потайные проходы, и жуткий холод, конечно, создавали особенную атмосферу, но последний доставлял больше дискомфорта, чем страха. Никаких тебе древних свитков и рун, убогих палок и ножей из драгоценных камней и металлов, называвшихся артефактами, даже огромных золотых перстней с такими же огромными рубинами, изумрудами, аметистами и яшмами, которые носили на своих пальчиках королевские особы и их приближенные, и тех нет! Есть ли нужда говорить, насколько велико было разочарование Роба. Он вздохнул и с великим сожалением развернулся, чтобы уйти прочь из скучного замка, однако, не теряя надежды, решив все-таки оглядеть фасад здания. Может хоть горгульи-превратники порадуют его своими загадками. Пройдя мимо знакомой Г-образной фигуры, сложенной из перевернутого стула с одной ножкой и металлического пласта, предположительно столового подноса, скрученного в цилиндр, Роб вышел в тот самый зал, куда забрался через подбитое окно. Но не успел искатель сделать и трех шагов, как в спину ему донеслось: «Подожди, не уходи!» Роберт так и замер на одной ноге. По спине прошелся хододок и поднялся к затылку. Может показалось? Парень резко развернулся назад, поднимая луч фонарика с крайне напряженным выражением лица, но… Ничего не увидел. Потревоженные кем-то пылинки меланхолично кружились на свету в гробовом молчании. Роб перевел дух и чуть расслабился, списывая все на воображение. Даже если бы он верил в городские легенды, среди рассказанных ему не было ни одной про безумного призрака, привидения или духа, связанного с этим безымянным замком. Он до того непопулярен, что байки про дом с привидениями и те обошел. Усмехнувшись самому себе, Роб собирался, наконец, выбраться из провонявшего стариной зала. «Ну, пожалуйста!» — плаксиво заскулили стены. Нет, точно не воображение… Ошарашенный как громом парень снова на секунду замер, а потом снова резко развернулся, озадаченно крутя головой чуть ли на 360 градусов. Неужели все-таки нашел? Странная пищащая радость исказила лицо искателя. Он внимательно просмотрел каждый миллиметр ближайших стен и полусгнившей утвари на предмет паранормальных сгустков энергии, пока не наткнулся на незнакомый силуэт. Он стоял у дверного проема, где чернота, казалось, сотканная из шелковых нитей, мягко обнимала незнакомца, тускло освещавшегося почти не достающим до него фонариком, из-за чего силуэт делался прозрачно-серым, но он все же заслонялся от света рукой. Роб немного приуныл, но решил не делать поспешных выводов, что это всего лишь такой же заблудившийся турист, как и он. — Эй, привет! — откашлявшись от пыли, начал Роб. — Это ты со мной говорил? То, что должно быть головой силуэта, согласно кивнуло. Хорошо, замечательно. — Заблудился тут? Голова покачала из стороны в сторону. Просто превосходно! Роб продолжил распросы, чувствуя разгорающийся пыл любопытства. — Ты тут живешь? Несколько секунд фигура неподвижно стояла, а потом активно закивала. Она застыла, как-то наклонив голову в бок, словно ребенок, ждущий ответа на свой глупый вопрос. — Просторный у тебя домик, обзавидуешься! Э-э-э…– Роб замешкался. Ему хотелось вновь услышать тот безликий голос, чтобы он обрел силу и краски, но он боялся спугнуть незнакомца своей просьбой. Не меньше хотелось посмотреть на жильца в близи. Интересно, он вампир или оборотень? При всей своей серости на призрака фигура все же не тянула. — Как тебя зовут? Меня Роберт! Приехал сюда отдохнуть, типа как в отпуске. Он хохотнул и постарался дружелюбно улыбнуться, хоть незнакомец закрывал лицо. Одновременно Роб сделал осторожный шаг навстречу. Фигура отступила назад вместе с ним. Роб плюнул на это и остался на месте. Где-то с минуту они молчали, и тишина давила отчаянием все больше и больше, пока надежда на ответ таяла посекундно. Но незнакомец сжалился. — Зови меня Рау, Роберт. «Какое странное имя! У королей наверное у всех странные имена были, чтоб аж не выговорить!» — восхищенно подумал Роб. Долгожданный голос оказался абсолютно… Обычным. Никакой ужасающей хрипотцы, скрипа, таинственного эха или грома с тряской от голоса не было. Явно мужской, но не то чтобы пожилой, скорее даже юный. Каким-то подсознательным чутьем искатель все же ощутил тонкую иронию в этом голосе, будто старик, который, как говорят, многое повидал на своем веку, по-доброму насмехался над несмышлеными отпрысками, которые думают, что зубная фея приносит им золотые монетки вместо зубов, а облака сделаны из ваты. Любопытство Роба жестко обламалось, но не сдавалось. Контакт — это уже что-то! — Прикольное имя, Рау! В таком случае, меня можешь звать просто Роб. По привычке Роб протянул раскрытую ладонь для рукопожатия. Когда незнакомец не отреагировал, парень встрепенулся и смущенно одернул руку. — Ой, извини! Вы, наверное, по-другому там здороваетесь, — необдуманно брякнул он, на секунду уносясь во времена Генриха VIII. Оборотень (или вампир?) ответил: — Да нет, почему же. Тут он неожиданно, словно по телепорту, оказался прямо перед Робом, протягивая руку в знакомом жесте. От такого парень даже испугался, вздрогнув всем телом, и инстинктивно откланился назад. Но вспомнив, что вампирам (или все же оборотням) грубить нельзя, пожал предложенную ладонь, попутно рассматривая и с большой охотой изучая собеседника. Он, так же как и его голос, оказался заурядным типом. Квадратное с культурной щетиной лицо, с пигментированными пятнами нос-картошка, выступающие из-за небольшой худобы скулы, губы ярко-алые, кажется, накрашенные; высокий лоб, скрываемый локонами светло-русой чуть пепельной челки, которая выглядывала из-за......панамки? Да, на незнакомце, то есть на Рау, была надета обычная туристическая панамка, правда изрядно помятая и в пыли, с непонятным причудливым орнаментом. Этот парень, по виду ровесник Роба или чуть младше, вообще был колоритно одет: белая, о чем говорил молочно-кремовый краешек ворота, футболка, вся заляпаная неизвестными материалами и ставшая от этого буро-серо-зеленой; несмотря на собачий холод, потрепанные шорты повыше колен также с нечитаемым орнаментом (на мгновение Робу показалось, что это просто приклеенные куски газет), из них росли худые с рельефными коленками ноги, уходящие — внезапно — в черные солидные туфли-криперы. Венчала парад грузная кроваво-красная мантия до пола, почти шлейф, с густо-черной подкладкой. Мантия, однако, свободно болталась на плечах Рау и вроде даже слегка покачивалась, будто танцевала на ветру. Из всего этого Роб отметил только большие серо-голубые глаза с одухотворенной тоской в одном и с безумием творца-поэта в другом, и ужасающую бледность своего нового друга. «Наверное, совсем из своего замка не выходит на улицу. " — подумалось Робу. Его мысли подтвердила такая же ужасающая хладность, которую он почувствовал от руки Рау. В целом, ничего фантастического в парне не было, и это, ожидаемо, огорчило Роба. — Так ты тут, прости за слова, бомжуешь что ли? — уже без доли былого интереса спросил Роберт. Рау отрицательно покачал головой и нелепо хихикнул, обнажив ряд белоснежных зубов с дефектно маленькими клыками, стоявшими чуть поодаль от резцов. — Я тут тоже…как ты выразился? «Типа как в отпуске», — Рау напротив с большим интересом уставился на Роба, не боясь поближе наклонить к нему свое бледнющее накрашенное лицо. «А, значит турист! Ну да, и панамка подходящая.» — Необычный же ты себе отельчик выбрал, — хмыкнул Роб. Чувствовался в происходящем какой-то тонкий подвох, какая-то подковырка, последний кусочек паззла, который обьяснит всю картину логично и здравомысляще. И Роб никак не мог найти его. Возможно виной тому был его подозрительный собеседник. Он, кстати, продолжал бесстыже рассматривать своего гостя, пока вдруг не исказил лицо в испуганной гримасе. — Ой, что же мы тут стоим! Пошли наверх, Роб, там намного теплее и светлее. Рау довольно улыбнулся своей идее и, не медля, шагнул в проем, где недавно стоял блеклым серым силуэтом. Робу ничего не оставалось, кроме как последовать за ним. На секунду реальность поплыла дымкой, и Рау предстал в классическом фраке и в туфлях на высоком каблуке, а руки были облачены в элегантные белые перчатки — до того грациозно и легко он двигался. И мантия, как дополнение образа, буквально парила за своим хозяином, словно была сделана из тончайшего шелка. Ощущение накатило с такой силой, что Робу показалось, что его глючит. Но, моргнув, он увидел перед собой Рау в тех же тряпках, что и раньше, мантия же не переставала совершать плавных парящих движений. Двое мужчин оказались на каменной лестнице. Роб не узнал ее, хотя был уверен, что обошел весь первый этаж. Поручни приятно холодили руку каменной гладью, не испорченной временем, и Роб мысленно спросил себя, в какую задницу он себя вовлекает. Рау тем временем продолжал с грацией кошки скользить вверх. — Там немного неубранно, так что заранее извиняюсь, — заискивающе обратился он к гостю с виноватой улыбкой алых губ. Пройдя по узенькому балкончику, являвшемуся продолжением лестницы, они попали в вытянутую прямоугольную комнату. Свет резал глаза своей ослепительной яркостью. Роб зажмурился и прикрыл тыльной стороной ладони лицо. Как оказалось, под потолком, то есть почти в небе, висела огромная люстра, явно не предназрачавшаяся для помещений таких узких габаритов. Вместо свечей люстра была унизана десятками электрических лампочек. Они светили до того ярко и безжалостно, что почерневший металл люстры казался белым. Сквозь всепроникающие потоки света Роб старался разглядеть помещение. Старый пол из темно-каштанового дерева, в котором ярко выбивались более новые, не очень аккуратно приколоченные светло-желтые доски; стены каменные, но почти полностью заклеенные пестренькими плакатами, календарями всевозможной датировки и прочей бумажной и тканевой бурдой, по мнению хозяина — сувенирами. Мебели как и на первом этаже было немного: прямоугольный стол, накрытый бабушкиной скатертью и какими-то журнальчиками, стоял вдоль стены по правую руку; там же, в углу, стоял внушительных размеров гардероб с покосившейся дверцой, окутанный паутиной; у противоположной стены покоился пыльный пуф неясного цвета да пару старомодных чемоданчиков. Как сказал Рау, порядком и чистотой тут и не пахло. Роб еще раз сквозь чуть растопыренные пальцы взглянул на люстру, параллельно представляя, насколько длинная понадобится лестница, чтобы заменить лампочки, и сколько времени это займет. Чуть ниже самого последнего железного завитка электрического светила в стене торчали деревянные брусья, словно от строительных лесов. На одной паре таких небрежно висела какая-то тряпка, неуловимо напоминая гамак. Никаких генераторов, проводов и выключателей к своему удивлению Роб не заметил. Откуда берется столько энергии для люстры, оставалось загадкой. В помещении было и правда ощутимо теплее, чем внизу, так что щеки Роба тронул легкий румянец. Парень стоял у входа, не зная, куда себя деть. Рау в это время, как прилежная хозяйка, пытался сгладить некоторые неубранные углы своего жилища, разбросав к стенам упавшие на пол бумажки и смахнув краешком мантии пыль на столе. На этот же стол хозяин сел и с былой изящностью скрестил ножки. — Присаживайся, Роб! — пропел он, постучав по дереву черными ноготками. Гость, честно говоря, опешил, но медленно подошел и, пристав на носочки, неулюже прислонил задницу к столу. Рау, казалось, сиял от счастья, дополняемым светом лампочек. В их теплых лучах он выглядел уже не таким болезненно бледным, а нежная улыбка замечательно смотрелась на его юном, не лишенном красоты лице. Несмотря на это, Роб все еще чувствовал себя странно. И не только от всей ситуации в целом. Он неплохо угадывал людей, мог сказать, стоит ли общаться с человеком, а Рау вызывал в нем такое чувство, как будто он забыл что-то важное и никак не может вспомнить, что. Роб не знал, как к нему относиться, поэтому и не находил себе места, как лишняя пуговица на рубашке. — Ну! Рассказывай! Роб встрепенулся. Он вдруг оказался на уроке истории, и учитель требует от него доклада по культуре ХV века? — Что рассказывать?! Его зеленые глаза широко распахнулись, а на гладком лбу появилась пара складок. Рау, словно зеркало, отразил его выражение и воскликнул: — Как что?! О себе! Я хочу знать все о тебе, Роб! Здрасте приехали! Ему что, теперь всю автобиографию ему выкладывать? Роб не на шутку смутился, и еще одна озадаченная складка залегла между бровями, сообщая о недоверии ее обладателя. В это время чудоковатый Рау нырнул в очередную волну изучения своего гостя. Так же как и этот гость, Рау неплохо, а то и в сто раз лучше, чувствовал людей, их настроение, намерения, эмоции, а может, кто знает, и мысли. Услышав шум на первом этаже, он мигом кинулся ловить нарушителя его частной собственности (пусть этот замок и считается бесхозным), но вместо воришек обнаружил Роба, оттряхивающего серые спортивные штаны и против своей воли чихающего. Свет фонарика дрожал в его руке, и Рау сразу понял, что он искатель. Такие экземпляры нравились ему намного больше бессовестных и скучных воришек, поэтому, прикрывшись мантией, Рау притаился и успешно пронаблюдал за незванным гостем на протяжении всего его исследования. В осторожных, но бесстрашных движениях, в сосредоточенных ясных глазах Рау увидел доброго, жизнерадостного человека, уверенного в себе и в будущем дне. Гость тщательно осматривал стены, пол и валявшийся за ненадобностью хлам на первом этаже, значит он любопытный и жадный до знаний (а может и богатства? Рау не до конца уверен, воришка он или нет). А когда искатель вдруг поник в плечах и вернулся в главный зал, Рау понял, что он собирается уходить, и отчего-то сильно запаниковал. Он не смог сдержать себя и окликнул искателя. Вблизи Роб оказался еще занимательнее, чем раньше. Прекрасные темные короткие волосы, хоть и неряшливо уложенные, благородные зеленовато-янтарные глаза (ох, как Рау любит зеленые глаза!), полные розоватые губы, крепко сжатые в замешательстве, чистое выбритое лицо с четко выделенной линией челюсти и, наверное, с по-юношески гладкой кожей. Словом, чудесный человек! Ценя внешнюю красоту не многим меньше внутренней, Рау научился видеть особенные прекрасные детальки во всем и теперь был поражен. Отчего-то он был уверен, что искатель его земляк, англичанин, но не мог избавиться от легкого аромата американской культуры, исходящего от его хорошо сложенного тела. От этого внутри разливались в искушающей мелодии арфы, и Рау не заставил себя ждать, поскорее маня заветного гостя в свое жилище. Он жаждал узнать его историю, это была почти потребность, родившаяся от смертельной скуки в безымянном замке. Все еще озадаченный его просьбой Роб сидел рядом на столе, и уголок кружевной скатерти затерялся под его сидалищем. Рау отметил, что, когда Роб думает или смущен чем-то, цвет его глаз от желтоватого оттенка переливается к более темному болотному, а нахмуренные брови восхитительно придают его живому лицу возраст. Пустота трепетала внутри Рау, и нетерпелось вкусить уже этого юнца. Он вежливо покашлял и, снова обратив внимание Роба на себя, приподнял светлые брови: «Ну что?» Лицо Роба чуточку прояснилось, но сохраняло морщинки растерянности. — Ну… — в конце концов протянул он и почесал кончиком пальца крыло носа. — Может хотя бы наводящие вопросы задашь? Не думаю, что ты готов выслушивать монументальную тираду о житие Роберта Ролфа. Да я и не вспомню сейчас всего интересного. — О, поверь мне, даже самая заурядная история может стать бестселлером! Просто нужно уметь рассказывать, — Рау лукаво улыбнулся. — Но я согласен устроить тебе опрос! Думаю, так будет даже лучше для нас обоих. Рау ласковым касанием разгладил складки на шортах и, сделав какое-то магическое круговое движение плечами, устремил задумчивый взгляд в недосягаемый потолок. Роб напряженно следил за ним и ждал. — Откуда ты? Роб проморгался. Краткость вопроса его поражала. — Яяя… из Сент-Олбанс, Великобритания, — начал он, неуверенный, что верно отвечает на вопрос. — А так вообще живу в Лондоне. Рау выдержал паузу и спросил: — А что делаешь в Трансельвании? Ранее ты говорил, что «типа в отпуске». — Да-да, приехал сюда, чтобы отдохнуть от работы. — И кем ты работаешь, Роб? — Музыкантом. Если так можно сказать. — Музыкантом?! — глаза Рау заблестели голубой звездочкой. — Ох, я так люблю музыкантов! Музыка это невероятная вещь! — Да, — Роб оживился и, наконец, сломав серьезный изгиб губ, понимающе улыбнулся. — Какие жанры ты любишь? — Но-но-но! — поучительно поцокав языком, словно наездник лошадке, Рау нахмурился. — Сегодня я задаю тебе вопросы. Роб насупился, и хозяин снисходительно вздохнул. — Ну ладно-ладно, так уж и быть, Роб, но только один раз! Сообщаю тебе, что Рау не признает четких разграничений музыкальных жанров, но, несомненно, любит рок, блюз, кантри, электронику и нейропанк. На последнем слове Роб вытянул лицо. Нейропанк? Такого фрукта он не знает. — Нейропанк? Это что за фрукт? — О, это мое собственное изобретение! — довольно промурлыкал Рау, езрая на столе. Сложив сцепленные руки на колено, он пояснил: — Нейропанк описывает музыку, включающую в себя безбашенность и социальность панка, агрессивность и энергию хардкора, динамичность, танцевальные ритмы и задор дапстепа, а также огромное разнообразие драм-н-бейса и транса. Но он может включать в себя столько музыкальных жанров, сколь угодно, потому что главное, чтобы это была честная, искренняя музыка, наполненная смыслом и чувствами. Он проговорил все это одним предложением, как будто давно учил этот стих, и даже не сделал ни единого вдоха. Заинтересованный таким определением, Роб чуть наклонил голову в бок, но Рау пресек его дальнейшие распросы: — Но давай не будем отвлекаться, сегодня и сейчас мы говорим о тебе. Что скажешь насчет своих музыкальных любимчиков? Роб не долго раздумывал над ответом. — Как ты уже сказал, я тоже люблю электронику, например нидерландцы Noisia просто великолепны! Битлз и Хендрикса слушаю еще с детства. Rage Against the Machine сильно вдохновляют, да и современников хороших полно! Рау одобрительно закивал. Его гость нравился ему больше и больше с каждой секундой, пока он медленно раскрывался перед ним, подобно цветку на солнце. Вот теперь он уже видит перед собой не только хорошего, красивого человека, но также творческую, одаренную личность, хотя таланты Роба он еще не проверил на практике. — Очень хорошо! Это очень хорошо, Роберт! Наверняка ты замечательный музыкант, мне кажется, что ты очень трудолюбивый и увлекающийся парень, не правда ли? — Не то чтобы замечательный (Рау с тихим восторгом заметил, как порозовели щеки Роба) Но если разрешишь, я бы сказал, что не хуже многих других. — Конечно, разрешаю! Ой, кстати, а на чем ты играешь? Или ты мультиинструменталист? Знаешь, люди-мультинструменталисты меня восхищают! — произнес Рау без единой запинки. — Барабаны. На гитаре успехи не очень, но зато хорошо справляюсь с синтезаторами! — Барабаны! Это же так сложно! — воскликнул Рау, будто был действительно поражен. Роб, кажется, был польщен таким замечанием. — Не знаю, — небрежно сказал он. — Я не нашел в них чего-то особенно сложного, но они и правда отличаются от обычных инструментов. — Но тебе же нравится играть на барабанах? — Конечно! Иначе бы я не угробил на них половину своей жизни. Роб хохотнул и вдруг понял, что ему легко. Ему комфортно разговаривать с Рау, этим странным бездомным типом, поселившемся в старинном замке и носящим с какого-то черта нелепую мантию, подвязанную на шее за шнурок. Они сидели на столе, нагретом светом лампочек, рядом друг с другом и беседовали как обычные одноклассники на перемене. Такая смена настроения подняла в Робе волну любопытства. Он оглядел комнату, думая, что зацепится за что-нибудь, что расскажет ему о Рау. Но кроме знакомых полупустых чемоданов и черного от сажи камина в противоположной стене он ничего не приметил. — Давно ты тут живешь? Отвлекшийся от созерцания своего маникюра Рау вопросительно взглянул на Роба. Тот уже было подумал, что Рау опять начнет отнекиваться со словами «Сегодня говорим о тебе!», но он неожиданно ответил: — Здесь? О, недолго! Может месяц или около того. Чемоданы теперь стали оправданной частью интерьера. — Может ты не поверишь мне, Роб, но я тоже из Англии! И тоже приехал сюда в отпуск, хотя я назвал бы это небольшим путешествием для души, — он улыбнулся на такое совпадение. — Надеюсь, ты простишь мне пугающее любопытство к тебе, просто тут ужасно скучно! — Могу понять. Я чуть было не ушел отсюда, даже подумал: «Какой-то кукольный домик, а не старинная загадочная крепость». Но ты появился из ниоткуда и скрасил мою ночную экскурсию. Рау просиял, довольный тем, что сумел заинтересовать гостя, но вдруг его взгляд соскользнул на высокие панорамные окна в дальней стене. Они были зашторены плотной красной тканью, напоминающей его мантию, а через неровный просвет начинал прокрадываться рассвет. Подуло свежестью. — Странное же ты себе жилье выбрал! Не хватило денег на мотель что ли? — Роб продолжал рассматривать полупустую комнату. — А ну… Типа того, — невпопад вякнул Рау. Его теперь очень интересовало окно, которое он пытался высмотреть сквозь шторы. Какая-то часть его аристократичной изящности испарилась, появилась легкая нервозность. — Что ж, Роб, думаю на сегодня нам хватит. Тебе пора отдохнуть и выспаться после ночной прогулки, а мне, пожалуй, стоит прибраться тут маленько. Я вдруг заметил, что тут скопилось много всякого ненужного, — сказал Рау в наивысшей степени дружелюбным голосом, осматривая блеклые плакатики на стенах, и улыбнулся Робу. Тот не сдержался и облегченно вздохнул, почувствовав странную перемену в новом друге. Он соскользнул со стола, чувствуя, как покалывает отекшую от долгого сидения задницу, и направился к выходу. — Последний вопрос, Роберт. Или нет, я бы сказал, просьба! — обратился к нему Рау, когда они вместе шли к знакомому залу, предназначавшемуся некогда для роскошных балов (Роб специально спросил об этом Рау). Закусив губу, он сказал: — Не откажешься ли ты посетить мою скромную обитель и завтра? Роб не торопился отвечать. Вместо его звучного голоса стены слышали глухие шаги и размеренное задумчивое дыхание. Хотел ли он снова встретиться с Рау и провести время в его компании? Рау казался интересным молодым человеком, человеком, у которого за пазухой хранится сокровище в виде целой кучи легенд и сказок. А может быть, Рау был простым бродягой, поселившимся в безымянном замке, или даже преступником. Да! просто он опешил от внезапного вторжения Роба, но в следующий раз он точно стащит что-нибудь, и вот-вот попросит Роба захватить завтра рюкзак с чем-нибудь ценным. …нет. Рау точно не преступник, поэтому Роб нахмурился еще сильнее. Прежняя настороженность боролась в нем с по-детски сильным любопытством. Наконец, когда Рау уже не надеялся на хоть какой-нибудь ответ, Роб словно нехотя произнес: — Возможно, если мне удастся выспаться сегодня. Да, может быть я зайду. Рау просиял. — Ох, замечательно! –он чуть не хлопнул в ладоши, но вдруг распахнул голубые глаза. — Только приходи ночью, в то же время, ладно? — он выглядел смущенным своей просьбой, спрятав руки за полами мантии. Роб удивился, но ничем этого не выдал. Он до сих пор не был уверен, что придет завтра. — Хорошо, я постараюсь. Значит, в… — он взглянул на наручные часы и приблизительно вычел два часа гостеприимства Рау, –, полпервого ночи? — Можно в полночь! — поспешил заверить его Рау, и он кивнул. На этом без двух часов приятели попрощались сухим (и еще холодным из-за Рау) рукопожатием. Самопровозглашенный хозяин замка проводил взглядом своего случайного гостя и исчез. Всю дорогу до дома Роб ни разу не вспомнил о Рау, словно все случившееся было каким-то сном.To be continued…