Синие гортензии

— В смысле меньше чем мы предполагали? Тогда сколько?! День, два, неделя?! — Думаю неделя... Сенку замер, хоть и из всех перечисленных вариантов именно этот был самым лучшим ему все равно было больно. Где-то в глубине души уже начиналась истерика, но ученый поспешил взять себя в руки. И почему это он так расстраивается? Нет, не расстраивается, сходит с ума от горя. Почему? Расстроиться было бы нормальным, но это... Этому должно быть достойное объяснение. Может, не все еще потеряно? Может быть Сенку удастся полюбить Гена? Ишигами очень не хотел отпускать Асагири. Не хотел для него ничего плохого, но сам стал причиной болезни менталиста. А ведь он не хотел. Болтолог просто стоял и смотрел на него, так мягко, заботливо что-ли, но в глазах его читалась печаль, хоть уголки губ и были слегка приподняты. Если бы Сенку мог сказать, что любит, если бы это могло помочь, спасти, он бы никогда не пожалел бы для Гена этих слов, никогда. Но по-настоящему ему поможет только искренность и правда, коих у вождя деревни было предостаточно. Но это не то... Сын астронавта не знал, что сделать, сделать, впервые он стоял на распутье и не мог ничего придумать. С губ сами сорвались слова. — Я дорожу тобой.