Обними меня.

      Душно. Окна нараcпашку, белые невесомые занавески колеблются на легком ветру, как крылья мотылька. Чидори боится мотыльков, на самом то деле. Но ещё больше боится себя. Любовь, или же её подобие, стекает по хлипким стенам чёрной слизью. Чидори забралась на кровать, чтобы она её не достала. Не в этот раз. Тщётно. Слизь то эта внутри, расположилась и шевелится где-то в районе лёгких. Нечем дышать. Кацухира, её маленький Кацухира на соседнем балконе, только руку протяни. Жаль, рука её никому и не нужна. Тик часов давит на уши. Чидори зажмуривает глаза со всей силы и видит перед собой белоснежные волосы. Открывает — и видит осколки вазы, разбитой сегодня в очередной истерике, и, кажется, где-то там завалялись остатки её детского сердца. Кацухира из мыслей уходить не желает. Бесконечный видеоролик под сомкнутыми веками. Вот он ласково зовёт её по имени и хватает за руку. А вот — обнимает Сонозаки. Кажется, она даже слышит хруст её рёбер. Хочется их немного сломать. Только вот первый кадр Чидори выдумала. Второй же был на самом деле.       Обними меня. Обними меня. Меня, меня, меня. Чидори прокручивает вчерашний момент снова и снова, постепенно сходя с ума. Прикусывает губу, и чувствует солоноватый привкус крови и еле ощутимый разочарования. Ей не хотелось, чтоб он обнимал её. Точнее хотелось, но не так, а чтобы только её и никого больше. Чтобы о ней он вспоминал зяблыми вечерами, идя домой с небольшого магазинчика, что расположился напротив их улицы. А получилось не так. Кацухира — глупый мальчик, он исполнил её просьбу. Чидори слегка приподнимает уголки губ. Очень глупый. Невыносимо тупой. Подушка летит в стену, задевая их общую фотографию в рамочке. Звук разбитого стекла резонирует с мыслями. Становится ещё тоскливее. Вибрация телефона режет по нервам, заставляя взять его дрожащими пальцами и с блеклой, неуловимой почти надеждой посмотреть на экран. Тэнга. Разочарование клокочет в глотке. Отвечать не хочется настолько, что появляется желание отправить телефон в стену, вслед за подушкой, фотографиями и наивными мечтами о светлом будущем. А может, лучше сразу и в окно. Чидори всё же отвечает, но ничего не говорит, не находя в себе сил на это. Просто дышит в трубку. Свалит всё на связь, обязательно. Как и в прошлые пятьдесят раз. —Чидори? - взволнованный голос что-то царапает внутри, потому что этот голос не Кацухира. Паршиво. —Да? —Ты в порядке? Я его придушу своими руками, честное слово. Чидори хрипло смеётся и сбрасывает. Телефон всё же летит к противоположной стене и, не выдержав удара, выключается. Конечно, она в полном порядке. Как и всегда. Ничего же не случилось, в самом то деле. И Кацухира в этом не виноват, хоть Тэнга ему и набьёт морду в любом случае. Чидори сама виновата. Её никто не заставлял выдумывать ответную симпатию. Никто не заставлял признаваться в любви и наблюдать, как Кацухира резко отворачивается и убегает к Сонозаки. К бедной, несчастной Сонозаки. Вот натерпелась девочка. Чидори рвано выдыхает. Хочется кричать, но из горла выходит лишь хрип. Она захлопывает окна и снова ложится на смятую постель. Завтра будет лучше. Завтра она умрёт.