Перебирая кудри

Этим утром воскресения Эдди проснулся слишком рано не только по меркам своих друзей, которые в выходные (за исключением Стэна, но тот предпочитал посвящать утренние часы наблюдению за птицами) раньше полудня не вставали, но и по своим. Даже его мама еще не успела очнуться от своего снотворного, так что Каспбрак решил воспользоваться случаем и, оставив матери записку, в которой клялся, что позавтракал, таблетки выпил и просто пошел гулять («я буду к ужину, не переживай!»), смылся из дома. Ожидаемо, в их Тайном Штабе никого не было, так что Эдди мог спокойно взять (протерев перед этим поверхность влажными салфетками) один комикс из стопки, что они с Ричи притащили сюда, и устроиться в гамаке для чтения. Солнечные лучи, проходившие сквозь доски, отлично освещали страницы комикса, и Эдди выпал из мира, увлекшись чтением. Свободной рукой он мял край своей футболки — дурацкая привычка вертеть, мять, перебирать что-то в руках, пока он читает или пишет. За одним выпуском шел второй, потом третий, и очередное приключение Человека-Паука так захватило Каспбрака, что он и не услышал, что кто-то пришел, пока не почувствовал вес этого кого-то на себе. — Тозиер, ты совсем чокнулся? Слезь, нахрен, с меня! — завопил Эдди, треснув ржущего и довольного собой Ричи свернутым в трубочку комиксом по макушке. — Извини, Эдс, но это для твоего же блага, — хохочет Тозиер, прикрываясь от ударов руками. — Вот женишься ты на клоне своей мамаши, и как вы трахаться будете? Она же тебя задавит! Вот я и оказываю тебе услуги личного фитнес-тренера. — Ты долбоеб или да? — спрашивает Эдди, вполсилы пытаясь спихнуть Ричи с себя (в полную ему не давал тот факт, что тогда гамак перевернется, и грохнутся они уже вдвоем, а явно не внезапно появившиеся от близости мурашки на теле, он клянется). — Слезь с меня, Рич! Ты, блять, тяжелый! — А я о чем говорю! — радостно произносит Тозиер, все еще не двигаясь с места. — Если ты не можешь выдержать вес худощавого шестнадцатилетнего пацана, то что с тобой случится, если тебя решит оседлать личный мамонт под кодовым названием Sonia v. 1.1.2? — Никто не будет меня седлать, не гони пургу! — возмущается Эдди, вновь ударив Ричи по лбу комиксом, но уже без той прыти, что вначале, он немного выдохся. — О, так это ты у нас оседлывать предпочитаешь? — Тозиер хитро блестит глазами, и Каспбрак заранее чувствует, как начинает краснеть не то от смущения, не то от раздражения. — Как насчет тогда оседлать мой мустанг? Ричи поигрывает бровями и Эдди, убедившись, что тело на нем не дает возможность треснуть другу между ног (точнее, дотянуться-то коленкой он мог, но размаха для удара бы не хватило, и вышло бы, что он просто помассировал член Тозиера своей ногой, а о таком Каспбрак думать не хотел), принимает единственное доступное ему сейчас действие — показать фак и продолжить читать свой комикс в такой неудобной позе. Ричи ненавидит, когда его игнорируют, и еще больше он ненавидит лежать без дела. А для того, чтобы взять, к примеру, себе тоже комикс, ему бы пришлось встать с Эдди. Но, на удивление, Рич не высказывает возмущение ни через минуту, ни через две, и Эдди даже успевает привыкнуть к его весу на себе и вновь погрузиться в чтение. Свободная рука сама тянется к краю футболки, но, так как он был, по очевидной причине, вне доступа, касается чего-то более мягкого и невероятно приятного — Каспбрак, как и обычно, не отдает себе отчет в том, что делает, оценив лишь краем сознания, как приятно пропускать это что-то меж пальцев. Ричи, до этого постоянно вертевшийся, пусть и молча, замирает, и Эдди также не осознает ничего, рассматривая, как Питер Паркер надевает костюм, чтобы помочь какой-то девушке на улице. Из истории его вырывает то ли услышанный рваный выдох в области его живота, то ли наконец выпутавшийся из паутины слов импульс в голове. Каспбрак будто пробуждается от гипноза, и только сейчас в полной мере ощущает пространство органами чувств. Его собственный пальцы запутались в непослушных кудряшках Ричи и продолжают по инерции двигаться, пропуская волосы меж собой. И это чертовски приятно по какой-то причине. Сам Тозиер растянулся с закрытыми глазами, позволяя солнечным лучам сверкать на линзах его очков, и разве что не мурлычит от удовольствия, давая Эдди возможность делать с его волосами все, что тот пожелает. Каспбрак на секунду зажмуривается, потому что Ричи — черт бы его побрал — сейчас почему-то такой красивый, что дыхание сперло, а в сердце щемит. И перестать перебирать его кудри не хватает воли. Да и не хочется переставать, если честно. Поэтому Эдди, дав себе несколько секунд на отступление, уже сознательно двигает рукой, пропуская очередную порцию кудряшек, а потом передвигает ее ближе к уху и, кажется, чешет, как котенка, вызывая у Ричи блаженную улыбку. Комикс убирается в сторону, и Каспбрак зарывается в волосы Тозиера уже второй рукой, ловя необъяснимый кайф от происходящего. Мягкие волосы приятно окутывают пальцы, немного щекотя ладони, а Ричи, кажется, уже сам, словно он действительно домашний кот, ластится к рукам. Эдди вновь выпадает из мира, затянувшийся в эту странную игру с темными прядями, рассматривая, как блестят очки и как солнце оглаживает молочную кожу лица Тозиера, выделяя словно прожекторами его бледные веснушки. В груди Каспбрака тоже будто разливается солнечный свет. Или теплое молоко. В общем, что-то невероятно уютное, что так хорошо сочетается с немного покачивающимся гамаком и пронизывающем каждую клеточку его тела спокойствием. — Эдди? — тихо произносит Ричи, приоткрыв один глаз и вырывая Каспбрака из транса. — Что? — горло почему-то сжимает словно тисками, поэтому голос звучит с хрипотцой. — Я хотел… — Тозиер замолкает, будто собираясь с силами, чтобы что-то сказать, и у Эдди сердце летит в желудок от непонятного волнительного предчувствия, — хотя знаешь, ничего. Ричи качает головой, и Каспбрак не успевает ничего ответить, как где-то наверху слышатся голоса. Уже через секунду Тозиер слезает с него, в мгновение ока оказавшись у подножия лестницы и говоря что-то пришедшим, но Эдди не слышит, что. Он слышит только звон в ушах и чувствует непонятное опустошение в груди.