.
Холли, мать её, Торрес умудряется за короткий срок пробить стену обособленности и вытащить Дэннинг из скорлупы, познакомить её со своими друзьями из долбанного шахматного кружка и дать надежду, что жизнь не такое уж и дерьмовое нечто. Возможно, даже в ней есть что-то сладкое и приятное. — Будешь? — учтиво интересуется Холли, зажимая в губах сигарету. Ночной мрак сковал эту безлюдную улицу, но им наплевать: родители не волнуются, никто их не ищет, а место для ночлега всегда найдётся. Холли потирает голые плечи и подходит ближе к подруге, так, чтобы чувствовать жар чужого тела. Кэрол инстинктивно делает шаг вперёд и ловким движением вынимает из губ Торрес сигарету, прищуривается, зажигает кончик и начинает курить. Холлс какое-то время завороженно следит за тем, как скачут оранжевые пятна на линзах чужих очков, потом — как Дэннинг раскуривает сигарету, как блядски высовывает язык и при этом щурится, словно кошка. — Я не думала, что ты куришь. — Не курила, — глухо отзывается Кэрол. — Позавчера стащила сигареты у своего папаши. — Захотелось побыть плохой девочкой? — в голосе Торрес — вызов, она улыбается и смотрит прямо, без стеснений. На дне зелёных радужек блестят озорство и что-то потаённое, глубинное, что заставляет Дэннинг ответить, не отрывая взгляда. — А когда я была хорошей?.
Их первый поцелуй был ожидаемым. Если бы Кэрол попросили описать его, она послала бы нахер, но сначала упомянула, что это было охрененно. Лучше, чем с парнями. Лучше, чем с её недобывшем, что лез в трусы при каждой удобной возможности. Холли прижимается к ней всем своим существом и Кэрол странно возбуждает упругость её тела и то, как она покусывает её нижнюю губу в поцелуе. — Ты меня сожрать пытаешься? — Дэннинг неловко цепляет пальцами лямки лифчика на гибкой спине и улыбается сквозь поцелуй, когда Холли весело фыркает и аккуратно убирает пальцами тёмные пряди со лба подруги. — Возможно, — игривости Торрес не занимать, и прищур ведьменских глаз только подстёгивает Кэрол вести себя увереннее. — Можешь называть меня тупой, но у тебя сладкие губы. И это охренительно, я прям оторваться не могу! — Так тебя никто и не заставляет, — Кэрол пожимает плечами и проводит языком по своей нижней губе, смотря свысока на лицо подружки. Руки Холли настойчивые, но ласковые, её пальцы путаются в тёмных прядях, массируют затылок едва выступающими бесцветными ногтями, и от подобных грязных манипуляций сложно держать глаза открытыми. Торрес быстро увлекает Дэннинг в вязкий, долгий поцелуй, действуя уже смелее и напористее, чем в первый раз, и чувствует себя просто замечательно. И плевать, что они целуются за углом школы и что рискуют быть обнаруженными тупыми дружками Барбары. Кэрол слишком хорошо и слишком похрен, что подумает её долбанутая старшая сестра. Это становится её небольшим просчётом, ведь когда она возвращается домой, то сталкивается с тупыми вопросами. — Так что, ты теперь лижешь, а не сосёшь? — интересуется Барбара, стоит Кэрол пересечь порог родного дома. Ей хочется запустить тяжёлый грязный ботинок в омерзительное лицо сестры, лишь бы та заткнулась и прикусила свой болтливый язык. — Пошла нахер, Барб. — Я-то пойду, а вот ты… Нет, серьёзно, ты теперь лесби? — кажется, её интересовала не столько судьба младшей сестры, сколько возможность насмехаться над ней до конца её — или своей, что более вероятно — жизни. Но Кэрол стойко держит позицию, сжимает зубами леденец и показывает фак. — Лучше быть лесби, чем сраной подсоской, — в долгу Кэрол не останется никогда. Перекатив в другой уголок рта сладость, она обводит незаинтересованным взглядом пустующую кухню. — Где родители? — Поехали забирать Дебби с тренировки. Кэрол кривится — терпеть не может их семейную звёздочку с прекрасным спортивным будущем. Лучше бы сдохла в утробе матери и не отправляла им жизнь своим существованием..
Ненависть к сестре растёт в геометрической прогрессии, из мелкого дождя превращается в долбанное цунами, готовое сбить всё на своё пути. — Терпеть её не могу! Лучше бы эта мелкая сучка вообще не появлялась на свет! — Кэрол сминает пальцами подушку и плюётся так зло, так искренне, что Холли затихает возле своего туалетного столика. Дэннинг прячется у неё дома далеко не в первый раз, и складывается ощущение, что эта полоумная скоро и вовсе к ней переедет — настолько часто Кэрол обитает здесь и редко бывает в стенах собственного дома. — А ты задумывалась, каково ей? — Ты хочешь сказать, что я ебучая эгоистка? — Ты и сама это знаешь, — Торрес пожимает плечами и сбрасывает пепел сигареты в небольшую баночку на столе, — Вы же с Барбарой никогда не интересовались, хочет ли она вообще продолжать эту карьеру… — Да нахер её, — Кэрол перекатывается на бок и утыкается носом в белый пушистый плед, пахнущим цитрусовыми духами её девушки, — Никто никогда не спрашивал, чего хотели мы. — Тем более. Думаешь, с ней твои родители обращаются по-другому? Им же не важно, что она чувствует, главное — будь победителем, а остальное херня. Все твои амбиции, чувства, эмоции — похер на них, лишь бы ты училась хорошо и выбила для себя место в пристижном колледже. — Так ты говоришь про себя… — догадывается Дэннинг и рывком садится на кровати. У Холли огромное, мягкое ложе со множеством цветных подушек — настоящий траходром! Торрес кривит лицо и мотает головой, прикидывая, во сколько приедет сегодня мать со своего важного корпоратива. Приедет ли вообще… — Да, про себя, — незачем скрывать очевидное, — Но и к твоей младшей сестре такое вполне может подойти. — Нихера. Она получает удовольствие от всех этих танцулек с ленточками, а мы даже друзей завести себе не можем из-за постоянных переездов! — А только ли поэтому? — усмехаясь, интересуется Холли и размазывает кончик цигарки по стенке банки. Она подбирается ближе, словно ласковая хищница в своей домашней шёлковой ночнушке. Упирается голыми коленями в матрас, хватается маленькими изящными ладонями за её бёдра и подтягивается так, чтобы их лица были практически на одном уровне. — Мне не нравится, куда ты клонишь. — А я никуда и не клоню, я говорю прямо — у тебя отвратный характер, Кэр. Ты вообще припизднутая на голову и не удивительно, что у тебя нет друзей. Ты даже не пытаешься толком с кем-то подружиться, — и если бы Торрес не собиралась её поцеловать, Дэннинг без зазрения совести врезала бы по её отвратно милой мордашке. Кэрол карамелью плавится под чужим телом и совсем не замечает момента, когда Холли седлает её бёдра и целует оголившуюся грудь. Соски моментально твердеют то ли от контраста температур, то ли от возбуждения, то ли от того, как Торрес бесстыдно проводит по ним языком. — Твою мать, — Дэннинг снимает свои очки и небрежно кладёт их на прикроватную тумбочку, сбивая будильник к чертям. Её будто изнутри ломает от жарких прикосновений и она наматывает светлые волосы на кулак, чтобы потянуть за них и открыть себе доступ к белому горлу. — Ты убить меня решила? — спрашивает Холли, когда укусы становятся ощутимее и приносят пульсирующую боль. И вместо того, чтобы оттолкнуть Дэннинг от себя и прекратить этот странный парад страсти и боли, Торрес стонет всё громче и громче, подначивая. — Нет, всего-лишь съесть..
— Ты светишься, словно яйца моего бывшего. Мне страшно на тебя смотреть! — комментирует Барбара внешний вид сестры, когда та в очередной раз сбегает с ночёвкой из дома. У Холли Торрес приличная, уважаемая и богатая семья — родители такой выбор поощряют. Они готовы самолично закинуть Кэрол в чужой богатый дом, лишь бы их девочка не потеряла ценные связи, ведь Джо Торрес нашёл Дебби нового тренера по спортивной гимнастике! И если бы они узнали, что Холли и Кэрол занимаются отнюдь не проектом по биологии и не домашкой по тригонометрии, то были бы рады — повязаться с богатой семейкой нетрадиционным способом было неплохим вариантом. — Отвали, пока я не харкнула тебе в лицо! — Припаси свою слюну для Холли, — Барбара выглядит куда женственнее своей младшей сестры, но Кэрол не собирается изменять свой стиль одежды, лишь бы кому-то угодить. Холли ловит кайф с её рубашек и говорит, что в этих джинсах её задница смотрится отменно. — Как ты думаешь, сколько продлится ваш бурный лесбийский роман? — Гораздо дольше, чем твоя половая жизнь. — Думаешь? Холли хорошая девочка. Красавица из богатой семьи… На неё дрочит половина нашего выпуска! — Пусть завяжут свои члены в узел и кончают в задницу! — Барбара знала, на что нужно давить. Кэрол ревновала часто и бурно, не желая упускать нежную любовницу из своих рук. За год Холли стала Кэрол самым близким человеком, без преувеличения. Ей даже думалось, что если им удастся после выпускного сбежать в один колледж, то всё будет просто замечательно. — Удивительно вообще, как она выбрала тебя! Ты же пизданутая! — Именно поэтому и выбрала, — фыркает Кэрол, закатывая рукава клетчатой рубашки..
Кэрол находит в этой девушке всё, что ей когда-либо было нужно. Она знает, что Холли не идеальна, но продолжает быть с ней и строить планы. — А я никогда не говорила, что люблю тебя? — они лежат голые под одеялом, греются, млеют после бурных ласк. — Не говорила, — глухо отзывается Кэрол, не отводя взгляда от лица своей девушки. Её пальцы блуждают по линиям идеальных плеч, по ключицам и упругой маленькой груди. — Странно… Я так много об этом думаю и ни разу не сказала вслух. — Упущение, Холлс. — Да, упущение… — Торрес грустно улыбается и притягивает любовницу к своему плечу. Дэннинг молча устраивается в тёплых руках и крепко обнимает за талию. Этот момент ласкового уединения один из самых приятных, что были в жизни Кэрол Дэннинг. Еле слышимый цитрусовый аромат едва ли перебивал запах родного тела, и аккуратные поглаживания по спине успокаивали лучше лекарства или долбанного чая с ромашкой. Кэрол почувствовала себя действительно счастливой. А потом родители говорят, что они переезжают. Переезжают посреди учебного года из-за маленькой сучки Дебби и её дебильной спортивной карьеры. Успокаивающие слова Холли не действует, и даже после разговорной терапии Кэрол хочется придушить поганку. Она рисует в альбоме сцены её смерти и искренне ненавидит картонные коробки, заполняющие её дом. Холли Торрес подбадривает её, обещает писать и звонить, а Кэрол боится расставания, потому что Холли — чёртова сука с блядски красивыми ногами и милым лицом. Завидная девушка с большим будущем и хорошими мозгами. И на неё дрочит половина школы. И тогда, через неделю, к ней и Барбаре приходит мысль расправиться с Дебби. А затем всё рушится. Словно ничего и не было.