***
Школа искусств в городе Токио подготавливала будущих звёзд в различных сферах и подготавливала основательно. Выпускники быстро находили работу, быстро начинали сверкать новыми звёздами в мире шоубизнеса благодаря хорошей стартовой базе. Попасть учиться сюда старались многие, но не всегда это получалось, всё же жителей много. В основном славились выпускники вокального отделения, очень многие с которых попадало в известные компании, от чего именно на этом потоке были слишком много параллельных классов. Не смотря на то, что в основном от учеников этого отделение требовался хороший голос, подготовка была всесторонняя и включала в себя уроки хореографии, нотную грамоту, основы дизайна, помимо основных школьных предметов. Всё для того, чтобы будущие звёзды могли себя хорошо показать на сцене, в выгодном для себя свете, чтобы не забылись и не затерялись, не успев взойти на небосводе эстрады. Из-за большого количества учащихся некоторые уроки были смежными с другими классами того же года поступления. Вы спросите, зачем же вам это всё знать? Чтобы у вас не возникало непонимания ситуации, ведь всё с самого начала так просто оказывается. С самого начала семестра многие уроки классов 3-А и 3-В старшей школы проходили смежно и многие успели привыкнуть к этому, рассмотреть одноклассников и подружиться. Кроме Зин. Эта прекрасная невысокая худенька девушка с нестандартной внешностью более сосредоточила своё внимание на занятиях из-за маячивших впереди финальных экзаменов и просто потеряв интерес к одноклассникам. Если в первый год в старшей школе она активно меняла парней, как перчатки, то сейчас остыла к ним, все казались слишком скучными и почему-то боялись того, что она предлагала. А предлагала она им сладкие страдания, садистская натура требовала свободы и жертв. Но их не находилось, поэтому Коваретане с особым наслаждением препарировала трупы зверей на уроках биологии. Не то, чтобы девушка была страшной, вовсе нет. Как упоминалось, она была действительно симпатичной, даже очень. В комплекте к стройной фигуре и невысокому росту шли длинные алые волосы, с правой стороны высветленные до золотистого цвета и собранные обычно в хвостики, прекрасное личико с выделяющимися на нём пухлыми губками и глазами, радужка которых имела необычный кроваво-алый оттенок. Добавьте к этому ещё множество пирсинга (несколько проколов на ушных раковинах, на губе) и свободно-открытую одежду - полный образ будет собрать не сложно, как и понять, что может привлечь. Отталкивали же предложения леди, которая хотела увидеть своих партнёров как минимум с глубокими царапинами (можно и от ножа), если не связанными и просящими ласки "хозяйки". Кто добровольно согласится на такое, если сам привык быть сверху или как минимум не чувствовать боли? Таких мало. Тот день тоже не отличался ничем особым, только лишь тем, что до каникул оставалось не так уж много времени и многие обсуждали, с кем и где проведут праздники. Не обошли эти разговоры и Зин. Урок хореографии вот-вот должен был начаться и потому Коваретане в компании своей подружки и одноклассницы Суконе Тей как раз направлялась в сторону женской раздевалки, когда её внимание привлекательная подтянутая фигура какого-то парня с параллели. Не сказать, чтобы она обычно западала на кого-то из-за тела (она обычно просто игнорировала это, всё равно мало-мальски серьёзные отношения заводить из-за внешности не собиралась), но в тот раз именно тело и привлекло. А потом гулким ударом сердца отдался приглушенный голос парня. Дожидаться, пока её покой одинокой девушки потревожит и миловидная мордашка понравившегося юноши, Зин не стала, быстрее только потащив за собой удивлённую Тей. "Однозначно это потому, что я налегла на учёбу и совершенно закинула все эти кратковременные романы с трусливыми," - не слишком радостно размышляла тогда девочка, недовольно прикусывая губу и кое-как отмазываясь от расспросов Суконе. Предстоявший теперь урок немного даже напрягал из-за предстоящей работы в парах (будьте прокляты бальные танцы, которым так же обучали для развития пластики и чувства ритма), ведь учителя не всегда разделяли между собой классы. Собственно, ещё раз мысленно Зин прокляла то занятие, когда преподаватели просто разрешили выбрать себе пару и большинство воспользовалось моментом подкатить или потанцевать с тем, кто им по вкусу. Она уже думала спокойно отсидеться, когда над ухом раздалось насмешливо-взволнованное "Можно ли попросить миледи составить мне пару на занятии?". Знакомый голос снова отдался гулким ударом сердца, как возле раздевалки, заставляя недовольно морщиться и отказаться от первоначального плана. Кто же знал, что тогда не она одна тогда заметила то, что заставило навязчивые мысли прокрасться в голову. Правда, кому-то повезло поменьше и возможность рассмотреть была предоставлена плохо и то был только вид со спины (хотя жаловаться на это не приходилось, к слову). – Если кому-то ноги не дороги, то можно и попросить, – пожав плечами, отозвалась Зин, нехотя принимая приглашение. – Пару синяков переживу, – всё так же насмешливо отзывается юноша. – И кого же я из-под носа слепых одноклассников увёл? – Нагло увёл причём, - фыркнула девушка, немного подумав и решив пустить всё на самотёк уже. – Зин. – Наглость - второе счастье вообще-то, так что всё нормально. Рад знакомству, меня Ринто зовут. С параллели. И всё же она тот урок мысленно прокляла не раз.***
Зин проклинала тот день не раз. Не потому, что у них тогда не получилось нормально танцевать вместе, – о, напротив, всё вышло даже лучше, чем когда она незатейливые медляки танцевала с другими, – а потому, что это казалось слишком идеальным. Она ненавидела эти поддержки, потому что раньше приходилось замечать жадные чужие взгляды, но после возненавидела сильнее. Мягкие, нежные и одновременно сильные касания его рук ощущать кожей, пока стараешься не вцепиться ногтями в плечи так сильно, чтобы увидеть капли крови, которые потом можно же будет самой слизать, узнать вкус его жизни. Ощутить уже далеко не такие мягкие и невинные касания, почувствовать на своей коже горячие и сухие чужие губы, позволить попробовать себя на вкус на несколько мгновений и снова оказаться сверху, кусать до крови и сразу же нежно зализывать раны, слышать рваное дыхание и бешеное сердцебиение, быть госпожой... Зин проклинала тот день. А Ринто после того дня словно нарочно попадался ей на глаза, слишком улыбчивый, как обычно немного пренебрегающий правилами и со скукой словно внимательно слушающий учителей, пока не пытался передразнить нудную лекцию. Ещё и слишком часто всё так же нагло уводил буквально из-под носа остальных девушку на парные задания по различным предметам, неизменно отвечая, что интересно, когда на него разозлятся всерьёз. На него злились, но это почему-то не помогало. А парень ведь действительно нарочно уводил, специально всё это вытворял. Не одной Зин тогда занятие показалось пыткой, не одна она страдала от того странного наваждения. Пока кто-то старался не нанести вред своими ноготками, блондин исподтишка с максимально обычным выражением лица любовался каждым движением партнёрши, представляя, как бы она могла выгнуться в другом помещении и без лишних свидетелей. Любовался тонкими руками с изящными пальчиками и представлял их вцепившимися в его плечи не из-за того, что так нужно было в вальсе, а потому что необходима была опора в совершенно другом танце. Оценивал длинные прекрасные ножки и представлял совершенно не хореографические движения. Смотрел словно бы равнодушно на чужое тело и думал, сколько в нём силы и грации, которые проявились бы в другом помещении и в интереснейшей позиции, какой бы была реакция на иные прикосновения. Это действительно было сущим безумием. Но всё же никто не запрещал Ринто всё так же с хитрой улыбкой уводить прям из-под носа остальных желающих пообщаться Зин и словно нечаянно излишне нежно касаться её тела и подмечать любую реакцию и любой отклик на движения. Они прекрасно понимали, что это безумие чистейшей воды и их личная пытка, но никто из них двоих не делал ничего, чтобы прекратить это хоть как-то. А меж тем время всё так же неумолимо бежало вперёд, приближая отдых от занятий и больше возможностей побыть с парой...или же дольше подумать о чужих бесстыжих руках и губах на своём теле, смотря что кого волновало. Световые дни становились всё короче и парочки спешили скорее уйти с занятий, чтобы успеть до сумерек подготовиться к свиданию, а многие просто спешили домой, чтобы не столкнуться с сюсюканьем влюблённых чуть ли не на каждом шагу. Совсем мало кто оставался в кабинетах подольше, дожидаясь темноты и холода, чтобы медленной прогулкой безуспешно попытаться унять бушующие мысли, от которых порой внутренности сладкой болью скручивало в тугой узел. К последним, к слову, принадлежал Ринто, у которого идеально созданная маска безразличия начинала трещать по швам, а самообладание грозило взять отпуск совершенно так внезапно и в самый неподходящий момент. Зин было проще, раздражение из-за выходок некоторых личностей заставляло на некоторое время отступить всё то наваждение, которое потом настойчиво возвращалось с ещё большим желанием увидеть его в своём подчинении и услышать покорные просьбы, обращённые к ней, почувствовать свою власть. Будоражащие сознание картинки заставляли только ещё яростней орудовать скальпелем на лабораторных работах и ножом – дома на кухне. Окончательную точку поставило случайно замеченные поздние уходы со школы блондина и так некстати оброненная Тей в разговоре идея со связыванием. Мысли уже не удавалось вернуть на место, а руки сами так и чесались взять синюю атласную ленту, которая бы так прекрасно бы оттеняла его глаза и шикарно смотрелась на подтянутом юношеском теле, контрастируя с темно-красными отметинами на светлой коже. Наверняка бы голос у него был бы чертовски не похожим на привычным... Зин удивилась, как тогда ей удалось не спалиться перед подругой и не оскалиться хищно, продумывая свой план.***
Она всё просчитала. Хореография мало того, что была последней, так ещё и даже учителя не были заинтересованы в том, чтобы задерживать всех долго. Сдерживать себя на том занятии было тяжело уже не ему одному, а время мучительно медленно шло, казалось, словно издеваясь. Всё это было сущей пыткой. Новой, изощрённой, ненавистной и в тот же момент желаемой пыткой. Чувствовать чужие тёплые и чуть подрагивающие руки на своём теле, слышать чужое спокойное дыхание рядом, не позволяя себе сорваться сейчас... Они ненавидели уже свою игру и то, что не могли так же "переключить" свои мысли в другое русло. Или на кого-то другого обратить внимание, чтобы уже не так страдать. Оставалось только тихо проклинать медленно бегущие минуты и ждать, когда уже отпустят и можно будет попытаться привести свои мысли в порядок. Наконец-то музыка стихает и весёлый разноголосый шум учеников сигнализирует, что можно позорно сбежать подальше от своего наваждения, которое ослабевало лишь ненадолго. Дрожь предвкушения прошлась по позвоночнику Зин, пока она прощалась со спешащей подругой (снова убегает следить за своим ненаглядным) и неспеша переодевалась в привычную форму. Вместо лосин, свободной юбки и облегающей футболки – приталенная чёрная блузка-сейфуку с привычным сердечком на узелке ленточки, чёрная юбка-клёш, чёрные чулки, ботиночки... Всё это одевалось словно специально медленно. Она слышала по голосам, что ученики только-только ушли, кто-то сам, а кто-то – в паре со своей половинкой, слышала, как наступает тишина в корпусе. Вдох и медленный выдох. Только что обутые ботинки снова оказываются снятыми и возвращёнными на полочку, а синяя атласная лента с сумки перекочевала в ручки девушки. Легко обматывая тонкой полоской ткани своё изящное запястье, Коваретане хищно облизывала губы. Хотелось избавиться от этих мук, от этого наваждения. И не так уже и важно было, что будет думать тот, кто случайно довёл её до такого. Хотелось. До дрожи в коленях. До искусанных в кровь губ в порыве сдержаться. Как хорошо, что "жертва" ни о чём не подозревала. Подозрения не закрались в голову блондина и тогда, когда он услышал тихие, крадущиеся шаги за спиной. Присев, чтобы зашнуровать ботинки, он оказался пойманным в ловушку. Только успев заметить боковым зрением чьи-то стройные ноги в чёрных обтягивающих чулках, юноша ощутил лёгкое прикосновение ткани к лицу и прикрыл глаза, ощущая, как затягивается узел на затылке. Раздавшийся над ухом шёпот вызвал внезапную волну мурашек, прошедшихся по позвоночнику. – Будь хорошим мальчиком, не поднимай шум. Сердце внезапно оказалось где-то в глотке, мешая нормально вдохнуть, а напряжённые плечи немного расслабились, вопреки внешним факторам. Расслабиться полностью, когда чьи-то нежные руки цепко хватают твои запястья и крепко обматывают лентой, когда кто-то грудью прижимается к твоей спине так, что внезапно слышно чужое взволнованное сердцебиение, слишком сложно. Обострившиеся рецепторы слишком хорошо передают нервной системе все ощущения, от чего Ринто в последней глупой попытке сдержаться несильно прикусывает губу, но не ощущает даже небольшого дискомфорта. Вместо этого он чувствует, как всё то же человек кончиками пальцев проводит по его рукам, плечам, грудной клетке, поглаживая и чуть царапая кожу ноготками, чувствует чужое горячее дыхание совсем рядом и нервно сглатывает. Он знал, кто это, но не знал, что так будет. Не знал, что та пытка с занятий выйдет на новый уровень. Да что там новый уровень - он не подозревал, что всё выльется в такое. Остатки самообладания позволяют лишь временно подчиниться просьбе-приказу и сидеть смирно, чувствуя, как от каждого такого прикосновения внутренние органы сами по себе завязываются в узел от предвкушения. Руки блуждают по чужому телу дальше, только добавляя напряжения... Это чувство покорности с его стороны пьянило Зин. Как же долго видение этого мучало её во снах... Настолько долго и реалистично, что сейчас казалось таким далёким от правды. И почему она думала, что ждать послушания будет долго? Ведь прямо сейчас под тонкими ручками ощущается тело, которое раньше было так близко, но скрыто одеждой, ощущается тепло кожи, которое хотелось ощутить... Коваретане кажется, что она всё-таки окончательно сошла с ума, но это безумие ей нравилось. Легким поцелуем она касается уха и чувствует как под её руками вздрогнул юноша. Довольно улыбнувшись от полученного результата, девушка продолжает своё изучение. Ладошки "хозяйки" оказываются на боках блондина, а поцелуи спускаются ниже. Шея, ключицы... Внезапно Зин возвращается поближе к сонной артерии и по-вампирски, до крови, кусает парня, получая в ответ тихий вздох и новую волну дрожи. Как же ей нравилось это. Наконец-то могла сделать то, о чём мечтала, чего так хотелось ещё с той случайной своеобразной встречи в раздевалке. Металлический привкус остаётся во рту, когда Коваретане облизывает губы. Почему-то его кровь кажется кисло-сладкой, немного пряной, от чего хочется попробовать ещё и убедиться в своих ощущениях. И она пробует снова. Жадно слизывает алые капли и слышит тихий стон, который окончательно уносит остатки покоя. Ещё несколько укусов с последующим зализыванием ран вызывают у юноши всё ту же реакцию, от чего возбуждение Зин только увеличивается. Одежда кажется лишней и раздражает кожу, от чего хочется снять и отбросить её подальше, но вместо этого девушка прижимается грудью к спине Ринто. Чуть повернув его голову в сторону, языком проводит по щеке партнёра. – Ты такой вкусный, ты знал это? Вместо ответа юноша хитро улыбается и отворачивается, ухитрившись легонько прикусить кожу на запястье Коваретане. Слышится тихий стон, но реакция немного не та, которую ожидал блондин. Ощущение чужого присутствия за спиной пропадает, а несильная пощёчина обжигает щеку. Приподняв его лицо, Зин фыркает. – Я не позволяла тебе распускать зубки. Во всей позе парня перед ней читается вина, но ощущение портит хитрая ухмылка на его лице. Невыносимо. Коваретане целует его, прикусывая нижнюю губу партнёра, лишь бы не видеть эту ухмылку. А вместо послушания её утягивают в страстный поцелуй, не дают отстраниться. Дыхание перехватывает, когда чужой язык врывается в её рот, переплетаясь с её языком, изучая ротовую полость. Зин даже не поняла, в какой момент оказалась на коленях парня, прижата крепко к грудной клетке. Она только поняла, что натянутые концы ленты больно задевают её грудь и сама поспешила развязать узлы на чужих запястьях, в отместку ощутив прикосновение прохладного воздуха к собственному телу. Оторвавшись от чужих губ, девушка довольно вздыхает и удивлённо охает. Ринто не упустил возможность и принялся покрывать поцелуями шею, ключицы и грудь партнёрши, изводя её не хуже, чем она сама недавно его изводила. Невыносимо. Хотелось большего. Руки девушки сами тянутся вниз, к пряжке ремня, в то время как её лиф оказывается расстёгнутым и горячие губы касаются сосков, терзая её грудь. Невыносимо. Зин вскрикивает, на время отказавшись от своей идеи и цепляясь ногтями в бока парня. Под пальцами вдруг почувствовалась какая-то влага, а по позвоночнику прошлась толпа мурашек. Невыносимо. Такого не было в её мечтах, но от этого возбуждение только сильнее мучило, хотелось всего уже, не терпеть только эти ласки. Легонько оттолкнув Ринто, девушка наконец немного убирает мешавшую ей ткань и видит его плоть. Давно промокшие трусики парой лёгких движений Зин снимает сама. Хотелось почувствовать его в себе. О, как же хотелось снова услышать его стоны! Опуститься вниз не дают руки Кагамине, крепко сжавшие её талию и не дав пошевелиться. Почувствовав, что партнёрша замерла, юноша быстро выуживает с бокового кармана валявшегося неподалёку рюкзака маленький квадратик, который вручает Зин. – Моя хозяйка ведь не хочет неприятностей? Низкий, охрипший голос отдаётся сладкой болью где-то внизу живота и мешая поступить наперекор, даже чтобы стереть с его лица эту хитрую улыбочку. Нетерпеливо разорвал обертку, девушке всё же удаётся заставить парня нервно прикусить губу, когда её тонкие пальчики касаются его напряжённой плоти, разворачивая презерватив. Торжествующе улыбнувшись, Зин опускается и удивлённо охает. Сейчас всё отличалось от её предыдущих половых актов. Ощущения почему-то слишком отличались. Хотелось большего. Вцепившись в плечи партнёра, девушка снова приподнялась и опустилась вниз, чувствуя на своих ягодицах чужие горячие руки, поддерживающие и чуть корректирующие её движения. Довольно заурчав и легонько поцеловав блондина, она продолжила двигаться, постепенно ускоряя ритм. Быстрее. Глубже. Дойти до оргазма. Дыхание давно сбилось, а время отошло на задний план, остались лишь странные хлюпающие звуки и пошлые шлепки. Мысли ещё раньше вылетели с головы под давлением желания и сейчас оставался только ритм их движения и наслаждение, накатывающее волнами и заставляющее тихо стонать, выгибаясь и прижимаясь крепче к партнёру. Кто же знал, что то, что должно было помочь убрать наваждение, окажется ещё более сладкой пыткой? Точно не они. Да и сейчас не хотелось над этим думать, хотелось лишь, чтобы этот жар тела унялся, хотелось чувствовать друг друга. Сильнее. Чаще. Почувствовать полностью. Очередная волна удовольствия накрыла с головой и Зин внезапно показалось, что она рассыпалась кучей маленьких звёздочек, коснувшись неба. Протяжно застонав и тихо на выдохе прошептав его имя, девушка обессилено прижалась к груди юноши. Ей даже показалось, что она своё имя услышала, чувствуя, как вздрогнул партнёр, следом за ней достигнув оргазма. Отдышавшись и лениво зарывшись пальцами в светлые волосы, Коваретане развязала узел и сдёрнула ленту с глаз парня, с интересом наблюдая за реакцией. А он же, проморгавшись с непривычки, хитро улыбнулся. – Хозяйка.~ ... Кажется, они оба получили то, чего хотели. Но их наваждение теперь только сильнее, не смотря на то, что унять пошлые желания проще.