***
Он понятия не имел, что это за местность. Вокруг него высились просто огромнейшие деревья, явно многовековые и со столь густо разросшимися ветвями, что неба даже не было видно. И только чуть дальше от того места, где они оказались с помощью Хирайшина Наруто, виднелось какое-то строение. И кажется, Мадара начинал догадываться, в чем дело. Утробный рык разнесся по всей окрестности, из-за чего все птицы и животные в округе тут же принялись убегать. А вот Наруто довольно улыбнулась, уверенно и крепко взяла Мадару за руку и пошла точно в ту сторону, откуда раздался рев. — Он кажется страшным, но на самом деле замечательный, — она словно говорила о домашнем коте, а не Девятихвостом, из-за чего Мадара с сомнением покосился на соулмейта. Все же немного странная. Протоптанная, но давно никем не используемая тропинка петляла мимо толстых деревьев, выводя их к массивному, некогда белому храму, который упирался в небольшую гору, что лишь немного возвышалась над кронами деревьев. Высокие врата, что вели внутрь, были открыты, но Учиха сомневался, что Лис смог бы в них войти. По легендам, которые он слышал в далеком детстве, Девятихвостый был столь огромным, что возвышался над горами. Впрочем, легенды, по всей вероятности, не лгали, потому что из-за горы, словно она была внутри полой и там располагался дом биджу, сейчас поднимался хвостатый. «Гигантский», — только и смог подумать Мадара, прежде чем его захлестнуло острое желание спрятать Наруто, защитить, схватить ее в охапку и бежать от чудовища, который смотрел на них яростным взглядом темно-янтарных, практически красных глаз. — Ку! Давно не виделись! — как ни в чем не бывало, поздоровалась с хвостатым Наруто, а Мадара лишь смог крепче сжать ее руку, готовый к любому исходу того, что может произойти. Учиха вдруг понял, что готов сразиться даже с этим монстром, если будет нужно, только бы защитить свою Наруто. — Мало того, что тебя не было чертову прорву времени, так ты еще и приперлась сюда с красноглазым! — недовольно прорычал Кьюби, недовольно, но не зло глядя на Мадару. Кажется, он неосознанно активировал шаринган… — Это Мадара! Он моя родственная душа! — гордо произнесла Узумаки и ринулась к биджу. Все, что оставалось Учиха, так это тут же помчаться за ней, не отпуская ее от себя ни на шаг. — Хм, наверное, действительно родственная душа, раз так переживает, — задумчиво произнес Лис, подперев свою голову огромной лапой, на которой красовались длинные и очевидно острые когти. — Учиха, значит. Не люблю я вас, но ты вроде бы не так уж и плох, раз собираешься защищать эту малявку от меня. Мадара промолчал. Он не был уверен, что от него вообще ждут ответ, да и из-за собственного напряжения не был уверен, что сможет выдавить из себя хотя бы слово. Лис, конечно, не собирался на них нападать, судя по всему, но из-за того, что все естество Учиха так и кричало об опасности, он не мог расслабиться. Словно ощутив его напряжение, Наруто вдруг прекратила бежать к хвостатому и развернулась к Мадаре. Мягко улыбнувшись, она стала на носочки и нежно провела пальцами точно между его бровями, разглаживая глубокую морщинку, которая собралась там в очередной раз. — Не волнуйся, Курама мой близкий друг, а ты — мой соулмейт, поэтому все будет хорошо, — уверенным, теплым голосом произнесла Узумаки и снова взяла Учиха за руку, переплетая с ним свои пальцы и успокаивающе поглаживая его ладонь другой рукой. — Вы оба дороги мне, поэтому я надеюсь, что вы хотя бы попробуете найти общий язык, о большем не прошу. — Ну если он не попробует меня подчинить, то все будет в порядке. Мне даже нравится, что он такой тихий — твоей болтовни на всех хватит, — закатил глаза Лис, шумно выдыхая. — Я Курама. Можно и Кьюби, но имя предпочтительнее. Девятихвостый казался грубым, но вполне цивилизованным. И не собирался на них нападать, что уже было хорошо. Силой воли заставив напряжение отступить, что так и не удалось сделать до конца, Мадара деактивировал шаринган и постарался спокойно взглянуть на все со стороны. Вот только в голову пришла все та же мысль, когда он посмотрел на Наруто, что и в первый раз, когда он ее увидел. У его соулмейта отсутствует инстинкт самосохранения. — Мадара Учиха, — коротко представился мужчина, вежливо склонив голову в коротком поклоне. — Да она уже сказала, — проворчал Курама, а потом нахмурился. — Мадара… Основатель Конохи? Ты ее сколько вообще ждал? Эй, девчонка, ты могла бы и поторопиться со своим рождением. — И как бы я это сделала? — тут же выгнула бровь Наруто. — У вас души связаны, могла бы и не дожидаться конкретно этого тела, подумаешь, подходит идеально. И в менее хорошем было бы все отлично. — Меня все устраивает, — неожиданно подал голос Мадара, невольно нахмурившись. — И сколько ты готов был ее еще ждать? Лет десять? Двадцать? Пятьдесят? Вы, люди, склонны к тому, чтобы сходить с ума от долгого одиночества. Удивительно, как ты еще при своем рассудке. Не родись она сейчас, ты бы окончательно свихнулся и сжег весь этот мир, обвиняя его в несправедливости, — Кьюби говорил без обвинений, просто констатировал факты, но Мадара видел в его словах правду. Он действительно был на грани. Разве не думал он уже о том, чтобы уничтожить все? — Но ты же не сошел с ума! — тут же вклинилась Наруто, обращаясь к Кьюби, перетягивая внимание на себя и тем самым защищая Учиха от едких комментариев своего мохнатого друга. — Я создан из чакры, — отмахнулся от ее аргумента Лис. — Я могу уснуть на ближайшие несколько сотен лет. Могу просто сидеть на одном месте. Отправиться к своим собратьям. И ничто из этого не повредит мне или моему разуму. Но будь на моем месте человек, обладающий силой — весь мир бы страдал. Я знаю это, потому что видел своими глазами похожие ситуации. Знаешь, что толкало их к разрушению? Мысль о несправедливости. Почему у всех есть родственные души, но нет у них? Узумаки как-то обиженно и недовольно посмотрела на Лиса и отвернулась от него, перевев взволнованный взгляд на Мадару. — Я с тобой, — тихо, чтобы услышал только он, произнесла Наруто, придвинувшись к нему чуть поближе. О, кажется, Мадара понимал, в чем дело. После слов Девятихвостого, Узумаки явно все приняла на свой счет. Она, как и всегда, была потрясающей — чуткой и заботливой, что он уже замечал в деталях, когда они были одни, а сейчас видел отчетливо и ярко, когда она стояла перед тем, кого следовало бояться, но с кем она дружила. — Потрясающая, — произнес Учиха, и лишь когда Наруто начала стремительно краснеть, а Кьюби громко, оглушительно громко засмеялся, понял, что произнес это вслух. — А ты мне нравишься! — вдруг заявил Курама. — Заходите в храм, скоро начнется дождь, поговорим там. Наруто неловко прокашлялась, чуть крепче сжав руку Мадары, и смущенная, взволнованная, повела его к храму, где сквозь открытые врата виднелась часть морды Кьюби. Видимо, гора действительно была полой, в ней жил хвостатый, а примыкающий к ней храм служил чем-то вроде моста между миром биджу и людей. Учиха не оставалось ничего другого, кроме как последовать за своей родственной душой, которая, несмотря на всю неловкость, которую испытывала, все еще не прекратила думать над словами Курамы. И хотя она ничего не говорила и никак не показывала этого, Мадара был в этом уверен. Возможно, это и называли связью между соулмейтами. Возможно, он просто начинал ее понимать куда лучше. Но в любом случае он намеревался после убедить ее в том, что он в порядке. И что готов был ждать ее еще не одну сотню лет, если бы это значило, что он встретит ее.***
— Ты выглядишь напряженным, — сообщила Наруто, как только они вернулись в пещеры. — Я зря тебя привела к Кураме, да? Мадара покачал головой. Нет, он понимал ее. В конце концов, Учиха и сам сказал ей, что не готов пока общаться людьми, а она была права в том, что ему нужно начать говорить с кем-то помимо нее. Так что выбор в сторону Девятихвостого был оправданным. Только вот… Все это время он не мог отделаться от чувства, что Лис прав. Что Мадара прождал бы ее, свою Наруто, еще пару десятилетий, а потом? Смог бы он все отринуть и просто существовать дальше, не тая обиду на весь мир только потому, что был один так долго? Он потерял всех — родителей, родного брата, друзей. Он знал, что Учиха всегда были слишком эмоциональными, чувствовали сильно, хотя и не показывали этого, любили раз и навсегда, а предательство выносили настолько плохо, что готовы были убить того, кто нанес им удар в спину, и всех, кто был им дорог. Учиха были психами в этом мире, и он начинал бояться, что Наруто оставит его в тот же миг, когда узнает, какой он на самом деле. — Эй, Мадара, ты же знаешь, что всегда можешь со мной поговорить, да? — Узумаки спросила это мягко, нежно и глядя в глаза с таким пониманием, словно уже все о нем знала. Вот только на деле пока что больше о ней знал он, потому что Наруто говорила практически всегда. — Курама сказал правду — я готов был уничтожить все, — решил признаться Мадара. Лучше сейчас, пока они еще не настолько сильно привязались друг к другу. Хотя кого он обманывал? Она уже была нужна ему как воздух. — Прости, что я так долго, — вместо ужаса и понимания, что ее соулмейт готов был стать массовым убийцей, Узумаки в очередной раз его удивила. — Если бы мне пришлось так долго тебя ждать, думаю, в какой-то момент и я бы решила, что страдать должна не только я. Это нормально, Мадара, это очень по-человечески. Это естественно — желать быть со своим соулмейтом. Она должна была понимать, что ее слова не оставят его равнодушным. Должна была знать, что делает с ним своими фразами. Каждый ее жест, каждое предложение, в котором всегда звучало понимание его, его поступков, невысказанных мыслей, чувств и эмоций. И сейчас она не должна была его винить за то, что он хотел и намеревался сделать. Резко, возможно, даже немного грубо Мадара притянул Наруто к себе, крепко обнимая и тут же склонился к ней в поцелуе. Стоило только его губам прикоснуться к ее, как сердце словно сошло с ума. В ушах звенело, все тело напряглось и резко ослабло, губы покалывало, воздуха не хватало, и все, чего он хотел — это целовать ее, не прекращая, долгое-долгое время. Ощущать ее руки на себе, когда она обнимает его в ответ, а после нерешительно, но не менее пылко отвечает, пытаясь подстроиться под движения его губ сразу, как только прошел первый шок. Получив то, о чем так долго мечтал, Мадара вдруг с поразительной ясностью осознал, что теперь не готов ее отпустить. Ни через неделю, когда ей придется вернуться в Коноху, ни когда-либо еще. Она была его, она была нужна ему, она была его родственной душой, единственной, кто подходил ему, потому что знала его, понимала, чувствовала так, как никто другой. Мадара немного отстранился, чтобы вдохнуть полной грудью, потому что воздуха катастрофически не хватало, потому что ему нужно было немного освежить голову, потому что боялся сделать что-то не так, но Наруто не дала. И в тот миг, когда она сама потянулась к нему за поцелуем, обвивая его своими тонкими, но сильными руками за шею, Мадара понял — он любит ее. Так, как не любил никого и больше никого не сможет полюбить не только потому, что она — его соулмейт. А потому что именно Наруто была ему нужна. Потому что только она знала его. И потому что именно ее он ждал все это время.