Сеул. Туда и обратно.

Твой силуэт всего лишь замаячил на горизонте, а у меня уже потяжелело в штанах. Мы не виделись долго. Слишком долго. Настолько долго, что отодрать тебя захотелось ещё в Шарль-де-Голле. И твой взгляд, полный желания и чересчур откровенного обожания, сказал мне, что ты очень даже не против такого исхода нашей встречи. Ты вальяжно подошёл ко мне, окинув взглядом дикой кошки, приглядевшей себе довольно сытную добычу, обхватил одной рукой за талию, прижимаясь всем телом к моему и заставляя непроизвольно вздрогнуть от такой желанной близости, клюнул куда-то в скулу, оставив горячую, немножко влажную и невидимую для остальных, но вполне ощущаемую мной метку, и почти пропел: - Привет. А потом переключил всё своё внимание на Робина и Лео, оставив в плену с ума сводящего аромата Hugo Boss, буквально пригвоздившего меня к одному месту. Воспоминания затопили и без того слегка идущую кругом голову из-за твоего присутствия в радиусе меньше метра от меня. Особенно те, где этот аромат начинает раскрываться на твоей повлажневшей от пота коже, пахнущей горьким апельсином с примесью мяты. Putain. Вот кто так делает? Я по инерции следую за тобой. Ты как спасительный маяк, который указывает заблудшим душам, куда им идти. А я так люблю блуждать в тебе, Аксель! Ты бы знал, насколько люблю! Стойка регистрации, твоя многообещающая улыбка, багаж, «случайное» соприкосновение пальцами в попытке помочь мне, таможенный контроль, твои глаза-лазеры, физически ощущаемые спиной, предполётный досмотр, и ты без верхней одежды, вызывающий у меня неконтролируемое желание оставить тебя ещё и без нижней. Первые три часа полёта прошли незаметно, потому что ты просто приковал к себе моё внимание. Тем, как ты ёрзал на месте, поудобнее усаживаясь, как забавно жевал пончик, запивая его кофе, пытался найти кнопку регулировки сидения, чтобы откинуться на спинку и с блаженным стоном вытянуть согнутые в коленях ноги вперед, как смотрел на самого себя на экране, слегка приподняв уголки губ в намёке на улыбку, иногда зевая. Самовлюблённый маленький нарцисс. Что ты со мной сделал? Спустя ещё двадцать минут ты выпорхнул из кресла и скрылся в недрах туалета, задержавшись там на добрых десять минут. А когда вернулся, я научился молиться. Ибо как иначе я бы добрался до Сеула живым? Putain, Аксель, только слепой бы не понял, что ты там делал! Абсолютно непристойный вид, состоящий из взлохмаченных волос, прикушенной губы и осоловелых синих глаз, заставил Дане-Фовеля младшего дёрнуться в штанах в предвкушении. Ты непринуждённо уселся обратно в кресло, улыбнулся мне шаловливой улыбкой и попросил у стюардессы плед. А потом в салоне погасили свет. И это лучшее, что произошло со мной за всё то время, пока мы не виделись! Ты, не теряя ни секунды, сразу же уткнулся носом куда-то мне в шею, согревая её своим тёплым дыханием, устраиваясь поудобнее и накрывая нас обоих пледом. Какой заботливый. Знал бы я, что будет дальше! А дальше, ты почти улёгся на меня, и подозрительно затих, не сказав ни слова. Маленький демон-искуситель. Тонкий аромат твоего одеколона снова пробрался в ноздри, будоража сознание яркими вспышками вздрагивающей от толчков спины. И я закрыл глаза. Ох, и зря я это сделал! Пять секунд. Именно столько времени ты подарил мне в состоянии полного покоя и умиротворения. А потом положил ладонь на пряжку моего ремня. Я распахнул глаза, в шоке уставившись на плед, который, хвала небесам, скрывал твои бесстыдные действия от наших соседей. Медленно повернув голову направо, я судорожно выдохнул – все уже спали. А потом по телу прошёлся разряд тока, потому что твоя ладонь принялась дёргать ремень на себя. Да что б тебя, Аксель! Я пробрался рукой под плед и перехватил твою горячую ладонь. Ты поднял голову с моего плеча, состроил недовольную мордашку, полностью проигнорировав мою приподнятую в немом вопросе бровь, облизнул губы, глядя при этом жадным взглядом на мои, уткнулся носом в наверняка порозовевшее ухо, прошептал: - Тсссс, - убивая своим почти неслышимым свистом мой самоконтроль, и стал покрывать шею мелкими поцелуями-укусами, заставляющими кровь внутри меня постепенно закипать до ста градусов Цельсия. Сопротивляться тебе сравнимо с прыжком из самолёта без парашюта. Можно, но губительно. А если ты что-то задумал, то вообще бесполезно. Да, Аксель? Вот и я не стал, откинувшись на спинку сидения и закрыв глаза, позволяя делать всё, что только взбредёт в твою неугомонную голову. И ты, погладив нежными подушечками пальцев мои на прощание, соскользнул ладонью обратно на ремень, очень медленно расстёгивая его и провоцируя меня на шумный выдох его щелчком. Putain, Аксель, что мы делаем? И что я тебе позволяю? Закончив с ремнём, ты легко управился с пуговицей и долго возился с молнией из-за постоянно сбивающейся ткани. Мне показалось, или я слышал твоё нетерпеливое рычание, тигр? В любом случае, глупо было надеяться, что на этом ты остановишься, моё персональное наваждение. Да, о да! Вот этот звук! Расстёгивающейся молнии. Обещающий мне райское наслаждение. Ты не видел меня, уткнувшись в шею и покрывая её то болезненными, то почти невесомыми поцелуями, будто подыскивая тот самый, который окончательно сорвёт мне башню. Зато прекрасно слышал! То, как я судорожно втянул воздух, когда твои музыкальные пальцы пробрались под молнию, как я попытался тихо выдохнуть, поняв, что сделал слишком громкий вдох, рискуя разбудить если не весь самолёт, то явно его половину, когда ты, маленькая бестия, начал наглаживать меня там, внизу, как я шепнул: - Вот, чёрт, - когда ты поддел края нижнего белья, лаская жёсткие волоски раздразнивающими движениями. Моя соседка справа зашевелилась, сменив позу и съехав немного вниз, а я, кажется, окончательно съехал с катушек, потому что ты добрался до моей головки, мягко наглаживая её кончиками пальцев. Аксель, детка, что ты делаешь? Ты хоть осознаёшь, что мы находимся в переполненном самолёте и рискуем спалиться по полной программе? Палево. О, боги, какое же это ПА-ЛЕ-ВО. Но мне плевать на это с высоты нашего безоблачного полёта, потому что твоя рука уже обхватила мой член, надрачивая его. Шум приближающихся шагов заставил нас замереть, дожидаясь, пока мимо пройдёт мужчина в сторону туалета. А потом ты шепнул мне: - Расслабься, - посмеиваясь мягким и тёплым смехом прямо в ухо, и мне безумно захотелось шлёпнуть тебя. Схватить за футболку, разложить на собственных коленях и шлёпнуть со всей силы по упругим половинкам так, чтобы ты своим вскриком поставил на уши весь самолёт. О, да! Эта картинка в голове очень помогла мне расслабиться. Видимо, ты трогал кроличью лапку на удачу перед полётом, потому что мужчина довольно быстро вернулся на своё место. И салон снова погрузился в тишину. Но только не в нашем ряду! Тихий, но всё же уловимый для тех, у кого слух не как у Артура в новом сезоне, шелест джинсов просто кричал о происходящем разврате. Ты лизнул мою шею, и этого оказалось достаточно, чтобы смазка скопилась на кончике моего члена. Неимоверный мальчишка! Ты ведь не остановишься на этом, правда? Ну конечно же нет! Ты не сразу почувствовал скопившуюся влагу, лаская жадный до твоих прикосновений член в горячей ладони, а когда задел головку, я почувствовал твою улыбку на своей коже. Обожаю, когда ты улыбаешься мне так: опьянённо, сладостно, соблазнительно. Только я видел твою улыбку такой. И тебе очень не повезёт, Аксель, если я узнаю, что её видел кто-то ещё! Помнишь, в прошлый раз ты с трудом садился на конвенции? Так вот, это были цветочки! А ягодки… Ах, они поспевали у меня внизу, ибо ты большим пальцем начал размазывать смазку по всей длине. Пресвятые небеса, почему это так прекрасно? Вверх. Вниз. И снова вверх: к облакам, к звёздам, к новым галактикам. Вниз: камнем, на грешную землю, где мне и место. От удовольствия мои колени разъехались, а дыхание участилось. И ты поднял голову, внимательно вглядываясь в меня. Что ты хочешь увидеть, Аксель? Мои пересохшие и потрескавшиеся от сухого воздуха губы, вдыхаемого мной через рот? Подрагивающие ресницы, прикрывшие собой расширившиеся от удовольствия зрачки? Натянувшиеся почти до боли скулы? Что ты хочешь, детка? Ты и так уже получил всё, что хотел! Putain, ты ведь знал, как я отреагирую на то, что ты погладишь своими вездесущими пальчиками местечко под яйцами! Тело начало потряхивать вместе с самолётом. Думаю, мы бы даже не заметили, если бы он начал падать! И, Господи, так нельзя думать, но лучше бы он падал, потому что тогда я смог бы кричать на фоне остальных. И мой крик стал бы освобождением, исповедью, спасением. Я честно пытался сдержать яростно подающиеся вперёд бёдра и вырывающееся наружу сердце. Но ты же, чёрт подери, Аксель Орьян! И кто я такой, чтобы вообще пытаться? Твои ускорившиеся движения приблизили меня к краю. Ближе. Ближе. Ещё ближе. Нет! Только не сбавляй темп, умоляю! Мой сон, моё безумие, моя любовь. Кто же тебя создал такого? Идеального, нереального, моего. Всего одна фраза сорвалась с твоих розовых, манящих губ: - Как же я скучал по тебе. Всего. Одна. И мне этого хватило, чтобы мощными толчками выплеснуть все мёртвые, одинокие и бессмысленные дни без тебя. Иногда мне кажется, что ты читаешь мои мысли. Иначе как объяснить то, что ты застыл неподвижно на целых пять минут, давая мне сполна насладиться этими приятными после оргазма импульсами по всему телу? И как бы мне не хотелось, но всё же пришлось разлепить веки, чтобы убедиться в том, что мы никого не разбудили. Не тебе же об этом переживать! Ай, паршивец, всё же прикусил мочку уха! Ну вот кто тебя просил? Дай мне хотя бы прийти в себя, несносный! Самый любимый мальчик на свете! Ты так и не дал мне сходить в уборную. Хочешь, чтобы наутро меня нашли с широко расставленными ногами и твоей ладонью в моей ширинке? Ну что ж, детка, сегодня мы играем по твоим правилам! Пришлось укутать тебя в своих объятиях и уложить спать поцелуем в вихрастую макушку. А на утро после внезапного пробуждения прятать глаза в пол и член обратно в ширинку, который встал по стойке смирно от одного взгляда на тебя: взъерошенного, сонного и тёплого. Из-за очереди, мне так и не удалось попасть в туалет, поэтому пришлось терпеть твои насмешливые взгляды и стягивающее ощущение в штанах весь день. Интересно, твою всезнающую, ехидную ухмылку было видно из космоса? Она же просто сияла! И скрылась от моих глаз лишь тогда, когда мы выбрались в один из самых невероятных и прекрасных городов этого мира на прогулку. Под чёрной маской, которую ты купил сразу же после «нападения» на нас толпы фанатов. Но знаешь, чего ты под ней не скроешь, детка? Своих бесстыжих глаз, снова бросающих на меня многообещающие взгляды. Ух, что тебя ждёт сегодня ночью, Аксель! Ведь у меня снова потяжелело в штанах.