Отблески

Тик-так-тик-так, мерно отбивают старинные часы свой незатейливый ритм. Время — величина относительная и субъективная. Особенно для некоторых личностей. Один из таких людей сейчас мерно помешивал булькающее нечто в котле, стоящем на горелке из походного набора. Некогда его имя было Северус Тобиас Снейп, и не узнать этого человека было нельзя. Но, к счастью, свидетелей этого действа не было. Иначе неминуемо возникли бы вполне закономерные вопросы. Северус Снейп действительно умер тогда. Много лет назад, в Визжащей хижине, от укуса Нагини. А Саймон Смит — эксцентричный учёный, купивший домик на одном из небольших диких островков, никогда не имел никаких проблем с Британскими властями. Некоторая нелюдимость и нежелание посещать официальные мероприятия — несущественное неудобство, которое можно и потерпеть. Ведь результат всегда того стоил. Аврорат и госпиталь святого Мунго нуждались и будут нуждаться в весьма специфических зельях, приготовить которые могли единичные специалисты. В мире. Зелье было доварено и разлито по флаконам. Следов недавней деятельности не осталось. На столе появились бутылка виски и нарезка. Северус Снейп по прежнему был аккуратен в тех моментах, которые касались его непосредственной деятельности. Он устало откинулся в кресле, вспоминая. Через пару недель после битвы за Хогвартс, когда он более-менее пришёл в себя, домовик, которого его шантажом заставил взять себе глава ховартской общины, принёс ему стопку газет. А там был кошмар. Он читал, срывая от истеричного хохота ещё не восстановившийся до конца голос и размазывая по щекам слёзы. Поттер. Гарри Поттер оказался уникальным экземпляром. И рассказанную им слезливо-драматичную историю о Великой Светлой Любви, пронесённой через годы, маггловские писатели и киношники оторвали бы с руками, рыдая кто от восторга, кто от жалости к главному герою. А на последней странице, в самом низу, мелким шрифтом, словно что-то непотребное, печатались результаты судов и некрологи Пожирателей и им сочувствующих. Последних было больше. Сухие строки: родился, учился, жил, умер. Но за бесстрастным языком канцелярита были сломанные жизни и исковерканные судьбы. А они приходили к нему. Последние пару лет — почти каждую ночь, стоило лишь закрыть глаза. Их было много. Имена некоторых давно стёрлись из памяти. Во взглядах не было ни ненависти, ни злобы, ни осуждения. Только светлая грусть и понимание. От этого было ещё тяжелее. Зелье сна без сновидений он не пил принципиально. Такой вот своеобразный мазохизм. Беллатрикс. Не сумасшедшая маньячка, а молодая, красивая, счастливая девушка в лёгком воздушном платье, только пару недель как вышедшая замуж. Он был тогда на свадьбе. Его притащил не терпящий возражений Малфой. Руди. Родольфус Лестрейндж. Ещё не один из доверенных лиц Лорда, а добрый, правильный человек, со своим понятием о справедливости и мечтой сделать этот мир лучше. Тоже молодой, с любовью смотрящий на свою супругу. Рабастан Лестрейндж, Барти Крауч-младший — тихие, незаметные, по крайней мере, в первые годы существования их «кружка по интересам», предпочитающие теоретические изыскания в рунах и нумерологии и попытки составления новых заклинаний практическим «полевым учениям» Регулус Блэк. Любимец факультета. Ловец команды, весёлый, яркий, душа компании на людях, интеллигентный, предпочитающий общению книги, в гостиной факультета. И каждый раз в Большом зале с тоской в глазах смотрящий на стол Гриффиндора, где обретался его брат. Все змейки, видя это, вздыхали и быстро отводили взгляд. А этот придурочный Сириус Блэк нарочито громко смеялся и с вызовом глядел на Рега. Смотрелось на редкость мерзко. Где он? Что с ним случилось? Даже Лорд не знал подробностей. Мальсибер. Рей. Реймонд? Рейнард? Рейвен? Он так и не смог вспомнить полного имени лучшего школьного друга. Это стало неприятным сюрпризом. Ведь перед глазами стоял тот весёлый, непосредственный мальчишка, всегда выглядевший младше своего возраста, с которым они вместе писали любовное письмо от имени старшекурсницы с Равенкло Джеймсу Поттеру. И этот олень поверил! И попёрся ночью на предполагаемое свидание. Естественно, его поймали! МакГонагалл была тогда в неописуемом бешенстве. А после этот ловелас недоделанный получил ещё и от девушки, когда подошёл к ней и спросил, почему она не пришла. Долохов. Странный, непонятный, слишком отличающийся своим менталитетом ото всех. С веселой безуминкой, всегда готовый на любые авантюры. Всё изменилось в один день. Тогда погибла его беременная племянница. Шальное заклинание «случайно» срикошетило в спокойно прогуливающуюся по Косой Аллее девушку. Антонин тогда почернел и словно постарел в одночасье на годы. А на следующий день для заинтересовавшего его молодняка началась муштра. Первые пару дней будущие «лучшие Пожиратели» буквально выли от восторга. Еще через пару дней выли уже от ужаса. Учителем Антонин был безжалостным и не прощал тем, кого взялся обучать, слабости, вбивая знания на уровень рефлексов. И это впоследствии неоднократно спасало здоровье и жизнь тем, кто прошёл этот курс имени Долохова. Малфои: Люциус, Нарцисса, Драко. Северус был искренне рад, что им удалось избежать сурового наказания и выбраться из той бойни с минимальными потерями. Они давно оплакали, похоронили и отпустили друга и крёстного, и он считал, что не имеет права воскресать и тревожить незажившие раны. А он сам? Он действительно предатель. Ведь Слизерин — настоящая семья. Единая, словно монолит, перед лицом внешнего врага и в то же время строгая, но справедливая. Сколько раз из года в год он вдалбливал эту истину своим змейкам. А в итоге? Стоило ли это того? Сейчас можно было ответить однозначно. Нет. Не стоило. Дамблдор. Тот тоже приходил в эти сны. Но редко. Тень бывшего директора Хогвартса и без того по-прежнему витала над островами. К его гипотетическому мнению аппелировали в спорах. «А что сказал бы — сделал бы — в этом случае профессор Дамблдор?» Самый популярный и непрошибаемый аргумент. Вот уж кого бы он с удовольствием заавадил бы повторно. И надо было сделать это тогда, в восемьдесят первом, когда Альбус пришёл к нему, в Азкабан, договариваться. Он даже перед Лордом так никогда не унижался, когда ползал на коленях перед Великим Светлым волшебником, вымаливая жизнь для Лили. Лили Эванс, не Поттер, именно Эванс. Яркая, красивая, не сказать, что слишком умная и сильная волшебница, но выделяющаяся на фоне начавших вырождаться, словно помешавшихся на «чистоте крови» аристократов. И как только верный паж перестал выражать своей королеве достаточный уровень восхищения и почитания, поспешившая указать «недостойному» его место. О-о-о, Азкабан! Это отдельная история. Северус никому этого не рассказывал, да никто и не интересовался, на самом-то деле. Но и ему довелось познакомиться с этим «милым местом». Для него были отведены специальные апартаменты — «для тех, кого необходимо склонить к сотрудничеству». Чистые, даже уютные, насколько это вообще возможно в условиях тюрьмы, но… дементоры. Эти твари не подходили близко, нет напротив, они держались подальше от камер, но не настолько, чтобы их нельзя было не почувствовать. А это ещё хуже. Постоянная неясная тревога, холод, идущий изнутри, ощущение собственной ущербности и никчёмности… Он уже почти дошёл до черты, и когда к нему пришёл Дамблдор со своим предложением, он согласился почти сразу. Тот удачно подгадал момент и получил ручного зельевара. Сам же зельевар не получил ничего, кроме проблем и нескольких обетов, которые вообще непонятно как умудрился дать. Только вот осознание совершенных глупостей пришло к нему позже, когда воздух свободы перестал кружить голову. Лорд. В те, уже далёкие времена, просто мистер Риддл. Сильный, умный волшебник, харизматичный лидер, которого хотелось слушать, за которым мечтал пойти. Он любил общаться с интересными и неординарными людьми, с радостью изучал всё новое и сам с не меньшей радостью делился знаниями и опытом с теми, кто хотел у него учиться. И этот человек в одночасье превратился в жаждущего крови и смертей безумца. Метка. Сложнейший по сути артефакт, честь которой удостаивались немногие. Та, что получал Ближний круг, отличалась радикально по своему функционалу от прочих. Там была возможность отслеживать физическое и психологическое состояние носителя, и если ему была необходима помощь, либо сразу аппарировпть, либо передать часть сил. Только вот когда Лорд сам начал сходить с ума, тёмное, тяжёлое безумие перетекало по связи ко всем. Первой не выдержала именно Белла, дальше сработал эффект домино. В той или иной степени зацепило каждого. И ничего нельзя было сделать. Был выведен тот, на кого и были завязаны все магические потоки, кто был гарантом нормального функционирования созданной системы. <empty-line> Часы пробили полночь. Северус Снейп поднял бокал с коньяком и отсалютовал своему отражению. Ещё один год прожит. Он понимал Лорда в его ненависти к своему дню рождения и нежеланию этот самый день отмечать. С каждым годом всё больше. Ведь это очередная отсечка, очередное напоминание, что ничего уже не исправить. Тук-тук-тук. Настойчивый стук в дверь заставил дёрнуться и расплескать очередную порцию напитка. Он совершенно точно никого не ждал. А призраки нематериальны и стучать точно не способны. Палочка сама привычно скользнула в руку. Профессор толкнул дверь. На много миль вокруг не было ни одной живой души. А на крыльце стояла подарочная коробка нейтрального серого цвета, с голубым бантом. Привычно проверив подарок на разнообразные сюрпризы и не обнаружив таковых, Северус Снейп занёс коробку в дом. Внутри на бархатной обивке лежал новогодний шар, с моделью Хогвартса внутри. Замок невозможно было не узнать. Кружились снежинки. Игрушка. Эксклюзивная и очень-очень дорогая. Тот самый случай, когда вещь, сделанная не-волшебниками, заставляла замереть от восхищения. Кроме подарка, там ничего больше не обнаружилось. Тихо падал снег в волшебном шаре, укрывая сказочный замок. А Северус Снейп спокойно спал. И впервые за долгое время ему ничего не снилось.