Четверо товарищей

Колёса поезда стучали в такт, толкаемые вперёд поршнями. Паровоз летел по прямой стрелке железной дороги, идущей средь безжизненных равнин, раскинувшихся вокруг Сорифа. Сам улей стремительно удалялся, теряясь среди снегопада. Вагоны были полны юнцов в форме. Где-то час назад стихли разговоры и гармоника, чейнджлинги уткнулись в окна и провожали взглядом свой улей. Среди них был и бывший рабочий БЛСФ, Артис. Он не был расстроен, но ему было очень тяжело: после нового указа о призыве, очень много молодых чейнджлингов попало в войска, намного больше, чем раньше. Коснулось это и семьи Артиса, его самый старший брат остался на заводе, как квалифицированный специалист, Алвиса забрали в армию и определили в зенитную часть, так что он остался дома, Марис же вызвался добровольцем в строительные отряды, занимавшиеся возведением городских кварталов вокруг улья. На стройотрядовцев не распространялся призыв. Мать очень сильно переживала за сыновей, но понимала что никак не может и не должна противиться. Артис догадывался, большая часть этих юнцов не пополнят кадровые части, они нужны как резерв, как прочная подоплёка. А вот ему повезло меньше: его, как и всех тех, уже отслуживших, призвали во второй раз. Им предстояло сформировать хребет, прочный костяк непрерывно растущей армии, и чейнджлинг чувствовал, что его военные похождения далеки от своего завершения. Очень много хорошего и плохого слилось для него в этом слове — "Армия". Ему не нравились заносчивые и грубые офицеры, думающие о повышении и карьере, и предпочитающие даже не думать о тех, за кого они должны отвечать, душной казарме и скудной пайке он бы всегда предпочёл уютную квартирку и более достойный рацион. Но вместе с этим он любил свою страну и свой народ, понимал, что кому-то нужно защищать их, особенно во время, когда весь мир терзают потрясения и войны. Он ценил и уважал солдатское братство, был готов боготворить тех из офицеров, кто грудью стоял за своих солдат, и лёгким медалям с погонами предпочитал честную, самоотверженную службу. Любил он и Кризалис, веря в то, что она мудра, и так же любит всех чейнджлингов, не желая им ничего, кроме лучшего будущего, что она стремиться поступать справедливо и дальновидно, что она усваивает уроки неудач и умело залечивает раны на теле своего любимого детища — Государства, в котором Артис жил. Чейнджлинги всегда чтили высшие авторитеты, и Артис не был исключением. Искреннее чувство патриотизма перевешивало страх перед солдатскими невзгодами. Была и доля юношеского оптимизма, так и не выветрившаяся во времена тяжкой борьбы с коммунистами. Артис пришёл в себя после тех событий, был уверен, что они не повторятся никогда, что если и будет какая-нибудь война — то только маленькая, быстрая и почти бескровная,обязательно против другой страны. Да, он видел боль, смерть и ужас; над ним свистели пули, рядом с ним корчились в снегу боевые товарищи. Но это уже не казалось ему настолько жутким, агитация и пропаганда скорректировали его мнение на этот счёт. Первая остановка произошла на полустанке военного городка: чейнджлингов выгрузили из вагонов, и пока те разминали затёкшие конечности на перроне, начали их сортировать: часть чейнджлингов оставили в городке, часть чётко распределили между другими подобными местами. Ветеранов-резервистов сразу отделили от остальных, им предстояло влиться в состав формируемой во Враксе панцергренадёрской дивизии. Пусть это были в массе своей новобранцы, но в этой массе уже отлично работал беспроволочный солдатский телефон: пошли слухи о распределении, все восприняли это спокойно. "Чёрт побери, опять во Вракс, занесла же меня нелёгкая...", досадно подумал Артис, затягиваясь папиросой. В компании молодых ребят он чувствовал себя ветераном, ефрейтором в полном смысле слова, хоть и не был их намного старше. Они шутили, болтали, он же и не думал ставить себя выше их. Всё произошло, как и задумывалось. Часть осталась, остальных же поделили по вагонам и двинулись дальше. Офицеры, отвечавшие за массу новобранцев, были совсем не в восторге от того, какой форс-мажор представлял из себя этот новый призыв. В Сорифе народ набрали в большой спешке, почти все прошли через напряжённую нервотрёпку арсеналов, каптёрок и прочей бюрократии. Сорифский военный округ считался наименее приоритетным, поэтому в нём формировалось не так много воинских частей, как в остальных. Это привело к тому, что "излишки" призывников начали направлять в другие места. Вся эта комбинация вышла довольно громоздкой и странной, но она приводилась в действие и исполнялась до последнего пункта. Артис на этот раз оказался среди старослужащих-резервистов. Здесь в основном занимались тем, что выясняли и обсуждали, кто в какой части служил. Встречались товарищи и однополчане, Артису же не удалось найти своих сослуживцев, ни из того враксианского полка, ни из седьмой добровольческой бригады, в чём не было ничего странного. Артис подсел к одной из компашек, игравших в карты. Это были его будущие сослуживцы, с ними надо было познакомиться. — Ну что, почтенные герры, кто где служил? — Начал он. — Ох, чёрт побери. — Выругался старый солдат, по имени Класпер, перебиравший колоду карт. — Сколько раз об этом уже спросили? — Пятый. — Лениво отозвался другой чейнджлинг, оглядывая собравшихся. Его звали Лабрумом. — Не злись, Класп, мы тут все слегка на взводе. — Мы с Класпом из 30-го пехотного. — Ответил Лабрум Артису. — Есть тут и из 25-го и из 32-го. — 30-й пехотный? У меня начцеха в нём служил, они стояли на северных рубежах, в пограничной службе. — Они и сейчас стоят там, а нас отправили к чёрту в пасть. — Снова высказался Класпер. — Тасуют нас как карты в твоей колоде. А ты где служил, парень? — Не помню. — Как так? — Удивился Лабрум. — Забыл номер полка, от него всё равно не осталось ничего. Служил я во Враксе, мы туда сейчас едем. — Вракс… Знаем, слышали. В добровольческом корпусе оказался потом? — Седьмая бригада. А наш полк исчез, разбежался. — Известная история. — Лабрум попросил у товарища прикурить и затянулся толстой самокруткой. — А как там во Враксе-то? — Спросил Артиса Класпер. — Паршиво. В ульях итак житьё тесное стало, а Вракс так вовсе в тошниловку превратился. Народу там слишком много, набиваются в жилблоки как сельдь в банку; фабрики, заводы, много гарнизонов и военных. Полицаи местные злы как черти. — Может и поменялось что-то. Время ведь прошло. Законы издали, будут ульи разряжать. — Законы то законы. А верхушка местная улей держит как в клещах. Местным бонсам даже генералы не указ, на одну Матушку надежда. — Понадеялись мы как-то на матушку... — Класп, не городи ерунды, нам здесь не нужны последствия. Эти слова заставили недовольного солдата примолкнуть и оглядеться по сторонам. Остальные трое чейнджлингов просто слушали, не собираясь встревать в разговор. Их звали Торнус, Склерит и Клейпис. Угрюмая закопчённая громада, пресловутый "Рубин в короне Империи", прозванный так официозными рифмоплётами и совершенно не подходящий под это название. Однако, здесь всё же кое-что изменилось. Вокруг улья кипела работа: строился новый Вракс, полноценный большой город, с улицами, домами и фабриками. Арсенальный вокзал встретил поезд жуткой суетой и контролируемым хаосом: он был забит под завязку военными, грузчиками и всем-всем-всем. Поезда разгружались, загружались, приветственно и прощально пели свистки паровозов, не смолкая ни на час. Рекрутов привозили сюда, и решали их дальнейшую судьбу. Вот затормозил и поезд Артиса.Старослужащие же были готовы заранее, быстро и организованно вышли на перрон. Новичков к тому времени уже не осталось, состав пришёл почти пустым, разгрузив всех по дороге. Потянулись длительные и тягостные часы ожидания. Всё вокруг бурлило и двигалось, новоприбывшие же были вынуждены ждать, пока подадут нужный состав. Им повезло: они не оставались во враксианском гарнизоне, панцергренадёрская дивизия базировалась вне улья. Вокруг носились офицеры логистики, самые отчаянные даже летали, хоть в таких местах это было практически невозможно из-за угарного газа, скапливающегося под сводами. Все орали, отчитывались, ругались и куда-то топали; только Артис с остальными были здесь как ком в горле. Наконец, был подан состав. Солдат буквально выдавили в него, догрузив туда до кучи ещё несколько сот старослужащих, набранных во Враксе и Сикарусе. Чейнджлинги из разных ульев, отойдя от суматохи, тут же начали обмен новостями, мыслями и чаяниями. Поезд ехал до вечера, и остановился на каком-то гражданском полустанке близ крупного села. Будущие панцергренадёры выгрузились из вагонов, там их встречало их будущее начальство. Бойцы выстроились в правильную "коробочку". Совсем молодой майор осмотрел новоприбывших, и буркнул: "Молодцы, идите за мной". Колонна чейнджлингов прошла по главной сельской улице, приковывая взгляды из зажигавшихся окон. Скрипел снег и подмораживал ветер, Артис вспомнил тот ночной марш под Хурорндом, где он тащил на себе пулемёт. Воинская часть представляла собой целый маленький городок, в который могло влезть до 18-ти тысяч душ, техника и собственное хозяйство. — Рад приветствовать вас! — Голосил генерал-майор, прохаживаясь перед строем новоприбывших. Старых офицеров здесь не было в принципе, все были недавние юнкера военных училищ. — Ваше пополнение — одно из последних. Наша часть комплектуется опытными кадровыми солдатами, потому что командование рассчитывает, что вы будете лучшим материалом для наших ударных танковых дивизий. Работа будет трудной и изнурительной, вас скуют в единую, дружную, храбрую часть, и вы станете гордостью нашей армии! После обращения, солдат начали делить на роты, комплектовать их офицерами. Когда всё это закончилось, было уже далеко за полночь. У Артиса и остальных было совсем немного времени на сон, утром для них начиналась тяжёлая солдатская жизнь. Они снова под ружьём, и с тревогой ждут того, что будет дальше.