***
— Это вы тот офицер, которого перевели из везалипольской части? — Обстановка в штабе генерал-майора Креспа была крайне лаконичной и относительно спокойной: ходили ординарцы с донесениями, кто-то что-то диктовал в трубку телефона. Части дивизии были расквартированы на десятке военных баз вокруг Фантайна. Поезд с гардианцами прибыл туда, где располагался её свежесозданный штаб. Там их распределили и раскидали по батальонам. — Так точно, герр генерал-майор! — Агриас стоял по стойке "смирно" и смотрел на своё начальство: это был уже пожилой, но молодцевато державшийся офицер. Его голос был хриплым от частого курения, с лица почти не сходила улыбка. — И почему вас оттуда отправили сюда? — Генерал вынул из стола видавший портсигар, достал оттуда папиросу, и попросил у адъютанта закурить. Чиркнула спичка, по комнате вскоре расплылось облачко табачного дыма. — Везалипольцы мнят себя элитой, выходит, вас разжаловали? — Герр Майор... Там вышла оказия... — Агриас замялся и потупил взгляд. — Я оказался вторым гауптманом в роте, поэтому и перевели. Я в своём звании командовал взводом. — Вторым гауптманом? — Улыбка Креспа расширилась. — Да. Выходит, лишним. Меня назначили в награду, за дело при Хурорнде. — Назначили? В награду? Под Хурорндом? — Генерал-майор засмеялся, но невесело. — Узнаю старину Ларинкса, одержал лёгкую победу и раздал погоны отличившимся. Он толковый генерал, но в этом смысле я его одобрить не могу... Здесь у нас была настоящая война, с вашими побегушками не пойдёт ни в какое сравнение. Я надеюсь, что вы будете достойно исполнять свой долг. — Я не подведу вас, герр генерал-майор! — Офицеры отсалютовали друг другу, Агриас повернулся "кругом" и покинул штаб. На улице он поймал попутку, что направлялась в деревню, около которой стоял его батальон. Из окна автомобиля открывалась унылая картина: леса перемежались заросшими пустырями, а дорога шла то вверх, то вниз. Снег уже не лежал пышными, нарядными шапками, под свинцовым небом он казался каким-то грязным, унылым. На пустырях гулял сильный, пронимающий до костей ветер. Он уже не нёс за собой таких бурных метелей и снегопадов, он мог дуть часами и целыми сутками; то нагоняя, то разгоняя тяжёлые тучи. Местные были привычны к такой погоде, Агриас же кутался в свою шинель, скрипел и стучал зубами. На высоком пригорке, у небольшой речушки стояла окружённая диким пустырём деревня. Заехав туда, Агриас тепло простился со своим водителем, и даже дал ему две марки, за услугу. Ему вдруг сильно захотелось зайти в один из неказистых домиков, погреться у печки или выпить чего-нибудь спиртного. Разгулявшаяся погода стремительно превращала его в ледышку, чейнджлингская армейская шинель, одна из самых толстых и тёплых, не справлялась со своей задачей; тогда как местные бродили по деревне в лёгких тулупах и полушубках, мало обращая внимание на превратности небесной канцелярии. Сделав над собой волевое усилие, гауптман всё же пошёл дальше. Его путь лежал в расположение батальона, находившееся у подножья пригорка. — Стой! Кто идёт! — Гауптмана окликнул часовой на КПП. — Г-гауптман Аг-гриас ц-цу Г-гардис! П-прибыл в ра-расположение д-для п-принятия к-командования над 2-й р-ротой 3-го б-батальона 1-го Т-тианхольмского п-полка! — Дрожащим голосом проговорил чейнджлинг, подходя ближе. — Предъявите документы, пожалуйста. — Спокойно, и даже буднично сказал часовой, рассматривая одного из своих будущих командиров. — Д-документы? — В недоумении переспросил Агриас, не переставая дрожать от противного ветра, пока солдат-часовой будто вообще не обращал никакого внимания на погоду. Он явно был из местных. — Документы. — Часовой достал из-за пазухи самокрутку, которую зажал в зубах. Потом он прислонился спиной к стене, у которой стоял, достал спичку, и чиркнул, укрывая от ветра. Агриасу тоже пришлось лезть в свою шинель, но делал он это без всякого удовольствия, скорее наоборот. — В-в-вот. — Выстукивая зубами длинные дроби, гауптман протянул часовому пакет с документами. Он ознакомился с ними, и поднял шлагбаум. — Проходите, герр гауптман. Извиняюсь за неудобство, но майор приказал проверять всех. — В-ваше имя, и з-звание?! — Недовольно спросил Агриас, пытаясь придать своей речи грозный вид. — Ефрейтор Анрис, герр Агриас. — Отчеканил часовой, пока гауптман заходил в расположение. "Помучил же он меня, вот что значит — выполнять приказ." — Раздражённо думал Агриас. Ему было захотелось как-то ему отомстить, но он быстро передумал, приняв принципиальность солдата как должное. Штаб батальона представлял собой приземистый, явно недавно справленный одноэтажный домик. Часовые при входе оказались враксианами, и были намного более сговорчивы. Единственное внутреннее помещение было жарко натоплено: раскалённая металлическая печь стояла в углу, от неё шёл жар. Агриас повесил свою шинель, и испытал неподдельное удовольствие, ведь даже зимний мороз легче терпеть, чем февральские и мартовские ветры. — Герр гауптман, мы вас заждались. — Агриас не сразу понял, что в помещении он не один. За квадратным столом сидели офицеры и штабные батальона. — Здравия желаю, герр майор! Гауптман Агриас цу Гардис прибыл в ваше распоряжение из штаба дивизии. — Здравия желаю. — Сидевший за столом чейнджлинг с майорскими погонами поднялся, и ответил на салют Агриаса. Это же повторили все остальные. — Присаживайтесь, у нас тут завтрак, час назад привезли довольствие на две недели. — На столе стояли тарелки с похлёбкой из тушёного мяса. Большая часть из них уже была пуста. — У нашего повара золотые копыта. Биненштокеры не привычны питаться мясом, но Агриас не раздумывая приступил к трапезе, быстро уговорив порядочную тарелку. — Аппетит на таком ветрище становится зверским, герр майор. — Резюмировал он, закончив есть. — Вижу, что вы не местный. Через час организуем построение, предоставим вам вашу роту. — Тот часовой, что стоит на КПП, он из какой роты? — Из вашей, герр Агриас. — Он заставил меня предъявить документы, на морозе и ветре... — А что в этом такого? — Ухмыльнулся майор. — Ефрейтор выполнял свой долг, местные жители это ведь замечательный солдатский материал, не так ли? Гауптман не мог не согласиться...***
Около восьми сотен бойцов выстроилось на расчищенном от снега плацу. Ветер, к счастью, поутих, прибывшим из ульев солдатам и офицерам стало намного легче. В центре плаца стоял майор Альшпис и Агриас, остальные командиры стояли у своих рот, взводов и отделений. На флагштоке у плаца реяло белое знамя с трёхзубой короной, майор выдерживал торжественную паузу. — Солдаты и офицеры третьего батальона! — Начал он. — В наше расположение прибыл гауптман Агриас, теперь наш батальон является полностью укомплектованным, а у нашей второй роты появился собственный командир. Следующие несколько месяцев, батальону и всей нашей дивизии предстоит провести в тяжёлых учениях. Наше молодое знамя пока не познало ни побед, ни поражений, но мы ещё проявим себя. Герр гауптман, займите своё место в строю. Агриас строевым шагом пересёк плац и занял своё место у стройных шеренг второй роты. Почти две сотни бойцов: полнокровное, мощное подразделение.***
— Бодрее! Бодрее! Не терять шага! — Кричал майор Альшпис, перекрикивая порывы ветра. Рота Агриаса двигалась в середине колонны, он сам внимательно следил за своими подчинёнными. Ясно виделось отличие новичков от ветеранов: первые выдыхались и отставали, снаряжение на них было плохо подогнано, копыта утопали в ещё не притоптанном снегу, вторые же не испытывали больших проблем. Колонна постепенно ломалась, растягивалась и теряла порядок. — Надеть противогазы! — Скомандовал майор. Колонна замедлилась, солдаты на ходу полезли в продолговатые цилиндры и достали резиновые маски. Колонна успела подравняться, отставшие подошли. От противогазов было тяжело дышать, а идти надо было так же быстро. Вскоре снова появились отстающие. Майор наблюдал за процессией, пропускал всю колонну, затем перегонял её и снова оказывался у её головы. Новобранцы задыхались в масках, идти стало ещё тяжелее, колонна опять растянулась. — Снять противогазы! — Колонна снова остановилась, послышался кашель и тяжёлое дыхание сотен глоток. Ветер снова окреп, к одышке добавился стук зубов. Противогазы были убраны и поход продолжился. Майор Альшпис слыл жёстким офицером, батальон непрерывно учился и тренировался, особенное внимание уделялось пешим маршам. Не было необходимости в том, чтобы сооружать полосу препятствий, в окрестности были и горы, и реки, и бурелом, и овраги. Солдатам было тяжело, они попали в специфическую местность, где жил специфический народ и царила специфическая погода. Жители ульев, даже те, что призвались во второй раз, страдали от непривычного им климата. В лазарет нередко попадали больные с воспалениями лёгких и обморожениями, даже Агриас свалился с температурой после того случая на КПП, но заставил себя быстро поправиться и снова встать в строй. Тем не менее, день ото дня солдаты крепли. Ветераны, призванные по второму разу и ветераны добровольческих бригад помогали новобранцам, вытягивали их на свой уровень. Колонна продолжала движение. Батальон должен был остановиться на привал на берегу речки. Он дошёл до места уже к вечеру. Там были вскоре разложены костры, военные начали готовить ужин. С батальоном шло несколько двуколок, впрягшаяся в них тягловая пехота оставила свой груз в центре нового расположения и тут же легли отдыхать. Батальон шёл полной походной колонной: с дополнительным боекомплектом, брезентом для палаток и всем прочим. Солдаты шли с оружием и полным боекомплектом — в патронташах было по 140 патронов, в гранатных сумках по 4 гранаты, трёхгранные штыки висели на портупеях в своих петлях. Сейчас это всё было разложено вокруг костров вместе с остальной солдатской ношей. Место для лагеря находилось в низине, в окружении холмов, ветра в ней почти не было. — Герр Агриас, как настроение в роте? — Альшпис нагрянул внезапно для гауптмана, наблюдавшего за своими солдатами, располагающимися у разгорающихся костров. — Приемлемое, герр майор! — Отрапортовал Агриас. — Располагаемся на ночлег, мой гауптфельдфебель пошёл в обоз за провиантом. — Тут он обратился к своим солдатам: — Ребята! Герр майор интересуется вашим настроением! Среди солдат раздались раскаты горького смеха и сдавленная ругань. С земли поднялся один из унтеров и отсалютовал: — Замечательно себя чувствуем, герр майор! Пребываем в приподнятом боевом духе, готовы биться с банками тушёнки не жалея клыков, а со шнапсом — не жалея печени! — Эти слова спровоцировали взрыв смеха, некоторые ветераны закатались по земле заливаясь хохотом. Майор был доволен и широко улыбнулся. — Ржать на пустой желудок — признак низкой дисциплины! — Картинно пожурил он чейнджлингов, а затем повернулся к Агриасу и уже более серьёзно добавил: — Чтобы все были сыты и расположены в палатках в течении часа, вам понятно? — Понятно, герр майор! Альшпис кивнул, и ушёл инспектировать другую роту. Гаупфельдфебель вскоре вернулся, солдаты получили довольствие. Палатки были поставлены быстро, с едой же вышло тяжелее: контроль над готовкой взяли солдаты из сельских жителей: они понимали, как сварить мясо, в отличие от биненштокеров, которые этому только учились. Выслушав отчёт гауптфельдфебеля, начальника хозяйственной части роты, Агриас ушёл к поставленной для него палатке. Его денщики уже приготовили пищу, Гауптман насытился, а потом попросил одного из них собрать командиров взводов. У костра собралось пятеро чейнджлингов: гауптман, двое лейтенантов и трое оберфельдфебелей — командиры взводов роты. — Герр Агриас, зачем вы позвали нас? — Спросил его лейтенант Пейтис, он был из старых офицеров-фантайнцев, поэтому не уделял большого внимания формальностям. — Хочу выразить вам свою благодарность. — Ответил Агриас. — Я молод, глуп и неопытен, мне тяжко приходится в этой обстановке, и вы меня отлично подпираете. — Это наша обязанность, герр гауптман. Но ведь во время настоящего боя рота окажется в ваших копытах, а не в наших. — Ответил ему лейтенант Карриан, враксианец. Он лишь недавно окончил офицерскую академию, был амбициозен и страдал уставщиной. — А будет ли этот "настоящий бой"? — Со смехом возразил ему оберфельдфебель Каринкс. — Будет, старина. — Тяжело вздохнул Пейтис. — Не просто так создают дивизию, не просто так расширяют призыв. Что-то точно будет. — Надеюсь, с оленями. Этим сволочам точно не хватило тогда. — Олени дурные вояки, говорят. — Вставил слово Агриас. — Говорят, что еквестрийская принцесса поднимает солнце, а луна сделана из сахара и спирта. — Хмыкнул Каринкс. — Олени хитры и храбры до отчаяния. Они метко стреляют и хорошо прячутся, не боятся ходить в штыки. Религиозные, чёрт бы их побрал, что ни атака — то священники ихние за цепями идут, орут что-то, своих подбадривают. Мы их в первую очередь стреляли, если попадался в плен такой — убивали не раздумывая. Они в долгу не оставались, выжгли и ограбили всё что на пути к Фантайну стояло... — Чейнджлинг замолчал, смотря в затухающий огонь.. Отблески пламени мелькали на его матово-чёрном панцире и в тёмно-серых глазах. — Вот такое у нас было, герр Агриас. Страшное дело. — Понимаю вас, герр оберфельдфебель. Возможно, вам пришлось столкнуться с армией, но нам пришлось столкнуться с нашим нежеланием убивать собратьев-чейнджлингов. — Ответил Агриас, чувствуя как накапливается его недовольство по отношению к Каринксу, замахнувшемуся на авторитет старшего по званию. — Тем не менее, вы убивали их, и достаточно хорошо, раз вас назначили гауптманом вне очереди. — Эти слова прозвучали спокойно, даже иронически весело. Командир взвода не ругал ими, скорее посмеивался над Агриасом, как над ребёнком-выскочкой. Агриас вспыхнул: он гордился своим званием, в его памяти снова всплыл тот жуткий день, когда он нашёл силы повести бойцов в атаку, и когда они недосчитались очень многих из них, вспомнил радость и горе от тяжёлой победы над врагом. Ему вдруг стал противен этот колкий насмешник, не признающий его заслуг... Он бросил на Каринкса тяжёлый взгляд, а затем тихо сказал: — Господа офицеры. Завтра у нас много работы. Отправляйтесь в свои подразделения. — Слушаемся, герр гауптман! — Почти одновременно сказали командиры взводов, и один за другим удалились. Уходя в свою палатку, до него донеслось: "Что ты нагородил! Злой командир хуже пожара!". Улёгшись в палатке и укрывшись шинелью, Агриас быстро уснул. Его рота тоже спала: сытая и относительно довольная. Завтра будет тяжело, и послезавтра тоже. Надо будет бороться с погодой, с тяжёлой службой, с собственной неопытностью и с недоверием подчинённых. Но Агриас знал: новая дивизия закалится в этом унылом краю, рано или поздно она станет грозной силой и проявит себя.