Somnus

Отвердевшие пальцы быстро набирали на клавиатуре данные. Изо рта вырывался холодный пар, а на ресницах появился иней, который заставлял глаза невольно закрываться. Сердце билось сильно, но парень не убегал. Ему осталось немного и они спасутся, а если он не успеет, то в спасение ему гробик. Он уверен, он выживет и выберется отсюда. Да, страшно, да тело ноет от постоянного бега, а легкие болят из-за холодного воздуха, что он вдыхает. Чёртова зима с постоянным снегопадом под самое рождество. Раздается знакомый писк и столь приятный звук включения системы. Свобода близка. Он знает, он знает где нужно открыть дверь, он знает, как, он уже хочет вернуться, он устал. Ноги как-будто налились свинцом, а губы совсем замерзли. Челка неприятно липнет к бледному лбу с тонкими бровями. Нужно поспешить. И снова холодные пальцы касаются обледенелых кнопок, которые нажимаются с писком. Лишь бы охотник не заметил, лишь бы он успел, лишь бы выжить, но сердце предательски громко бьётся. В ушах звон, а по телу дрожь и озноб. Что же это с ним? Он слишком часто оглядывается, слишком дрожит. Охотник точно это почувствует. Он чувствует страх, он чувствует испуг. Серые глаза блестят, а на фарфоровой коже появляется испарина. Карл нервничает, сильно нервничает. Он не знает, с чем это связано. Обычно он не такой дерганый. Может предчувствие? Все возможно. —Черт... —бальзамировщик тихо матерится и снова набирает код. Он уверен в нем, но пальцы не слушаются. Вместо одной цифры он набирает другую и система издает писк. Противный писк. Кровь стучит в ушах и теперь юноша понимает, почему. На белом снегу прекрасно видно красное свечение. Он заметил охотника слишком поздно. Щелчок. Другой выход открыт. Все, кроме Карла могут спастись, а он остался один на один с убийцей. Сердце бешено стучало, а в горле встал ком. Ноги сдавило спазмом и он побежал, сорвавшись с места как умолишенный. Он сильно дрожал, перед глазами все расплывалось, но он знал куда бежать. Сил практически не было. Он бежал изгибисто, извиваясь между деревьями. Он хотел жить. Жажда жизни разливалась во всем его теле. Он захотел жить. Очень хотел, но видимо не суждено. Сильный удар по голове его глушил, а возле уха послышался свист воздуха, рассеченного саблей. Больно... В голове был непрекращающийся звон, по телу бегали мурашки, а бок болел. Он чувствует неприятные ощущения в районе ребер. Его куда-то тащат. Через пару секунд он чувствует, как его усаживают и обматывают вокруг его тела веревки. В мозгу все еще треплется надежда, что хоть один человек еще на карте, что он сможет выжить. И удача на его стороне. И минуты не проходит, как он чувствствует, как тёплая субстанция обволакивает его тело. Теперь нужно лишь надеяться, что гроб достаточно далеко от места, в котором его привязали, но удача вновь его покинула. Молодой парень не сумел ступить и шага, как его снова вжали в гроб, с силой стукнув головой. —Не уйдешь. —над ухом слышен мягкий шепот, которое ощущается на коже холодом. Тонкие руки охотника легли на грудь парня и, после сильного толчка, он оказался прижат к крышке гроба, без возможности побега. —Ч... М-м-м?! — Карл не смог произнести ни слова. Ему зажали рот рукой, а острые ногти впились в бледную щеку сквозь тканевую маску. Даже сквозь такую "защиту" ногти смогли проколоть нежную кожу парня. Через секунду маски на лице не было, а охотник с интересом рассматривал милое личико парня. Тонкие губы были сжаты в линию, а белесые брови сошлись на переносице. Знакомый голос. Слишком знакомый. —Джозеф... —хриплый голос раздался в тишине, нарушаемой лишь завыванием ветра и дрожанием тоненьких веток. Снег продолжал падать, опускаясь на седые волосы, покрывая их пушком. На белоснежных волосах охотника снег был совсем незаметен, но на темно-голубом камзоле он явно выделялся и оставлял мокрые следы. —Тц. —охотник издал непонятный звук и резко рванул за жекет парня. Пуговицы с неприятным звуком оторвались, оголяя белую рубашку, которая практически сливалась с кожей парня, которая была как ненастоящая. Сам парень был как-будто ненастоящий. Слишком худой, слишком бледный и беспокойный. Но убийцу это ни как не волновало, его это лишь привлекало. Длинные и изящные пальцы фотографа аккуратно растегивали маленькие пуговки, оголяя выпуклую грудную клетку с бледно-розовыми сосочками, которые немного затвердели из-за холода. На лице беловолосого появилась еле заметная ухмылка, а длинными ногтями он сжал один из сосочков. Карл издал стон. Он был еле слышен, но он явно был. —А я не думал, что люди любят такое. —и охотник снова сжал сосок, но уже сильнее. Послышался новый тихий стон, но более явный. Бледные щёки стали немного розовыми, а губы разомкнулись. Джозеф стал играться с возбужденными сосками, оттягивая их и сжимая. Его совсем не смущал тот факт, что они были на улице. Холод его никогда не беспокоил. Наигравшись, охотник окончательно раздел парня сверху и лизнул его тонкую шею. Стоны теперь совсем отличались от стонов, что были сначала. Теперь они были жаркими и страстными, а внизу все буквально горело. Парню хотелось снять брюки и успокоить свое возбуждение, которое уже немного надоедало. Холодный язык "монстра" вывел Карла из состояния некой прострации, но рыпаться уже поздно. Он может лишь только наслаждаться процессом и пытаться расслабиться, но после резкого движения со стороны охотника, когда тот буквально сорвал с него брюки и оголил небольшой возбуждённый орган, который немного подрагивал, расслабиться было слишком сложно. Розовая головка сочилась смазкой, а жилки явно выделялись на бледной коже, которая была очень нежной и чувствительной. Джозеф пару секунд рассматривал член, а потом, дотронулся до уретры кончиком острого ногтя. Бальзамировщик тихо вскрикнул и выгнулся в спине. Он не ожидал такого, но охотник не останавливался. После игры с уретрой, он с силой сжал его орган и резко двинул рукой в вниз, до самых яичек и тоненьких лобковых волос, которые тоже были седыми. У молодого юноши это вызвало бурю эмоций. Он застонал в разы громче и глубоко вздохнул. Холодные руки убийцы возбуждали, а его действия были провокационными, но такими приятными. Внутри все сжималось, а тело непроизвольно вздрогивало. —Странный ты... —фотограф подхватил тонкие ноги парня и глянул на маленькую дырочку, которая невольно сжималась, —А это место... —голубоглазый лизнул горячее отверстие и засунул туда язык. —Ах! —бальзамировщик снова застонал и открыл рот. Приятно, невероятно приятно. Юноша ни разу такого не испытывал. Охотник это понимал и не останавливался, добавив еще и палец для помощи, а стоны не прекращались. Тонкие ноги Карла обвили шею, но по ним все продолжали бегать мурашки. Монстру это все стало надоедать. Все слишком скучно и правильно. Он хочет насладиться. Да, он давно уже не человек, но такие потребности ему все еще нужно устранять. У него уже давно стоит и он хочет насладиться. По ощущениям, внутри этого парня очень тепло и узко, а из-за активной растяжки все невероятно влажное. Высунув язык, фотограф сам снял с себя брюки и, облизнувшись, раздвинул большими пальцами проход, пристраиваясь сзади. Возбуждение стало накрывать его, а разум, которого и так осталось мало, сорвало окончательно. Одним движением Джозеф вошел в Карла, тут же сжимая пальцами его шею и давя нижней внутренней стороной ладони на кадык, начиная активно в нем двигаться, издавая тихие хрипы и полустоны. —М-м... Так горячо... — "монстр" немного приоткрыл рот, открывая взор на острые клыки, что сразу были не заметны, но пассиву не было никакого дела. Ему было больно, его тело болело, а горло разрывал кашель, —А тебе приятно? Мне вот очень. —фотограф не обращал внимания на хрипы нижнего, грубо врываясь в его нутро и травмируя его. Горячая кровь приятно хлюпала внутри, смешиваясь со смазкой. —Х-хва... Кха... — от любого слова горло снова разрывалось от боли, а из серых глаз начинали тонкими струйками литься слезы боли, которые уже через пару секунд застывали влажными холодными дорожками. *** По мягким ягодицам вперемешку стекала сперма и кровь. На впалом животике она тоже была, но уже лично Эзопа. Насильник же просто сидел на краю гроба и рассматривал свою работу. Ему нравилось смотреть на бледную кожу в лунных лучах и видеть красивые следы от собственных рук. Вокруг шеи Карла были видны явные отпечатки пальцев, которые начинали переходить от красноватого в голубоватый цвет. Такие долго будут сходить. —М-да... Перестарался. — Джозеф вздыхает и, наклонившись к тонким губам гробовщика, мягко их целует. Холодные губы убийцы накрыли теплые губы человека, который отчаянно пытался сбежать от смерти. Перед глазами было сначала небо, большое белое и бездонное, а потом, ярко-бирюзовые глаза встретились с блеклыми серыми. Это было всего на мгновение, а потом снова темнота. Сердце стало биться медленней, дыхание прекращалось, а зрачки расширялись. Такое чувство, что он не в первый раз проходит через такое. *** Звон будильника противно бьёт по сонному сознанию молодого патологонатома. Карл снова не смог нормально поспать. Чёртовы кошмары мучают его с того самого момента, как его объект воздыхания уехал куда-то в неизвестном направлении, но радует одно — насильник из его сна и есть объект воздыхания. Те же белые волосы, те же голубые глаза и конечно же, приятный голос, от которого сердце замирает, а щёки пылают. Юноша слишком стеснителен, чтобы признаться в своих чувствах, а наблюдение хоть немного сглаживало моральную боль внутри, что с каждым днем росла и разрывала тонкую душу на части. Она и так была потерта и изношена, а эта любовь добивала ее. Все это сказывалось не только на моральном и психологическом фоне парня, но и на физическом. Он сильно исхудалый, а его кожа стала совсем прозрачной. Он больше походил на своих пациентов, чем на человека, но все это не сравнить с тем приятным чувством, когда ты видишь своего любимого, когда можешь просто за ним наблюдать