Сношения.

Она облизнула мой член. Затем еще раз и еще. Я никогда еще не был так счастлив. Никогда… Я хотел бы никогда больше ничего не хотеть… Но теперь я знал, чего хочу. Я хотел бы сделать это, даже не прикасаясь к ней. Я хотел бы сделать это быстро, с упоением и страстью, забывая все на свете. Я хотел бы довести ее до оргазма. Чтобы она кончила сама, не дожидаясь меня и не вздрагивая от боли. Чтобы никто не страдал, а только получал наслаждение. Я хотел, чтобы женщина не отвлекалась… Я хотел бы почувствовать ее оргазм сам. Чтобы моим оргазмом стал и ее оргазм… Все это. Я хотел. Прямо здесь и сейчас. И не где-нибудь, а в тишине, где никто не сможет помешать и побеспокоить меня. Я хотел почувствовать ее внутри себя. Мне уже не надо было слов… Я просто знал это, а остального и не требовалось. Хотел — и все. Чувствовать, как она изо всех сил вгоняет свой член в мою плоть. И ощущать на себе. Каждое ее движение, каждое телодвижение. Мое объятие, жажда, жажда, жажда… Стоило мне об этом подумать, и мое тело сразу начало двигаться так, как я хотел. Я хотел, чтобы она кончила. Я хотел ощутить ее глубоко внутри себя сам… Что мне оставалось делать? Да, я знал, что она никогда не предохранялась. Но это не останавливало меня от грязных действий. Боже, я люблю ее – в таких маленьких, невзрачных и нелепых подробностях. Она говорила мне, что у нее большое тело – сильное, красивое. Оно прекрасно в своем роде – одно из тех красивых животных тел, к которым так и рвутся к женщины, чтобы удовлетворить их страсти, заставить захлебнуться в своей слюне и впустить их в свою душную маленькую пещеру. Лично мне плевать, было ли оно большим, или маленьким, или даже несущественным. Мне важно было только его содержимое, а потом и остальное стало несущественным. Я стал целовать ее тело, шею, грудь. Я хотел раствориться в ней. Она пришла в себя от моих ласк. Провела пальцем по моей щеке. Я подумал, что это ее естественное движение, и на ее лице появилась счастливая улыбка. Мои руки скользнули к ее бедрам, и я расстегнул молнию платья. Я не сказал ей ни слова – просто стянул с нее платье вместе с подолом и подвернул его под ноги. Ее руки скользнули под мою рубашку, расстегнули бюстгальтер и не спеша двинулись вниз… И когда ее пальцы коснулись моей груди, раздался звук стона. Она посмотрела на меня с удивлением. Это был я? Странно… Я наклонил голову к ней… И поцеловал ее… Сначала ее рука коснулась моих губ, затем – снова груди. Тем временем мои пальцы медленно двигались по ее трусикам. Я поднял голову. Она не заметила моего движения. Но и не попыталась защититься. Я почувствовал ее дрожь, и мне стало не по себе. Желание было таким сильным, что я чуть не кончил. Но все же сдержался. Я должен был набраться терпения. Но как я мог его набраться, если во мне бурлили такие страсти? У нее были прекрасные груди, которые возбуждали меня до такой степени, я невольно испытывал желание покрыть их поцелуями. Я обнял ее сзади и задрал ее трусики. Потом я сорвал с нее трусики и швырнул их на пол. Она засмеялась. Я понял. Я перестал себя сдерживать. Все мое существо зашло слишком далеко. Я не мог больше держать все под контролем. Я не мог больше ждать. Я с силой вцепился в ее плечи, потянул ее к себе, поднял и втащил в свою спальню… Перестав сдерживаться, я впился губами в ее губы. Она не сопротивлялась. Только тут я понял, что она еле стоит на ногах. Потом она вдруг повалилась на кровать, и я заметил, что у нее дрожат руки. Она была в состоянии совершенно неконтролируемого исступления. Я тоже. Мне казалось, что мы растворяемся в одной и той же огненной буре, готовой проглотить нас с равной силой. Ее обнаженные руки блуждали по моей груди и бедрам. Я чувствовал, как теплая кровь быстрее бежит по моему жилу. Она продолжала ласкать мои груди, пощипывать меня за соски. Я ощущал на себе ее дыхание. Я ощущал, как ее упругий мокрый язычок скользит по моему телу. Мне казалось, что это безумие длится уже целую вечность. Она вдруг изо всех сил укусила меня за нижнюю губу. По моей щеке побежала теплая струйка крови. Я вскрикнул. Мы встретились глазами. Во взгляде ее застыло странное выражение. Оно было напряженным и настойчивым. Оно не выражало ни любви, ни гнева. Оно было смесью всего, что я когда-либо знал в человеческой жизни: непокорности, решимости, сексуальности, ревности и отчаяния. В этом взгляде, я увидел что-то такое, что навсегда связало меня с ней. Я почувствовал, что сейчас произойдет что-то потрясающее. Мне показалось, что я уже становлюсь пеплом с горелым отчаянием. Я произнес беззвучно: «Остановись! », — но вместо того, чтобы остановиться, эта проклятая женщина продолжала натирать меня своим длинным и чувствительным языком. Ее пальцы не прекращали свои щипки. Я понял, что мне не остановить её. Пока она не стала меня трахать. Перед моими глазами появились голубые круги, а голова закружилась. Она укусила меня в шею. А дальше все было словно в забытьи. Она размеренными движениями вбивала мое тело в кровать. Казалось, я скоро почувствую как железные прутья каркаса пронзят мою плоть, и с болью насадят мои кишки на себя. Прям как она. Свой член она ввела резко, без растяжки и смазки. Я и не думал что это будет так больно. Как можно что-то чувствовать во время такой пытки? Кривая усмешка тронула ее губы. Видимо, у неё это хорошо получалось. Все таки, именно она была мучителем, а не мучеником. Я сосредоточил на ней все свое внимание. Кровь застыла в моих жилах, и сейчас меня как никогда тянуло к ней — и я, совершенно не думая, что делаю и как я поступаю, представил себя на её месте… Я хотел к ней относится как к своей жертве. Просто она поступает так, как я бы с ней поступил. Разве нет? Как бы я с ней поступил, если бы она была на моем месте? Не знаю. Покраснение разлилось по её лицу. « Малыш, тебе больно? » , — спросила она. « Нет, Мамочка » , — соврал я, с каким-то сарказмом в голосе. Она поцеловала меня в губы. ­« Бля, потерпи еще чуть-чуть, детка. », — в состоянии, близком к оргазму, произнесла она. Я это воспринял с какой-то обидой. Я прекрасно знал, что в первый раз больно. Но не так сильно же! Она еще раз чмокнула меня в губы. На этот раз более страстно. Когда она сделала попытку углубить поцелуй, я непроизвольно отодвинулся. Она вздохнула. «Бля, малыш, забудься уже наконец, — сказала она с улыбкой, — дай мне побыть с тобой немного». Я тупо уставился на нее. Она хотела сказать мне ещё что-то, но наклонилась, будто потеряв все силы, и затряслась. Видимо, она так кончает. Из ее горла вырвался стон, в меня потекло что-то теплое. Или из меня. То, что я ощущал и что она говорила, казалось мне несбыточным кошмаром, сюром, абсурдом. Что же мне делать? Сказать ей… Но что я мог сказать? Я опять потерял контроль над ситуацией и над собой. Мою поясницу пронзила острое ощущение, будто раскаленный нож. Я вскрикнул. Мое тело схватила судорога. Она начала что-то говорить мне, трясти мое тело, но смысл слов заглушала боль, а движения — туман. Она выпустила мое тело, и я вдруг перестал чувствовать все окружающее, почувствовал себя простым, ничем не мотивированным предметом, отделившимся от воли и сознания и падающим в пропасть. Я понял, что куда-то пропадаю. Отсутствующий разум сигнализировал о том, что это конец.