О любви

Я встречаю их на террасе кофейни, где мы договорились о встрече. Я пришла вовремя, но мне немного неловко за то, что ребята меня уже ждали. Впрочем, кажется, это не проблема для них. — Не переживай, — улыбается Питер, — мы пришли пораньше, потому что я очень хотел успеть к чизкейкам, пока их не разобрали. Они оба поднимаются, чтобы поздороваться со мной, Питер даже обнимает, будто мы старые знакомые. Я нисколечко не против. Они ужасно располагающие к себе. Джеймс кивает и приглашает меня присесть, сами они сидят на лавке с подушками напротив, он заказывает мне кофе, спрашивает, какой я хочу десерт. Улыбаюсь, говорю официантке, что ничего кроме кофе не нужно. Я достаю диктофон и блокнот с вопросами на всякий случай. — Во-первых, спасибо, что согласились на встречу и нашли для неё время, — говорю я, — а во-вторых вы, ребята, прекрасно выглядите. Они оба снисходительно смеются, Питер благодарно кивает и говорит: — Ерунда. Мы только рады. После отпуска самое оно, чтобы влиться в привычный темп. — Ездили куда-то? — Летали в Австрию. — Пляжи Малибу утомляют? — Не то слово, — снова смеётся Питер. — Что ж, готовы отвечать на вопросы? Скромные и не очень? — Всегда, — говорит Питер, а Джеймс просто кивает. Я понимаю, что больше говорить будет Питер, это ничего, главное, что они оба тут, а вопросы не адресуются кому-то конкретному из них. — Мы тут собрались поговорить о романтике, — улыбаюсь я, делая глоток кофе. — Думаю, что узнать что-то про порноиндустрию я могу и у гугла. Я здесь только ради вас двоих. Питер и Джеймс (полные имена всё ещё в тайне) бывшие порноактёры, которые возымели успех в Долине и не только. Это одна из немногих пар в индустрии, которая в реальной жизни была связана отношениями и действительно сильными чувствами. На данный момент в их аккаунте на Порнхабе сто тысяч подписчиков и больше ста двадцати миллионов просмотров. Их уход из индустрии разбил сердца многим людям. Теперь, когда они уже не при делах, многие задаются вопросом: какие отношения остались за пределом камер и гостиничных номеров? Всем интересно знать: порно — оно всё-таки о чувствах? Я смотрю на них и думаю, что в их случае — точно. — Расскажите вашу историю любви. Как всё начиналось? Отношения, чувства, признания и свидания. Было же дело? Питер загорается инициативой, а Джеймс усмехается, и по его лицу видно, что он вспоминает, как это было. — О, это было невыносимо, — усмехается Джеймс и обнимает Питера за плечи. — Неправда, не слушай его, это было прекрасно, — смеётся Питер, помешивая трубочкой свой милкшейк. — У истории две стороны медали, я так понимаю? — улыбаюсь я. — Не знаю никаких двух сторон, — качает головой Питер. — Мы познакомились, когда я обратился за услугой в компанию, где работал Джеймс. Сам я на то время только заканчивал колледж. Короче, у него не было и шанса. — На самом деле он стал писать мне каждый день, — пожимает плечами Джеймс, рассказывая свою версию и иногда поглядывая на Питера, — каждый час, каждую свободную минуту. Я думал, что сойду с ума, он брал меня измором. Но знаешь, это было ещё нормально. Потом он стал приходить ко мне на работу. — Ты был очень проблемный, — Питер хмурит свои брови, отчего теряет несколько лет в возрасте. — Проблемный тогда был только ты, — вопреки своим словам, Джеймс сжимает плечо парня, придвигая его ближе к себе. Казалось, все эти касания слишком интимные. Связь между людьми, которые слишком близки, как правило, видно невооруженным взглядом. И это выражается в коротких жестах, которые вижу я. Но с другой стороны, я видела, как они занимаются сексом. Это не умаляет интимность того, как Джеймс смотрит на Питера, обнимает его и трогает пальцами его кожу под рукавом футболки. Просто подмечая всё это, обычный человек почувствует, как минимум, неловкость, мне же совершенно комфортно за всем этим наблюдать. И дело совершенно точно в них самих. — В итоге, по какой-то совершенно до сих пор непонятной мне причине, я согласился выпить с ним кофе, — продолжает Джеймс. — Лучшее решение в твоей жизни! — Вынужден согласиться. — Вынужден он, ага? — Питер смешно тычет пальцем в бок Джеймса и смотрит на меня, смеясь и подмигивая. — Я вычитал в каком-то подростковом журнале для девочек, что если сходить на свидание с человеком пять раз, то он по-любому влюбится в вас. Я стал немного одержим этой идеей. — Возможно, ты был одержим скорее Джеймсом, — говорю я. — Не без этого, — обстоятельно кивает Питер. — Спойлер: мы переспали после первого свидания. Ой, мы же о любви говорим, да? — он наигранно прикрывает рот ладошкой, а потом улыбается, и мы все смеёмся. Питер ужасно приятный и обаятельный, думаю я. Или артистичный. Такие люди хорошо рассказывают и привлекают к себе внимание совершенно естественным образом. — Я думаю, с самого начала нашего интервью было понятно, что мы так или иначе будем возвращаться к сексу, — успокаиваю его я. — Предпочел бы не уходить от него совсем, — пожимает плечами Питер, Джеймс выразительно закатывает глаза. — Так вот, любовь и свидания… — Питер задумывается. — Мы очень много трахались. — Боже, Пит, — смеётся Джеймс, прикрывая ладонью глаза. — Забегая немного вперёд, — спокойно продолжает Питер, — сотрудничество с Порнхабом предполагало три ролика в неделю, плюс-минус. И даже с учетом этого, это не цифры в сравнении с нашим сексуальным аппетитом после знакомства. Ну, из песни слов не выкинешь, — добавляет он, опережая наши комментарии, — За себя скажу, что… не знаю. У меня такое было впервые. Я был в том возрасте, когда хороший секс можно было принять за большую любовь, что я с радостью и сделал. Знаешь, когда у вас всё только начинается, вы хорошо проводите вместе время, у вас волшебный секс каждый грёбаный раз, возможности понять, любовь ли это на самом деле… ну, её просто нет. Не стану скрывать, тогда я так рационален не был. — Вообще не был. — Вообще не был, согласен. Только я всё равно оказался прав. Джеймс оказался моей самой большой и охренительной любовью. — Кажется, он сам так не считал, — улыбаюсь я, глядя на мужчину. — Сложно сказать, — говорит он, понимая, что от него ждут его версию, — это было хорошее время. Однако да, стоит признать, что у меня не было далеко идущих планов. Я имею в виду, что, возможно, в этой истории не так много драмы, как хотелось бы на самом деле. — Любовь оказалась проверенной только из-за времени? — спрашиваю я. — В целом да, — кивает Питер. — После колледжа я улетел и жил какое-то время в Сингапуре. Целый год, если точнее. Мне казалось, что весь мир у моих ног, я не боялся оставить Нью-Йорк, Джеймса, друзей, семью. — А ты, Джеймс? — О, я был уверен, что на этом всё и закончится. — А спустя пару месяцев после того, как я уехал, он позвонил мне и сказал, что любит меня. — Драмы не было, зато была сплошная романтика, — подытоживаю я. — Именно. Я вернулся и вот тогда понял, что мог всё потерять. Меня встречает в аэропорту Джеймс, а я с ужасом говорю ему: «Кажется, я тебя реально люблю». Ты бы видела это лицо, — снова смеётся Питер. — Ты понимаешь, да? — продолжает дальше Джеймс, — я проделал большую мыслительную работу за тот год. В итоге я просто был рад его видеть. Мне даже казалось, что и не было этого года. И вот он говорит мне такое. Это как бы запускает вторую стадию осознания, что ты связался с малолеткой. — Тогда мне было двадцать один, и это вообще-то целое совершеннолетие в штате. Ну… очевидно, я неосознанно был сам весьма безответственен к нашим отношениям. — Ты сам по себе был просто неосознанным. Как вид человека. Неосознанный. — Перестань, — улыбается Питер. Джеймс только усмехается и целует парня в висок. — Так, а какая у вас на самом деле разница в возрасте? — Ммм… одиннадцать лет? — задумчиво спрашивает у Джеймса Питер. — Да, одиннадцать. Думаю, оно не так остро чувствуется сейчас, как семь лет назад. — То есть вы вместе уже семь лет, получается так? Это довольно долгий срок, — хочется сказать «похвальный», но я почему-то держу эпитет при себе. — Мне кажется, мы познакомились не так давно, — говорит Джеймс. — А мне наоборот. Как будто в прошлой жизни. Вы, старики, время как-то по-другому ощущаете? — Ага, более размеренно. — Это как? — Я тебе дома покажу. Извини, — Джеймс переводит взгляд на меня и наклоняется к столику, чтобы взять бутылку воды. — Ничего, — качаю головой я и вспоминаю о своём остывшем кофе, — я думаю, мы плавно переходим от романтики к романтике и сексу. — Всё равно история любви продолжается, несмотря то, что мы стали заниматься сексом на камеру. Думаю о том, что это предложение пойдёт в вынос, скорее всего. — Я полагаю, это сделает её ещё интереснее. — Мы надеемся, блин, что-то я аж волнуюсь, — Питер трет ладони о свои колени, а потом берёт Джеймса за руку. — Ты даже в первый день съёмок такого не говорил. Это чистейшая правда, — Джеймс смотрит на меня, ведя пальцами свободной руки по своей щетине, — это было полностью инициативой Питера. — Так, давай по порядку, — перебивает его Питер, — я рассказываю, значит! Перед тем, как мы начали работать на агентство, которое снимало порно в Долине, мы сняли что-то типа хоумвидео и зачем-то слили его на порносайт. — Заметь, — улыбается Джеймс, — он не сказал, зачем сняли. — Это очевидно? Наша сексуальная жизнь всё ещё продолжала быть весьма сексуальной и весьма активной. Я сказал Джеймсу: «А давай снимем видео». Джеймс сказал: «А давай». Ну и добавил парочку славных эпитетов. — И как выглядело ваше самое первое видео? Они оба переглядываются и смеются. — Паршиво, — говорит Питер, — несексуально. Антисексуально, я бы даже сказал. Но. В сеть пошла вторая наша попытка. Она хоть и не имела ничего общего с тем, что снимало потом агентство, но была не такой удручающей, как первый вариант. — И всё же, вы приняли решение слить ролик в сеть просто чтобы разнообразить сексуальную жизнь? — Мне это казалось клевой идеей, — пожимает плечами Питер. Джеймс выглядит так, будто в сотый раз пытается найти причинно-следственные связи всей этой истории. Однако на его лице играет лёгкая полуулыбка, он смотрит на Питера, и я даже немного завидую этому парню. — А я просто, кажется, не умел говорить ему «нет», впрочем, против не был, — говорит он. — Он скромничает, — говорит Питер и врезается в щеку Джеймса звонким поцелуем, — ты был очень даже за. Их лица очень близко друг к другу, мне, наверное, стоило бы опустить глаза, но я не могу. Джеймс сокращает расстояние и целует Питера в губы. Тот улыбается в поцелуй, закрывает глаза, и я хочу сфотографировать это. Так выглядит любовь. Они отрываются друг от друга, Джеймс напоследок прижимается губами ко лбу Питера и переводит довольный взгляд на меня. Он точно совсем не скромничает, думаю я. — А потом мы переехали в Лос-Анджелес, — продолжает Питер, всё ещё щурясь от радости. — В общих чертах, наш всратый ролик стал очень популярен, и на нас вышли люди из Долины, предложив сотрудничество. Я имею в виду, нам назвали суммы и предложили сниматься. Мы подписали контракт на год. И вот тогда мы и стали не какими-то там извращенцами, а порноактёрами. Хотя внутри индустрии это не актёры, а модели. Многие очень оскорбляются, когда их называют именно порноактёрами. — И всё же, решение далось вам довольно просто? — Нет, конечно, нет, — качает головой Питер. Он хочет потянуться за бокалом на столе, но замечает, что он пустой, и бросает эту затею. Пока он формулирует ответ на вопрос, Джеймс реагирует на мимопроходящую официантку и заказывает ещё два кофе, смотрит вопросительно на меня, но я качаю головой, отказываясь от очередной чашки кофеина. И всё же это мило с его стороны. — И чизкейк, — говорит Питер. — Так вот. Этого не могло быть просто априори. То есть… сказать «да, конечно, мы готовы, потому что это прикольно, это заводит» — это, ну… мы можем, это одно. Только вместе с этим ты принимаешь и другие решения. Ну ты понимаешь? Это сразу ставит на тебе некоторое клеймо в обществе, окей? Насколько бы тебе ни было на это плевать, ты так или иначе будешь возвращаться к этой мысли. Неважно, сколько у тебя образований и как хорошо ты зарабатывал раньше. Если ты сейчас зарабатываешь тем, что трахаешься на камеру — то ты, видимо, полный ноль во всем остальном. И неважно, насколько ты от этого кайфуешь, и не имеет значения размер болта, который ты кладёшь на мнение социума, у тебя нет возможности это донести, потому что твоя работа — стонать как можно громче. Но это всё теоретически. Типа… так принято думать про тех, кто снимается в порно, так? По факту, те, кто так думают, они просто сидят и думают так? Наверное? Я не знаю. — Ну, ты поняла, что проблема имеет чисто теоретический характер, — усмехается Джеймс. — Мне даже думать об этом не хотелось. Да, мы оба не имеем никаких официальных страниц в социальных сетях именно потому, что это добровольное желание оградить себя от шлака в интернете. Но это не так плохо. — А на улицах узнавали? — В Долине проще встретить коллег, чем фанатов или хейтеров, — смеётся Питер, — а вообще да. К нам частенько подходили на улице, исключительно поклонники нашего творчества. Джеймс усмехается, меня формулировка тоже веселит. Питер так складно говорит, его приятно слушать, и я уже заранее думаю о том, как трудно это будет всё печатать и править. Труднее всего работать с теми, кто говорит интересно и много, как это ни парадоксально. Парням приносят кофе и десерт. Джеймс двигает Питеру чизкейк, его чашку с кофе и добавляет в свой сахар. Питер бормочет «спасибо, детка», даже не поднимая глаз от красивого куска торта, и есть в этом что-то сакральное. — А ваши родные? Они имеют к вам доступ и без социальных сетей, — спрашиваю я, чтобы после этого не поднимать такие острые темы. — Моя тётка долго со мной не разговаривала, — говорит Питер, — потом её попустило, но мы не обсуждали это никогда. Она, кажется, заняла позицию игнорирования проблемы, пока она сама не исчезнет. Я даже не стал акцентировать внимание на том, что мы больше не снимаемся. А мой отец, ну, он… — парень многозначительно смотрит на Джеймса, а тот с интересом смотрит на Питера в ответ в ожидании продолжения, не менее заинтригованный, чем я. — Я… я не знаю, что возмутило его больше, то, что я снимаюсь в порно, или тот факт, что я сплю с мужчиной старше меня. Он думал, что меня принуждают или что-то в этом духе, это так смешно. — Не очень, — хмыкает Джеймс. — Видно тебе досталось, — говорю я в надежде, что это его не заденет. — О да, — улыбается он, — и его отца явно задело больше второе. — Это было очень… тупо, не пиши про это, а то он у меня ранимый очень… Просто, ну, понимаешь, он когда-то совершенно нормально отнесся к тому, что я гей, но почему-то разница в возрасте с моим партнёром его напрягла, и я до сих пор не могу понять, почему так. Особенно с учетом того, что мне было на тот момент двадцать три. — Официально я стал существовать после возвращения Питера из Сингапура, — добавляет Джеймс. — Ну, это так… для ясности происходящего. — Ещё одна история на целую статью? — Что-то типа того, — пожимает плечами Питер. — В общем, у меня с понимаем родственников не задалось так хорошо, как у Джеймса. — О, мои сестры нас обожают, — смеётся мужчина, — они обращаются ко мне «Баки» чаще, чем по имени. Я больше не интересуюсь подробностями. Поскольку это та тема, которую герои статьи раскрывают ровно настолько, насколько сами этого хотят. Ещё до интервью мы договорились о темах, которые подниматься с моей стороны не будут, типа полных имен, мест работы и заработной платы. — В итоге вы снимаетесь, — говорю я, подождав, пока Питер сладко приложится к своему чизкейку, а Джеймс сделает пару глотков кофе. — Как это вообще всё выглядело? Были ли какие-то условия? — Контракт в агентстве включал в себя что-то типа чек-листа. Прям как договоры в БДСМ практиках. Мы оба его заполняли, — говорит Питер, обстоятельно размахивая длинной десертной ложкой. — Это можно назвать условиями? Прежде всего — не сниматься с другими моделями. И по отдельности, и вместе. Вообще это, очевидно, было основное наше требование. Этот пункт как бы подразумевал, что и все остальные пункты из чек-листа у нас будут совпадать. — А по факту вышло не так? — вскидываю бровь я. — Оказалось, что так, — Питер переводит хитрый взгляд на Джеймса. — Я, э… — пытается собраться с мыслями тот, — был против некоторых пунктов. Которые включали в себя насилие и прочие не очень приятные вещи. — Откуда вот ты знаешь, что неприятные? Джеймс закатывает глаза, глядя на меня, а потом кивает головой в сторону парня. — Некоторые меры вообще не знают, — говорит он. — Какие такие «некоторые»? — Без тормозов вообще, — всё ещё игнорирует Питера Джеймс, — я не хотел ни бить, ни душить, ни применять силу, пусть и не по-настоящему, на камеру. — Джеймс, не игнорируй меня! — Это были принципиально важные моменты, — продолжает Джеймс, — больше ничего такого спорного и не припомню. Он всё-таки притягивает парня к себе, обнимает рукой за плечи и снова целует, кажется, в миллионный раз, в висок. Питер рад такому раскладу, он улыбается, как солнышко, задирает подбородок и целует Джеймса в скулу. — В связи с тем, что у нас был этот самый занозный пункт, что мы только вдвоём, у агентства были условия и к нам. Это нормально для коммерческого сотрудничества, ничего такого. — Например? — Всегда четко прописанные роли и образы. Вернее, только один. Я был сладкой принцессой совершенно всегда, а Джеймс этаким горячим папочкой, — Питер начинает смеяться, а Джеймс снова прикрывает свободной рукой глаза, только улыбаясь. — Помню, я наотрез отказался обращаться к нему «папочка», потому что, господи… просто нет, я не хотел. Знаешь, уж лучше бы он меня подушил или что-то в этом духе. Короче… — продолжает он, отсмеявшись, — я был всегда снизу, Джеймс, как настоящий факер, даже минет мне сделать не мог. — А как насчет кроличьих ушек? — спрашиваю я, внимательно наблюдая за реакцией обоих. — Ох, кроличьи ушки! — мечтательно тянет Джеймс. — Это не было нашей идеей, но мы и против не были, — объясняет Питер спокойно, — в ушках было не очень удобно. Они норовили свалиться на мой лоб, а мы снимали видео одним дублем. Кат пороть не хотелось. — А мне понравилось. — Мне тоже понравились чулки, в которых сначала снимался я! — Питер переводит многозначительный взгляд на меня и начинает заговорщически и очень громко шептать: — дома я заставил Джеймса надеть эти чулки и трахнул его. Можно это вынести в заголовок статьи? — Я во всяком случае всё с вами согласую, — смеюсь я, ужасно радуясь, что заговорила про ушки, которые запомнила на одном из видео с парнями. — Уж пожалуйста, — кивает Джеймс, который выглядит не так смущенно, как когда разговор заходил о сексе на камеру. — В общем, все костюмчики медсестёр, чулки, сейлор-фуку, кружевное бельё — было авторской мыслью. Не нашей. Анальные пробки были моей идеей, — с гордостью добавляет Питер. — А я был безыдейный, — говорит Джеймс, как бы подводя итог всему вышесказанному. — Неправда, ты один раз настоял на сексе в душе. — Мне просто не понравился номер в отеле тогда, особенно цвет постельного белья. Они продолжают обсуждать цвет постельного белья, а я думаю, что у меня был припасён вопрос о том, насколько в реальности они сами отличаются от их образов в видео. Теперь, поговорив с ними, я понимаю, что его даже задавать бессмысленно. Питер совершенно открытый и смелый. Совершенно не робкий и не краснеющий. В отличие от Джеймса, даром что тот не краснеет. Он создает впечатления человека, который не боится показать все свои слабости и свою чуткость, поскольку твёрдо уверен в себе и своей внутренней непрошибаемой силе. И я правда по-доброму завидую им обоим. Я достаю телефон и аккуратно фотографирую их. Сидят в обнимку, смотрят друг на друга, и я решаю, что просто оставлю это фото себе. — Как проходит целый съёмочный день? — спрашиваю, будучи точно уверена, что они готовы дальше отвечать. — Накануне мы получали сообщение от своего агента. Там были детали по поводу места. Хотя чаще всего мы снимались в отелях. Примерно в восемь утра нужно было быть на месте. С нами возились гримёры, ну, со мной в основном, и с волосами на голове. Боже это был кошмар для нас обоих. Сами съемки… всегда по-разному выходило. Однажды мы сняли десятиминутный ролик в один дубль. Но самое позднее, когда мы освобождались, это примерно в час дня. Это если с учетом того, что мы начали в часов девять-десять. — Сколько человек обычно присутствует на съёмках? — Ну, обычно это режиссер, один или два оператора, кто-то из гримёров. Иногда только оператор. Пару раз, опять же, как в том десятиминутном видео, нас вообще оставили одних. Джеймс сам подходил к камере и выключал запись. — А в каких случаях съёмки затягивались? — Когда были съёмки от первого лица, — говорит теперь Джеймс, — клянусь, я их ненавидел. Когда операторам хотелось поэкспериментировать с дублями. Но такое было нечасто. — И вы снимались по итогу три, четыре раза в неделю? — Иногда больше, иногда меньше, — говорит Питер. — но в среднем да, где-то так. — После съёмок чего больше всего хотелось? — Есть, — кивает Питер много-много раз, — мне нельзя было есть с вечера дня перед съёмками. Плюс к этому нужно было утром чистить организм, и максимум можно было воду пить. И то, желательно не перед съёмками, потому что тогда о глубоких минетах без последствий можно было забыть. Режиссер злился в такие моменты. — В целом то же самое. Есть и спать, — подтверждает Джеймс, — иногда это было выматывающе. — Были ли какие-нибудь нелепые, смешные или, наоборот, удручающие моменты на съёмках? — Ну, за удручающие не припомню, — задумчиво говорит Питер, — а вот всякой тупости было достаточно. Однажды постояльцы отеля, в котором мы снимались, вызвали копов, потому что испугались за меня. Я очень громко кричал. — И что в итоге? — Ничего. Все местные, и копы в том числе, знали, что в этом отеле проходят съёмки. Ну мы прояснили ситуацию, все разошлись, и мы продолжили. — Однажды, когда мы снимали видео у бассейна… — начинает Джеймс, а Питер начинает хохотать. — О, это скорее из разряда удручающего, — говорит он и чуть ли не плачет от смеха. Джеймс сам еле сдерживает смех, но всё же продолжает. — Там был очень скользкий участок. Я неудачно… — Неудачно научился ходить? — В общем да, я поскользнулся, упал, сломал руку, а после этого свалился в бассейн. — О, это ужасно, — смеюсь я. — Вот. Поэтому это не только выматывающая работа, но и опасная. Мы ещё какое-то время пытаемся прийти в себя, потому что Питер не может перестать смеяться, а Джеймс делает вид, что он ужасно оскорблён этим. — Секс в жизни и на съёмках одно и то же для вас? — всё же спрашиваю я. — Нет, — качает головой Джеймс. — Нет, — соглашается Питер, — секс в нашей постели — это то самое паршивое первое видео. Которое никто кроме нас не увидит. — Любовь — она на камере? — Да. — Абсолютно. — Вы в курсе, что ваши фан-аккаунты в инстаграме и твиттере в большинстве своём — это просто нарезки из роликов, где вы целуетесь? Поцелуи занимают у вас большую часть эфирного времени. — Как бы парадоксально это ни было для порноиндустрии, я думаю, что в нашем случае долгие поцелуи — секрет успеха, — пожимает плечами Питер, — посмотри на этого мужчину. Ты начинаешь с ним целоваться и не можешь просто взять и остановиться. — О, я просто поверю тебе на слово, — улыбаюсь я. У меня-то и выбора нет другого. — Мы можем сделать перерыв и продолжить, а можем перейти сейчас к заключительной части и я быстрее перестану вас мучить. — Брось, — отмахивается Питер, — мы хорошо проводим время. Джеймс тоже кивает, ободряюще улыбаясь, и я очень рада, что у нас получилось наладить связь. Я бы говорила с ними ещё столько же, и ещё до вечера. — Я очень рада, если так, — делюсь я. — Ты точно ничего не хочешь? Чизкейки тут волшебные, — говорит Питер, снова возвращаясь к своему. Мне даже немного совестно, что ему пришлось много говорить вместо того, чтобы спокойно доесть. — Я не очень люблю сладкое, — сознаюсь я. — Ерунда, попробуй это. Питер берёт чистую ложку, а потом подносит её ко мне вместе с кусочком чизкейка. Джеймс почему-то смеётся, и я понимаю, что у меня снова нет выбора. Я хочу взять ложку, но Питер качает головой, убирая в сторону запястье. Мне приходится наклониться, чтобы попробовать десерт. Питер совершенно доволен проделанной работой. И правда вкусно. — Спасибо, — благодарно киваю я, улыбаясь, — у тебя абсолютно совершенный вкус во всем. — Ох, ну что за прелесть, — смеётся Питер. — Можно я продолжу? — Конечно, — Питер доедает свой чизкейк, и мне становится спокойней. — Как работа в индустрии повлияла на вашу личную жизнь? — Я думаю, мы стали лучше понимать друг друга, ну… я такой вывод сделал со временем, — говорит Питер, — когда тебе нужно заниматься сексом со своим любимым человеком в присутствии кого-то, это вынуждает тебя обговаривать много вещей вслух. Думаю, это как-то отразилось на нас. Мы в обычной жизни стали много вещей обговаривать ртом, тех, которые не касаются секса. Я думаю, что это позволило избежать нам кучи проблем. — Я, пожалуй, соглашусь, — кивает Джеймс, прижимая парня ближе к себе, — как ни странно, привычка прагматично подходить к чувственным моментам очень помогла в жизни. — Ну, а разногласия возникали? Кризисные моменты? — Кризисные моменты наступают у всех пар, вне зависимости от того, чем они занимаются. Да, были, конечно. Один раз мы даже в ссоре снимали видео. Ну, в процессе мы, вроде как, помирились. — На данный момент это самое популярное наше видео. — Ну и наконец, переходя к самому главному. Почему вы решили уйти из индустрии? Питер вздыхает, и они переглядываются с Джеймсом. Он и начинает отвечать. — Люди задерживаются или нет на этой работе. Как и на любой другой. Только в нашем случае, такая работа была напрямую связана с нашей жизнью. Однажды утром я проснулся и понял, что не хочу играть того, кого играю, не хочу больше делить с кем-то Питера, не хочу делиться с кем-то своей личной жизнью. Это не значит, что я хотел перечеркнуть всё, что было сделано до этого. Просто ты дошел до момента, когда хочется сказать: «Всё, сворачиваемся». — Сколько суммарно вы снимались месяцев? — Без малого два года. Я перевожу взгляд на Питера, якобы ожидая его версии. Он притих, совершенно комфортно облокотившись на Джеймса, водя пальцами по его колену. — Я просто не мог сказать ему «нет», — говорит он. — И вы, конечено же, идете дальше? — говорю я, очередной раз за всё интервью, бросая взгляд на их руки. — Да, мы обручились сразу после того, как отработали контракт, — улыбается Питер. — Мне остается только поздравить вас, — говорю я и выключаю диктофон. Перед тем, как уйти, парни рассказали мне, о том, как живут сейчас. Питер работает со своим отцом, а Джеймс даже не уходил со своей прежней работы, просто перейдя на удалёнку. Они поделились планами на свадьбу и даже пообещали выслать мне приглашение. Сказали, что, может быть, уедут на какое-то время снова в Сингапур, в этот раз вдвоём. Я ещё сделала пару снимков для статьи на камеру. Попросила не играть и не обращать внимания на меня. Самый удачный вышел снимок, где Питер закрыл ладонью их губы во время поцелуя. Думаю, я немного влюбилась в них. Я ещё никогда не видела воочию столько чувств, как увидела в них сегодня. И ты не можешь не заразиться этим. Парни остаются в кофейне, а я бросаю на них последний взгляд, когда сажусь в такси. Питер смеётся, а Джеймс снова целует его в висок.