***
– Со всем остальным тебя познакомит Йен. Мне пора идти, милый. Увидимся во вторник. Да, да, я вас слушаю… Трисс махнула ему на прощанье рукой, ловко выудив из безразмерной на вид сумки звонящий телефон, и вышла на улицу, аккуратно прикрыв за собой стеклянную дверь, продолжая разговаривать с кем-то на другом конце метафорического провода. Её ореховые кудряшки забавно подпрыгивают в такт ходьбе, но Лютик уже вовсю поглощён разглядыванием нового места работы, чтобы заметить и это. Судя по тому, что она возглавляет это заведение, её слова, скорее всего, неимоверно правдивы: в «Rivia’s Coffee» всегда было мало людей после восьми. Спешащие на ранние пары не выспавшиеся студенты успевали взять пару стаканчиков Двойного американо с ударной дозой кофеина в первые утренние полчаса, а ежедневно ходящие на деловые обеды офисные рабочие всё ещё копались в растущих и растущих стопках распечаток и бумаг в своих небольших комнатёнках и даже не думали о стакане хорошего кофе, а не той ерунды, что с ярым шипением выплёвывал в пластмассовые стаканчики старый автомат в коридоре. Сама кофейня представляла из себя просторный светлый зал для посетителей с панорамными, практически во всю стену, окнами, дающими ещё больше света, поэтому чёрные стены с фотографиями в деревянных рамках не выглядели угнетающе. Наоборот, монохромно белая форма сотрудников, такая же светлая кассовая стойка и всё то же дерево на всех столиках и других горизонтальных плоскостях превращали кофейню в истинный пример правильной работы дизайнера. Разве что живописный замок на задней стене, с прописанной ярмаркой, горожанами внутри (Лютик заметил даже пару с усердием прорисованных сивых лошадей), выделяли оформление кофейни среди всех остальных типовых застроек. – Хей, это ты Альфред? Тот самый новенький, которому я должна помочь, – подошедшая девушка, в белом фартуке с лаконичным логотипом кофейни где-то в районе груди, не выглядит особенно дружелюбно. Однако её голос выдаёт малую заинтересованность. – Да, но друзья зовут меня Лютик, – он открыто улыбается девушке, и, принимая из её рук такой же фартук, сразу же надевает его на себя: фиолетовая водолазка Йен выглядит более удобной, чем своё большеватое синее худи. – А ты, я так понимаю, Йен? – Йеннифер, старший бариста, – она будто бы смягчается, видя криво завязанный узел на фартуке парня. – Можешь звать Йен, пока мы с тобой друзья, Лютик. Пойдём, покажу тебе нашу кухню. Лютику и правда всё нравится: и механическая кофе-машина со всеми её рычажками и ручным управлением, а не автоматическая, в которую лишь надо засыпать зёрна, изредка поглядывая на белый дисплей готовности, и кованые изящные турки, в которых варится кофе на песке. Он любит добавлять туда щепотку кардамона или корицы, а иногда, если настроение совсем паршивое, то сразу обе приправы, разбавляя меланхолично-счастливыми песнями Фрэнка Синатры, льющимися прямо в уши из Айпода. Йен будто бы читает его мысли, сразу оповещая о том, что любые наушники на сменах запрещены, но, видимо, заметив расстроенное выражение лица парня, указывает ему на стопку потрепанного винила на конце столешницы для выдачи заказов, едва заметно подмигивая. Он делает пару простых заказов под её руководством, пока девушка не убеждается в его относительной компетенции, показывая, как обращаться с кассовым аппаратом. Лютику не сложно приготовить и Мятный латте, и Средний капучино; ни Айриш, ни Коррето также не вызывают никаких затруднений – разве что приходится один раз позвать Йен, чтобы уточнить, где хранится виски. А когда он, на удивление и Йен, и Цири (светловолосой официантки, работающей практически каждый день), без запинки почти одновременно выполняет Гильермо, Бичерин и Аффогато для очередного нервничающего костюма в красном берете, то получает два одобрительных кивка. Когда до долгожданного обеденного перерыва в два часа дня остаётся всего-то пятнадцать минут, звонок над дверью разражается заливистой дребеденью, оповещая о новом клиенте. Лютик улыбается – раскованно, дружелюбно, в противовес хмурому выражению лица вошедшего мужчины, и тут же выпаливает, как научила Цири: – Добро пожаловать в кофейню «Rivia’s Coffee». Что желаете? Стоящий у стойки клиент не был похож ни на одного представителя из тех категорий их посетителей, которых перечислила Трисс. На нем была простая серая футболка, дерзко-элегантная классическая чёрная кожанка, а серебряные волосы были частично собраны в хвост так, что остальная часть аккуратной волной спадала на плечи. Он не выглядел так, будто бы его заказ делался за пару минут, так что, видимо, ушедшая в подсобку Йен решила проверить его ещё раз. Лютик надеялся, что в последний. – Позови Йеннифер, – в отличие от Лютика, уже успевшего крикнуть девушку и приступить к следующему заказу, продолжающего беседовать и с не отвечающим мужчиной и с посредственным костюмом, ожидающим свой Маккиато, клиент был молчалив. Когда заказ был отбит, чек положен в крафтовый пакет, а костюм облегчённо выдохнул, ощутив себя не в состоянии больше слушать про традиции в рок-музыке 70-х годов, Йен, наконец, подошла к кассам. – Ты ведь в курсе, что твоя смена началась полчаса назад? Она вовсе не выглядела раздражённой, будто бы такие опоздания были привычным делом, хотя Лютик, залетевший в кофейню на минуту раньше положенного, был окачен столь серьёзным взглядом, что тут же зарёкся приходить на работу не вовремя. – Я предупредил Трисс. Она не говорила, что у нас нехватка кадров. – Он посмотрел в сторону умудряющегося коситься на них Лютика, не переставшего выполнять заказы неожиданно нахлынувшего потока, и что-то щебечущей ему Цири. – Как там Плотва? – Мастер посмотрел капучинатор, сказал, что необходимо менять. Это пройдёт по гарантии, так что он займётся этим в ближайшую среду, а пока делаем обычным. И прекрати называть кофе-машину Плотвой. – Нет. Что там с паром? Он снял куртку, перекинув её через спинку стула, и потянулся к серому фартуку, одиноко висевшему на вешалке за дверью. Йеннифер прокрутила рычажки на максимум, и кофе-машина заработала как по инструкции, он удовлетворенно хмыкнул, и они вместе направились в подсобку. На Лютике висели ещё два заказа, но он не смог удержаться, вежливо подозвав очарованную им Цири, решив узнать ответы на терзающие его вопросы. Официантка закончила беседу с постоянным клиентом и потом, по-дружески улыбаясь, подошла к нему. – Он тебе понравился? – Кто? Лютик не сразу понял сути вопроса. – Геральт, ну, тот, с серыми волосами. На байкера похож. Обычно он заканчивает часов в шесть или в восемь – в зависимости от того, как придёт. Он тоже бариста. Скорее всего, ваши смены будут совпадать довольно часто. – Не думаю, что это плохо. – Скоро сам узнаешь. Она пожала плечами и переставила на поднос несколько тарелок с пончиками, покрытыми красно-бордовой вишнёвой глазурью и мягкими круассанами с шоколадом, а затем отправилась разносить заказы посетителям. Парень засыпал молотый кофе в холдер, привычно утрамбовал его темпером, стараясь добиться равномерной толщины, и установил его в кофе-машину. Всё бы ничего, но когда он ставил тёплую чашку в лоток для сбора капель, ударила струя обжигающе-горячего пара, попав прямо по рукам. В зале сидели посетители, так что он удержался от ругани вслух, лишь тихо чертыхнулся себе под нос, выкручивая холодную воду в раковине в подсобке на максимум. Только он хотел сунуть руки под струю воды, как его спешно отдёрнули, развернув спиной к раковине. – Йен, живо за кассу. Цири, лёд! – раздалось у него над ухом. Геральт выключил воду, достал из навесного ящика аптечку и выудил из неё какую-то мазь. Лютик, чьи руки просто горели адским огнём, пытался не комментировать каждое его действие, однако выходило до ужаса плохо. – Может, мы уже познакомимся? Меня зовут Лютик, а ты – Геральт. Приятно познакомиться. Геральт из Ривии – звучит красиво. Как ты представляешься людям, когда знакомишься с ними? Ты, вообще, знакомишься с людьми? Я не про свидания, хотя и про них тоже, а про друзей. У тебя ведь есть друзья? А девушка? Если ты по парням, то тогда о тебе заботится твой парень? Или ты весь такой брутальный волк-одиночка? Что ты ищешь? Я могу помочь? – Можешь. Геральт дёрнул его за локоть, выше того места, где на коже расходились красные пятна, будто бы, несмотря на внешнее безразличие, старался не причинить парню боль, и выдавил охлаждающий гель на кожу. – Как? Я всегда рад помочь. Ты просто скажи. Я помогал своей бабушке – ну, технически, она не моя. То есть не мать моего отца или мамы – просто соседка по лестничной клетке – её зовут Мэри Джо. Носил ей продукты, по дому иногда ещё – где лампочку вкрутить, где полку прибить. Она меня научила готовить пироги. Я готовлю просто обалденную шарлотку. Как-нибудь я принесу её вам. Здесь принято, чтобы новички проставлялись? Потому что я не знаю и, если это надо, то я буду очень рад позвать вас всех куда-нибудь. Он аккуратно, круговыми движениями наносил гель на кожу, сжимая локоть парня сильнее, если из-за действия лекарства боль резко усиливалась, стремясь отвлечь парня от неприятных ощущений. – Ещё у неё был кот. Рыжий, большой и толстый – схомячивал пакетика три корма за раз и ещё требовал. Он сбегал от неё постоянно, а потом возвращался с раскаиванием в зелёных глазах, но морда всё равно была довольная. А у соседских белых и чёрных кошек потом котята были с рыжими пятнами. – Лютик? Геральт почти рычал. – Да? – Замолкни на пару минут. – Нет проблем. Вообще никаких. Я могу молчать, как рыба в воде. Или это в других ситуациях говорят про рыб? А тогда какую пословицу используют в таких ситуациях как эта? Или это была не пословица, а фразеологизм? А какая между ними разница? Ты не мог бы, пожалуйста, загуглить, а то у меня это… Он впервые за всё время после ожога посмотрел на покрасневшие подушечки пальцев, щедро смазанные прозрачным гелем, и из глаз хлынули слёзы. Болело действительно адски и мозг, до этого не видевший степень повреждений, притуплял боль. – Цири, где, чёрт возьми, лёд?! – голос Геральта был грозным, разозлённым и, будто бы чуть взволнованным. Девушка появилась в дверном проёме с пакетом мороженой черники буквально минуту спустя. – Наш лёд кончился, пришлось сбегать в продуктовую лавку напротив. Извини, что заставила ждать, Лютик. – Ничего страшного. Геральт уже помог мне. Спасибо тебе большое, если что-то понадобится, то зови, я помогу. Я уже сказал Геральту, что люблю помогать… – Лютик! Она явно была обеспокоена состоянием Лютика, но разгневанный Геральт рыкнул и на неё, отправив в зал. Поэтому Цири лишь смущённо улыбнулась парню и упорхнула помогать Йен разносить скопившиеся заказы. – Сейчас приложу лёд, будет болеть. Постарайся перетерпеть. Потом позвоню в скорую. Понял? Лютик досадливо кивнул и зажмурился, приготовившись к болезненным ощущениям. Геральт расправил его пальцы, еще раз размазал остатки геля, с несильным давлением втирая его, и, обмотав пакет смоченным в прохладной воде полотенцем, приложил его к рукам парня, придерживая своими. Лютик чуть ли не плакал от бессилия. – Сейчас всё пройдёт. Пантотеновая кислота начнёт работать, то есть регенерировать слои эпителия, а лёд притупит боль, упрощенно говоря, направляя нервным клеткам сведения о том, что кожа испытывает не жжение, а холод. Врачи вколют тебе обезболивающее. Геральт успокаивающе погладил его предплечье, заставляя Лютика вздрогнуть от неожиданности. С широко распахнутыми глазами парень смотрелся особенно печально. – Только не звоните в скорую. Мужчина недоумённо посмотрел на вмиг поникшего парня. Вопрос «Почему?» задавать даже не потребовалось. Порозовевший Лютик опустил глаза в пол. – У меня нет страховки на это. Геральт устало закатил глаза. Он это серьёзно? – Роуд-Стрит, 72, кофейня «Rivia’s Coffee». Парень, 24 года, ошпарил руку паром. Первую помощь оказали. Страховка компании. Понял, жду. Лютик обеспокоенно смотрел на говорящего по телефону мужчину. – Будут через полчаса. Всё лечение травм, полученных во время смены, сотрудникам оплачивает кофейня. Сиди тут и жди, я вернусь через десять минут. Он не вернулся ни через десять минут, ни через двадцать, даже когда Йеннифер привела к нему врача, он так и не появился. Только лишь заглянул на пару минут, прислонился к деревянному косяку плечом, будто бы оставшись незаметной тенью. Выслушал рецепт врача, подписал кое-какие бумаги – Лютик решил, это связано с тем, что именно он оказывал ему первую помощь – неразборчиво фыркнул себе что-то под нос и снова ушёл, не забыв отправить его домой. Так что Геральт закрывал жёлтую дверь такси ровно в тот момент, когда Лютик, которому стало немного легче, уже начал задавать свой вопрос. – А кто такая Плотва?***
Лютик работает в «Ривии», как кратко называют кофейню сотрудники и постоянные посетители, уже почти месяц, за который, к счастью, больше никаких происшествий не случалось. Разве что клиенты случайно опрокидывали стаканчики, но всё содержимое оказывалось только на полу, не обжигая посетителей. А это дело поправимое – просто собрать разлитое шваброй и всё. Сам же Лютик был готов браться за работу на следующий же день. Однако как только он появился в кофейне, то сразу же выслушал сорокапятиминутную лекцию по технике безопасности от Трисс, проникшейся к нему около материнскими чувствами, а затем и от Йеннифер, отстранившей его от дневной смены, с то и дело поддакивающей ей Цири. Шёл май, и у студентов сессия была в самом разгаре, так что такая перестановка была бы просто катастрофической для желавшего сохранить только что полученную работу Лютика, если бы, конечно, он всё ещё продолжал учиться. Академический отпуск давался всего на один календарный год, кончавшийся в следующем сентябре, но пока что его, свободного от скучных пар, наполненных монотонными голосами старых как египетские пирамиды преподавателей, это не волновало. Поэтому он упросил девушку дать ему хотя бы вечернюю смену, в которую явно не ожидалось слишком много клиентов. Сегодня же ему было откровенно скучно. В мелкой квартире, даже без пожарной лестницы, на которой можно было бы сидеть, поглядывая на дышащий город, делать было нечего, Таймс-Сквер был чересчур полон летней порцией туристических групп, так что и туда податься он не мог. Лютик и сам не понял, как оказался у прозрачной витрины лавки вторичных продаж, и как отдал пухлощёкому продавцу чуть мятую двадцатку за гитару и ещё десятку за чехол для неё, чья цена, как выяснилось уже при совершении сделки, не входила в стоимость самого инструмента. Гитара была самой простой – шестиструнной акустикой с грифом среднего размера и круглым резонатором, разве что цвет у неё был непривычный – чёрный. Однако, по мнению Лютика, она просто отлично вписывалась в зал кофейни, а еще он был очень похож на цвет куртки Геральта. А еще он так и не поблагодарил вечно хмурого и серьёзного бариста за оказанную помощь. Не имея особо много денег на хороший подарок, Лютик решил, что написанная самостоятельно песня, будет в разы лучше, чем купленный в магазине «Всё по 15$» ежедневник из паршивого материала, который мужчина никогда не откроет. Видимо именно этот аргумент и стал решающим при решении покупать её или же нет. И Цири, и Йеннифер, равно как и добрая часть посетителей, непонимающе уставились на него, когда он вошёл в кофейню с громким приветствием «Случайно, ни у кого из вас нет гусиных перьев, чернил и древнего свитка?», прозвучавшее под звон колокольчика. – Всегда с собой ношу, – ехидно ответил кто-то из посетителей. Лютик пожал плечами и прошёл в небольшую складскую каморку. Ищущего под стойкой новую пачку закончившегося кофе Геральта он так и не заметил. Йен приходится уйти раньше положенного из-за прорвавшей в квартире трубы, поэтому Лютик, продолжающий ошиваться поблизости, к радости всех слушающих попытки парня выжать что-то неплохое из расстроенной гитары, принимается за работу. Кофейня не такая большая, да ко всему прочему не входит ни в какую большую сеть вроде Starbucks’а, так что с наплывом клиентов вполне справляется кто-нибудь за кофе-машиной и Цири, разносящая заказы за столики по всем дням, кроме выходных. Однако Трисс все ещё волнуется за тот давний, по мнению Лютика, ожог, да и Йеннифер лишь условно снимает с него звание «новичка», постепенно доверяя всё больше и больше заказов, но, всё ещё контролируя, поэтому немудрено, что катастрофически опоздавшего Геральта ставят ему в напарники до самого закрытия. По лицу всегда собранного Геральта было абсолютно непонятно, как он относится к такому раскладу дел, тем более после того, как он ушёл перебирать запасы кофейных пачек для продажи на складе, чтобы внести пользующиеся спросом в список закупок, не желая в который раз слушать криво сочиненную песню про монету для бариста. Однако работать вместе оказалось удобно. Именно «удобно» и никак иначе. За всё время своего пребывания тут, Лютик успел постоять в паре со всеми. С Йен ему было комфортно – девушка не была сильно старше его, поэтому такого давления субординации, как, например, с Трисс, у них не было. Да, она была немного заносчивой, но это с лихвой компенсировалось её помощью и искренностью. Лютик в скором времени понял, что всё это лишь напускное, накопившееся вместе с не лучшими годами, так что даже не обращал внимания на резко брошенное слово и следующий за ним извиняющийся акт помощи. Работа с Трисс была сложнее – женщина была требовательнее других, всегда энергична и активна, а к Лютику относилась не как к напарнику, а как к подопечному. Это было логично, поэтому парень то и дело подтрунивал над ней, почти ко всем своим репликам добавляя ироничное «Мамочка». Что, в скором времени, подхватили и остальные. Даже Геральт как-то раз, уже надевая куртку, чтобы уйти, бросил ей «До скорого, Ма!», и вышел под тихие смешки Йеннифер и Цири. Геральт же не терпел все его выходки, как это делала Меригольд, и не поддерживал его болтовню как девушки. Лютик постоянно слышал замученную просьбу о тишине, но судя по уголкам губ, которые непроизвольно поднимались, стоило Лютику сморозить очередную глупость во время любимой пластинки мужчины, его болтовня была интереснее, чем треки Black Sabbath. Хотя Йеннифер и утверждала, что он пытается увидеть то, чего нет. Но всё-таки им было удобно друг с другом. Первой это заметила вездесущая Цири, посмеявшаяся над тем, что Геральт всегда молчит, потому что у них с Лютиком одна голова на двоих и озвучивать мысли, доступные обоим, необходимости нет. Лютик посмеялся, ответив что-то про маленьких выдумщиц, но думать об этом не прекратил. И в правду, очередь они могли обслуживать одновременно, не сталкиваясь у кофе-машины (Лютик узнал, кто такая Плотва, только на третью неделю своей работы) в ожидании своей очереди, ни у кассового аппарата, когда надо было пробить чек; также Геральт передавал ему холдер раньше, чем сам Лютик понимал, что тот ему нужен, а сам парень нагревал две чашки вместо одной, даже когда Геральт ещё не озвучил заказ. Да и визуально Геральт был весьма красив – половина постоянных посетительниц и нескольких посетителей, ходивших сюда только ради его плотно обтянутой джинсами задницы, были явным доказательством этого факта. Даже странно, что, будучи таким накачанным, Геральт каждое утро напяливал на себя фартук и варил изумительный кофе для всех желающих. После таких рассуждений не думать о фартуке на голое тело не получалось. Цири не смогла не заметить и этого. – Я же сказала, что он тебе понравился. Она села на барный стул, сложив руки на поставленный на стол пустующий поднос, и принялась болтать ногами. Зал был пуст, но настенные часы, повешенные гневной Трисс после очередного опоздания Геральта, показывали, что до конца рабочего дня оставалось ещё около часа. Девушка не ждала ни ответа, ни логичного вопроса, нет. Это было обыкновенной констатацией всем очевидного факта, как, например, то, что Земля круглая, а дважды два четыре, поэтому Лютик даже не думал его оспаривать. Он пока сам не разобрался в себе – может и стоило прислушаться к тому, что говорила Цири? – Я не знаю, – он устало выдохнул. – Я никогда не думал о любви. Кто-то представляет её как какое-то Великое Предназначение, другие как обыденность, остальные как обязанность, которую можно игнорировать, а некоторые и вовсе отрицают. Как я могу говорить, что мне кто-то нравится, если я понятия не имею, как это чувствуется? Несмотря на свой юный возраст – «Я всего на пять лет тебя младше, прекрати считать меня своей дочерью, Юлиан!» – Цири всегда знала, что сказать, и этот раз не был исключением. – А как насчёт того, чтобы просто поговорить с ним и попробовать? – И как ты себе это представляешь? Привет, Геральт! Я принял твое замечание, может быть мне и стоило болтать поменьше. Я раньше не говорил, что тебе очень идёт этот фартук? Потому что это правда. Ты, кстати, мне нравишься, но я не уверен, что знаю, что такое «любить». Не подашь мне, пожалуйста, пару демитассе, тут заказали два Лунго. – Во-первых, мне казалось, что все посетители давно ушли, а во-вторых, Лунго подаётся в обычных кофейных чашках. Да и к тому же демитассе у нас нет. Видимо, голос будто бы веселящегося Геральта стал абсолютной неожиданностью только для Лютика. Цири счастливо улыбалась, весьма неумело пытаясь скрыть свою причастность к этой ситуации. – Я думал, что в каждой кофейне есть хотя бы один набор демитассе. У обычных чашек не такие толстые стенки, чтобы вкус кофе остался правильным. Далеко не все, конечно, заметят разницу, но ведь мы будем знать, что вкус не тот, и как тогда… Парень развернулся полубоком, чтобы видеть Геральта, и продолжил свой возмущенный монолог, словно позабыв ту фразу, с которой всё началось. Не то чтобы это было сделано намеренно, но он не знал, как положено себя вести, когда ты так неудачно признался в чувствах человеку, который за всё время вашего знакомства был менее эмоционален, чем всё та же вспыльчивая Плотва, требующая нежного обращения. Каковы должны быть его следующие действия? Быстро сбежать, не обращая внимания на незакрытую смену, придумав неловкую отговорку? Сказать, что пошутил или что Геральт не слышал весь разговор с самого начала? – Лютик, – позвал приблизившийся Геральт. – Да? Парень поднял на него мечущийся взгляд. Судя по смягчившемуся выражению лица, от которого пораженно охнула даже Цири, последние фразы он сказал вслух. – Просто заткнись хоть на секунду. Лютик прикусил щёку изнутри и шумно выдохнул, когда Геральт скользнул рукой на его шею, и, смотря глаза в глаза, приблизился к его лицу – если бы Лютик хотел отстраниться, остановить происходящее, то он смог бы. Только Лютик не хотел. Он притянул мужчину еще ближе к себе, зарываясь пальцами в привычно распущенные серебристые волосы, и податливо пропустил чужой язык, позволяя углубить и без того чувственный поцелуй. Когда Геральт погладил его за ухом, не разрывая поцелуя, Лютик едва не поперхнулся воздухом, пытаясь ухватить хоть немного в перерывах между нежными, плавящими касаниями губ. Лютику отчаянно сносило крышу, так что если они не остановятся, то диван в подсобке либо придётся менять, либо Йеннифер откажется на него садиться. Геральт порывисто прикусил его нижнюю губу, тут же лизнув ставшее чувствительным местечко, и отстранился, тяжело дыша. Потрепанный, взлохмаченный, покрасневший Лютик выглядел не лучше. Разве что Цири, на чьем лице, застыла провокационная улыбка, единственная не утратила способность говорить: – Шесть из десяти за артистизм и восьмёрка за технику – это ваш максимум на сегодня. У Йен и Трисс получается гораздо горячее. Тут, может, скованность виновата или разница в росте, но, я думаю, у вас есть все шансы их обогнать. Геральт опять не говорит ни слова, но Лютик чувствует жар, исходящий от его тела, и тяжесть обнимающих его рук. Он ловит себя на мысли, что, видимо, слишком пропитался Геральтом и его привычками, поэтому всё, что получает в ответ Цири, это тихое, насмешливое «Заткнись» в исполнении Лютика. Ему нет смысла её обижать. В конце концов, она права – у них есть все шансы, чтобы обогнать девушек. Тут главное не пропускать тренировки.