Самый сок

Его лучший друг не мог не пойти на свидание. Чад знал, что эта прелестная Принцесса дорога Ичиго, и когда тот позвонил ему из автобуса и попросил срочно приехать к нему домой, то сомнений не возникло ни на секунду. Связь прервалась на том, что Ичиго упомянул свою мать и трубу, и дальше пошёл сигнал потери сети. Садо Ясутора по прозвищу Чад после школы подрабатывал то тут, то там. Ичиго плохо запоминал имена и назвал в самую первую встречу под мостом его «Чад». Ясутора был не против. Никто в Японии не хотел брать на работу почти двухметрового здоровенного атлета с непривычно тёмным цветом кожи, хоть у него и были безупречные оценки в выпускном табеле. В итоге в понедельник он был до обеда в шиномонтаже, после официантом в забегаловке на другом конце города, затем две ночи подряд вышибалой в клубе, затем до конца недели разнорабочим, занимаясь всем, от починки тренажёров в спортивном зале, до замены проводки в аптеке по соседству. Раз Ичиго сказал что-то про трубы, значит, скорее всего ему надо взять свою коробку инструментов и водонепроницаемый костюм водопроводчика. Раз сказал про мать и попросил о помощи, значит его отца снова нет в городе, иначе тот бы непременно всё уладил — его дом с обратной стороны был перестроен под маленькую частную клинику и отец, как врач, большую часть времени никуда не отдалялся от родных. Но иногда его помощь требовалась в соседних маленьких городках, так как он был специалистом узкого профиля. — Садо-кун! Я думала Ичиго вернулся. Вот негодник, выдернул тебя из такой дали! Госпожа Куросаки Масаки открыла дверь Чаду. Всё такая же свежая и совсем без морщин, не смотря на возраст далеко не двадцать; фигуристая, не смотря на троих детей, старшему из которых — Ичиго — девятнадцать, а двое младших — близнецы, Карин и Юзу; с красивыми длинными рыжими волосами, цвет которых унаследовал Ичиго и из-за которого его постоянно задирали в школе. Одетая в домашнее и в кухонном переднике, рукава кофты закатаны по локоть, передник с пятнами от воды. Классическая, красивая домохозяйка. Даже слишком красивая. Для домохозяйки. И он — темнокожий метис-мексиканец, в костюме сантехника. Почти классический Марио. Усов только не носил. Ей бы в кино — думал Чад, но семья была для неё на первом месте. Как бы эта мысль не смешила временами парня. — Куросаки-сан, я привык больше к «Чаду», можете меня так звать, мне не обидно. — Ох, ну сколько можно? — улыбаясь, закатила глаза женщина. — Ты слишком много потакаешь моему сыну, — Масаки пропустила парня, выше её больше чем на голову и шире в плечах чуть ли не вдвое, в дом. — А я привыкла больше к «Масаки-сан». — Пагубное влияние Урахары-сана налицо. — Ага, тлетворное! — весело ответила Масаки. — Но я на самом деле не против. А то чувствую себя старой. — Вы слишком молодо и хорошо выглядите, чтобы о вас так можно было думать. Масаки порозовела и игриво подмигнула. — Ну спасибо за комплимент, настоящий джентльмен! «Обменялись комплиментами. Как и всегда». — Я так понял, что у вас протечка? — сменил тему Чад, который, наверное, неприлично долго смотрел на её улыбку и ямочки на щеках. Но Масаки привыкла и к этому, помимо их стандартных «о, вы хорошо выглядите для своих лет» и «прекрати добавлять -сан к моему имени, я не настолько стара». — Какая там протечка? Там настоящий потоп! Я только немного прикрутила основной вентиль, но сил не хватает и там продолжает течь. Масаки побежала по лестнице на второй этаж. Чад последовал за ней, не отрывая взора от аппетитной попки, которая словно так и просила прикоснуться к ней. *** Чад заканчивал с трубой под ванной, как тут Масаки решила по его просьбе проверить как течёт вода. И потом сорвало кран раковины. Чад быстро устранил проблему, но в итоге они оба мыли мокрые с головы до пят. — Ох, мы мокрые, — констатировала устало Масаки. Она стянула с себя насквозь промокший передник и кинула в ванну. — Угу, — кивнул молча Чад, обратив внимание на выступившие пики сосков под тонкой, хоть и не прозрачной кофтой женщины. «Она без лифчика». — Спасибо за помощь, у тебя золотые руки, Чад, — улыбнулась благодарно Масаки и провела по его груди рукой. Искра желания загорелась в мужчине, но он не поддался неправильным мыслям, которые у него снова начали возникать — она мать его лучшего друга, а он и так пользовался во всю тем, что её мужа не было дома, в очередной раз пожирая её глазами, при каждой возможности. — Да не за что, Куросаки-сан. — Масаки. Сними с себя всё, иначе простудишься. А я пока принесу сменную одежду. Думаю, никто из моих мужчин в доме не обидится, если я для тебя возьму от них рубашку и штаны. «Никто из моих мужчин», — эхом повторилось в голове Чада. Он сглотнул, всего лишь на секунду представив Масаки в образе Госпожи, перед которой на коленях стоит муж, а ноги спиной подпирает вместо табурета Ичиго… Чад аж вздрогнул от силы своей фантазии — никогда не подумал бы раньше, что такое может возбудить, тем более когда «подставка» — это лучший друг! Он бы никогда на такое не пошёл. Даже ради Орихиме, его нежной Принцессы. Масаки вышла из ванной, лишь на секунду остановившись, чтобы обернуться и кажется чтобы что-то сказать, но в итоге она так и не сказала. А Чад в это время стягивал рабочий комбинезон, под который вода всё равно попала и пропитала майку до последней нитки. *** — Ох, ты большой мальчик, — озабоченно поцокала языком Масаки, оценивая вид натянутой до предела футболки и штанов «в облипку», которые она отдала Чаду на время. — Даже больше моего мужа. Чад сидел на кухне. И не знал что сказать. Он и так был не особо разговорчивым, а тут и подавно не горел желанием рот раскрывать. А то мог и ляпнуть в ответ что-то такое, отчего потом будет крайне неудобно перед другом. А Масаки словно специально продолжала испытывать его хладнокровие и выдержку на прочность! Как же она любила дразнить окружающих, чёрт подери! Но эта черта на удивление никак не раздражала Чада. Просто лишний повод сделать то, что он не любил и что любила она — поговорить. — А ведь это был самый большой размер, который я нашла у него в шкафу! — женщина склонила голову немного набок, оценивающим, но вроде бы совершенно беспристрастным взглядом скользя по телу молодого мужчины вверх-вниз, вниз-вверх… Сама она переоделась в водолазку-безрукавку и свободную юбку. «Такая, что легко можно получить доступ к самому главному…» — думал Чад предательские мысли. Другие просто не хотели даже мимо его мозга проходить. — Прошу прощения, что порчу ткань, — сухо пробубнил Чад, пытаясь отвлечься от мыслей о развратном. — И спасибо за горячий чай. «Придержи коней, парень. Не сегодня». — Ишшин конечно тоже большой мужчина. Не помню, чтобы встречала кого-то, выше его ростом. Видимо, не было ситуации, когда я вас могла сравнить. Хотя и так понятно, что ты Геракл. Да не за что, это просто чай. Тебе горячего подлить? Чад не успел ответить, как Масаки уже протянула ему чайник с кипятком. Одно неосторожное движение и небольшое количество воды попало на его бедро, опасно близко к паху. от резкой боли он вскочил, но не стал себя хлопать по облитому месту, пытаясь «потушить» боль — было бы хуже. — Ох, прости! Вот руки кривые! — воскликнула Масаки. И сделала то, что от неё Чад вообще не ожидал — она стянула до колен с него штаны. «Видимо, кони сегодня меня совсем не слушаются». — Масаки! Чад попытался прикрыть свою поднимающуюся эрекцию, которую даже боль от ожога не могла погасить. — Сядь! — приказным тоном усадила его обратно на стул женщина. Чад только и смотрел на то, как мать его лучшего друга села на колени перед ним, сидящим без штанов и трусов, прямо перед встающим членом и, совершенно не обращая на это внимания, начала дуть на место ожога. — Масаки… Отодвинься. Чад сипел. Член увеличивался. Масаки дула на покрасневшую кожу. Её ладонь нежно поглаживала внутреннюю сторону другого бедра. — Ты меня не смутишь, даже если кончишь, — обыденно заметила Масаки. — Пожалуйста. Масаки-сан. Не сегодня. Я не хочу, чтобы вас кто-то застал в таком… положении. — О, какой же ты замечательный! — Масаки улыбнулась. — Но Ичиго сейчас с Химе-чан, девочки на учёбе, а муж вернётся только через два дня. Никто нам не помешает. Чад стиснул зубы и сжал кулаки, когда женская рука перестала гладить его бедро и коснулась его члена. О, это рука богини! Чад был готов спорить на что угодно, что он узнает её касания даже среди тысяч и тысяч женских пар рук. А её волосы! Шёлковые пряди, которые щекотали его кожу бёдер. Чаду порой снилось, как он пропускал эти волнистые рыжие пряди сквозь пальцы, а потом дрочил, мягко обмотав несколько локонов вокруг члена. — Признайся, ты ведь снова капитулируешь? — Я не хотел, — честно признался парень. Он в самом деле не хотел сегодня делать подобное с матерью мало того, что друга, но и ещё одной замечательной девушки, на которую он невольно в последнее время непозволительно часто стал заглядываться. Что-то было такого в Юзу, отчего слюна с трудом сглатывалась, хотя девушка не обладала всеми этими прелестями и изгибами, которыми природа щедро одарила её сестру и мамочку. Последняя, к слову, уже собиралась ими воспользоваться. — Ты такой правильный, малыш Тора, что мне иногда становится стыдно от того, что я тебя совратила, но, — Масаки нежно поцеловала головку его члена, — я не жалею ни об одном мгновении. Как считаешь? — Я и сам был рад «совратиться», вы же понимаете? — О-о-о, да-а-а, — тягуче улыбнулась Масаки и раскрыла рот шире. Чад выдохнул сквозь плотно стиснутые зубы и сжал пальцы в кулаки. Его природа требовала трахнуть эту неверную, горячую женщину во все щели. Жёстко. Сильно. Не сдерживаясь. В своё удовольствие. Но воспитание и уважение чётко очерчивали границы дозволенного. Он будет с ней нежен, как она того заслуживает. Как и всегда. Он не станет зарываться пальцами в её локоны, надавливая на макушку и дёргая бёдрами вверх, чтобы её подбородок касался его яиц, чтобы головка тёрлась о глубину её глотки. Вместо этого он будет сжимать кулаки и представлять, как его задница приклеена намертво к стулу. Её язык горяч и нежен, пальцы тонкие, длинные, тёплые, ласкают его вовсю по длине ствола члена, которая не вмещается в её влажный ротик, мягко массируют тяжелеющие минута за минутой яйца, проходятся подушечками по мошонке и щекочут вполне даже невинно кожу ануса. «Стоп, моя задница… Я откинулся совсем на стуле», — вяло догадался о своей позе Чад. Было слишком хорошо, чтобы не приподнять задницу и не раздвинуть ноги пошире, чтобы открыть больше доступа этим шаловливым пальчикам. Затем произошло кое-что впервые за все их встречи — Масаки сняла безрукавку, под которой не было ничего, смазала приготовленной где-то заранее смазкой у себя меж грудей и стала ему ими дрочить. — Ну, как? — Они мягкие. Так хорошо. Продолжай. — Троих родила и вскормила, а они всё ещё мягкие? Ты умеешь делать комплименты, Чад. — Трое, не трое, а они стоят как у двадцатилетней. О, да, он это знал как никто другой. Кроме её мужа, конечно же. Только вот вопрос — а кто лучше мог оценить то, как хорошо выглядела эта женщина в свои годы и после родов троих детей — муж, что не знавал других женщин с момента встречи со своей ещё тогда не-женой или молодой парень, у которого были такие потребности в силу своей юности и габаритов, что девушки у него случались почти каждый день? — Извини… Я хочу иначе. — Сразу к делу? — Нет. Жёстче… Извини. — Я всё ждала, когда ты осмелеешь для этих слов. Чад удивлёно посмотрел на женщину, что удобно расположилась между его ног, продолжая при этом держать его член между своих сисек. — Я не хрустальная, малыш, давай, покажи мне, как ты хочешь. И, кстати, сейчас безопасный период. Можешь даже не спрашивать про резинку. Можно без неё. — Я не малыш. — Тогда? Чад встал и подхватил женщину на руки, но не стал никуда идти, а просто опрокинул её на обеденный стол. Аккуратно, конечно же. — А ты не любишь ждать, — сказала Масаки. Её глаза грели страстью, как никогда ранее. — Нет, меня внезапно взбудоражила мысль, что вы ещё будете сидеть за этим столом и есть, даже после того, что я сделаю. Масаки заулыбалась на его слова. Кто бы мог подумать, что великану-тихоне такое может понравиться? В Масаки взыграл азарт и интерес — что ещё она сможет за эти два дня узнать о своём любовнике? Чад напористо целовал женщину под собой. Фактически трахая её рот. В нём проснулся сексуальный голод, который он столько времени сдерживал. Он с силой сжимал её груди и тёр между пальцами соски. Масаки ныла в его рот, возможно испытывая не самые приятные ощущения. Но стоило только Чаду коленом раздвинуть её ноги, как он почти тут же понял, что она наслаждалась каждым мгновением — эта страстная замужняя красотка вся текла, а между ног было так горячо, что Чад был готов поклясться — поднеси он зеркало к её киске и оно тут же бы запотело, как в бане. — Приподними колени. Она сделала это. Он схватил её под ними, завел ноги повыше, немного потёрся членом о складки её киски, смазывая его в её соках, и толкнулся со всей силы внутрь. Стол скрипел и шатался под напором его толчков. Он загонял член так глубоко как мог, так быстро, насколько позволяли мышцы задницы, пока их не начало сводить. В его голове крутились её слова: безопасный период. Ему так хотелось обкончать её внутри всю! Но ранняя идея про дрочку её великолепными волосами не давала покоя. Когда мышцы её киски стали сжиматься, он вышел, и быстро начал тереть её клитор. Масаки дёрнулась, как дикая кошка под ним и вскрикнула. Выгнула напряженно спину и затем обмякла. — Опустись на колени. — Хочешь спустить на меня? — Нет. Волосы. — Что? Оу… — до Масаки дошло. «Интересно». Она быстро села на стул. Чад надрачивал головку своего члена одной рукой, пока другой гладил женские красивые волосы. Рыжие, блестящие, вьющиеся, но не сильно. Шёлковые, такие приятные на ощупь. Затем он накрутил несколько прядей вокруг ствола, под головкой и сжал в кулаке. — Кажется, придётся мыть сегодня голову, — улыбнулась Масаки, нисколько не разочарованная происходящим. Ей становилось всё интереснее и интереснее. Чад вскоре кончил. Белёсая сперма пропитала волосы Масаки. — Ну как? — Лучшее. — О, ты как всегда после секса немногословен. *** Они лежали в кровати. Масаки помыла волосы и высушила их. От неё пахло шампунем. Длинные волосы были рассыпаны по животу Чада и прохладно его ласкали. Слегка щекотали, но это ему нравилось. Голова в это время энергично качалась вверх-вниз, снова поднимая член в полную боеготовность. На сей раз Масаки сама не сдерживалась и заглатывала его так глубоко, как могла. Но всё равно не так глубоко, как хотелось Чаду. — Скажи что-нибудь, малыш. Масаки оторвалась от обрабатывания своим ртом его члена. — Что? — Что-нибудь… Грязное. Я никогда ничего подобного от тебя не слышала. — Может, я и не хочу говорить такое. — А если попробовать? — Хм… Хочу трахнуть твой развратный рот как следует. — О-о-о, это даже лучше, чем я думала! Я думала, ты не сможешь. — Я тоже. — Трахнешь? — Только не в рот. — А я вот хочу. Ты большой, хотя член Иссина тоже не маленький и доставил мне море удовольствия. Но Иссин такой осторожный, что даже скучно. А я снова хочу чего-то… Как в молодости, милый. — Ты не стара, Масаки. — Для того, чтобы муж отказался со мной что-то эдакое проделывать — видимо да, — немного расстроенно сказала Масаки. Чад воспылал — ясно, женщине не хватает разнообразия. Окей, он его устроит! — Ложись на край кровати и запрокинь голову. Чад встал к краю кровати. Масаки улеглась и раскрыла в предвкушении рот. Чад сначала попробовал не спеша протолкнуть член в глотку, дальше, чем обычно. Он еле сдерживался, чтобы не забиться судорожно в её глубину, наплевав на то, что женщина будет давиться и задыхаться. Она похлопала его рукой по ноге. Тот тут же вынул член. — Плохая идея, я… — Нет, всё классно! Давай, смелее! — подбодрила Масаки. — Точно? — Абсолютно! Вперёд! Я готова. Чад снова погрузился в её рот. Влажный, скользкий рот, горячее горло. О-о-о, как же он этого ждал! Даже в мечтах он не думал, что когда-нибудь такое он сможет в реальности провернуть! Он задвигал задом, вгоняя весь свой член в её глотку. Яйца ударялись о её нос, сбивчивое дыхание щекотало мошонку, а попытки сглатывать сжимали его ствол в самый сладостный плен из всех возможных. Она явно давилась, Чад чувствовал как на яйца попала влага — видимо, глаза заслезились у неё, но она продолжала, тем не менее, издавать весьма развратные стоны. «Как шлюха, только смотря на это роскошное тело — высшего пошиба. пусть даже и милфа». Когда наслаждение достигло пика, Чад кончил, изо всех сил прижимаясь к голове Масаки. Он изливался довольно долго, сжимая её огромные сиськи в своих тоже не маленьких ладонях. Когда туман похоти начал рассеиваться, он заметил, что Масаки мастурбировала и как раз кончила следом за ним. Вид пусть и заплаканной, обслюнявленной Масаки, то, как сгусток спермы вытек из уголка её рта, не оставили Чада равнодушным. Память о том, как смотрелись его тёмные руки на её светлой коже цвета слоновой кости, добавляли вкуса, словно отличная специя жареному блюду. — Я снова тебя хочу. — Ты ещё не встал в строй, — выгнула бровь Масаки, с улыбкой на устах. — Что мне сделать? — Повернись ко мне задом, встань на четвереньки и мастурбируй для меня. — Да, мой господин, — улыбнулась Масаки, выполняя сказанное. — Без «господина». — Не нравится? — Не-а. Чад дрочил, пока Масаки терла свой клитор. Когда смазка обильно потекла по пальцам, а член снова налился и встал, Чад без промедления вставил его в её киску. Но, спустя несколько движений задом он вытащил. Смочил в её горячем и текущем влагалище пальцы, смазал её анус и… — П-постой! Чад со стоном, полным наслаждения, вошёл в самый аппетитный зад, который только видел в своей жизни, о котором грезил столько времени! Вошёл легко, хоть у него и не было магазинной анальной смазки. Член скользил какое-то время не очень хорошо, но он не останавливался. Не то, что ему плевать на боль женщины, нет. Член вошел слишком легко для той женщины, которая никогда с ним не занималась анальным сексом. Значит, она либо так развлекалась с мужем, либо сама с собой. — Любишь в задницу, — с трудом переводя дыхание, хотела поддеть Масаки его, но по всей видимости она сама получала от этого столько наслаждения, что вскоре сорвалась на стоны. — Не менее, чем ты, — парировал Чад. Тела шлёпались друг о друга, издавая красноречивые, пошлые звуки, Масаки стонала, забыв напрочь о том, что она не заправская шлюха, а уважаемая мать доктора и троих детей-медалистов. Как последняя крашенная сука, она выгибала спину, толкалась навстречу тёмнокожему, толстому члену. По её ногам соки из раскрытой киски текли чуть ли не ручьями, а вокруг ануса от скорости проникновения образовывалась пенящаяся плёнка. Чад не мог не отметить про себя, что Масаки была внутри чистой — либо заранее готовилась к тому, чтобы его принять, либо анал был её любимой практикой. С мужем или с дилдо. Чад почувствовал, наконец, что его яйца готовы спустить всё накопленное. Член в последний раз вогнался в попку, которая его радостно сжала и выдоила досуха. — Подушка, — хрипло выдохнула Масаки. — Что? — Под… Чад потянулся к подушке, не выходя из задницы Масаки. От этого он её совсем прижал к кровати. Под подушкой оказалась анальная пробка. Чад сразу понял, что к чему. Он слегка откинулся назад, чтобы лучше рассмотреть, как разработанный, но всё равно тугой вход пытался удержать его член внутри. Мышцы плотно обхватывали член и когда Чад тянул его обратно, казалось, что попка делает ему минет — вытянутые губки Масаки выглядели бы в точности так же, если бы не впалые щёчки и иногда помада. Стоило только ему полностью выйти, как место члена тут же заняла пробка и сперма не успела вылиться. Ни капельки не вышло. — И как долго ты собираешься с этим ходить. — Как захочу. — Я сейчас. Чад быстро сбегал в душ. Когда вернулся, единственной мыслью было: «Почувствую ли я эту игрушку, если снова её трахну с задранными ногами кверху?». А Масаки в это время смазывала какую-то плоскую и гибкую штуковину с проводом. — Новинка. Плоский вибратор. «Чтобы получали неземное удовольствие оба», — прочитала она надпись на маленькой коробочке. Видимо, упаковка. — Хочешь, опробуем? — Что надо делать? — расплылся в улыбке Чад.