Львенок из Цинтры

Ведьмака предупреждали, что его предназначение — еще совсем юн, мальчишка, что не в состоянии позаботиться о себе. И тем не менее, он здесь, стоит ровно напротив, выжидая самую долгую секунду в своей жизни. Прежде, чем рвануть со всех ног на встречу своей судьбе. И судьба встречает его с распростертыми объятиями, загребая вплотную к себе крепкими руками. Он больше не отпустит его, не позволит злому року разлучать на долгие годы, впервые ощущая такую резкую потребность в том, чтобы присвоить себе человека без остатка, до этого момента дремлющую где-то глубоко внутри. Они делят порыв на двоих, и заносчивый мальчишка чудом дотягивается до седого затылка, чтобы неловко притянуть ведьмака ближе к себе, чувствуя его обжигающее дыхание на своих губах, и седовласый не торопится разрывать этот странный, близкий контакт, выжидающе хмурясь. — Кто такой Бьюкенен?.. — интересуется мальчишка, внимательно глядя в глаза напротив, но в ответ слышит лишь усмиряющий рык. — К черту, — успевает шепнуть Стив, и напирает порывистым поцелуем, на миг заставляя забыть, как нужно дышать. Он подхватывает Тони под ноги, вжимая в ближайшее дерево и заставляя того тонуть в страстном, лишенным всякого морального подтекста поцелуе, который после покажется ведьмаку совершенно не к месту. Но мальчишка увлекается, он обхватывает лодыжками чужие бедра и полностью отдается своему первому поцелую, трепетно цепляясь пальцами за сильные плечи Стива. После стольких дней своих странствий, Львенок из Цинтры впервые чувствует себя в безопасности. В руках «чудовища» он обрел свой дом. В его бедро упирается напряженность чужого тела, и Тони, до сих пор невинный и дивящийся реакции своего тела, не имеет ни малейшего понятия, что с этим делать. Стив чуть отстраняется, позволяя мальчишке отдышаться и чувствует на себе тяжелую ответственность за этот инцидент. Но останавливаться он не намерен. Наследник, едва оказавшись на собственных ногах, придерживается за дерево, теряясь в эмоциях даже от обыкновенного поцелуя. Ведьмаку, что не придавал значение даже нескольким подряд проведенным ночам с женщинами в борделях, такое поведение было в новинку, но винить себя за столь дерзкое совращение он будет позднее. Милые люди, что так удачно приютили их обоих в разное время, отправились в город, выяснять последние новости. При дворе остался лишь их сын-подросток, но тот с утра ошивался в хлеву, и не думая навещать своих непрошенных гостей. В распоряжении двоих был целый гостевой домик, и ведьмак, сдвинув две односпальные кровати друг к другу, довольно скоро приглашающим жестом похлопал по месту рядом с собой, вновь наблюдая невинную неловкость своего предназначения. Королевский плащ, некогда сияющий своим неприлично дорогим великолепием, падает к ногам Стива. Вслед за ним мальчишка стягивает с себя и перепачканную рубашку, обнажая бледную, довольно худощавую мускулатуру. Единственное препятствие, завязки на когда-то идеально выглаженных брюках, избавляют Тони от оставшейся одежды, и теперь он оказывается полностью обнаженным, не испытывая стыда перед ведьмаком. Кажется, он собирает в кулаки остатки своего самообладания, и отказывается от предложенного места на кровати — берет быка за рога, усаживается прямиком на колени к Стиву, увлекая того в уже знакомый им обоим поцелуй. Тони жмется вплотную, и сдавленно стонет, когда судьбоносный мясник перехватывает его за талию, обнимая так крепко, будто собирался остаться в такой позе на целую вечность. Ведьмак напряжен, его возбуждение не представлялось возможным скрыть, и брюки буквально казались лишними. Он не чувствует эмоций, не чувствовал их с того самого момента, как оказался невольно втянут в этот странный водоворот событий, но сейчас пресловутый стояк в сочетании с тем, как сильно мальчишка прижимался к его груди, выпускали на волю необъяснимое чувство собственничества, и невероятно сильное желание «приковать» того как можно ближе к себе. Тони чувствовал едва не идентичные эмоции, и довольно скоро начал понимать, что поцелуев ему уже мало. Он ерзал бедрами по чужому паху, выстанывая в губы едва слышные охи, и понимал, что никогда в жизни не ощущал себя настолько целостно: семья, королевство, разрушенный и разграбленный дом стали не более, чем вчерашним страшным днем. Все, в чем нуждался Тони — в этих блуждающих по его телу грубых пальцах, которые затягивали его все глубже в бездну. Стив вел, и довольно скоро мальчишка оказывается обнаженной спиной на прохладных простынях, только теперь возникла лишняя минута, чтобы снять с себя лишнее. Ведьмак разменивается лишь на пропитанную кровью и потом рубашку, наспех сдирая с себя ее, оставляя на груди только увесистый кулон. Только теперь Львенок Цинтры мог в полной мере разглядеть коллекцию шрамов, что обрамляли чужую широкую грудь, но расспрашивать о каждом не было необходимости. Своими тонкими, крохотными пальцами он ощупывал все, до чего мог дотянуться, и ведьмак покорно дожидался, пока его предназначение изучит все, что посчитает нужным. Стив не из тех, кто привык терпеть, тем более, что возбуждение отдавалось в нем едва не болью, но в отличии от тех назойливых дам, где каждая считала своим долгом устроить допрос о его приключениях — Львенок был весьма тактичен, ему хотелось поведать об этом во всех красках, если бы сам Стив был способен на подобное. Когда взгляд аккуратных светлых глаз проскальзывает по ведьмаку, наконец, заостряя свое внимание на его лице, становится понятно, что он готов. Стив расстегивает брюки, пристраиваясь меж широко разведенных ног, и наспех сплевывает на пальцы, желая хоть так облегчить долю того, кто осмелился разделить с ним постель в столь юном возрасте. Другого расклада быть не могло. Он толкается внутрь плохо подготовленного тела, цепляясь пальцами за изголовье кровати и выжидающе разглядывая лицо Тони: тот болезненно скулит, сжимаясь, но чувствуя это ведьмак напирает лишь сильнее, проникая чуть больше, чем наполовину, и ненадолго останавливаясь, позволяя привыкнуть. На уголках глаз мальчишки выступают едва заметные капли слез, он ухватывается ладонями за плечи Стива, но так и не произносит слов против. Необъяснимое распирающее изнутри удовольствие, граничащее с болью, но Тони знает, что предназначенный судьбой никогда не причинит ему вреда. Ведьмак склоняется ближе, он ловит губами катящиеся по чужому лицу слезы, запоминает их горький вкус и припадает за новым поцелуем. Он оказывается требовательнее, практически с ходу проникает в податливый рот языком, отвлекая и вместе с тем ладонями соскальзывает к тощим бедрам. Фиксируя те, более не позволяя мальчишке ерзать, одним слитным движением он входит до самого основания, чувствуя дрожь, пробегающую по телу Тони. Она подстрекает не останавливаться, не остается ничего, кроме как поддаться порыву, и начать двигаться куда быстрее, сминая простынь под обнаженным юным телом все сильнее. Львенок честно старается получать удовольствие, но он понятия не имеет, что нужно делать в подобной ситуации. Действует интуитивно, утыкаясь носом во взмокшее плечо ведьмака и царапает его и без того поврежденную спину, на которой ненадолго останутся красные полосы после. Хоть опытный наемник и держит его крепко, Тони умудряется взмахнуть бедрами так, что очередной толчок воспринимается иначе, куда приятнее, от удовольствия заставляя мальчишку сжаться сильнее. Стив улавливает это, подхватывая того под бедра и чуть приподнимая, проникая в тесный зад куда глубже, чем следовало бы. Он не дожидается ответной реакции, долбит в заветную чувствительную точку, заметно ускорив ритм. Тони сжимает под пальцами простынь, изгибается в спине и даже не успевает подумать: Стив уже накрывает его плоть ладонью, ощутимо прощупывая грубыми пальцами и принимаясь надрачивать тому в темп. До разрядки остается последний вдох, и мальчишка, сжимаясь на откровенно вдалбливающемся в него члене, бурно кончает, пачкая собой чужую ладонь и даже не замечая, как ведьмак спускает следом за ним, изливаясь глубоко внутрь. Желтые глаза глядят осмысленно первыми, Стив заваливается рядом, в попытках перевести дух и банально не желая раздавить свое Предназначение тяжелым телом. Тони вновь цепляется за него, как за спасательный круг, тонкими пальцами держась за сильную руку, прильнув головой к широкому плечу. — Ты не…? — с сомнением, чуть слышно интересуется Львенок, но оказывается прерванным. — Я не против. Мясник закрывает глаза, он полностью расслаблен и не торопится выгонять мальчишку из-под бока. Напротив, то, чего он не считал необходимым ни с одной женщиной, теперь кажется ему нечто неотъемлемым, отпускать от себя Тони не входило в его планы. Разве что ненадолго, пока оба не провалятся в приятную дневную дремоту, найдя в компании друг друга необходимый покой. Стив просыпается под вечер, открывая глаза и не обнаруживая мальчишку рядом с собой на кровати. Он находится достаточно быстро: умудрившись стянуть со спящего ведьмака штаны и даже не разбудить того, Тони обрабатывал достаточно серьезную рану на его ноге, больше напоминающую разлагающийся кусок мяса. Он даже не успевает спохватиться, но мальчишка демонстрирует защищенные перчатками руки, пропитанные в каком-то известном только приютившим их людям растворе. — Почему ты не сказал о том, что ранен? — Тони поднимает настолько хмурый взгляд, на который вообще способен, и продолжает отчитывать мужчину, — ты хоть понимаешь, насколько опасна твоя рана? Хозяин дома мне все рассказал, нам срочно нужно выдвигаться за помощью! — Не стоит переживать напрасно, время еще есть, — сухо отзывается ведьмак, отмахиваясь и уже собираясь подниматься, но тут же оказывается прижатым обратно к кровати, хоть и весьма символично. — Мы собираемся в путь. Сейчас же. Тони выглядит даже чересчур серьезно, и Стив честно мог бы попытаться на него разозлиться, но такая самоуверенность вызывает лишь едва заметную улыбку. — Ты же понимаешь, что не сможешь меня заставить, если я того не захочу? — Тебе же не стоит напоминать, кто я такой и зачем попался на твоем пути? — Тони и не думает отступать, хоть и действительно не одержит над мужчиной даже косвенной победы. — Черт, — сдается ведьмак, — чувствую, нас ждет непростое приключение. — Найдем Бьюкенена, выживешь — и обсудим наши предстоящие приключения подробнее.