Девочка, зачем я вообще тебя встретил?

      Григорий Червинский никогда не был праведником. Он с детства привык получать всё, что ему захочется, делать всё, что вздумается, назло моралям и нудным молитвам. И в этом он винил своего отца – всеми уважаемого нежинского помещика Петра Червинского. Григорий ненавидел его всем сердцем и всеми фибрами души за то, что тот ужасно обращался с матерью. Нет, он не бил её, ни разу даже пальцем не прикоснулся. Петр Иванович просто не любил свою жену, изводил её каждодневными упреками и скандалами. Она терпела, а по вечерам засыпала под стоны и крики каких-то женщин, которые были слышны даже через толстые стены поместья. Каждую ночь она молилась лишь о том, чтобы навсегда забыться.       Грише было 7, когда он увидел своего отца и их новую горничную, которая бесстыдно прижималась к Петру, а потом и вовсе опустилась перед ним на колени. Грише было 7, когда он понял, что его отец не такой уж и хороший человек, как рассказывала ему мать. Григорию было 7, когда он возненавидел своего родного отца. Когда он ожесточился.       Пройдя все ужасы и лишения войны, Григорий наконец возвращается домой. Всю дорогу до Червинки он наслаждается свежим и чистым воздухом, не пропитанным порохом и гарью. Смотрит на голубой огонь неба и не верит, что жив. Вернулся. Мать сразу же бросается в объятья к сыну, но увидев трость в руке, вскрикивает и накидывается с расспросами о ранении. Отец осматривает сына с презрением, но всё же хлопает по плечу и говорит, что гордится им. Григорий чувствует всю лживость сказанных слов, но молчит, лишь крепко сжимая челюсти. Его отец всегда был таким, пора уже привыкнуть.       — Пора к столу! – старается разрядить обстановку Анна Львовна и кидает на мужа предупреждающий взгляд. Только не сегодня, только не сейчас, когда её единственный сын наконец вернулся.       После ужина Григорий спускается на кухню, его мучает жажда – побочка опиума. Но он не перестаёт употреблять, только опиум спасает его от мучительной боли в ноге. В голове проносятся крики, стоны, звуки взрывов и картечи. Чертовы кошмары. Затерявшись в своих мыслях, Григорий не замечает девушку и чуть не сбивает её с ног, но военная сноровка и быстрая реакция позволяют ему схватить её за запястье. Она вскидывает голову и их взгляды пересекаются. Лёд и пламя. Её огромные зелёные глаза напротив его карих. Девица начинает извиняться, лепетать что-то неразборчивое, что-то об Анне Львовне. Григорий ухмыляется и осматривает её с ног до головы, вынося вердикт – хороша. Девушка представляется Екатериной Вербицкой, воспитанницей его матушки. Но мужчина почти не слушает, мысленно раздевая девушку.       — Григорий Петрович, с Вами всё хорошо? – Катя обеспокоенно смотрит на пана, уж слишком у него странный взгляд. Что он задумал?       — Всё хорошо. Устал с дороги, – барин пытается вытряхнуть все пошлые мысли из головы, но выходит плохо. /Она снимает платье, обнажая свои острые плечи и ключицы. Опускается на колени.../ Григорий дёргает головой, отталкивает девушку в сторону и уходит. Ещё не время.       За неделю нахождения дома Григорий узнаёт все последние новости поместья. Он узнает, что Катерина – всего лишь крепостная. А значит сделает всё, что ему захочется. Только вот мысль о матушке останавливает его уже который раз. Анна Львовна души не чаяла в своей воспитаннице и если она узнаёт, что он тронул её, то очень сильно расстроится. Мать – единственный человек, которого он любил. Она всегда старалась понять его, но каждый раз сын разочаровывал её. Но он правда старался хоть как-то измениться ради неё.       Зачем ему вообще сдалась эта девица? Обычно кости не привлекали его, но может её взгляд? Испуганный, но в то же время непокорный. Григорию просто нужно было овладеть ей один раз. А потом он забудет её. У него ведь таких были сотни, их лица сплошным пятном проносятся в голове.       В этот вечер он чертовски напивается. Боль в колене не отпускает ни на минуту. Григорий даже не осознает, как встаёт на ноги, идёт по пустому коридору, врывается в комнату бедной крепостной и закрывает дверь на ключ.       Китти вскрикивает, когда он резко прижимает её к стене. Запах дорогого спиртного и табака окутывают со всех сторон. Григорий так сильно сжимает её плечи, что, кажется, сейчас переломит её пополам. Глаза горят адовым огнём. Зверь, чудовище. Ей не убежать, не спрятаться. Время замедлилось, только он и она. Почему же ты не кричишь, глупая?       Григорий резко впечатывается своими губами в её, надавливает на подбородок, проникает языком, жестко насилует её губы поцелуем. Срывает к чертям платье, наматывает волосы на кулак, притягивает к себе ближе.       — Сегодня ты будешь только моей, – горячее дыхание опаляет ухо.       Девушка выходит из оцепенения, толкает его в грудь обеими руками, брыкается, кусается, но всё без толку. Григорий поворачивает её лицом к стене, разводит ноги в стороны, входит на сухую. Внутри горячо и туго. Крепостная кричит, но ладонь закрывает ей рот. Он вдвигается в её тело очень быстро, смазанно, кусает за шею, движется рваным ритмом и почти сходит с ума. Не только от того, что он в ней, а что может взять силой. Рычит, кончает, припадает лбом к лопатке. Девушка хрипит и трясётся, но ему плевать. Хватит с неё. Одевается. И уходит. Почему же так тошно?       Китти остаётся наедине со своим унижением, кусает локти от безысходности, падает на кровать и глухо рыдает в подушку.       В ту ночь бездыханное тело Катерины Вербицкой нашли на заброшенной мельнице.       Спустя месяц Григорий просыпается ночью в холодном поту. Она опять ему снится. Во снах он видит её голую, побитую, вместо глаз – провалы. Хочет подойти, сделать хоть что-то, но она начинает трястись и истерично хохотать, обнажая полусгнившие зубы. И он не знает, куда бежать от этих снов.       В ту ночь Григорий Червинский потерял покой.