просто отдайся мне.

Тэн ненавидел спокойствие и все, что было с ним связано. Однообразность тянула на дно, но в попытках выбраться из огромной ямы, хватаясь за неустойчивых людей и то, что ещё осталось, падал лишь ниже. Кто-то ломает мир, кто-то явно мешает, но он не сопротивляется, не видя смысла в том, чтобы продолжать бороться. Наверное, Читтапон просто устал уже думать. Наверное, это когда-нибудь закончиться. Он не реагирует на неудачи и выигрыши, а лишь выполняет программу, поставленную для самого себя. Сбоев не было, пока сонсенним не поставил ему в пару человека полностью противоположного. Нельзя сказать, что они ненавидели друг друга, просто не пересекались даже простым «привет», хотя живут в одном, вроде как, кампусе. Сычен был довольно опытным, нет, он был исскуством. Изящные, плавные движения, тело напряжено от макушки до кончиков пальцев, каждый подскок волос будто бы запрограмирован, но и не выглядит наиграно. Он просто сводил все на нет, забирая с собой куда-то далеко, где не было таких понятий как «бессмыслие» и «спокойство». Каждый шаг, каждый наклон просто имел собственную историю, от которой, наверное, никогда нельзя было устать. Наверное. -Я очень надеюсь на вас, — наиграно улыбнулся мужчина и похлопал Сычена по плечу. тот так же наиграно ответил, даже не поворачиваясь к своему нынешнему напарнику. Когда же дверь отдала хлопком, выражение лица изменилось. Тэну очень нравилось молча наблюдать за тем, как каждая частичка, в зависимости от ситуации, меняла положение, то сверкая в улыбке, то скаля зубы. Сычен включил музыку, но Тэн не слушал. Ничего, кроме звуков самого напарника не вдохновляло. Тот старый хрящ всегда говорил, что Читтапон-отдельный сорт, который трудно вкусить. Он не понимает себя и других, у него никогда не было любимого человека, однако в танце он показывает это так, словно пережил буквально час назад все то, что могло произойти за 20 лет жизни. Слепой мудрец или же немая страсть.       Иногда, не нужно слов, чтобы показать чувства. -Аух, ладно, попробуем, — Вин приулыбнулся, заставляя снова и снова разглядывать движение скул, губ, глаз, — ты когда-нибудь танцевал с напарником? -Нет, — сухо ответил Тэн, сводя томным взглядом до мурашек, — но я не думаю, что это так сложно. -Ну как тебе сказать… Словно ешь конфету с кем-то одновременно, остерегаясь случайного соприкосновения губами, только здесь этого нет смысла бояться. Просто нужно стать одним целым, а не съедать в одиночку. Слишком хорошо подобраные выражения бросают в дрожь. На уровне щелчка, Читтапон снимает кроссовки, оставаясь босым, ведь здесь мы не боимся прикосновений. Он проводит пальцами по линии скул, челюсти, спускаясь к шее, как будто видя себя в первый раз. Прикрывает глаза, заостряя взгляд на длинных ресницах и привздернутом носике. Винвин повторяет те же махинации, но глаза не закрывает, лишь берет за руку и отводит к большой, деревянной раме, с двух сторон окруженной разными декорациями, которые забыли убрать с выступления балетной группы. -Видишь, я-это ты. Просто отдайся мне, — голос прозвучал низко, неприятно низко и глубоко. Тэн распахнул орбиты, пытаясь представить себя абсолютно другим человеком. «Какого же это, родится с идеальными, пластичными движениями, красивым телом и лицом» Всегда имелись комплексы по поводу тела, что бросали из стороны в сторону, от голода к сладкому и наоборот. «Не идеальные», острые черты, или же наоборот слишком женственные. Винвину, наверное, этого никогда не понять. Он ведь родился «идеальным». Начало, три два раз. Музыка уходила слегка вперёд, но он её не слышал. Провел руками по шее, вниз, губы, лицо. Невыносимое желание дотронуться до «идеала» напротив, понять, что это твое , и ничье больше отражение. Сычен повторял те же движения, местами не успевая за разворотом событий, но погружаясь все глубже. Ладони соприкоснулись, электрический ток, притяжение. Сколько они знакомы? час? или вечность? Страсть, воображение не даёт покоя парню в тёмном, он зациклен не на танце, а на партнёре, стараясь угождать каждому его движению. На секунду забывшись, позволяет Тэну уронить его на пол, но никто не чувствует пробивающих эмоций. Он скользит руками по шее, а Вин пытается сделать вдох. Выдох. Свобода рвёт наружу, Читтапон подаётся вперёд, но напарник, душаще проводя фалангами левой руки по шее, притягивает к себе, оставляя невесомое, такое ненужное соприкосновение кожи с губами. Тэна как током пробивает, он наконец вырывается и слышит ремикс одной очень нежной и знакомой мелодии. Всё чувства, которые давным давно угасли под толстым слоем «депрессия» в секунду вырвались через узкий проход наружу, плавными, но без того быстрыми движениями. Прыжок ввысь, наклон, и они все дальше друг от друга. В голове бушует ураган потухших мыслей, заставляя напрочь забыть о человеке, благодаря которому ты снова можешь дышать. Вин это замечает, и внутри что-то сжимается. Он не упускает возможности снова взять контроль в свои руки, хватаясь за запястье, но не успевает и снова танец растворяется по разные стороны. Щелчок, музыка подходит к концу. Тэн, хватается руками за голову, впиваясь в волосы. Он старается расставить все точки над и, но все беспощадно крошится и умирает в глушашей, угосающей мелодии. Он поворачивается на Сычена и скользит вперёд, смотря ровно. В маленьких глазах блестят хрустальные слезы, первые, за столь долгий и трудный период. Губы предательски поджимаются, а от огромного количества воды видеть становится труднее. Венистая ладонь напарника укладывает тяжёлую голову на плечо. И плевать, что немного чувствуется запах пота, до боли знакомого адикалона, горечь слез и шершавость в горле. Пальцы нелепо хватаются за края водолазки, а рот рвано вдыхает весь этот сад ароматов. Жаль, что никогда нельзя будет узнать, плакал ли тогда Сычен, хороня всего себя, или же нет. Его руки гладили влажные волосы, смахивая с них пыль, будто бы оставляя все самое наилучшее. За окном уже давно за полночь, но ни того, ни другого дома никто не ждет. Вновь управляя движениями, ВинВин спускает Читтапона ниже на колени, сам усаживаясь так же, притягивая сильнее к себе. После заветной песни заиграл плейлист, явно не подходящий под нынишний расклад дел, но кто сейчас слушает эту нелепость? Тэн впивается в костлявые запястья, оставляя посиневшие дорожки, похожие на корни. Вин терпит, он ждёт, когда все поверхностное уйдёт на второй план, открывая перед ним настоящее. Настоящее исскуство. Он приподнимает подбородок на себя, заглядывая в глаза-стекляшки. Они похожи на горячий шоколад, стоящий за витриной какого-нибудь магазина. Глаза напарника скользят вместе с дорожками слез к идеальному носу и сжатым под белоснежными зубами губам. Тэн это замечает, но не может найти в себе что-то похожее на голос. Он одними жестикуляциями шепчет, что не любит его, что все это ошибка, на что Сычен глупо, так неподходяще улыбается. -Я тоже не люблю тебя, Читтапон, — выделяя имя особым тембром голоса, — но разве для выйгрыша нужны чувства? ВинВин скользит своими мутными глазами по каждой частичке, наполненной ровной линией сюжета. Начал забывать о девушке, с которой, вроде, они только недавно начали отношения. Сейчас никто ни в чем не уверен. Тэн неловко выдыхает, отпуская губы на волю, дав знак того, чтобы Сычен вновь начал им управлять. «Как, наверное, классно просто идти по воле судьбы, не думая о том, что будет завтра». Бахристые губы впиваются в Тэна, отталкивая назад, но поддерживающие руки Сычена давно обхватили чужую талию. Аромат лакрицы и недавно выпитого эспрессо бьют меж переносицы, заставляя слегка нахмуриться. Пальцы забираются выше, в волосы, пока пухлые гаупхваты ломают частички изнутри. Эти ярые, мокрые поцелуи-исскуство. Кто бы что не думал, не говорил, они всегда были и будут исскуством. Даже тогда, по пьяни, рвано и неловко, может быть, с рвотными позывами, смехом со стороны одногрупников. Или тогда в туалете, под кайфом. Какая вообще разница? Воздух кончается, но отлипать ни тот ни другой не хотел. В горле пересохло, но они слишком сильно наполняют друг друга, глуша даже потребности в воде. Цепляясь, втягивает в себя искусаные губы, целуя их то нежно, то приторно дерзко. Все равно ничто не вечно, Сычен подаёт назад, прислоняя напряжённый лоб к своему. Он улыбается, а Читтапон не может понять, откуда у него силы на это берутся. Неловкий смешок, а Тэн тонет с головой, но глаз не поднимет. -Пиздец, — выдыхает напарник, — а теперь ещё раз, только с чувствами, ладно?