Трёхдневное окно

      — Пам. Пам.       — Пам. Пам. Пам.       — Пам… Па-рам-пам-пам… Пар-ам, пам-пам.       Я начал напевать эту мелодию каждый новый цикл, чтобы разделять половины недели. И всё-таки насколько же скучно здесь. Когда ты помнишь события около сотни циклов и знаешь, как заставить всех девушек проявлять к тебе симпатию за три дня, и даже когда ты вполне уверен, что выполнить такое простое требование возможно… Всё равно как-то неуютно.       И самое главное, что мои летние каникулы так хорошо начинались! Лучше, конечно, рассказать постепенно, всё началось с того звонка в понедельник.       — Марк, привет, это Кира. Ты в МИФИ проходишь ведь по баллам? Отлично! Я тоже прошёл, на тот же факультет! Тогда послезавтра побежим оригиналы аттестатов сдавать, ну и… Ты понял, в общем. Надо отпраздновать.       — Да понял я. Во сколько?       — Да хоть сейчас! И возьми налички, хорошо?       — Окей. Бегу.       Если друг попросил взять наличные, то это значит только то, что мы с ним можем спонтанно отправиться в далёкую глушь, чтобы вернуться на такси в четыре часа ночи и разбирать по частям старые материнские платы до семи утра. Сказано — сделано. Рюкзак заправлен всем необходимым на ближайшие два дня: зарядка, повербанк, кошелёк, бутылка воды, блокнот и карандаши. Родители уехали на дачу ещё утром, так что я мог позволить себе заниматься чем угодно и гостить у таких же одиноких друзей сколько угодно времени. Закрыв дверь, я выбежал из дома.

***

      — Марк… Который час? — спросил мой друг с паяльником в руке, пока мы находились у него дома в комнате, превращённой за пару лет подработки так называемым промоутером в неплохую мастерскую.       — Уже девять, — ответил я сонно и хрипло, промасливая очередной открученный от компьютера вентилятор.       — Уже утро? Может, покемарим пару часиков? Или ещё, — Кирилл протяжно зевнул, — литов навыпаиваем?       — Какое отпаяем? Ты посмотри, как ты его сейчас держишь, только ток не подавай. — тут Марк осёкся и положил инструмент на стол, — Ты ж не против, если я на твой диван прилягу?       — А? Нет, конечно, ложись. А я ещё немного поработаю и тоже отдыхать пойду.       — Нам ещё документы отдавать надо будет, помнишь?       — Да-да, это завтра. Всё, дрыхни, капитан Осторожность.       Я приземлился на старый и жёсткий серо-коричневый диван в углу комнаты, и почти сразу отправился в царство Морфея.       Я понял, что что-то идёт не так, только открыв глаза в полутёмном незнакомом помещении. Наконец, когда я привык к темноте и из полного мрака образовались очертания стен и неразличимой мебели, стало возможно осмотреться. И, как оказалось, в центре помещения стоял странный мужчина ростом под два метра с рубленым квадратным лицом и неразличимыми глазами. Он был одет в классический костюм-двойку.       — Здравствуй, — прервал тишину он.       — Ну… Здравствуйте?       — Говори со мной на «ты», если тебе удобнее, — сразу прервал меня мой визави.       — Хорошо. Кто ты? Где я?       — Ты? Во сне, вполне претендующем на вечный, — он выждал театральную паузу и добавил, — но мы же не хотим этого?       — Что? — спросил я в недоумении.       В комнате начал появляться тусклый свет, и внешний вид всего, что находилось вокруг, вполне претендовал на право называться типичным представлением человека об окружении во сне. Даже воздух казался раскалённым и вязким, так и хотелось снова почувствовать свои настоящие глаза, раскрыть их навстречу дневному свету и, ковыляя и жмурясь, пойти на кухню, чтобы смочить горло живительной влагой.       — Тогда тебе нужно выполнить мою одну небольшую просьбу. Ты же взрослый, мы с тобой можем говорить на взрослые темы.       — Ну…       — Будь со мной честен, парень, у тебя же есть фетиши? У каждого они есть, а у тебя тем более. Я же вижу твои сны.       — Будь со мной честен, парень. Я вижу все твои сны, такова моя работа. И, хотя я не умею читать мысли, я вполне способен по твоим видениям определить, какие у тебя есть предпочтения во всём. И, по правде говоря, ты далеко не такой извращенец, каким себя представляешь.       Я мгновенно покраснел, вспомнив сюжеты большинства своих сновидений.       — Что? Кто ты? — повторил я.       — Морфей. Сомн. Нидра Деви. Сон и Соня. Гипнос. Выбирай понравившееся, не прогадаешь.       — И что тебе нужно?       — Выполнить небольшое задание. Небольшой фèтиш, — сказал он с ударением на первом слоге. — Отправишься на полигон, выполнишь задание.       — Что за задание? Что значит «полигон?» — в голове появилась живая картина поля битвы почему-то из восемнадцатого века, с артиллерией и кавалерией в красных мундирах.       — Полигон цикличный, на основе твоих снов. Никакой войны. А чтобы выйти… Тебе придётся проявить немного полигамии.       — Что?       — Ничего сложного. Задание получишь в рюкзаке, который отправится с тобой. Пойдём сейчас или дать тебе передохнуть? Времени у нас много, а выбора у тебя нет.       Я выдохнул. Пошёл к ближайшему креслу, однако, как в настоящем сне, пара метров растягивалась невозможно долго, и, вдоволь отшагав, я остановился, оказавшись там же, откуда и начал.       — Ладно. Давай. Я готов.       — Тогда… Просто… Закрой… Глаза.       Не успев услышать последнее слово, я начал заваливаться вперёд, не в силах выставить руки вперёд или удержать глаза открытыми, и, перестав чувствовать своё тело, попал в тёмную пелену, стоило мне оказаться в сантиметре от пола.