Стагнация

Когда дверь в комнату Найтмера открылась, а ее, не на шутку взбунтовавшегося, хозяина силком затащили внутрь и закрыли дверь на замок под ругань и возьню, усадив на кровать — наступила долгожданная, для Кросса, тишина. По крайней мере, на какое то время. На его памяти, аптечка была где-то на верхних полках шкафа, что находился напротив большой и мягкой кровати Кошмара, на которой тот и сидел. Гетерохромный подошел к шкафу и стал искать, так нужную сейчас, аптечку. Киллер явно бил от «души», что уж там… На черепе Эппла красовался неслабый такой отпечаток от кисти. Найтмер же был как то непривычно тих. Не проронив не слова, он следил за каждым действием монохромного, пока сам Кроссовок не нашел искомое и не уселся рядом, доставая из аптечки все самое необходимое — мазь, да стерильную салфетку. Молчал он и во время «лечения», позволяя Крестику прикасаться к себе (чего раньше удостаивался только Дрим), а вот, когда тот убрал салфетку с лица Кошмара, осьминожку просто прорвало на вопросы и разговоры. (Видимо долго сдерживался, бедолага) — С каких это пор ты слушаешь моего дорогого братца? — с нотками разочарования и злости поинтересовался Ночь. Кросс как-то странно взглянул на босса, поднявшись с кровати. — Посчитал его слова более разумными… Тут он осекся, понимая, что болтнул лишнего, однако, раз уж начал, отступать смысла не было. Кошмар издал недовольный булькающий звук! Убрав все в шкаф и закрыв его, гетерохромный вернулся к кровати. А гордость била по разуму уже давненько. — Более разумным, чем что? — Найтмеру явно не нравилось, к чему идет разговор, но все же Кошмар не мог не спросить об этом. — Нежели ваш сегодняшний поступок, — сухо отрезал Кросс, садясь перед Эпплом и беря того за руку, — я переживаю за вас, — он поцеловал кисть руки босса, заставляя того невольно покрыться краской и отвернуться в смущении, — но я ненавижу, когда вы смотрите на Килла и своего брата, — Кросс вдруг сжал чужую кисть в крепкой хватке. — Что ты творишь, идиот! — вскрикнул Кошмар, пытаясь вырваться, но страж нагло схватил босса за лицевую часть (а точнее «щечки»)), заставляя смотреть себе в глаза. — Но я НЕ собираюсь потакать каждому вашему слову или быть верным псом. Если ты действительно хочешь отношений, я не против продолжать игру, но если нет — на этом мы закончим! Я же говорил, что в защите не нуждаюсь! Кошмар усмехнулся, откинув кисть с лица. — Смотрю, ты стал более дерзким! Неужели и вправду веришь, что сможешь уйти от меня?! Или ты так вдохновился моим братом? — Я учусь на чужих ошибках. И только от вас зависит, какое решение я приму! — А если я скажу, что это не игра? — Кошмар улегся на кровати поудобнее, почти что вальяжно расстилаясь по поверхности, в том время, как Кросс наблюдал эту сексуальную картину. Щеки слегка покрылись фиолетовой краской, — по крайней мере, с тобой! — Значит вопрос будет решен здесь и сейчас! — Кросс опустился на колени, снимая обувь босса и целуя его ступни, — скажи, что любишь меня! Скажи и я никогда не отпущу тебя! Найт лишь слегка выдохнул горячий пар, вздыхая холодный воздух. Такое предложения от Кросса пробирало до костей. — Поклянись… — тихо прошептал Кошмар, позволяя Кроссу целовать его кисти и ребра. — Клянусь, — послышалось где то на периферии, когда Найтмер, цокнув от собственной слабости, поддался вперед, обняв гетерохромного за плечи и почти неслышно прошептав три заветных и долгожданных слова для икса, после чего они, откинув собственные сомнения, отдались друг другу. Это продолжалось бы в полном молчании под тихие и нежные поцелуи, если бы Найт краем «уха» не услышал хриплый стон по ту сторону стенки дома Кошмара. — Ну это просто какой-то беспредел! — прошипел в негодовании Найтмер, — мой дом для них бордель что ли какой-то?! Ночь уже даже встал, намереваясь пойти разбираться с наглецами, посмевшими так себя вести в этом доме, но Крест его остановил. — Ты должен был понимать, что у пьяных подростков это в любом случае произойдет на вечеринке! — игриво произнес Кросс, в попытке вернуть Ночь в свои объятия, но его проигнорировали, закрыв рот кистью руки. — Много ты и «эти» о себе думаете! Меня раздражает тот факт что какие-то придурки трахаются на кровати моего брата! Гетерохромный ничего не ответил. Нервы окончательно сдавали. Но ни одна «мышца» на черепе не дрогнула, когда он взял Найтмера за руки и повалил на кровать, нависнув сверху, тем самым нехило так шокируя босса. — Сейчас ты должен думать только обо мне! — Ты переходишь границы, — шикнул Кошмар на наглеца. И все же, не сопротивлялся. Вновь послышались стоны и скрип кровати на той стороне. — Придурки! — Вас это так раздражает? — спросил монохромный, снимая с Кошмара верхнюю часть костюма. Найт тяжело выдохнул, прищурился и самоуверенно заулыбался. — А тебе, как я вижу, подобное нравится, — в эту же секунду его укусили за шейные позвонки, вызывая тихий стон — идиотина… — Простите, босс. Позвольте загладить вину, — мягко улыбнулся Кросс, целуя поврежденные косточки. Подобные ласки вызывали у Кошмара непривычный трепет. Кросс не был силен в таких делах по ясной причине. Ни секса, ни чего-то подобного у него раньше не было, а покупать взрослые журналы и прочую ерунду, как его сверстники, казалось чем-то мерзким. В последние же дни он четко осознавал, чего он хочет и с кем, поэтому сейчас в теории примерно представлял, что нужно делать. Это происходило на уровне инстинктов. Найтмер, на удивление, не сопротивлялся напору гетерохромного и не торопится брать вверх над ситуацией. Старенькая кровать с негромким скрипом прогибается под тяжестью веса двух скелетов, а кисти Кошмара оказываются в чужих лапищах. Ловушка захлопнулась. Гетерохромный берет душу Кошмара в руки, слегка сжимая ее, что вызывает у Найтмера легкий шок от подобной дерзости, но рот способен выдавать лишь болезненное шипение и тяжелые вздохи. Это смущает Луну, несмотря на то, что он давно не ребенок, подобных вещей Эппл никогда и не с кем не делал. Дрим не считается — он брат и наивные обнимашки с поцелуями были просто очередным проявлением детской любви младшего. Кошмар, незаметно для самого себя, начал нервничать, правильно ли они делают, не торопит ли он события. И ради чего все это сейчас происходит? Чтобы доказать что-то брату? Нет, ни он, ни тем более Киллер сейчас ничего не значили. Любовь? Найтмер едва ли мог назвать то, что чувствует к Кроссу — любовью. Скорее зависимость этим монохромным монстром. Он определенно занял место в его голове, но любовь — слишком сопливое понятие для них. Найтмер предпочитал думать, что это взаимное влечение. Что-то подобное он испытывал только к… А, не важно. Из мыслей Кошмара вывел немного неумелый, но очень чувственный поцелуй монохромного, на котором не было уже верхней части костюма. Это заставило Найтмера покрыться краской изумруда и, неожиданно резко для обоих, оттолкнуть Кросса. Смущение на их лицах и тяжелое дыхание заполняли тишину комнаты. В ушах звенело. Покрытый дымкой возбуждения, крестик не совсем понимал, почему его так грубо оттолкнули, поэтому уставился в недоумении на босса. — Я сделал что то не так? — уточнил он у Кошмара. Может это чересчур? — Не то чтобы… Просто, тебе не кажется, что мы слишком торопимся? — Тебя это пугает? — выдохнув от облегчения, улыбнулся монохромный. Найтмер кажется суровым, но на деле, если узнать его поближе, очень стеснительный. (Правда таких самоубийц, как Кросс еще поискать надо…) — Я ничего не боюсь, идиот. Просто пока не готов! — фыркнул босс, отвернувшись от подопечного. Краска все не сходила с его черепа. Не привык Найтмер к подобным темам. И уж тем более, не занимался подобным с кем-либо… — Я понимаю… — монохромный нежно взял босса за скуловую кость и вновь коснулся его черепа своим, в этот раз совсем нежно, почти по детски, — мы будем терпеливы, да? Кошмар взглянул на довольное лицо Кроссовка и, не выдержав, прыснул от смеха. Насколько крестик был сейчас смешным и, по глупому, счастливым. — Хорошо, я подыграю тебе. Кросс тяжело вздохнул и завалился на Кошмара, прижимая того к кровати, игнорируя стоны за стеной. — Как думаешь, они скоро закончат? Мне определенно надоело «подслушивать» Эппл недобро усмехнулся. — Неважно кто это и как долго они будут там развлекаться, завтра утром их ждет смертная кара. Кроссовок слегка хохотнул, полностью веря словам Кошмара. — Таааак… Теперь мы типо… Пара? — неловко спросил Кросс. Найт слегка удивленно взглянул на крестика, после чего хитро улыбнулся ему, ничего, однако, не ответив. Лишь пожелал доброй ночи и отвернулся. Закрыв глазницы, он услышал, как скрипит кровать, как шуршит одежда, которую Гетерохромный надевал, чтобы не замерзнуть в этом большом доме осенью, и как обнял его, Найтмера, со спины. После чего пожелал спокойной ночи и уснул, в отличии от босса. Найтмер не ответил на вопрос, чтобы не солгать. Ведь он сам не знал ответа на него… И было все равно на тусовку, которая продолжалась внизу, на звуки за соседней стенкой и мысли, что роились у него в черепушке. Не важным стало и то, что его брат находиться рядом с истеричкой. Сейчас он хотел думать только о костях, что так нежно его обнимали. Возможно, впервые за много лет… *** Санс понимал, что алкоголь, ударивший красному в голову, не позволит ему завтра в полной мере вспомнить все то, что произойдет сегодня. (Фелл всегда после нескольких бутылок пива и более крепкого алкоголя был в стельку) Зависело это и от его настроения, хотя вино Ред просто ненавидел. Его брат постоянно пил красное сухое, и дом почти весь провонял им. Но, какая разница? Мнение брата Эйджи не интересует, видимо… И что Сам Ред не отдает себе отчет в действиях, с напором и некой агрессией проникая языком в рот синего. Это не особо походило на поцелуй. Он, словно голодный дверь, пытался сожрать Санса. Руками то гладил, то раздирал обнаженные ребра Санса, заставляя его давиться от боли без возможности вздохнуть или выдохнуть. Заставляя его плакать и дрожать, словно это он виноват во всем. Хотя, возможно, в какой-то степени это было правдой. Если бы Санс не настоял, то… Ред до сих пор страдал по Блу. Но разве это лучше, чем решиться рассказать? Для Фелла… Возможно. Он сентиментален, несмотря на ужасный характер. Блу для такого слишком нежен… Наконец клыкастик разорвал поцелуй, позволяя обоим, наконец «вздохнуть полной грудью», однако у Санса получился полувздох полустон, от чего он тут же закрыл рот кистями рук, тяжело дыша сквозь них. — Почему ты закрываешься от меня? — Ред стиснул «друга» в своих объятиях, — я противен тебе? Думаешь, что я жалкий? Санс тяжело выдохнул и неуверенно обнял Фелла. — Для меня ты всегда был желанен. Он вытер слезы с глазниц клыкастика и сам чмокнул того в подобии поцелуя. Фелл засмеялся куда-то в подушку, после чего смех превратился в рыдания. — Ну что ты как девчонка? — Классик хотел, чтобы «друг» перестал страдать по своей несчастной любви. Возможно это немного эгоистично, но разве он не заслуживает хоть немного внимания? Его пихнули куда то в плечо, рыкнув что то вроде «я не реву» и действительно успокоились. Наполовину голый, Санс вновь почувствовал поцелуи на ребрах, только уже более нежные и аккуратные. Он помог Реду снять верх с грудной клетки и свои собственные штаны, под которыми более ничего не было. Скелетам трусы, по сути, были не нужны. Кровать скрипнула под ними, когда бедра классика оказались на плечах Фелла, а сам он, забив на глупые мысли о том, как легко он сдался этому искусителю, забыв о ягодке, неспеша и как-то неуверенно толкнулся в неразработанный, но хорошо пропитанный своей собственной магией крестец «классика», внимательно наблюдая за его реакцией. Осколки боли на его черепе заставили клыкастика остановиться, вдыхая воздух полной грудью сквозь зубы и еле сдерживаясь чтобы не сорваться и не начать вдалбливаться в лоно монстра, который ему полностью доверяет. Эти мысли отрезвляли. — Как ты? — пьяно спросил он «друга». (Секс дружбе не помеха, ага)) Ответом ему был лишь стон пассива и короткие поступательные движения, сводящие обоих с ума. Это стало последней каплей и Ред просто толкается в крестец до упора, рыча от удовольствия. Краем уха он уловил крик классика, что едва ли сдерживал слезы и поскуливал от резкой боли в тазу. — И кто теперь девчонка? — усмехнулся Фелл, начиная двигаться в пассиве, с каждым толчком все больше увеличивая скорость. Вместе с этим, поцелуями и укусами уже было покрыто все тело синего, а сам он задыхался от столь резких и грубых толчков, находясь на грани боли и удовольствия. На вопрос он ответить уже не мог, да и не услышал наверняка, находясь на периферии сознания. Его разум заполняли лишь мысли о клыкастике и их «слиянии» друг с другом, о котором Санс и мечтать не мог. Он давно для себя принял, что его чувства не взаимны, но видимо отчаяние Фелла и алкоголь притупили его сознание. Эгоистично ли это? Санс криво улыбается, понимая, что он тот еще эгоист. Будет ли между ними что-то после этой ночи или Ред попросит остаться друзьям, любитель кетчупа не знал. Неважно, что было до этого или что будет потом. Сейчас он чувствовал себя самым счастливым скелетом на планете. Сейчас он обнимал Фелла так нежно, так любовно возможно в первый и последний раз и этого шанса он не упустит. Он был готов принять «друга» полностью. Таким, какой он есть. И не важно, если на его месте Ред представлял Блу. Неважно, если потом будет молчать. Игнорировать. Возможно возненавидит. Даже боль сейчас была сладкой. (Блу бы от такого заплакал…) И неважно, как потом он будет смотреть в эти алые глазницы после всего. Сейчас Санс хотел видеть лишь их. Затуманенные, покрытые пеленой возбуждения. Но такие манящие. На особо глубоком толчке они вновь слились в поцелуе. Мыслей уже не было не у кого. Санс был опьянён… Это ночь будет для них долгой. *** Когда гости покинули кухню по просьбе Дрима, после чего тот закрыл дверь на замок, Киллер уже успел достать несколько бутылок с запасов и, открыв одну с особо крепким яблочным ликёром, который так обожал Найтмер, выпил на раз почти половину с горла, будто бы совершенно забыв о Дриме, что в глубочайшем недоумении и оскорблении смотрел на пьяницу. Возможно убийца выбрал этот напиток специально, чтобы позлить босса за пропажу его прелести. Эппл младший же понимал, что, если так пойдет и дальше, нормального разговора у них не получится. Поэтому местный «принц» с диадемой на голове подошёл к наглецу и нагло вырвал у того бутылку, осуждающе смотря на недовольного Кильку, что был готов взорваться в потоке мата на наглеца, но как только Дрим тут же сам сделал несколько глотков, варежка убийцы сразу же закрылась. — Вау, — только и мог произнести в восхищении пустоглазик, невольно облизывая языком «губы». Однако Дрим даже не думал допивать бутылку. Ему просто надо было догнать партнёра, после чего он, с особым удовольствием вылил остатки яда его брата в раковину. Никакого сожаления. И плевать, что Найтмер будет вне себя. Скинет на какого-нибудь пьянчугу, делов-то. Киллер же просто рыдал внутри от такой потери. — А теперь, я думаю, можно и поговорить. — За что ты меня так ненавидишь? — почти что прохныкал пустоглазик. Потеря такого божественного напитка больно ударила в грудину, заставляя думать о том, сколько денег было пролито в раковину. — Этот же вопрос я хотел бы задать тебе. Что это было?! — едва сдерживаясь, спросил холодно Дрим. Мечта был вне себя от злости. Мало того, что Киллер устроил сцену в зале и ударил его брата (хоть и заслуженно), сами его поступки всегда касались Эппла старшего, словно он все ещё пытался обратить на себя его внимание любыми способами. И дело не в том, что брат всегда встревает в дела младшего, когда это касалось отношений. Мило, но Дрим хочет двигаться дальше и этот братский комплекс сейчас был неуместен. — Я не знаю. Спроси лучше своего «Найти», почему он так себя ведёт, — фыркнул Килл. Эппл младший подошел к любовнику и, сев напротив него на стул, взял за кисти дрожащих рук. Теперь он мог чувствовать дрожь его тела и испарину, словно убийца пробежал марафон. Но это был его брат. Киллер сам довел себя до такого состояния и Дрим понимал, что подливает масла в огонь. Но бросить его он не мог, переживая, что скелет сделает с собой что-нибудь ужасное и непоправимое. Поэтому чем раньше они прекратят это, тем лучше. Дрим не боялся презрения, главное, чтобы Киллер мог идти дальше. — Я предлагаю отдохнуть друг от друга, — резко, но осторожно произнес он, ожидая реакции от партнера. И чем дольше длилась тишина, тем сильнее менялось выражение лицевой части скелета. Киллер в ужасе уставился на любовника. Злость, печаль, отчаяние — и это только меньшее, что Дрим мог прочитать в глазницах Киллера. От этого взора хотелось спрятаться. Не смотреть… Мечта помнил похожий взгляд, словно бы он предал кого-то. Так на него когда то смотрел родной брат. Единственный, кому он был на самом деле не безразличен. — Ты… Тоже хочешь бросить меня? — убийца задрожал ещё сильнее, едва сдерживаясь, чтобы не сорваться. Впервые за долгое время он был близок к срыву. Алкоголь ударил в черепашку и Килл, резко перехватив кисти Дрима, сжал их настолько сильно, что Мечта аж вскрикнул от боли, болезненно зажмурившись. — Больно? — спросил он «принца», взяв того за лицевую часть, — мне тоже больно. Вот здесь, — он прижал руки Эппла младшего к груди, позволяя почувствовать душу сквозь кости и одежду, — чувствуешь? Дрим ошарашенно смотрел на Килла. В его пустых глазницах он мог видеть лишь отчаяние и боль. Словно вспорол своими же руками шрамы прошлой зависимости. — Не оставляй и ты меня! Что мне сделать, чтобы ты простил меня? — убийца придвинулся ближе, с надеждой смотря на любовника, — скажи! Прошу… Эпплу было страшно от того, «как» убийца говорил эти слова. Обращался ли он действительно к нему или Киллер все еще был опьянен «яблочным ликёром?» И все же, еще немного и его кисти сломают… — Для начала, — Дрим не сдержанно выдохнул, понимая свою слабость, — не мог бы ты отпустить мои кисти? Это и вправду не приятно, — он мягко улыбнулся пустоглазику. — П… Прости… Убийца выпустил руки из цепкого, дрожащего захвата. Кажется, это первый раз за долгое время, когда он просит прощения у кого либо. Так странно. — Ничего… — Мечта зажал «губу». Это было опасно, но вопрос нужно было решать — я все ещё настаиваю! Ты должен понимать, что сейчас наши… «Отношения» ни к чему не приведут. Килл вновь тяжело уставился на Дрима, не понимая, что он сделал не так. — Я знаю, что ты думаешь о брате! Я не слепой… — усмехнулся Мечта, от чего пустоглазик встрепенулся. — Это не… — Не отрицай! — прервал его Эппл, — это необходимо. Ты ведь помнишь, что сказал тогда? Мы попробовали. Ничего не получилось! Разве есть смысл продолжать такие отношения? Я не хочу причинять тебе еще больше бо… Его резко схватили и, опрокинув на кухонный стол, впились в «губы», почти кусая. Все предметы полетели на пол, пока Килл продолжал впиваться в яблочные губы. Под недовольное мычание Дрима, гул за дверью и собственное тяжёлое «сердцебиение». Мечта пытался оттолкнуть его руками, но руки убийца держал крепко. Лишь удар ногой в «живот» ослабил хватку и Мечта со всей силы дал пощечину любовнику, слетевшему с катушек. — Что ты по твоему творишь? Разве после такого может идти речь о доверии или отношениях?! — в сердцах произнес Эппл младший, с укором взглянув на партнера, — я тебе, что? Игрушка?! Ты ведь даже не пытался забыть его… Но Киллер не хотел этого слышать, не хотел верить или даже думать о том, чтобы они расстались. После всего, что он перенес, закончить все так? — Прошу, не оставляй меня! Кроме тебя… У меня больше никого не осталось! Ты это начал! Ты заставил меня привязаться к тебе! Почему тогда сейчас… — Но у тебя ведь есть Хоррор и Даст. Они твои друзья, разве нет? — тяжело улыбнулся Мечта, что не спешил спихнуть с себя тяжёлую тушу. Киллер удивленно посмотрел на «принца», не зная, что ответить. Он не думал о них в таком ключе. Напарники, товарищи, но друзья? Я не знаю… Не думал об этом. Эппл улыбнулся ему вымученной улыбкой. — Не забывай хотя бы про них. — Дрим! — Почему Найтмер прервал нас? — перебил его Мечта, — ответь на мой вопрос и тогда я отвечу на твой, — тихо произнес он, смотря в пустые глазницы. Это заставила Килла вздрогнуть и ослабить хватку ещё больше, позволяя Дриму привстать и все же аккуратно дотронуться до места, где он ударил. Все же причинил боль… Мечте не нужен был ответ, он его знал. Дрож партнера была тому доказательством. Киллер спровоцировал брата. Найтмер же слишком гордый, поэтому не смог вытерпеть такого. А теперь, кажется, Эппл все осознал. Его никогда не было в глазницах Киллера. Вместо его золота, убийца видел лишь холод изумрудов. Тихую усмешку и надменный взгляд. — Я устал. Ты можешь остаться и опустошить все, что спрятал брат, — тихо произнес Дрим, открывая замок от двери. Оставив Килла в одиночестве, он поднялся на второй этаж, надеясь поспать в собственной комнате, но она была заперта. Печально, но ничего не поделаешь, пришлось достать ключ из тайника и открыть комнату матери. Он хотел побыть один. Он устал быть идеальным и сдержанным. Закрыв дверь, Дрим лег на большую кровать, придаваясь воспоминаниям и, за долгое время, позволяя себе тихо пролить слезы. Эппл хотел позвонить другу, но абонент, как назло, был в не зоны доступа сети. Написав смс о просьбе позвонить завтра или как сможет, Мечта вновь затушил глазницы, выключив телефон. Возможно, это к лучшему. Он не хотел обременять ещё и его своими проблемами. Заснуть удалось лишь сквозь слезы, когда часы пробили за полночь. Когда же на кухню вновь был доступ, убийцу обступили со всех сторон, спрашивая, что случилось. Видок у него был тот еще. Однако было все равно на них. Килл, наконец, понял, что они впервые за все время поссорились. Самым ужасным было то, что он не знал, смогут ли они помириться после такого. (Ты сам виноват в этом) Хотелось бы ему вернуть время и не приезжать на эту сраную вечеринку… *** Очередной опустевший от алкоголя стакан был с громким стуком поставлен на общий стол, однако Гено даже в своём нынешнем состоянии не намеревался останавливаться. Остановить скрытого алкаша могли только братья, которых сейчас не было рядом, и если бы они это увидели, Геннадия бы непременно ждало наказание от родителей, усмешка со стороны Фреша и истеричные вопли Эррора, которому придется везти их всех обратно. Потому что глюк — единственный, кто не пьет. Отсутствие прав ошибку не смущало. Другим вариантом был Рипер, о котором Гено, как назло, сейчас постоянно думал. Точнее о том, что он недавно наделал. Пригласил на танец, понимаешь, был весь такой милый и романтичный, а потом просто ушел. А Гено остался наедине со своими дурными мыслями и чувствами и с алкоголем в обнимку. — Идиотина… — все не унимался пьянь и бурчал ругательства в стороны смерти. Вроде бы его оставили в покое, как он и хотел, но теперь Гено чувствовал как будто бы вину перед Рипером и это злило еще больше, потому что Квел не понимал, почему он должен был испытывать вину перед таким, как Рип. На первом году он чуть не довел его до белого каления, обманывал, возможно, Саенса и к тому же, помогал Найтмеру с информацией, да еще и за деньги! (Стоит ли продолжать?) Гено злобно простонал, облокачиваясь на стол. В голове засела ужасная мысль, о которой трезвый Гено никогда бы не подумал и, уж тем более не стал бы исполнять этот замысел в жизнь. Но пьяный Геннадий — это монстр, который любит находить приключения на свою пятую точку, поэтому он, резко встав со своего места, слегка покачиваясь от переизбытка алкоголя в его магии, направился искать виновника его глупых и неправильных мыслей. Рипер оказался неподалеку, болтающий с кем-то, он был немного отрешен от разговора. Выражение лица смерти заставило Гено снова почувствовать укол совести и увеличить шаг. Смелость придавал алкоголь, но и он же не позволял мыслить здраво. Рипер заметил развалинку уже, когда тот был совсем близко и уверенно направлялся в его сторону. Лицо красавчика всея школы покрылось синим румянцем, а сам он не знал куда деть взгляд. Мысли о том, что смерть сам все испортил не покидала его после их танца, однако он был готов отпустить Гено и принять факт своей безответной любви. Как сильно монстр порой меняется из-за других. Рипер никогда бы не подумал, что влюбится в такого простого и тихого скелета, как Гено. Порвет все старые связи. Будет лелеять надежду, что тот, кого он раньше донимал, даже как-то обижал, посмотрит на него с другой стороны. Возможно он бы напился в стельку, плюнул на вечеринку и поехал домой. Подцепил бы кого-нибудь, желательно похожего внешне на развалинку и вместе с ним разбился на скорости двести на спидометре. Был бы тогда Квел счастлив? Подумать над этим вопросом он не успел, ведь Геннадий, подойдя к нему вплотную, от чего стало ясно по запаху, что он пил, схватил красавчика всея школы за грудки, привлекая внимания народа, что крутился вокруг смерти и, затушив глазницы, поддался вперёд, увлекая шокированного Рипера в горько-приторный поцелуй со вкусом полу-сладкого шампанского. Тем самым заставлять толпу поблизости в немом вопросе по открывать свои рты. Смерть в ту же секунду ответил на поцелуй. Прошло лишь пару секунд их соития, когда та же самая толпа начала галдеть. Кто-то активно подначивал странную парочку, кто-то фоткал компромат на этих двоих. (Эррор будет в не себя) Кто-то свистел, улюлюкал, кричал. Девочки и некоторые парни завидовали и молча стояли в сторонке, злобно поглядывая на развалинку, но этот шум не мешал этим двоим. Им было все равно. Гено просто захотел сделать это и он сделал. Что будет потом, разбираться они уже будут завтра и на трезвую голову. Риперу же было до лампочки мнение окружающих. Он понимал, что это был первый поцелуй с Гено, которого он так давно хотел. От него пахло алкоголем и это удручало, однако и давало надежду, ведь то, что у трезвого на уме, у пьяного на языке. Только в место слов, Квел старший предпочитал действовать. А его объятия. Рипер мечтал о том, чтобы этот момент никогда не заканчивался. Конечно большего он не ждал, понимая, что это ежесекундный порыв. Однако это не он начал, а Афтер, поэтому краснеть, бледнеть и проклинать себя будет именно он. Рип был бы не прочь повторить, но, как только Гено отлип от него, оставляя после себя приятное послевкусие, он, пошло взглянув на оппонента, от чего смерть старший аж потерял дар речи, тут же вырубился. И упал бы, не схвати тот его в свои объятия. Под тихое сопение развалинки и громкий гул пьяных и не очень подростков, Рипер ничего не мог сделать лучше, чем с глупой лыбой прижимать к себе того, кого уже точно не отпустит. Не после того, что он устроил. — Ты сделал свой ход, развалинка. Следующее слово за мной. *** Что такого вкусного в этом напитке? — спросил ангелок у друга. Эта была уже вторая бутылка пива, но Дасту хоть бы хны, он был, как стеклышко. — Это вкусно. Хочешь попробовать? — усмехнулся Даст, поглядывая на надувшегося Блу. — Это вредно! Брат любит такое, но после ведёт себя очень странно! На такое заявление Даст лишь рассмеялся, заставляя голубичку надуться еще больше, — ничего смешного… — Прости, просто ты такой милый сейчас, — произнес Мердер, ухмыляясь. Но от таких, казалось бы, простых слов у ягодки екнуло в душе, а сам он залился краской, смущаясь от комплимента. — Милый? Чтобы отвлечься от подобного заявления, Блу взял пачку чипсов со вкусом тако и, открыв ее, тут же закинул парочку себе в рот, громко ими прохрустев. Это лишь позабавило пыльного, но он никак это не прокомментировал, делая еще один глоток. Блу же пил мультифрукт, поглядывая иногда на толпу и слушая музыку внизу. — Хочешь туда? — спросил его Мердер, показывают на тусовку. Блу мотнул головой в знак отрицания. — Нет. Там много незнакомых мне людей и монстров. Я лучше останусь с тобой, — улыбнулся он. Даст усмехнулся и лег на спину, поглядывая на небо. — Тогда смотри наверх. Там тоже кипит жизнь. Блу взглянул на звездное небо, улыбнувшись. — Да. Красиво! Эррор тоже любит смотреть на звезды? — Он тебе нравится? — вдруг спросил пыль, слегка напрягаясь. Куда-то ни туда зашел их разговор. Ягодка тепло улыбнулся. — Если только как друг. Хотя, возможно ближе будет старший брат. С Дримом у меня тоже самое чувство защищенности. — А я? Что ты чувствуешь, сидя рядом со мной? — Что ты очень похож на братика! — недовольно произнес Блу, нахмурившись скорее наигранно, нежели в серьез заявляя об этом. Даст тепло усмехнулся, попросив рассказать о брате, что, хоть и удивило Блу, но в тоже время очень обрадовало. Ягодка тут же начал описывать горе брата — лентяя и то, что с ними случилось за все время. О друзьях Стрейча, о тако и меде, глупых шутах, что доведут его до окостенения и диване, на котором тот обожал лежать. И многом другом, что не пересчитать. О родителях он не разу не заикнулся. — А ваши мама с папой? Не хотелось поднимать тему, но Мердер был слишком любопытен. Даже через чур. — Они погибли до моего рождения. Я не знал их толком… Повисло тяжелое молчание, перебив всю приятную и ламповую атмосферу. Блу спросил Даста о его прошлом, на что тот произнес лишь одну фразу. — Мы сироты… В какой то степени. Я жил на улице до встречи с Найтом. — Ты об осьминожке? — уточнил малец. — Услышь он тебя… Это Дрим его так называл? — уточнил пылька. Блу смущенно кивнул. — Да. Потом он собрал остальных и каким-то чудом впихнул нас сюда. — Но ты ведь не учишься! — произнес Блу с укором, заставляя Мердера поднять кисти рук в знак примирения. — Раскусил, сдаюсь! — и рассмеялся. — С тобой хорошо, — улыбнулся он. Блу смущенно захихикал в ответ. Он не понимал заигрываний. Так они и продолжали разговаривать на разные темы, пока ягодка окончательно не заснул на плече Даста и тот, взяв ББ на руки, не спустился на второй этаж, уложив малыша в своей комнате, пожелав ему спокойной ночи. На это ягодка что-то пробурчал и уснул крепким сном. Закрыв дверь, Даст усмехнулся, спускаясь вниз в поисках Хоррора. Хотелось сбросить напряжение… *** — А не слишком ли мы далеко ушли от дома, глюче? — уточнил слегка протрезвевший Хоррор Эррору. Они и вправду шли уже достаточно долго, что заставляло ужастика немного нервничать, ведь так далеко он в лес не заходил. — Не боись, с той поляны будет отлично видно тусовку, не потеряемся. — Я и не боюсь, — буркнул хмурый хомяк, шмыгнув носом. Дрожь постепенно проходила. Эррор взглянул на того, но ничего не сказал, продолжая свой путь. Когда они, наконец поднялись на высокую поляну, откуда и вправду было видно дом, глюк улегся на траву, тяжело, словно бы устал от этой жизни, вздохнув. «И что это значит?» — негодовал Хоррор, садясь рядом. По другому он не мог объяснить странное поведение флегматичного молчуна. Благо, свет, исходящий от вечеринки, хоть немного успокаивал Хоррора. — Слышь, котенок, че ты удумал? — Это костюм кота Шредингера! Знаешь тему? — Когда ты и живёшь и мертв одновременно? — Глюче кивнул, не открывая глазниц, — это разве не твое состояние по жизни? — Все мы когда-нибудь умрем… Хорр прыснул от смеха. — Ты от Рипера шутками заразился что-ли? Тебе надо поменьше с ним сталкиваться. — А я виноват, что он не отстает от моего брата и вечно липнет к нему?! — вскипел разозленный Квел, пожелтев от злости, — но что я могу? Гено говорит о том, как Рипер его задолбал, а потом постоянно проверяет сообщения и звонки, после чего игнорирует этого придурка! Даже я не понимаю, что у них происходит! — Любоооофь… — специально с ошибками произнёс Хоррор, намекая на боянистость этого слова и самой ситуации в целом. А после сам же тихо хмыкает вместе с глюче от чего-то… Может от того, что не познал этого чувства в полной мере со стороны партнера, а может от осознания пустоты этого слова. Можно сказать кому-то «люблю» тысячу раз, но на деле просто обманывать и себя, и остальных. Или не говорить ни слова о своих истинных чувствах, оставляя в недоумении партнера. А потом оказывается, что тебе нравится другой монстр, но ты продолжаешь молчать и делать вид, что все «хорошо» и у тебя «нет» парня, который все это видит. А он продолжает молчать, потому что надеется, что у вас все еще есть шанс… — Это так глупо… — ужастик упал на траву, закрывая лицевую часть черепа кистями рук — почему мне так не везёт? Хоррор взглянул на ночное небо, укрытое сотнями и тысячами звёзд. В городе такого увидеть просто невозможно, а в доме яблочных слишком много суеты, чтобы поднять взгляд вверх. А стоило бы. Такой захватывающих пейзаж поразил Хоррора до глубины души. Он уже давненько жил здесь, но не думал уходить так далеко в лес, чтобы насладиться подобным зрелищем. Все остальное стало вдруг неважно. — Красиво, правда? — усмехнулся Эррор, поглядывая на завороженное лицо ужастика. Хоррор усмехнулся. — Так вот куда ты иногда пропадал ночами. Ты в курсе, что Найтмер каждый раз бьется в истерике, ведь не хочет выслушивать нотации твоего старшего. — С чего это он должен, — удивился Эррор. — Ты НИКОГДА не берешь с собой телефон. Эррор лишь весело усмехнулся. — Это доставляет удовольствие. — Что именно? Звезды или горячая задница босса? — полюбопытствовал Хоррор. Дестрой пожал плечами. — И то и другое, я думаю. В любом случае, здесь хорошо. — Потому что тихо? Глюк кивнул. — Но… — Хоррор запнулся, не зная, стоит ли спрашивать об этом, но любопытство брало свое, — почему ты привел сюда меня? Разве это не твое тайное место? — А что я должен был делать? Привести тебя обратно в дом, чтобы ты наблюдал, как на крыше воркуют… Бля… — он прокололся. Хоррор резко принял сидячее положение и пронзительно уставился на глюка, на говорившего лишнего. — Они… ЧТО? Он уже хотел подняться, но его остановила рука ошибки. Эррор заставил ужастика вновь сесть на траву. — Тебе не кажется, что это ненормально? — А тебе не кажется, что ты лезешь не в свое дело? — парировал вопросом ужастик, — и что с твоей гаптофобией? — Я ненавижу, когда прикасаются ко мне! И терпеть не могу, когда это делают незнакомцы или идиоты вроде вас! — чертыхнулся глюк. Хоррор прыснул от смеха. — Разве можно это назвать болезнью? — О! Ты не знаешь, через что я прошел в детстве! — Эррор недобро улыбнулся, намекая на то, что он не собирается объяснять суть работы его фобии. — Сейчас я сам к тебе дотронулся. Подобное я могу стерпеть. А вот когда это происходит неожиданно, фобия проявляет себя, хочу я этого или нет. Хоррор ничего не ответил. Сейчас он думал о том, что Даст так легко от него отказался. — Тебе так нравиться быть его подстилкой? Я не знал, что ты мазохист, — хмыкнул Эррор. Он не понимал, почему этот идиот так тянется к пыльному. Мудак мудаком, да ещё и ведёт себя с ним слишком уж по свински. Ни Эррору судить, конечно, учитывая его провал с Дримом, но тут немного другое. Они не были обязаны друг другу и уж тем более не признавались в любви. А здесь полный пиздец. Хоррор аж подавился в возмущении. — Как ты вообще до такого додумался?! — щеки покрылись румянцем, — придурок! — Подстилка! Хоррор злобно взглянул на довольного Оши, но ничего не сказал. Он просто отвернулся от глюка, понимая, что тот прав. Дом горел яркими огнями где-то вдалеке, а прохладный осенний ветер обдувал его костюм Фредди Крюгера. Кажется вся атрибутика, кроме шляпы осталась у качелей. — Ты жестокий, Эррор. Все в нашей компашке жестоки, но это нормально. Хотя, порой, я просто хочу уйти. После случая с Киллером… Хоррор, не смотря на глюка, встал с земли, желая вернуться и, может залечь в ванне, отоспаться, но его вновь остановили холодные кисти рук. Эррор навис над ужастиком, сам не понимая, что делает. Просто не хотелось его отпускать куда-то. Долгого одиночества даже такой социопат вроде него, не выносил. Особенно сейчас! Какое-то время они молчали в недоумении. Хоррор отвернулся от глюка, слегка покрываясь краской, а может он все еще пьян? — Я не милый, — вдруг говорит Хоррор и отворачивается ещё больше. Ему плохо. Больно. Неприятно. Дестрой недоуменно смотрит на него, сначала не понимая смысла сказанной фразы, однако он не был дураком и, вспомнив слова Даста, чертыхнулся про себя. — Почему ты так думаешь? — Потому что никто не захочет целовать урода с дырой в башке, ясно? Не знаю, что ты удумал, но если это какая то шутка, свали нахрен, понял? Ты переходишь все границы! — прорычал внезапно он, толкая того в ребра. Он просто хотел уйти. — С чего это ты взял, что я не захочу? — усмехаясь, спросил глюче. Выглядел он, на удивление, вполне довольно. Это заставляло Хоррор с еще большим недоверием пилить взглядом Квела. — Да пошел ты! — фыркнул он, отворачиваясь от пронзительного взгляда и краснея. Алкоголь еще не выветрился. Усмехнувшись, Эррор аккуратно коснулся губ Хоррора своими, чувствуя несильное покалывание. Это было даже приятно… Душа Хорри забилась сильнее, и он не дышал вовсе. Краска на его лице засияла ярче, но предпринимать какие-либо действия ужастик не спешил. Это ведь Эррор, ему может взбрести в черепашку все, что угодно. Единственное, что смущало его — это гаптофоб, что сам преспокойно целовал его уже секунд пять, никак не реагируя на соприкосновение их «губ». Только когда он прервался, Хоррор взглянул на него осуждающим, полным непонимания, взглядом. — Да ты не в себе, уважаемый… Какого ху… — Ты не умеешь целоваться — констатировал Эррор, проигнорировав слова ужастика, — а так, ничего особенного. Хоррору захотелось врезать. Что он и сделал… Однако, ошибка успел увернуться, хмыкнув. — Возможно, даже неплохо. Он усмехнулся. Хоррор не нашел, что ответить. В принципе, этого и не нужно было. Скатившаяся по щеке слеза стала отличным ответом. — Ты чего ревешь?! — спросил глюче, удивленно уставившись на ужастика. — Что? Только сейчас красноглазый почувствовал влагу, будто проснувшись ото сна. Вытерев ее, он, не в силах смотреть на глюче, вновь уставился на космос. Сейчас он чувствовал свою ничтожность в этом мире. — Ты всех так целуешь? Эррор усмехнулся, улегшись обратно. — Сам не знаю. Это было не так, как с… М… Хоррор прекрасно понял и без слов, про кого говорил глюче. — И как же ты терпишь его заскоки? — Да никак! Он постоянно лезет, словно пиявка! Терпеть этого не могу! — Несмотря на то, что он твой брат? — Фреш противный. Вредный и наглый! Постоянно лезет, куда не просят и сдает меня, — фыркнул глюче. — Жестоко… — Я уже не говорю про шоколад. Хоррор засмеялся. Да, он помнил что-то такое в школе. — Что на счет Гено? — Он… Целует как мамочка, — усмехнулся Эррор, хотя не мог сравнить это с настоящей мамой. Глюче не любит контакт и родители с этим смирились. — Хотя, признаю, это бывает не часто. — Раз уж зашла такая тема, то Дрим просто ужасно целуется! Такое ощущение, словно он и вправду диснеевская принцесса! Однако, это совершенно не так! Раньше он выглядел типичным милашкой, но, пообщавшись с ним, я осознал, что не зря они с Найтом близнецы. Вот это была новость! — Я помню, — тихо усмехнулся «Фредди Крюгер без шляпы», ты тогда от него, как от прокажённого щемался. — Ну, тебя определенно целовать было интереснее! Ответил глюче на колкость Хоррора тем же, злобно усмехнувшись. — Я тебе не подопытная крыса! — ужастик ударил Квела в плечо, злобно что-то бурча себе под нос. — Тогда будь осторожнее с котом, — тихо прошептал Оши, намекая на свой костюм кота шредингера. Хоррор намека, к сожалению, не понял, решив промолчать и вновь уставился на звёздное небо, ложась обратно на траву. Какое-то время они так и болтали, пока тема не перешла в иное русло и Эррор решился рассказать о своем прошлом. — Так значит, я удостоен такой чести, о злопамятный и черствый… — Будь благодарен и за это. Мало кто знает о моем прошлом. Хоррор тихо хохотнул, но перечить не стал. Все таки хотелось немного узнать эту эксцентричную натуру с другой стороны. Оши и вправду мало кого подпускал к себе, но был лишь один случай, когда-то в детстве. Попав в больницу, он столкнулся с незнакомым ему мальчиком-скелетом, однако никакой реакции не последовало. — Просто ничего. Словно пустота. Я тогда очень удивился, но не придал этому значения, а сейчас не могу вспомнить его лица. Даже немного… — Детская любовь? — улыбнулся Хорек. — Да вот еще! Идиотина ты! Хоррор вновь не смог сдержать улыбки. Эррор, на удивление, интересный собеседник. Жаль, что он узнал об этом при таких обстоятельствах. — Что ты будешь делать? — спросил ни с того ни с сего глюк. Никаких намеков, все и так было понятно. Эррор спрашивает о Дасте. — Не хочу сейчас говорить о нем! — поморщился скелет, закатив глаза. Дестрой понимающе кивнул, лезть он не собирается. — Но, кажется, он был прав, — прошептал глюче скорее для себя. Хотя не услышать ужастик не мог. — И в чем же? Закусив губу, ошибка чертыхнулся. — А вот этого я не буду тебе говорить. Легкая и ламповая атмосфера вдруг исчезла. Каждый думал о своем, все еще смотря в бескрайний космос. Им обоим есть что скрывать. * «Нам обоим нравятся милашки» * За стеной деревьев, недалеко от поляны стоял младший Квел и наблюдал за странной парочкой. Хотя, скорее подслушивал…