Gasoline

— Можно? — спрашивает Асока очень тихо; во рту разом пересыхает, а сердце колотится оглушающе: ей на мгновение кажется, что ответа Кэла она попросту не расслышит. Но он кивает, и этого разрешения ей достаточно. Асока придвигается ближе, медленно тянется к его щеке, касается самыми кончиками пальцев. Слегка проводит и тут же замирает, ожидая реакции. — Я могу остановиться в любой момент, — совершенно сухими губами шепчет она. — Только скажи. Кэл молчит, не сводя с нее глубоких темно-зеленых глаз. он такой же сумасшедший, как она. он испытал такую же боль. они оба изгои, одиночки, странные, большинством теперь едва ли не презираемые. спаянные Силой в их крови. Асока посылает к ситхам все условности, все правила и весь мир вокруг них заодно, сосредотачиваясь на его теплой коже под пальцами, пуская их в путешествие по россыпи веснушек на скулах, щеках. Невольно задевает один из шрамов, но Кэл даже не морщится. Асока старается действовать как можно нежнее, исследуя контуры его лица — откуда-то она точно знает, что после этого не забудет их даже под пытками. Его дыхание учащается, и с ее дыханием происходит то же самое. Сердце бьется все так же оглушительно, по венам словно течет чистое пламя. Не выдержав, в каком-то необъяснимом порыве Асока целует эти его веснушки, проделывая весь путь заново, и кожа его горит под ее губами, точно, как она сама горит сейчас. — Асока… — выдыхает Кэл почти в полустоне, его руки сжимаются на ее талии, обвивая. Она спускается чуть ниже, наконец-то приникая к его губам. Кэл вновь выдыхает в поцелуй, прижимая ее сильнее, и у Асоки голова идет кругом, а все тело давно в горячих мурашках. Она обхватывает его за шею, путаясь пальцами в волосах. Ни у него, ни у нее опыта нет, но целуются они торопливо и жадно, словно вот-вот умрут и выхода у них нет, кроме как дышать друг другом. и они живые в этот момент, пьяняще, восхитительно живые. они оба настолько живыми себя не чувствовали с самой Чистки. В конце концов все же возникает потребность в настоящем воздухе. — Это было… — бормочет Кэл, тяжело дыша. — Знаю, — Асока улыбается, прислоняясь к его лбу своим и вновь зажмуриваясь: она хочет сохранить этот жар и безумную легкость внутри, до последнего атома впечатать. так же, как и его лицо. Кэл внезапно целует ее в уголок губ, приводя в чувство. — Думаю, теперь моя очередь, — говорит он, его дыхание мягко греет щеку. Асока совершенно не против. и даже если Инквизиторы все-таки сумеют их схватить, этого уже не отнимут.