Выбор останется за нами

Добей. Давай же, добей. Как жестоко. Хотя, нет, жестокость — понятие относительное. Я сам это говорил. Когда же? Когда спасал тебя и твоего горе-муженька от смерти. Давай же, поцелуй его. Обними, а потом поцелуй. — Какое тошнотворное зрелище! — тихо говорю я, отворачиваясь. Сейчас увидишь, что я стою в стороне и улыбнувшись, поприветствуешь меня. — Здравствуй, Джек! Я знал, что ты скажешь именно так. Знаешь, годы тебя не изменили. Ты все такая же привлекательная. Твои глаза и шикарные волосы — было время, когда я мечтал обладать всем этим. Обладать тобой… Ну, не будем об этом. — Здравствуй, Цыпочка! — отвечаю я, делая как можно наглый тон. Я прохожу пару шагов навстречу тебе. Уилл стоит в стороне — знакомится с невестой своего сына. Ну вот, теперь мы на расстоянии полуметра — я чувствую цветочный запах, исходящий от тебя. Мы молча смотрим друг на друга. — Как жизнь, Джек? — ты прерываешь молчание, ведь тебе неловко просто смотреть мне в глаза. Ты не можешь… Не можешь забыть то, что сделала. Держу пари, ты еще помнишь тот роковой поцелуй. — Лучше, чем когда-либо, — я ухмыляюсь. Вижу, ты не можешь оторвать от меня взгляд — почему? А какая мне разница, почему? Снова повисает неловкое молчание. На этот раз его прерву я. — Ты все так же хороша, я уж думал, что увижу старушку… — Джек! Ты смеёшься и слегка бьешь меня рукой. Уилл это замечает, его лицо искажает ревность. Конечно, старая песня из прошлого. Не люблю я его ворошить, знаешь ли… — Дорогая, пошли в дом, я думаю, нам всем надо отдохнуть и поболтать за бокалом хорошего ви…рома, — говорит он заранее подготовленную фразу. Я лишь отмахиваюсь. — Прошу меня извинить, но я вынужден отказаться, — учтиво говорю я, искоса глядя на тебя. В ответ на твой удивленный взгляд ссылаюсь на усталость и иду к «Жемчужине». Мне надо побыть одному. Пройдя полсотни метров, я оборачиваюсь — вижу всю вашу семейку, медленно идущую к деревянным домикам. Интересно, ты скучала по морю? Ты скучала по…мне? Трясу головой в надежде отогнать от себя вновь всплывшие воспоминания. Прошло очень много лет, та искра, которая когда-то вспыхнула между нами, успела погаснуть давным давно… Удивляюсь самому себе — не думал, что я такой сентиментальный. Наконец, я дошел до небольшой шлюпки, на которой сейчас доплыву до своего корабля. Грести отчего-то стало тяжело. Мысли в голове не дают покоя… Черт. На корабле царит веселье, конечно, мы ведь три часа назад победили самый страшный ужас в Карибском море. Вон Гиббс пьет из двух бутылок сразу, а потом будет ходить и просить у всех «хотя бы глоточек». Не обращая внимания на всеобщую радость, я иду в каюту. Там сажусь на стул и, облокотившись на его спинку, открываю бутылку рома. Залпом осушаю сразу половину — мне не привыкать. Я всю жизнь топлю сознание в алкоголе — это лучшее лекарство от всех бед и болезней. И от тебя, мисс Суонн… Или, как тебя там, миссис Тернер? В каюте мне не по себе — то ли слишком душно, то ли слишком жарко, то ли просто надоела обстановка, окружающая меня. Я явственно помню, словно это было вчера, как ты ходила здесь и доставала меня своими расспросами про длительность пути. Тебе тогда так не терпелось спасти своего Тернера. Собственно, как и сейчас. Ничего не изменилось с тех пор. Уилл любит тебя, ты все время хочешь спасти его, а я все время теряю и возвращаю «Жемчужину», непременно пересекаясь с кем-то из вас. Надеюсь, после этого дня все изменится. Ты и он теперь вместе, а на «Жемчужину» кроме меня больше никто не претендует… Мое сознание отключается, я это чувствую, видно крепкий ром дал о себе знать чуть раньше, чем я этого хотел. Открыв глаза, я замечаю, что солнце давно село, а шум на палубе почти утих. Ужасное пение Гиббса — вот всё, что было слышно наверху. Выхожу на палубу — прекрасная ночь. Полная луна и холодные, словно лед, звёзды, освещают корабль и остров, поодаль от него. — Джек! А где еще ром?! Пьяный в стельку Гиббс надеется, что я дам ему ключи от погреба. Ошибаешься, мистер Гиббс. — Приятель, ром закончился! Беспардонно вру я, спуская себе шлюпку. Мне уже все равно, что подумает Гиббс, ведь сейчас я просто хочу попасть на тот остров. Я просто хочу посмотреть на тебя в последний раз и исчезнуть из твоей жизни навсегда. Даже не замечаю, как причаливаю к берегу. Отсюда открывается неплохой пейзажик. Думаю, ты часто сидела где-то здесь и думала над своей судьбой, которая обошлась с тобой, мягко говоря, несправедливо. Я замедляю шаг и сажусь на еще неостывший песок. Что мне мешает подумать так над своей судьбой? Ничего. В конце концов утром я забуду обо всем этом. Я поднимусь на борт, надену треуголку на голову и, бросив взгляд на стрелку компаса, отправлюсь к горизонту. Но это будет лишь утром. В руке у меня все та же бутылка рома, которую я не успел допить. Напевая пиратскую песенку себе под нос, делаю глоток. Горячая жидкость обжигает горло, по телу разливается приятное тепло. Я неотрывно смотрю на линию горизонта, и мне кажется, что я слышу твои легкие шаги, но, вероятнее всего, это игра моего пьяного воображения. — Джек… Обернувшись, я понимаю, что это реальность и ты здесь. Стоишь рядом и смотришь на меня своими медовыми глазами. — Дорогая! Какая встреча! Я улыбаюсь своей фирменной улыбкой. Знаю, тебе всегда это нравилось. Всем нравится… — Джек… Я замечаю слезы на твоих глазах. — Что случилось, Ваше Величество? Ты невольно улыбаешься тому, как я к тебе обращаюсь. Видно, ты все еще помнишь, что именно благодаря мне ты стала королем пиратов. — Джек… Не хочешь поговорить? Ты садишься рядом со мной и я чувствую, что мне предательски хорошо. — А о чем говорить то? Нам не о чем вроде… Я снова беспардонно вру. Нам определенно есть о чем поговорить. Мы это оба знаем. Поэтому, несмотря на мои всевозможные уходы от темы, ты продолжаешь: — Столько лет прошло с тех пор, как Уилл стал навеки капитаном «Голландца»… — Да… Давно это было… — Знаешь, несмотря на все то, что это было так давно, мне нужно кое-что сказать тебе… — Я весь во внимание, цыпа! Я умело скрываю свое волнение за маской хорошего настроения и веселья. — Тогда ты поступил очень благородно, отдав бессмертие Уиллу. Я слышу по голосу, что эти слова тебе даются с трудом, поэтому без всяких угрызений совести обнимаю тебя одной рукой. Ты смотришь на меня…с благодарностью? Через пол секунды ты снова начинаешь говорить: — С того момента, как я осталась одна на этом острове, я вдруг поняла, что не сделала одну очень важную вещь. Все эти годы меня не покидает это чувство… Мне так стыдно! Слезы катятся градом из твоих глаз. Мне кажется, я понимаю, в какое русло идет наш разговор. Я не люблю вспоминать этот момент своей жизни. Мне кажется, никто не любит вспоминать то, как его обрек на смерть путем предательства человек, которому ты верил. А я тебе верил, дорогая. А потом, стоя у той мачты, где минуту назад мы слились в страстном поцелуе, ты приковала меня цепями и оставила умирать! Разве этому учат таких барышень как вы, мисс Суонн? Я прижимаю тебя к себе, к черту правила, здесь нас никто не увидит. Я смотрю тебе прямо в глаза. Ты смотришь на меня в ответ, прижимаясь еще сильнее. — Прости меня! — ты еле говоришь эти два слова, потому что захлёбываешься в собственных слезах. Мне ничего не остаётся, как принять извинения. Дурак. Неужели ты сам не ждал их столько лет? Конечно ждал. И тем не менее, я не решаюсь поцеловать тебя. У тебя есть муж, сын, невестка…одним словом — семья. Твое сердце навсегда принадлежит ему, а я не вписываюсь в вашу идиллию. Возможно тогда, когда наши губы впервые соприкоснулись, мир для нас обоих остался где-то позади. Были только ты и я. Ты показала свою сущность пиратки, а мне пришлось взять на себя роль добряка. Что же, пускай так. Сейчас все совсем по другому. Теперь я осторожен, не то, что тогда. Помню, как я сказал однажды: «Хватило и одного раза». Клянусь, я готов повторить это и сейчас. Потому что выбирая, я больше никогда не выберу тебя, мисс Суонн. И можешь не говорить, что ты — миссис Тернер. Для меня ты навечно останешься надменной мисс Суонн, к чьему виску я приставил дуло пистолета. Смотрю на тебя с грустью в глазах — даже, когда плачешь, ты прекрасна. Расплываюсь в улыбке, ты понимаешь, что я тебя простил. Несколько мгновений мы просто смотрим друг на друга, а потом я молча встаю и ухожу, не проронив ни единого слова. Так будет лучше. Для всех нас. На рассвете я дам команду поднять паруса и держать курс на Тортугу, а ты не будешь настаивать, чтобы я побыл здесь еще немного. Потому что, выбирая между спокойной жизнью с Уиллом и пиратской жизнью со мной, ты больше никогда не выберешь меня. Я иду, не оглядываясь назад. Сажусь в шлюпку и добираюсь до «Жемчужины». Через пару часов мы отплывем отсюда. Сможешь ли ты когда-то забыть меня? Вряд ли. Смогу ли я не вспоминать о тебе? Едва ли. Но, выбирая, мы больше никогда не выберем друг друга. Стоя на капитанском мостике, я вижу, что ты все еще сидишь на песке. Мне становится жаль тебя, ведь я знаю, что в глубине души ты все еще хочешь прочувствовать соленые брызги моря, стоя рядом со мной за штурвалом «Жемчужины». И этот факт не изменит ничего, даже если пройдет еще двадцать лет…