***
У подножья горы Пеллегрино возвышался величавый заброшенный пятиэтажный дом. Он отлично вписывался в таинственную ночную атмосферу, которую создавали тревожные песни цикад, корявые деревья, молочно-серебряные лепестки клевера, почти светившиеся в темноте, и иссиня фиолетовые небеса, покрытые белыми веснушками. Старый маленький особняк вовсе не выглядел жутко или уродливо, пусть его стены и разрушились ровно наполовину, крыша обсыпалась, белизна сменилась серостью, а окна слепо смотрели в пустоту, ничего не отражая. Ведь рядом раскинулся прекрасный сад, заросший за многие годы изумрудными растениями, алыми и золотыми цветами, кустами с кислыми ягодками и пока невысокими, однако уже горделивыми дубками. Природа украшала не хуже скромного, прелестного ожерелья. Но Киллер плевать хотел на сад. Не ради апельсиновых деревьев и лиловых вьюнков он приходил сюда почти каждую ночь. Ради него. Ради этого милого невинного мальчишки. Убийца, затаив дыхание, сидел в кустах. Ветки царапали лицо, было жутко неудобно, а он не чувствовал ровно ничего, кроме нетерпения, и неутомимо гипнотезировал единственный белокаменный балкончик второго этажа. Вот-вот… Совсем скоро… Какая-то птица выдала звонкую трель. Килл внезапно насторожился. Он никогда не слышал такой мелодии. Это больше походило на неестественно громкое фырчание жеребенка. Или… Однако все мысли улетучились из рыжей головы, когда на балконе появилась стройная фигура юноши лет шестнадцати, может и младше. Киллер увидел знакомые игриво вьющиеся пшеничного цвета волосы, собранные в курчавый хвостик на затылке, детские мягкие щеки, вытянутый нос, вечно улыбающиеся губы, и смородиновые глаза, поглащающие все оттенки ночного неба. Иногда Капо чудились луна и звезды внутри его зрачков, впрочем, если бы он действительно их заметил, то вряд ли бы удивился. Аутер мечтательно смотрел на Палермо в своей любимой развязанной позе, совсем не боясь свалиться вниз, на каменную замшелую дорожку. Убийца в тысячный раз влюбился в смелого жизнерадостного мальчонку. Как жаль, что сын полицейского никогда не станет для мафиози чем-то большим, чем врагом! Да и омерта… Черт бы побрал этот обет! А может забить на него? Килл не сомневался в том, что паренек его не сдаст. Но рисковать ТАК сильно… Найтмер не обрадуется, если всё узнает, и тогда плохих последствий не избежать. Киллер грустно улыбнулся своим мыслям, и вдруг… — Тебе не надоело в кустах валяться? — осведомился щебечущий неокрепший голос, — Выходи уже. Убийца вздрогнул и безоговорочно встал на ноги, чувствуя всю нереальность происходящего. Как? Его? Нашли? Впрочем, неважно. Сейчас имело значение только то, как поведет себя юный Вирцелли. В один момент Киллу показалось, что Звездный собирается звать на помощь и орать, что рядом с ним маньяк. В принципе, такое поведение было бы вполне логичным, вот только Киллеру оно грозит пожизненным заключением. Но мальчик ничего не предпринимал, только смущенно улыбался, розовея. — Я тебя третий раз тут вижу. Поднимайся ко мне. Зачем ты прячешься? Честные люди так не делают. — И-извини, — поспешно и виновато прохрипел Убийца. Почему-то кристальная прохлада, окутывающая тонким одеялом, сменилась жарой, воздух погорячел градусов на десять. Или ему показалось?.. Молодой парень, вместо того, чтобы как нормальный человек зайти внутрь через висевшую на ржавых петлях дверь, ловко, по-кошачьи вскарабкался на балкончик по удобной для лазанья стене с некогда искусной лепниной. Конечно, он хотел выпендриться перед Аутером. Кто бы упустил такую возможность? И вот он неловко стоит около того, чье имя шепталось бессонными ночами, чей образ так часто мерещился в толпе. Вблизи сын полицейского выглядел еще лучше, чем из кустов. Это будоражило все нутро Килла, но в то же время он понимал, насколько опасна ситуация в целом. — Я Аутер Вирцелли, — безбоязненно представился Звездный, будто каждый день знакомился с подозрительными типами, шпионившими за ним по ночам. В словах всё то же смущение, но уже с оттенком природной дерзости и уверенности, — А ты… — Я прекрасно знаю, кто ты, — быстро перебил Килл, который вовсе не горел желанием раскрывать свою личность, — Тебе в августе исполнится шестнадцать. Ты живешь недалеко от Кафедрального собора, около фонтана Лилий. У тебя есть два брата: Николло и Сципио, и сестра, Клаудия, твой отец следит за порядком, а мать работает официанткой в известном ресторане. Иногда ты прогуливаешь школу здесь. И ты любишь по субботам ходить в кафе, где делают испанские чурросы и горячий шоколад. — Впечатляет, — усмехнулся мальчик, скрывая изумление за широкой улыбкой, — И зачем тебе понадобилась вся эта бестолковая информация? Ты один из противников моего отца? Шпион? Или педофил? — веселое выражение внезапно сползло с его лица, — Лучше скажи сразу, меня сестра самбо обучала… — Успокойся, — примирительно поднял руки вверх рыжеголовый, — Я не причиню тебе ровно никакого вреда. Я наблюдал за тобой чисто в личных целях. Понимаешь… — тут Киллер замялся, осознавая, какую ужасную тупость сейчас скажет, — Ты мне нравишься. Аутер широко распахнул удивленные глаза в обрамлении выгоревших ресниц и слегка склонил голову набок. Убийца нервно кусал губы. Зачем так внезапно?! Всегда же знал, что излишняя прямолинейность до добра не доведет. Вирцелли его первый раз видит… Надо было дать ему время, подпустить к себе поближе, показать все самые хорошие свои стороны, и только потом говорить о таких вещах. На черные глаза навернулись злые слезы, грозящиеся вылиться прямо на резной подоконник. Это надо было настолько быстро загубить свою самую заветную мечту?! — Но… Мы с тобой толком даже не знакомы… — нерешительно протянул юноша и вдруг заливисто, как маленький ребенок, рассмеялся, — Хотя знаешь, ты ничего такой… Я бы хотел узнать тебя короче. Я люблю тех, кто ни в чем не медлит и не страшится последствий! А ты в точности подходишь под описание. Киллер от радостного шока замер, боясь дышать. Вдруг это просто сон, и сейчас он очнется в своей душной постели на мокрой подушке, залитой слезами? Этого не может быть!!! Неужели с самого начала всё было ТАК просто?! Как можно быть настолько наивным, Аутер? Ты же не малыш, в конце-то концов. В душе мерзко екнуло, когда парень подумал о том, что кто-то с нехорошими намерениями мог проникнуться доверием мальчика до него… — Слушай, как тебя звать-то? — нарушил тишину Звездный, — Твое лицо мне кажется знакомым. Будто я его видел в газете или… Уж не в розыске ли ты? Убийца молчал. Он не мог нарушить омерту, главный обет мафии. Совесть, последнее время спавшая глубоко внутри, вдруг начала орать, как сумасшедшая. Да еще и внутреннее чутье шептало ничего не говорить этому до смешного доверчивому красавцу. А чудесные, отражавшие вселенную глазки выжидательно впились в самое сердце, действуя на все струны здравого смысла, мгновенно выводя их из строя. — Я не выдам… Неужели ты мне не веришь? — еле слышно и печально прошептал Вирцелли, жалобно выпятив нижнюю губу. — Верю, — твердо и отрывисто отчеканил Капо, как на отчете у Найтмера, — Меня зовут Киллер Греко, и да, я в розыске. Я убил многих людей. И иногда я искренне жалею о всех своих преступлениях. Но что сделано, то сделано. Я уже ступил на черную дорожку, и буду идти по ней до конца. Это мое решение. Но будь уверен: тебя я не убью никогда, какой недоумок меня бы об этом не просил. — То есть… ты мафиози? — шепотом повторил Аутер. — Именно, — вздохнул Килл, — Вряд ли ты захочешь со мной общаться, — в его голосе зазвенели слезы, — Я понимаю. — Захочу! — горячо воскликнул Звездный. Бледные щеки вишнево горели, дыхание сбилось, — Это не имеет ровно никакого значения! Ты не делал ни мне, ни моей семье зла. Пусть ты отправил на тот свет сорок шесть человек… и то только по официальным данным… — Убийца совсем раскис, — Главное, что ты смог меня полюбить! Вирцелли схватил в большую ладонь с длинными белыми пальцами оба тонких запястья Киллера и упрямо притянул парня к себе. Мафиози почувствовал дрожь, разливавшуюся от сердца колким журчащим ручейком, мешавшим соображать и опьяняющим сознание. А когда Аутер мягко и одновременно настойчиво провел ноготками по спине Килла, ручеек превратился в электрический водопад. По крайней мере, пронзило молодого мужчину не хуже тока. Простые щекотящие движения пока неумелого мальчика вызывали слишком бурную реакцию. Капо не выдержал и, наклонившись к его детскому личику, нежно, абсолютно по-доброму, поцеловал Звездного в губки. Тот тонко пискнул, но тут же спохватился и принялся перетягивать инициативу на себя, стараясь углубить поцелуй. Вот что за несносный характер! Киллер с мысленной улыбкой позволил Вирцелли поглавенствовать. Все-таки у него получалось вполне сносно, удовольствия, как говорится, полные штаны. Наконец их языки расплелись, и оба парня радостно заглянули в блестящие увеличившиеся зрачки друг друга. И опять Киллер ощутил вяжущий осадок на дне души. Как-то чересчур стремительно… почти ненормально. Да и плевать! Он получил любовь того, кого обожал каждой клеточкой, что еще ему надо? — Спасибо, — застенчиво буркнул Аутер, не зная, что говорить, — Я самый счастливый человек во всей Галактике! — А я — во всей Вселенной, — серьезно отозвался Греко без намека на шутку или комплимент, — Я рад, что ты меня засек. Иначе бы я лет десять там сидел и трусил. — Постарайся, чтобы за работенкой тебя не засекли, — озабоченно тряхнул выбившимися из хвостика солнечными волнистыми прядями мальчишка, — А то посадят или расстреляют втихаря. Или твой Босс с тебя скальп снимет. Кстати, а кто твой Босс? Не Белини случайно? — Нет, мой — Найтмер Луиджи, — гордо вскинул голову Килл, точь-в-точь любимый пес, — Он почище будет. Только… Я тебя умоляю, никому, даже Николло, и тем более папе, не рассказывай. — Ты можешь доверить мне всё, — несколько торжественно заверил Звездный с дрожащими ресницами и нахмуренными бровками, — Я буду молчать до конца своих дней, клянусь! Я сдам тебя только если Солнце начнет вращаться вокруг Луны, а спагетти с томатным соусом потеряют популярность, то есть ни-ког-да! И к тому же… Мы окончательно рассорились с отцом. Я вообще не хочу с ним разговаривать. — А что случилось? — поинтересовался окончательно успокоенный мафиози. — Долгая история, — раздраженно махнул рукой он, — Мы со Сципио никак не можем разделить наследство. И пусть Сцип младше на год, мой «обожаемый» папочка составляет завещание в обход меня!.. Слушай, — вдруг напрягся Вирцелли, мимолетно взглянув на наручные часы, — Вот-вот два ночи, мне нужно возвращаться, не то мамка переполохол поднимет. Предлагаю встретиться завтра, в то же время. Тебе удобно?.. — Конечно. Для тебя свободен, когда пожелаешь, — галантно приподнял невидимую шляпку Убийца, вызвав у Аутера шаловливую ребяческую улыбку. — Значит, договорились, — возбужденно подпрыгнул от сладкого предвкушения парнишка, — Я захвачу каннолли из пекарни. Любишь с апельсиновыми цукатами и фисташками? — Мои любимые! — И мои… Значит, точно судьба! Тут он резво зацепился ручками за перила и красиво приземлился внизу, по инерции чуть отскочив в сторону цитрусового деревца. Капо не заставил себя долго ждать и грациозно стукнул каблучками по каменным плитам в шаге от мальчика. Серп тонкого месяца тревожно отдавал рябиновым. Но Киллер не обращал на него ровно никакого внимания. Он смотрел в искренние космические глаза Вирцелли, видя в них Млечный путь и всю простую яркую радость сложной жизни.***
Прошло около двух недель с момента их первой встречи, а Киллу казалось, что проскочил месяц. Он каждый день влюблялся в Аутера, как в первый раз, и пламя внутри него ни на секунду не потухало, подпитывая в трудные мгновения. Найтмер чаще хвалил его за предприимчивость, бесстрашие и уверенность, удивляясь быстрым изменениям в ленивом (насколько это возможно под руководством Луиджи) характере подчиненного. Звездный становился всё краше и милее в глазах Греко. Как причудливо сочетались в юном Вирцелли решительность и простодушие, дерзость слов и наивный детский взгляд из-под длинных ресниц. А еще он чудесно готовил паэлью, традиционное испанское блюдо из риса и морепродуктов, которое Убийца успел полюбить почти так же страстно, как и макароны. Киллер не представлял жизни без мальчика и его невинного смеха. В этот день парни условились встретиться пораньше. Красное светило спряталось за черепичными крышами и лишь слегка сияло со стороны серо-бирюзового моря, когда Килл неспеша шел к заброшенному особняку. За его спиной зеленел объемный рюкзак. Юноша решил сделать сюрприз сладкоежке Аутеру и испек мягкий, пропитанный сиропом пирог с сушеными мандаринами и лимонным вареньем. Капо не терпелось увидеть восторженную улыбку Звездного, обожавшего такие лакомства. Странно пахло во влажном воздухе, всё вокруг застыло будто в ожидании чего-то, хотя вроде этот вечер ничем не отличался от предыдущих. Зажигались первые, пока бледные и крошечные небесные фонарики, пели гимн потихоньку надвигающейся ночи желтогрудые синички, мошки и мотыльки надоедливо кружили над засыпающими цветами, чистая синева чернилами заливала шатер небосвода, а из города приплывали соблазнительные ароматы горячей пиццы и творожного крема. Киллер полной грудью вдыхал запахи еды и ромашек, черные глаза как никогда пристально впитывали в себя многочисленные оттенки, сердце билось быстрее обычного, отдаваясь постукиванием в ушах. Он был счастлив. Дважды крикнула птица тонким голосом, похожим на ржание жеребенка. Греко даже не заметил ее странной трели, настолько был погружен в собственные радостные мысли. И вдруг раздался выстрел. Потом второй. Киллу почудилось, что кто-то больно кольнул его затылок и спину острой иголкой, но посмотрев вперед… Две пули пробили тело так легко, словно оно было бумажное, и теперь катались вправо-влево по протоптанной тропинке, оставляя красные полоски. Вправо, влево… вправо, влево… Убийца, как во сне, смотрел на эти жалкие круглые железки, настолько равнодушно распахнувшие перед ним врата Смерти. Ноги подкосились, и парень бессильно повалился на колени. По губам и подбородку стекала тонкая струйка горячей крови, на груди стремительно разрасталось багряное пятно, потоком хлынувшая изо лба рубиновая жидкость застилала всё вокруг. «Черт, Аутер!» — отчаянно пронеслось в слабеющем сознании, — «Он же сидит там и ничего не знает! Его убьют!!! Нет, нет, нет!.. Я во всем виноват! Неужели это… конец?..». — Аутер!!! Аутер, беги! — надорванно, хрипло прокричал Киллер в сторону старого дома. На землю падали звонкие капельки после каждой вымученной буквы, мгновенно впитываясь в песок, — Не ходи сюда! Нет ответа. Видимо, Вирцелли еще не пришел. Это на него похоже. Он вечно опаздывает. На губах заиграла горькая улыбка. Они больше никогда не встретятся на том балконе и не будут бегать за бабочками. Килл никогда не попросит Звездного не задерживаться из-за всякой ерунды. И не испечет пирога. И не поцелует. Улыбка сменилась иступленной злостью. Греко догадывался, кто пожелал ему отправится на тот свет. Луиджи. Его подчиненный мало того, что нарушил омерту, так плюс к этому закрутил роман с сыном полицейского. Но разве можно поступать так?! Убийца всего две недели чувствовал любовь, наслаждался жизнью по-настоящему. И вдруг Кошмар двумя пулями выгоняет его из мирка, где были тепло и радость от каждой ночи. Как подло! Киллер с перекошенным ненавистью лицом обернулся, что стоило ему ужасных усилий. Руками он старался остановить кровь. Нужно прожить еще немного, нужно убедиться, что Звездный не угодил под шальную пулю. За дубом с шоколадной корой, покрывающей толстый ствол, раздались легкие шаги по сухой, выженной зноем траве. Убийца с лихорадочным нетерпением ждал появления своего Босса. Может, удастся собрать гнев и оставшиеся силы в кулак и начистить ему рожу? Было бы неплохо… — Хей, ты еще не умер? Человек нарочито медленно вышел из укрытия. Это был Аутер. Греко тупо пялился на него, не понимая, с какой стати в детской маленькой ручке дымится заряженный пистолет. Неужели?.. Но такого не может быть! Они же любят друг друга! Должно найтись разумное объяснение! А факты красноречиво говорили сами за себя. Килл ни разу не чувствовал пустоту. В его сердце или билась в агонии ярость, или плясало веселье, или пищала, как пушной зверек, любовь. Или всё вместе. Сейчас он вообще не ощущал сердца. Агатовые глаза в ступоре смотрели на фигурку невинного мальчишки. Хотя… Какая невинность может жить в таком, как Вирцелли? Задорный пшеничный хвост съехал на левую сторону и растрепался, щеки горели двумя угольками от нереального животного удовольствия, потная ладошка с орудием убийства даже не дрожала, а Вселенная, отраженная под ресницами, хладнокровно улыбалась сломленному изнутри Капо. — Ну ты живучий! — протянул Звездный, — Знаешь, так уж и быть, я дам тебе несколько лишних минут. Мне надо рассказать парочку важных вещей. — Зачем?! — попытался закричать, взвизгнуть Киллер, а вышли только хрипы и кровь. Но боль в голосе слышалась такая, что любой на месте Аутера вздрогнул бы от жалости. Но Аутер продолжал улыбаться. И тут за спиной рыжего парня послышалось чье-то дыхание. У Греко не было сил повернуть голову. Руки по-прежнему закрывали две раны. Пальцы окрасились в красный цвет, а от смуглого лица, наоборот, отхлынули все краски. — Ты плачешь, Килл? — будничным тоном спросил знакомый бархатистый голос прирожденного главаря, — Удивительно, что нет. Ты всегда был слабонервным сопляком. Найтмер Луиджи с презрением разглядывал Убийцу. Черные волосы обрамляли суровое, лукавое лицо. Он присел на корточки, брезгливо морщась при виде брусничных капель. Греко передернуло от злости. Разумеется, Босс переигрывал, ведь был свидетелем (а чаще причиной) куда более кровавых сцен. — Честно говоря, не ожидал от тебя предательства, — разочарованно произнес Кошмар, — Роль верного щенка тебе давалась хорошо. И если бы не этот талантливый юноша, я бы и не заметил твоей падкости. Каким тупым надо быть, чтобы разболтать все первому встречному-поперечному?! Ты насрал на омерту и подставил всех своих товарищей. Хорошо еще, что Аутер действовал грамотно. — Это было так забавно, — встрял в монолог мафиози мальчишка. Что стало с его тонким оптимистичным лепетом? Манера говорить превратилась в нечто неотесанное и грубое. Очередной маленький ножик в сердце бывшего Капо, — Стоит состроить миленькую физиономию — и ты сразу ведешься! Я всегда мечтал быть в ваших рядах. Лет с десяти я начал учиться стрелять. Плюс ежедневные изнурительные тренировки как мышц, так и логики с хитростью. Как видишь, последнее мне здорово помогло. Теперь я Капо! И поверь, продержусь куда дольше тебя. Пусть мой папка и полицейский, это ничего не значит!.. Кстати, целуешься ты хреново, — насмешливо и высокомерно добавил Звездный. — А знаешь что? — еле открывая рот выдавил Килл, всматриваясь только в темно-синие глаза того, кого любил больше жизни, — Я тебя прощаю. На краткий миг личико паренька сконфуженно и стыдливо покраснело, но в следующую секунду губы скривились в ужасной гримасе. Красивый, большеглазый и по-детски наивный с первого взгляда мальчонка пять раз нажал на курок. После каждого выстрела, по скулам Греко стекала одна слезинка. Найт и Аутер с ледяным спокойствием пялились на несчастную жертву собственных необузданных страстей. — Собаке — собачья смерть! — констатировал кто-то из них. Киллер уже не мог разобрать, кто именно. В глазах то мутнело, то темнело. Тело жутко болело, промокло и неестественно похолодело, а все же Капо мечтал выжить. И вдруг он заметил третьего человека. Он сидел перед парнем на корточках. Его черное пальто, точнее, плащ, не впитывал в себя кровь, хотя его края и валялись в самой луже. Чистые темные волосы челкой падали на строгие, жестокие, и в то же время милосердные глаза. Худенькая невысокая фигурка ярко белела снежной кожей, а Вирцелли и Луиджи в упор не видели незваного свидетеля. За узкими плечиками сверкала… коса. Убийца судорожно вздохнул. Это же сама Смерть… Ну, то есть, сам. Рипер пристально заглядывал в порочную душу, которую собирался забрать. Или передать?.. Черт знает, что случится с душой после Смерти. — Ты убил многих, — чересчур просто сказал Рип обычным тоном, словно речь шла о его любимых пироженках или о погоде за окном, — Они отправились на тот свет раньше, чем надо, из-за тебя. Запомни: я решаю, кому, когда, по какой причине умереть. Это моя работа. Я лучше в ней разбираюсь. Эх, Килл… Ты же знаешь, что нескольким десяткам из убитых тобою не исполнилось и двадцати пяти. А жизнь — мастерица на кармы. Ведь как раз завтра тебе должно было исполниться двадцать пять. Возможно, Аутер был слишком несправедлив с тобой. Но справедливо ли лишать жен мужей? Или сестер братьев? Или лучших друзей? Хочешь напомню, сколько пуль ты всаживал в своих жертв? Семь. Посчитай, сколько раз выстрелили в тебя. Почувствуй, как плохо быть на волоске… Я не стану читать длинные лекции про предательство или про болтливость. Рано или поздно ты сам все поймешь. Твое время пришло. Пора просыпаться. Смерть легонько дотронулся бледным пальцем до измазанного кровью лба, сочувственно улыбнувшись перед этим. Последним, что промелькнуло перед внутренним взором Убийцы, был дерзкий улыбающийся мальчишка с золотыми волосами.