Почти Леди.

***

      Рыжие волосы Энн и её невероятные голубые глаза для Дианы значат целый мир. Она хочет прикоснуться к звёздам-веснушкам на её лице, поцелованном, наверное, самим Богом (или, может быть, Солнцем). Энн смеётся громко, заливисто и всегда так, что она буквально падает с места. Диана знает, что это за чувство. И она знает, что оно абсолютно не правильно и даже омерзительно в отношении к своей лучшей подруге. К девушке.       Она сравнивает свои ощущения к Энн с теми, что бывают, когда она общается с другими девочками, но проблема в том, что другие девочки не вызывают в ней подобного. Даже близко нет. Руби мила, она улыбается и на её слегка пухленьких щечках появляется румянец, её кожа — мягка и нежна, но Диана не чувствует странного трепета на сердце и в животе, когда видит эту улыбку с румяными щеками, не чувствуют ничего, когда легонько касается Руби и её нежной кожи. Проблема в том, что Руби — не Энн.       Энн хочется целовать, обнимать, касаться. Хочется видеть в её глазах этот невероятный блеск, когда она вновь придумывает замечательные истории и слышать её восхищенные возгласы, когда она рассматривает что-то, что находит красивым. Хочется держаться за руки, пока ветер легко щекочет их лица и играет с волосами, путая. Хочется плести ей косички и украшать их цветами. Хочется любить её до бесконечности (и чтобы она любила тоже).       Мама рассказывала, что любовь — потрясающее чувство. Она вообще много говорила о любви; твердила, что Диана вырастет и влюбится в красивого, умного и богатого мужчину, с которым после заведёт семью. Мама говорила маленькой любопытной Диане, что девочки не могут быть вместе в «том самом смысле» потому что Ему не нравится это. Потому что Он считает это грехом. И сейчас Диана, больше не желая душить свои чувства, признаёт, что является грешницей. И она не уверена, что чувствует за это вину. Она вообще ни в чём не уверена.       Диана улыбается, когда Энн говорит о любви. Она такая романтичная, её Энн. Такая наивная, чистая, прекрасная. Диана улыбается даже тогда когда Энн признается в своей любви к Гилберту. Энн смущается, лепечет, краснеет, и Диана думает, что это очаровательно.       Нет, ей не больно.       Нет, она не будет плакать. Она ведь взрослая, а взрослые не плачут, верно? И её сердце вовсе не разбито; Диана умная девочка, она сразу заметила Энн и её чувства к Гилберту Блайту. Да, она заметила, но… Почему в душе всё равно теплился уголек надежды? Зачем? Диана ведь умная девочка, а умные девочки не делают таких глупостей.       Мама рассказывала, что любовь — потрясающее чувство; она вообще много говорила о любви. Но, мама, почему ты не предупредила, что это так же бывает невероятно больно? (настолько больно, что ты не чувствуешь себя?).       Диана умная девочка, взрослая девочка, почти настоящая леди. Но леди тоже разбивают сердце, стаптывают его в пыль, втаптывают в грязь, разрывают на части так, что слышен хруст. Диана умная девочка, взрослая девочка, почти настоящая леди, но… Леди — тоже люди, и Диана тоже — человек. И это её самая большая проблема, в этом её самая огромная ошибка.