За гранью

Пиротехник подходит к Сасори в упор, оставляя расстояние между ними в считанных миллиметрах.Кукловод не отталкивает его, не делает пару шагов назад, не начинает вести свою монотонную речь, а лишь смотрит своим скучающим взглядом в глаза напротив.В небесно-голубые глаза, что наполнены решительностью и уверенностью. Будто ему все равно, что собрался сделать Дейдара.Будто его совсем не интересует очередная выходка юного напарника. Парниша крепко хватает его за руки.Акасуна совершенно ничего не чувствует.Медленно опускает взгляд на ладони, который будто так и говорит:"Убери от меня эти слюнявые плямкающие руки.Они запачкают мне плащ.», но не дёргается. Отступнику хочется ядовито усмехнуться: он все еще помнил, как реагировал Дейдара, когда они впервые прикоснулись друг к другу, хоть и совершенно случайно, а не осознанно.Тсукури смешно морщился и откровенно кривился, резко отдернув руку.В голубизне его глаз плескались брезгливость и ненависть.Сасори не удивлен, ведь он уверен, что его руке, всегда горячей (По идее), было не по душе встретиться с ледяной древесиной. Сасори точно не знает, что именно заставило положить собственную голову на грудь напарника: его рука или неведомая сила? Ответ кажется ему очевидным, когда он видит, как вторая ладонь переместилась на спину, осторожно поглаживания её. Сасори не чувствует аккуратные прикосновения, но он слышит тихое шуршание ткани. Кукольник понятия не имеет, какой результат хочет получит от этого всего надоедливый нукенин, но не пихается и не рушит идиллию. Акасуна понятия не имеет, что от него требуется.Несколько минут он тупо прятал свой взгляд в тёмной ткани, пытаясь вникнуть, что только что сделал его напарник.И, окончательно переставая отдавать своим действиям отчет, прижался к нему, уткнувшись носом в грудную клетку.Веки незамедлительно прикрылились, но одним глазком тот все же переодически поглядывает на грубую руку в своей шевелюре, что аккуратно перебирала красно-рыжие пряди.Собственные кисти сами потянулись вверх, забираясь пальцами под длинные светлые пряди и сжимая чужой плащ до еле слышного треска. Он позволил себе потерять свою бдительность, довериться глупому террористу и совершил глупейшую ошибку, позволив столь опасным чувствам (чувства?) взять вверх над собой. Он позволил себе сдаться. -Зачем ты это делаешь? -Это приятно, угу. Акасуна но Сасори ничего не чувствует.И он никогда не признается, что в этот момент его сердце пропустило несколько ударов в «ядре».